Наташка и Харлей-Девидсон - 4

     - Гляньте, ребята: Леска приехала! – воскликнул рыжий парень, которого здесь все называли Персиком.
     Было около десяти часов утра. Погода, как и вчера, стояла тёплая и солнечная. Но, несмотря на чудесную погоду и довольно позднее время, ещё не все отошли от сна. Кое-кто, проведя бурную ночь, дрыхли в гостиничных номерах. Остальные занимались кто чем. Одни резались в карты, другие загорали, подставив свои тела нежным утренним лучам, третьи возились с мотоциклами. Наталья и Кирилл только что вышли из гостиницы на свет Божий. И хотя они успели привести себя в порядок и немного взбодриться, их усталый вид и тени под глазами красноречиво говорили о том, что большая часть ночи была отведена отнюдь не сну.
     Наталья не хотела думать о том, что её ожидает в самое ближайшее время, и не строила никаких планов. За два последних года ей осточертела размеренная, распланированная жизнь. Новизна окружающей обстановки, свежесть впечатлений, действовали опьяняюще, кружили голову, словно свежий воздух после душного помещения. Что будет, то и будет. А пока всё идёт прекрасно.
     Возглас Персика заставил всех повернуть головы в сторону дороги. К стану байкеров приближалась затянутая в кожу фигура на роскошном чёрном мотоцикле. Судя по возникшему оживлению, Леска действительно была общей любимицей. Подъехав близко, она остановилась и сняла шлем. Народ радостно зашумел. Улыбнувшись одними уголками губ, женщина извлекла из кармана пачку сигарет и закурила. У неё были пышные каштановые волосы и красивое, слегка надменное лицо. и ещё что-то было в этом лице необъяснимо притягивающее внимание, завораживающее. Её крепкая стройная фигура, затянутая в чёрную кожу, смотрелась просто великолепно на красивом комфортабельном мотоцикле. Заметив, какими глазами Наталья смотрит на вновь прибывшую, Патрон спросил:
     - Впечатляет?
     - Ещё бы! – ответила она, не скрывая своего восхищения. – А что у неё за мотоцикл? «Харлей-Девидсон»?
     - Он самый, - сказал Кирилл. – А ты молодец, знаешь толк в технике.
     Тем временем Леска, сойдя с мотоцикла и всё так же сдержанно улыбаясь, пошла навстречу своим друзьям. Она была довольно высокой женщиной – не менее ста восьмидесяти сантиметров. Витька Жердь, широко раскинув руки и пританцовывая, вышел ей навстречу и сладко пропел:
     - Лесочка, любовь моя! Как же я скучал по тебе! Давай же поцелуемся, несравненная.
     Коварно усмехнувшись, Леска глубоко затянулась сигаретой и припала губами к Витькиным губам в долгом поцелуе. Из обеих ноздрей Жердя повалил густой сигаретный дым, вызвав всеобщий весёлый смех. Потом Леска приветствовала поочерёдно других своих товарищей, пожимая руки одним, обнимаясь и целуясь с другими. Кольку Ретгена, который был значительно ниже её ростом, Леска по-матерински прижала к груди и чмокнула в темя. Рентген что-то сказал ей, кивнув в сторону Натальи и Патрона. Леска повернулась, помахала им рукой и направилась в их сторону.
     В это время из гостиницы вышел Санька Кремень в обнимку с хорошенькой девчонкой. Глядя друг на друга, они о чём-то разговаривали и смеялись. Но когда Кремень увидел Леску, в нём произошла мгновенная перемена. Про свою спутницу он тут же забыл. Та ещё продолжала что-то рассказывать и смеяться, пока не заметила, что Санька её не слушает. Проследив за его взглядом, она поняла, в чём дело. На лице появилось выражение злости и досады.
     - Здравствуй, Колокольчик! – Леска помахала ей рукой.
     - Привет! – мрачно ответила девушка и, повернувшись, ушла обратно в гостиницу.
     Санька Кремень подошёл к Леске, преградив ей путь.
     - Ну, здравствуй, Прочная Ниточка! – сказал он шутливым тоном, в котором, однако, чувствовалось напряжение.
     - Здравствуй, Твёрдый Камешек! – в тон ему ответила Леска, пожимая Санькину руку.
     - А поцеловать меня не хочешь? – спросил он.
     - Можно и поцеловать.
     Она быстро чмокнула Саньку в щеку и хотела идти дальше, но Кремень задержал её руку в своей.
     - И это всё?
     Леска удивлённо выгнула бровь.
     - Что же тебе ещё от меня нужно, Камешек?
     - А ты не знаешь?
     - Может, и знаю. Только ничего у нас с тобой не выйдет. Тебе мои вкусы известны. Ты в них не вписываешься.
     - Да уж известны, - усмехнулся Кремень. – Но ты-то в моём вкусе. Как с этим быть?
     - Уж как-нибудь. Невелика беда.
     - Как же невелика, Олеся?! – Кремень продолжал держать женщину за руку. – Посмотри на меня: извёлся весь, ночами не сплю.
     Теперь усмехнулась Леска.
     - Ну, допустим, я догадываюсь, отчего тебе не спится по ночам. В последнюю ночь, полагаю, Люська Колокольчик спать не давала?
     Кремень опустил голову и почесал затылок, изображая смущение.
     - Так ведь неважно, с кем я ночь провёл. Важно, о ком думал. А думать я могу только о тебе.
     - Ну ладно, отстань! – сказала Леска. – Меня люди ждут.
     - Так ведь и я человек.
     - Отвали! – Леска вырвала свою ладонь из Санькиной и легонько ткнула его кулаком в грудь.
     Подойдя к Патрону, она дружески обнялась с ним, потом пожала руку Наталье.
     - Значит, ты – Натаха?
     - Да. А ты – Леска.
     - Ну вот и познакомились. Думаю, что мы подружимся. Колька Рентген дал тебе отличную характеристику. А он людей насквозь видит.
     Наталья почему-то почувствовала себя неловко.
     - Просто он очень добрый человек. Наверное, поэтому и в других людях видит только хорошее, - сказала она смущённо.
     Патрон расхохотался.
     - Уж Колька наш добряк ещё тот! – выразительно протянул он.
     - Разве я не права? – Наталья вопросительно взглянула на Леску. – Мне показалось…
     - Рентген – он и есть Рентген, - ответила Леска опять улыбнувшись своей сдержанной улыбкой. – Порой необходим, но вреден. А в больших дозах просто опасен.
     В суровой правдивости этих слов Наталья убедилась очень скоро, когда Колька ангажировал её, пользуясь тем, что патрон и Леска увлеклись беседой. Рентген предложил прогуляться по берегу реки, и Наталья не стала отказываться. Ей льстило, что она нравится парню, что ему приятно её общество. Они побродили вдоль берега шумной из-за быстрого течения и многочисленных порогов реки. Колька без умолку болтал и остроумно шутил. Он очень хотел понравиться Наталье, и это её забавляло. И тут она сделала непростительную ошибку. Взглянув в сторону шумной компании байкеров, Наталья попросила:
     - Коля, расскажи мне о своих товарищах.
     И Рентген охотно принялся выполнять её просьбу, давая своим коллегам меткие характеристики. При этом абсолютно положительных оценок удостоились лишь единицы. У других наряду с достоинствами были вскрыты многочисленные недостатки. Третью, наиболее крупную группу он просто изничтожил. Язык у Кольки был острый, как жало осы, и такой же ядовитый. Сначала его словесные выкрутасы казались Наталье забавными, потом стали сильно утомлять. Она несколько раз пыталась сменить тему разговора, но это удавалось ненадолго. Рентген вновь садился на своего любимого конька.
     Вскоре Наталью стали одолевать приступы дурноты. «Кажется, я заработала лучевую болезнь», - подумала она, поклявшись себе, что в следующий раз приблизится к Рентгену только при наличии свинцового фартука.
     - Пора возвращаться, - сказала она.
     - Как, уже? – огорчился Рентген. – Давай ещё погуляем.
     - Нет. Кирилл может обидеться.
     - Это Патрон-то обидится? – Колька мгновенно вынул своё заточенное жало, но, встретившись с Натальей взглядом, тут же спрятал его обратно. – Ну что ты, он совсем не обидчивый.
     - Пошли! – скомандовала она, и он послушно побрёл вслед за ней.
     Они ещё не успели подойти близко, как к месту стоянки подъехал ещё один мотоциклист. Это был здоровенный верзила в каске солдата «Вермахта». Он сидел на мотоцикле, таком же огромном и устрашающем, как его хозяин. Кожаная безрукавка обнажала массивные ручища, богато покрытые татуировками.
     Остановившись, парень снял каску и повесил её на руль. Длинные взлохмаченные волосы и густая всклокоченная борода придавали ему вид бандита-мотоциклиста из американского фильма. Привстав над мотоциклом во весь огромный рост, парень поднял вверх свою лапищу и крикнул:
     - Салют, братва! Питерский Жеребец приветствует вас!
     Он энергично вклинился в толпу, похлопывал по плечам, сыпал прибаутками и всячески показывал своё дружеское расположение. Так часто ведут себя люди, не замечающие, что их навязчивое веселье быстро становится в тягость окружающим.
     - Кто это? – спросила Наталья.
     - Первый раз его вижу, - ответил Рентген. – Но, кажется, кое-кто здесь с ним знаком.
     Действительно, очень скоро Жеребец был уже в кругу своих приятелей. Эта компания изначально не понравилась Наталье – не по какой-то конкретной причине, а просто, как это порой бывает, с первого взгляда возникла неосознанная неприязнь. Она с любопытством взглянула на своего спутника.
     - А ему ты можешь дать характеристику?
     - Для этого не надо быть Рентгеном, - ответил Колька. – Из этого парня дерьмо наружу прёт.
     Наталья остановилась.
     - Коля, хочу задать тебе один вопрос.
     - Слушаю, - с готовностью отозвался он.
     - Вот ты здесь многих красочно обрисовал, а две колоритные фигуры оставил без внимания.
     - Кто тебя интересует? – насторожился Рентген.
     - Леска и Кремень.
     - Ну… - немного замялся Колька. – Как бы тебе сказать… Леска – это клубок противоречий. Может выкинуть любой фортель.
     - Да? – удивилась Наталья. – Странно. А мне она понравилась.
     - Она всем нравится, и мне в том числе. Разве я сказал, что она плохой человек? Но и у хороших людей бывают свои заскоки.
     - А Кремень?
     - Санька очень сильный и крепкий парень, - сказал Рентген с неподдельным уважением. – Такого ничем не испугаешь и не остановишь. Но, в принципе, он безобидный, если его не трогать.
     - А если тронуть?
     - О! Такую искру может высечь! Кремень – он и есть Кремень.
     Наталья невольно улыбнулась, вспомнив Лескино выражение: «Рентген – он и есть Рентген».
     - А что у них за отношения? – спросила она.
     - Это не моё дело, - вяло ответил Колька, давая понять, что не намерен развивать эту тему.