Ниновка далекая и близкая. Глава 41

Любовь и трудолюбие, милосердие и доброта, сострадание и желание помочь ближнему - вот те качества, которые испокон веков ценились и объединяли крестьянскую общину.

Добрососедские отношения на деревне зачастую были крепче и надежнее  родственных.

Примером тому Прокоп Игнатьевич. Живёт старый Прокоп тихо, мирно, с соседями в любви да в согласии, добрая слава про него далеко ушла. Обиды от него никто не видал, каждого человека по силе своей рад поддержать, и труд ему не в тягость! А уж Матренушке (так ласково он называл казачку) завсегда рад был помочь! Вот и сейчас он помог казачке правильно принять козье потомство.

 На мгновение в сарае воцарился полный покой. Смиренная коза Манька, заботливо облизывая своих первенцев, блаженно наслаждается незабываемыми минутками козьего счастья! Благодарная козочка украдкой поглядывает то на задумчивого от неожиданного поворота событий Прокопа, то на притихшую Матрену, заботливо склонившуюся над ее козлятами.

- Матренушка?! Чуешь, Матренушка! - спохватился Прокоп. - Сбегай-ка, дочка, у хату да принеси тепленькой водицы! Козочке после окота поддержка требуется... А я поки тута покараулю твое хозяйство!

- Ой! Батюшки родни!... У меня жа чугун с яйцами у печи! - запричитала Матрена.

Поднялась с колен, стряхнула с фартука прилипшую солому и мгновенно направилась к двери.

- По-доброму нынче день начался!...  Слава Тебе Господи! ... -  с каким-то особенным теплом произнес Прокоп, сдвинул на затылок шапку,  благодушно пригладил седую бороду,  выпрямился насколько хватило сил и внимательно осмотрел помещение.

Сарай являл собой небольшое приземистое строение. Стены, сооруженные на каркасе из столбов и плетня, обмазаны со всех сторон глиняным раствором и  побелены.  Земляной пол устлан толстым слоем сухого тростника, крыша надежно покрыта камышом. Крепкая, сплетённая из хвороста, дверь неплотно прикреплена к столбам дверного проема с помощью двух кусков толстого домотканого полотна. Отчего сырой, весенний холодок нет-нет да и лизнет по щекам.

Только взглянув на это нехитрое сооружение с выбеленными стенами любой бы понял, что здесь ко всему приложены умелые и заботливые хозяйские руки. 

Определив южный угол строения, Прокоп остановился:

- От, тута и отгорожу козляткам загончик! Нихай полаштуются у нем до тепла, а там дело видно будэ...

Осторожно подгреб ногами сухую солому в угол и настороженно обернулся на шум.

Уже обсохший, беленький с черной звёздочкой во весь широкий лоб, козленок усердно чихал и сморкался, пытаясь встать на ножки.  Встревоженная коза Манька  стремительно вскочила и, старательно облизывая первенца, что-то ему забормотала.

- Ишь ты!.. - довольно покачал головой Прокоп. - Надо- жа, еще не успели народиться, а уже хотят на ножки встать!

Птицей влетела в сарай сияющая от счастья Матрена, поднесла козе Маньке кадку с водой, добавила в кормушку июньского сенца с разнотравья, специально припасенного для такого случая, и внимательно посмотрела на Прокопа.

Старик стоял молча и  до такой степени неподвижно, что  казачке стало не по себе:

- Дедушка Прокоп?! Што с Вами?!

- Да-а-а! То-о я свою думку думаю дай и гадаю! - оживился Прокоп,  ласково поглядывая на козлят. В старческих глазах сиял озорной огонек. - Як же, ты, доченька, наречешь оцю доброту?!

От волнения и растерянности легкий румянец еще ярче заиграл на девичьих щеках...

- Право дело и не знаю...

- А, назови-ка, дочка, хлопчика  Готькой, а дивчинку- Гатькой!

- Ой!...Божечки! - всплеснула руками казачка, осторожно поглядывая на Прокопа. - Дедушка, што-жа это будет?! Готька и Гатька?!... Да, у нашей Ниновке и гусей  нихто так-то не кличет?!

- А по мне, так самый раз! Вот, погодь трохи, они тута у тебе так стрыбать начнут да бодать друг друга, шо и деваться буде никуды!

- Матрё-о-о-на-а-а?! - со двора донёсся напористый голос.

- Никак, Авдотья?! - казачка взволнованно смотрела на дверь.

- Матрена?! Ты, у хати, чи тута, у сараи? – требовательно вопрошала соседка, направляясь к сараю, подтверждением этому был шум приближающихся шагов.

- Доброго здравица, усим! - выпалила сходу неугомонная соседка и, хорошо ориентируясь в полумраке, внимательно осмотрела сарай. - Хто оно, хоть тут есть!

- Дай Бог и тебе не хворать, Авдотья! - хрипло произнес Прокоп.

- Прокоп Игнатич?! – уважительно обратилась Авдотья. - От! Теперича убачила, шо уси на месте!

Матрена с легкой досадой молча смотрела на соседку.

А незваная гостья осторожно подошла к яслям и, приблизив к козлятам красноватое лицо с любопытными глазами, прошептала:

- Значит, севодня выхожу я на двир, чую шось не то,... Прислухалась, а у твоем курени шумно, чуть погодя коза вскрикнула! Да так громко, шо аж душа затрепетала. Думаю надо зайти и хоть краем глаза побачить, як воно там, шо робится? Теперь бачу, што тута дело хоро-о-ше... Значить двоих, Манька тебе прынесла! Девчата чи хлопчики?! Матрена, што ты, мовчишь?

- Авдотья! Тута такэ, дило деликатнэ... Покой требуется, а ты ж як, коршун влетела, усех перелякала!  - вступил в разговор Прокоп Игнатьевич.

Авдотья достала из кармана фартука грудку сахара и участливо поднесла к Манькиной мордочке.

- Знаю-знаю,  такое дело надо сахарком подсластить!   Што думаешь, хозяйка? – не унималась Авдотья. - При мамке у сараи козенят оставить чи у хату занесешь?!

- Зори еще дюжа холодные, думаю, у хати козляткам теплее будет!  Я уже рядом с печкой и соломки им постелила ...

- А, ты Прокоп, как думаешь?!

- Да, што, я?! Хозяюшке  виднее. Оце добрэ, што ты зашла Авдотья! Давай-ка, Матренушка, растилай ряднинку, гуртом внесем козеняток у хату!

С хорошими соседями любое дело ладится.

И вскоре на столе у Матрены запыхтел горячий самовар, полилась дружелюбная беседа, где соседи делились воспоминаниями и охотно передавали накопленный опыт  молодой хозяюшке.

- Як назвеш козенят, Матрёна?  - полюбопытствовала вдруг Авдотья.

- Мне вот, ложатся на душу два имени: Росинка и Ветерок!  Росинка! Красиво! Как утреннее солнышко! А Ветерок… Он легкий, везде поспеет...

В голосе Матрены были слышны нотки особой нежности и любви не только к новорожденным козлятам, но и к родимой земле.

- Теперича слухай, Матрена, што я скажу тебе! - Авдотья поправила платок и, затянув его концы ещё туже, продолжила.  - Коль  в такой праздник народилися козенята, у церкву не ходи! Поглядуй за ними!

- Ох! И правда, теперича не пойтить мне у церкву...

- Ничего, доченька!  - успокоил её Прокоп, ласково проведя ладонью по плечу. - Собери узелок, да я и отнесу его у храм. Скажи только што освятить надо, а што страждущим раздать...

Казачка задумчиво посмотрела на мило посапывающих козлят, и... добрая, полная нежности улыбка растеклась на ее румяном лице.

- Хорошо, дедушка Прокоп! Будь по-вашему!

    Продолжение тут: http://proza.ru/2021/05/12/1337