ДОМ
Было время, когда звенели во дворе детские голоса, а в летней кухне судачили по-свойски хозяюшки, наготавливая еду на весь гурт. По большим и малым праздникам выставляли на обширном дворе столы и до поздней ночи, а иной раз и до первых петухов тянули задушевные песни. Песни лились над рекой и дальше, над косьбищем до самой дремучей тайги, что подступала к деревне со всех сторон. Первым затягивал песню старший родович, дед Игнат, невысокий, кряжистый, немногословный, с необычайно густым басом. Меня его голос завораживал, он будто бы проникал в самое нутро, заставлял что-то внутри отзываться. Все слушали его какое-то время, каждый раз как будто бы удивленно, а затем начинали подпевать-подтягивать, удивительным образом чувствуя небывалое единение и родство, становясь семьей еще больше.
Те времена давно канули в спокойные воды реки моего детства, старшие заняли места под кудрявыми березами над большим омутом, остальные разъехались кто куда. Только я отказался покидать родные стены, не смог. Я очень люблю этот дом, он с самого раннего детства - неотъемлемая часть меня, каждого моего дня. Не могу себе представить жизни где-то еще, другой вид из окна будет отнимать у меня день за днем. Я выглянул в окно. Пора. Не спеша налил в любимую дедову кружку с нарисованной на эмалированном боку щукой горячего духмяного чая со смородиной, добавил немного молока, прихватил со стоящего у окна старинного стола вазочку с сотами и завернутый в рушник пышный хлеб и вышел на крыльцо. Вовремя. Солнце едва-едва коснулось верхушек самых высоких сосен, разливая огненно-розовый свет по небу и заставив реку вспыхнуть отражением. Мимо дома с мычанием и шумным сопением тянется нагулявшееся за день деревенское стадо, с криками и хохотом пронеслась стайка ребятни, хозяйки хворостинами загоняют по дворам задорно визжащих поросят, под самым забором, широко развернув крылья, гусак с громким гоготом читает вечернюю политинформацию своим подопечным. Жизнь в деревне течет своим чередом. Скоро соседкина внучка, Машка, принесет мне трехлитровую банку парного молока и десяток яиц. Соседка, Варвара, взяла надо мной шефство после того, как я остался в доме один. Нет-нет да передаст мне гостинчик, а я и не отказываюсь. Я за это ей иногда по хозяйству помогаю.
Жена… Она в свой срок тоже заняла место у березки, и мое ждет меня рядом. Дети перебрались в город, приезжают иногда, наполняя старые стены шумом внуковых голосов и неспешными разговорами после бани, но в основном я один здесь. Кому останется дом, когда я уйду? Не знаю, но очень не хотелось бы, чтобы он состарился пустым. Не заслужил. Не сосчитать, сколько детей выросло в этих стенах, сколько они слышали смеха и видели слез, как много радости здесь живет.
Пока я размышлял, неспешно попивая чаек вприкуску с сотами с хлебом, солнце спряталось за тайгой и на мир опустились сумерки. Всегда так, упускаю момент, ради которого выбираюсь на крыльцо. Я вздохнул, поднялся и пошел в дом. Пора готовить ужин. Ничего особенного, обычная глазунья на шкварках с запашистым укропом и зеленым луком, от души сдобренная черным перцем. Добротный холостяцкий ужин…
Вот и пришел очередной вечер. Плотно поужинав, я устроился перед печью, в которой неспешно горели несколько березовых поленьев. Я с детства мечтал построить камин настоящий, дровяной, но так и не решился хоть что-то изменить в доме, и теперь печь вполне себе его мне заменяла. Я не могу без живого огня, он дает мне силы и помогает очистить мысли от лишней шелухи. Я даже соорудил во дворе основательное костровище с таганом и иногда вечерами варю чай на костре и думаю. А когда приезжают внуки, мы с ними устраиваем посиделки у огня с интересными историями и иногда ночуем в палатке, которую устанавливаем тут же. Сыны только посмеиваются, глядя на нас, мол, старый да малый. А я и не заметил, когда успел постареть…
Свидетельство о публикации №221042601153