У отца на работе

История первая. Лучшее место.

Отец мой чуть не всю жизнь трудился спортивным инструктором. Поэтому у него на работе было по-настоящему интересно, не то, что у какого-нибудь кассира или даже главного бухгалтера. Я это точно знал, потому что мы жили в деревне, а там это было обычным делом, что я дошколенком захаживал и к кассирше в сберкассу поздравствоваться и в бухгалтерию. Какая же там была тоска! Конурка с зашарканными полами, окошко маленькое и стул. Вот и весь реквизит почти что. Вот мешки, вот деньги, вот счеты, вот какие-то папки. И сидит бедная (бледная) кассирша, пальчик слюнявит, да пачки с деньгами перекладывает. Даже слово ей мне сказать некогда, и, главное, боится все время за что-то. Ой, ой – приговаривает. Да и в бухгалтерии колхозной почти все тоже, зароются тетки в бумажках и только и слышно: «Что там у тебя? – Копейка недостача! - А у меня лишняя почему-то». И, нацепив очки, водят ноготком по своей бухгалтерской книге (это я потом узнал, что она так называется) и нашептывают, как заклинание, что-то про свою эту копейку, щелкая счетами. «Где же», да «как же?». И десяти минут там не высидишь, до чего ж тоска обуевает! Выскочишь оттуда, все равно что из склепа (тоже, про склепы потом выяснил) на солнышко, и дышишь, дышишь изо всех сил, и ртом хватаешь солнечные лучи, чтоб наесться ими как будто. Не скоро потом опять туда заглянешь. Через неделю, разве что, забудешь когда, как там все. Или контраст почувствовать. Оценить, так сказать, как оно иногда бывает.
Другое дело, у отца. Тут тебе и теннисные столы, и мячей сколько хошь, и футбольные, и волейбольные, и даже баскетбольные (я тогда «бацкетбольные» говорил). А еще гири всякие, гантели, даже штанга на помосте! Я оную только и мог, что катать взад-вперед, до чего тяжелая! Как-то к краю помоста подкатил так близко, что еще миллиметр, и она свалится и укатится по залу. Вот, наверно, мне попадет! Я подержал ее в этом положении с полминуты (казалось, целый день держу!), представляя, как она катится, все круша, и боялся. Ох и здорово!
Да, все, что душа пожелает, было у отца на работе: и лыжи, и эспандеры всякие, даже борцовский ковер. Но этого мне мало доставалось тогда, он всегда был ребятами занят, какие на нем, надо полагать, и боролись. А еще были воздушки – пострелять. Ох и наловчился я в детстве стрелять, доложу я вам! Я ходил там, в том спортзале, когда как самый желанный гость, а когда – как инспектор, заглядывал во все подсобки и углы, пока отец задания на тренировку раздавал, бродил по разным залам. То загляну, где в теннис играют, мне дадут ракетку – пытаюсь отбить. То в гиревой зал. Где, знаете, какие силачи? жонглируют передо мной гирей, чтоб я не скучал. Скучал?! Какое там заскучаешь! А то к борцам. Те, заразы, видать, сильнее всех. Плечищи какие, мускулы. И они, главное, друг друга кидают прямо через себя, и это им даже, надо заметить, вообще нипочем! А еще эти борцы были на все гораздые. После того, как покидают друг друга через себя, идут в гиревой зал, и там делают чуть не все то же, что и гиревики час назад. Аж дух перехватывает. Ну а еще, а еще были в спортзале у отца и девчата! Я девчат, каюсь, с детства люблю. Уж и сам не отвечу, почему. А те, в спортзале, были самые красивые девчата на свете! Так я ж с ними был как родной. Да что там! Еще ближе – и на перегонки с ними бегал, и в мяч играл, и даже, знаете, похвалюсь, хаживал к ним в раздевалку, за будь здоров. Ну а что? Мне же шесть лет только. Может с хвостиком, а может и без. Так что мне их телеса были, знаете, до лампочки. Уж и не помню, как там, да что. И захаживал я к ним не за ради телес, а просто – в гости, так сказать. Они ж уж домой собираются, мои такие хорошие, а жалко отпускать. Вот и тянул, как мог, с ними общение. Ну, отворачивались, наверное, я не помню.
А самое счастливое время наступало, все-таки, когда все уходили. Оставались только мы с отцом. Он сидел – заполнял тренировочные журналы, а мне в распоряжение передавался весь этот целый спортзалище, со всеми его отделениями. Наверное, на целых полчаса! Я делал все, что хотел, сколько влезет. Кидал мячик в кольцо, пока не надоест и еще пару раз для уверенности, бегал вокруг, прыгал, гонял и футбольный мяч всякий раз. После тягал гантельку, а то и штангу катал по помосту. Но, самое главное, борцовский ковер, целиком мне одному! И я представлял себе соперника и валял его всеми возможными способами, беднягу. Хошь – через себя швырну, хошь – толкну, упадет, а то и просто ему как следует тресну щелбан. 
Удивляетесь, что я это все за полчаса успевал? В детстве, забыли что ли, какие они, эти полчаса? Конечно, резиновые! Никогда не кончаются!
Ну а потом, в другие дни, я, то ли от забывчивости, то ли для сравнения, нет-нет, да и загляну в сберкассу или в бухгалтерию. Ахну от накатившего уныния – ничего у девчат-то тех и нету, бедненьких, бумажня одна. Не то, что на работе у отца. Лучшее на свете место!

История вторая. Вася

Да, частенько я ходил к отцу в спортзал в детстве. Гордился, что отец тут – уважаемый всеми мужик, тренер. Все тут делают то, что он им говорит. Скажет кому отец, мол, поднимай гирю сто раз, потом отдохни маленько, а потом еще двести – тот так и делает. Хоть ему и тяжело, вижу. Или другому скажет:  «Ты, значит, бери вот эспандер. Да не этот, вон тот! И 30 минут тяни его таким макаром» - и покажет, каким макаром надо тянуть. А тот что? Тянет 30 минут! Куда ж деваться? А может и все 35, я ж не засекал, у меня и часов тогда не было. Где такое можно еще увидеть, чтобы человеку говорили делать что-то очень трудное, что ему едва-едва по силам, а тот делал это совершенно бесплатно и не роптал, а уважал в ответку? Только в спортзале! Да и то – не всяком.
Ну а я что? Я тоже прислушивался к отцу, потому что он и мне подсказывал, чем себя занять. То мячик покидать, то вот пострелять из воздушки по мишеням, а то еще разрешал вместе со всеми в разминке поучаствовать. А там что? Бегаешь по кругу, руками машешь или наклоны делаешь. Но самое зашибенное – мне иногда дозволялось с ребятами даже делать разминку на ковре! Кувырки, перевороты и все такое. Я и мост качать мог. Да разве только это? Ребята (уж не знаю, тайком, или с допущения отца) показывали мне еще и приемы. Ну и что вы думаете? Я очень быстро (я так думал) становился богатырем! Вскорости мне уже было мало пассивного действия, хотелось, понимаете, себя испытать в настоящем поединке!
Я подгадывал момент, когда кто-то из борцов был не слишком занят, допустим, ему не досталось пары, или его визави сегодняшний выбежал на пару минут, от потребности, и, так сказать, бросал вызов. Ну, не помпезно, как Д’Артаньян, не акцентируясь на словах «вызов» или «вызываю», не дай Бог, а так, будто от скуки, поборемся, мол? Тот, понятное дело, не против. И мы начинали схватку. Мой соперник становился на колени, чтобы быть со мной вровень, и я сразу пускал в ход какой-нибудь прием, каких уже сумел опробовать достаточно. Хватал его влажную от пота мускулистую руку своей ручонкой и дергал изо всех сил. К моему величайшему изумлению, работало! Тот от рывка летел вниз, как скошенный колосок, а я заходил ему за спину. Оставалось дело за малым – уложить соперника на лопатки. Но уж это-то я точно знал, как сделать! Переворот забеганием! Клал ему руку на мокрую его голову, пробивался под плечо, и, так сказать, забегал. Вот и победа! Как раз успел до возвращения его спарринг-партнера. А потом с любопытством глазел, кто ж из них победит в их очной встрече, потому что это давало мне понимание, сильнее ли я и того тоже, или только этого.
Вот только эти двое, как назло, никак не боролись, а отрабатывали приемы. Ну потому что отец так велел. В конце концов, я терял интерес и убегал, так и не выяснив вопроса. Да к тем же девчатам и убегал, покидать с ними мяч. Или наперегонки побегать.
В общем, это все происходило и происходило. По прошествии некоторого времени,  довольно немалого времени – целый месяц, наверно, а то и полтора, я сделался таким могучим, что одолевал уже и самых сильных борцов клуба: и Серегу, и Федю (а тот был КМС-ник), и его брата Саньку (перворазрядкика). К переводам и забеганиям добавились скручивания, посадки и даже бросок за руку! Ничего мне не могли противопоставить бойцы – так я был ловок и мощён, наверно, от того, что делал с ними вместе разминку, но, самое главное – я знал все приемы! Стрельба из ружья, я был уверен, тоже как-то могла сказаться. Вот только не знаю, как. А, с другой стороны, зачем мне думать о том, что из физподготовки внесло больший вклад, когда результат налицо? Ведь я неизменно, пользуясь своим арсеналом, с легкостью одолеваю любого?! О всякой своей победе я без промедления красочно вещал своим подругам, провожая их после в раздевалке.
Да, счастье мое было бы безграничным, если бы не… Вася!
Вася тоже был КМС-ник, только калибром помельче, чем многие, кого я «побеждал». Маленького росточка был Вася. И весил пятьдесят килограммов и еще немножко. Когда поест. Что это против восьмидесяти или даже девяностокилограммовых мастодонтов, мной поверженных? И этот, чтоб его, Вася меня всякий раз неприятно огорчал, а порой и вовсе расстраивал, без какого-либо труда швыряя меня, будто котенка. Будто не знал, какая у меня, между прочим, силища!
Лежа на лопатках, я злился, требовал еще попытку, а через секунду опять рассматривал потолок, не в силах шевельнуть пальцем, прижатый крепко-накрепко к ковру. Вся моя сила и проворство не производили никакого воздействия на Василия – тот был прямо как лев здоровущий, и цепок, как шимпанзе. Даром, что низенький, и сухой, как ветка. А, самое странное, Васю не брал ни один прием. Дерну я его жилистую руку, а он не шелохнется даже, все равно, что гранитный, а через миг – нырь под меня, и я полетел кубарем прямехонько на спину. Скручивание ему хочу сделать – только замахиваюсь, как уже он меня приподнял и «припечатал». А уж о броске за руку (кочерге) что и помышлять? Да нет, как же, помышлял и о броске за руку! Бесполезное. Лежал также, прижатый, как опутанный паучьими путами мотылек, и шевельнуться сил нет.
Ох, и Вася! Долго его магическая сила была для меня неразгаданной! Потому что в детстве, вы знаете, все долго. Наверное, целых полгода, а может и год, я никак не мог распознать, в чем секрет Васиной силы … И к нему старался не лезть. От греха!