Сказка о Вечности - вместо эпилога

Жил-был Старик. Не имея близких родственников, уже много лет он жил один после смерти своего престарелого отца. Соседи уважали его, за добрый и отзывчивый нрав, однако подолгу с ним не разговаривали, потому что на вопросы Старик отвечал приветливо, но односложно, а сам никогда ни о чём не спрашивал. Никто не знал, на какие средства он живёт. Большую часть времени проводил он в своей скромной квартире, гостей не приглашал и выходил очень редко.

Никто не мог сказать, что знает внутренний мир Старика. Никто и никогда не видел его раздражённым или сердитым. Взгляд его глубоких голубых глаз был твёрд, и от всего его существа, казалось, веяло силой и спокойствием. При одном его виде вспоминались седые горные вершины, разрезающие своими гребнями синие дали индийских равнин. Однако при всей своей необычности Старик был одинаково приветлив и доброжелателен с каждым, кто к нему подходил, и, даже если на какие-то вопросы он отвечал уклончиво, ответ его всегда удовлетворял собеседника.

Обстановка в его квартире поражала своей простотой, граничащей с аскетизмом, – всё только самое необходимое. Для работы ему не нужно было ни компьютера, ни рабочего стола; казалось, он просто отдыхает в кресле, но вряд ли кто-то мог представить себе, где и как работает его Сознание.

В этот вечер, как обычно, Старец устроился в своём кресле, расслабился и очистил своё сознание от посторонних мыслей. Он был готов к работе.

И тут он услышал голос. О, как он ему был знаком – голос его пожизненного Друга, Брата, Учителя! Сейчас он звенел такими высокими переливами, такая неземная чистота слышалась в этих звуках, что трудно было поверить в реальность происходящего.

– Дорогой друг и брат…

У Старца перехватило дыхание, сердце затрепетало в груди жарким огненным язычком, но взгляд широко открытых глаз остался таким же твёрдым и спокойным, каким был, наверное, на протяжении столетий. Казалось, все океаны Земли плескались в этих глазах, и отражалась в них такая же бесконечная глубина июльского неба.

– Дорогой друг и брат…

Сколько раз этот голос помогал ему, возвращал к жизни, вливал свежие силы в исстрадавшееся тело! Вот и сейчас он звучал не в ушах, не в голове, и даже не в сердце, а наполнял собою всё существо, весь мир, всю Вселенную!

– Брат мой, я вновь обращаюсь к тебе. Слышишь ли, понимаешь ли меня?

– Я слышу тебя, Учитель, и рад приветствовать тебя вновь. Мы не говорили с тобой со дня смерти… – Старец запнулся на страшном слове, но тут же поправился, – со дня ухода моего отца. Ты так долго не говорил со мною! – в полувосклицании-полуутверждении Старца не было ни горечи, ни упрёка, лишь только бесконечная радость новой встречи.

– Брат мой, вот и подошла к концу твоя земная дорога. Сейчас ты как никогда близко стоишь к тому порогу, что именуется Вечностью. Я сознательно не беспокоил тебя, чтобы ты осмыслил весь свой Путь, все сокровища, накопленные на Земле; чтобы ты собрал все свои силы перед дальним Странствием. Ты много размышлял о Вечности, и сейчас я вижу этот вопрос в твоих глазах. Пришло время на него ответить.

Последовала короткая пауза, затем голос зазвучал снова, и словно тонкий звон маленьких колокольчиков наполнил скромную комнату.

– Ты очень верно поправился на слове «смерть». Ты уже знаешь, что смерти нет, а есть только порог новой жизни. «Здравствуй, утро, ты прекрасно!» – приветствовал когда-то Монах-воин наступающий день. Вспомни сегодня эти слова и приветствуй утро Нового Дня, расцветающего для тебя. Ты выдержал очень, очень много тяжёлых испытаний. Скажи мне теперь, готов ли ты к своему последнему посвящению? Готов ли заглянуть в глаза ВЕЧНОСТИ?

– Я готов, – тихо произнёс Старец.

– Хорошо. Тогда – смотри!

Перед сидящим Старцем возникло лёгкое золотистое облачко, слабо светящееся и еле слышно звеневшее нежным переливчатым звоном. Постепенно увеличиваясь, оно коснулось его головы, рук, ног и, наконец, полностью окутало исхудавшее тело. И вдруг, сознание Старца словно взорвалось, рассыпалось на миллионы осколков, и каждый осколок был им, каждый осколок занял строго определённое место в сложном, многоцветном и многогранном узоре. Кого только не было в этой пёстрой толпе! Здесь были царственные атланты и убогие нищие, блистательные фараоны и грязные отшельники, русские богатыри и тибетские монахи, властители и слуги, учёные и странники. Старец сидел, не в силах пошевелиться. На него обрушилась тяжесть миллионов жизней, их тревог и переживаний, находок и утрат, радости встреч и горечи расставаний. А дальше, за незримой чертой настоящего, из туманов Беспредельности вставали новые миры, новые планеты, согретые в лучах новых солнц. И вспомнил Старец, что он уже ощущал когда-то лёгкое прикосновение Вечности, вслушиваясь в голос Безмолвия в поисках чудесного Камня. Впервые его внутренний взор проник внутрь этого волшебного талисмана, и понял он, что внутренняя кристаллическая структура Камня повторяет собою тот сложнейший узор его собственных жизней, горевший сейчас перед ним и являющийся, в свою очередь, отражением великого духовного кристалла Мироздания.

…Всего на мгновение покров всемогущей Изиды приподнялся перед Старцем. Однако он потерял ощущение времени. Открыв глаза, он обнаружил себя сидящим в той же самой комнате, что и минуту назад. Всё был по-прежнему, но что-то изменилось. Золотистое облачко исчезло, но мягкий струящийся свет остался. Теперь он исходил от самого Старца, освещая стоящие рядом предметы. Исчезли картины прошлого и грядущего, но осталось понимание величайшей Тайны – тождества его внутреннего мира и Беспредельности космоса. Осталось осознание любви как единственной творящей силы во Вселенной. Осталась могучая сила духа, накопленная его предшественниками и горящая теперь в его сердце. И вновь вернул его к реальности тот же бесконечно любящий голос.

– Брат мой, сегодня ты получил всё, что мог получить на Земле. Сегодня ты увидел, что ВЕЧНОСТЬ – это осознанное прошлое, действенное настоящее и обозначенное будущее, слитые воедино в раскрывшемся кристалле твоего сознания. Ты прошёл все ступени, и я благословляю тебя в путь светлым именем того Неизреченного, Кто вызвал нас к жизни и встретит нас по ту сторону мира проявленного. Ты обрёл Вечность в себе, ты стал осознанным сотрудником космических Сил, но путь твой как творца ещё только начинается. Иди же легко и помни тех, кто шёл вместе с тобою!
С последними словами словно тёплая волна накрыла Старца, и, отвечая ей, усилился свет, льющийся от его фигуры. Всё тело стало словно прозрачным, растворяясь в этом свете, и рванулось вверх, выталкиваемое плотной атмосферой Земли…
 
                *      *      *

… Мальчик стоял на балконе своей квартиры и смотрел на темнеющий горизонт. Смеркалось, и силуэты домов перемигивались друг с другом светящимися окнами. Вдруг он увидел, как на окраине города вспыхнула яркая звёздочка и унеслась вверх, исчезая в сапфировом небе.

«Странно, – подумал мальчик, – я знал, что звёзды могут падать, но не думал, что они могут и взлетать!»

А вечер надвигался неумолимо, и всё новые и новые звёзды расцвечивали небосвод. Казалось, они смотрят на Землю с состраданием и надеждой, и никто, даже наблюдательный мальчик не знал, что так оно и было на самом деле.