Мак Маг. Девушка из соседнего подъезда, гл. 5

Денис вернулся на следующий же день. Мы снова сидели друг напротив друга. На улице лил дождь.
Я открыл форточку, и гам веселья тут же ворвался в наше скучное общество. Мне казалось – мой клиент вовсе недоволен собственным же посещением и его просто таки вынудило что-то или нечто прийти ко мне в этот раз.
«Возможно, - рассуждал я, - конгруэнтность – чёткое совпадение чего-то с чем-то, а именно…»
- Вы не могли бы закрыть окно? – Вдруг спросил Дэн.
- Конечно, - ответил я и поднялся, чтобы обратить действие, созданное мной, коему минуты не прошло, вспять.
- Вы не подумайте, что я, э-э, - продолжал говорить в спину мой новый друг, - я не люблю дождь, непогоду даже. Как бы… напротив. Это состояние природного молчания, вынужденного молчания под треск неизвестного чего-то…
- То есть? – Немедленно поместился я в своё кресло, - что хотите сказать?
- Что я хочу сказать? Хм. Что я хочу сказать…, - Дэн опустил глаза, с сарказмом выгнул брови куда-то себе в коленки.
Ему было, что сказать.
- А вот вы бродили когда-нибудь долгими вечерами под этот самый дождь, а? – Он обратился ко мне, - нет?
Я сделал плечами.
Дэн одарил меня снисходительностью.
- Нет, Мак, нет, правда? Вы бы знали, что у данного природного явления есть несколько октав. Одна грустная, и три, - он показал три пальца правой руки, - три бодрых.
Я в музыке не очень-то понимаю, но я понимаю  дождь.
- Вы были влюблены и реализовали эмоции, - предположил я.
- Это так у вас объясняется? Хм, как просто все объясняется с психической точки зрения.
- Психологической, - правил я.
- Нет, вот тут уж позвольте, - с психической! Ведь если убрать все из человека: исподнее, вещизм, алчность, и веру, волю, любовь – останется одна психика. Знаете, такая нервная, истрёпанная, как тот косматый пудель, попавший под самый тот дождь и которого не успела спрятать хозяйка.
- Вы, Дэн, расскажите, что вы желаете открыть мне? Собака Агнии что-то значит?
- Нет. Я о другом. О нервной системе, психике: начале и конце.
Мы боимся бесед о ней, не говоря уж о том, чтоб тронуть ее, передвинуть, и если вдруг одна психика сталкивается с другой – это взрыв, Макс! Если по-настоящему: ведь взрыв!
- С кем вы повздорили?
- Да, ни с кем. Сам с собой!
Если вам девушка сама признается в любви – это как?
- Ну, - пожал на всякий случай я плечами, - по-современному. И что тут особенного?
- Если девушка вам признается в любви прямым текстом – это рождение трагедии! И здесь другой финал. Это не «кода» музыкального произведения. Это начало.
- Вы говорите об Агнии?
- Да. О ком же?!
- А брат ваш?
- Борик? А Борик меня отвёл к своим астронавтам, то есть астрономам и они мне, ух, многое наговорили, предсказали…
Только, знаете, все они ведь мертвецы.
- Так.
- А Агния – живая.
- Вы к ней испытываете жаркие чувства. Другими словами, влюбились в неё.
- Если во зло можно влюбиться?
Губы Дэна дрогнули.
Я не представлял, какую эмоцию ждать от него.
Он переместился в кресле, меняя позу, - дважды перекидывая ногу на ногу и назад. Потом выровнялся, вздохнул, неспешно расправляя лёгкие. Кинул ладонь к лицу на всякий случай, вытер что-то у глаза.
Смутный  взгляд его переместился на меня.
- Итак?
- Итак, вы угадали, впрочем, не сложно, исходя из моего романтического начала о такой-сякой любви. Потом я вас шокировал определением «зло» эдак, и добавил: мертвечину астрологов.
- Чем же они вам не угодили? – Я рассмеялся.
- Циферки, номера, внушение. Знаете, я ведь тоже не того – не дурак. Всякая цыганка даже, не владея и толикой внушения, элементарно прочтёт все изнутри,  стоит только правильно начать беседу, а дальше – следи за расширением зрачков, не так ли? Вы же хотите прочесть меня, как брошюрку, а?
- Да-а-с, - протянул я познаниям моего клиента, - ну, насчёт цыганки, возможно. Гладкие мышцы не поддаются воле и дают исключительную информацию.
А с брошюркой вы перегнули.
- А вот вы, Мак, я заметил, интересуетесь чем-то другим.
- Дэн, вам знать мои методики надо?
- Ну, да, ну, да, - Денис покачал ногой наперевес, подумал и переставил их одна к другой – ровно, как было раньше, - не вы ко мне пришли, а я -  к вам.
- Ну, терпеливо жду. В каком же ключе продолжим?
- Я расскажу так, как могу, хорошо?
- Не против.
- Странным явилось как-то ко мне осознание, что Агния – не тот человек, как все вокруг. Я не знал, не имел понятия, что эдак может встать перед тобой вообще человек. Жесты, ее крохотные жесты, горделивый взброс головой, помутневшие роговицы в сопротивление собственных убеждений, - как-будто она в чем-то совершенно уверена, и - взрыв смеха.
Я слышал в ее волосах октавы этого самого дождя, да, его – его грустные мелодии. Да-да, вы скажете, я окунаюсь с головой в какую-то пошлую романтику.
Но именно так вы сможете понять.
Я никогда не думал, Макс, что любовь существует в таком виде.
- Я перебью, простите, но не могу не добавить: в таком виде она и существует.
- Нет-нет-нет, стоп-стоп! – С какой-то радости воскликнул молодой человек и подался вперёд, - то вы твердите о многоголовости, сорока четырёх ипостасях ее, и вот – сдаёте позиции. Это как же?
- Есть чувства, и их много. Но есть чувство – одно. И Оно – Одно.
Мы помолчали.
Я не знал, как это разъяснить Дэну, надеясь, что он поймёт и так.
Он не дал реплики. Значит, был согласен.
Холодком от запертого окна, где молотил дождь, повеяло. Мы оба его ощутили.
- Да-с, Макс, я повторю: от этой девушки пахло цветами. Я распознал случайно этот запах – запах ландыша, как-то, проходя мимо цветочного магазина уже намного позже. Только от них цветов вообще тянет великолепием, величием, ценностью, а здесь – манкость!
Я увидел, как Дэн вытянул палец, прищурил глаз, затем, мгновенно собрав кулачок, глухо там щёлкнул пальцами. Хитринка, лукавость медленно таяла в нем, прежде чем он вернулся в состояние транса собственного повествования.
- Ну, так: вернёмся: что есть любовь к Агнии? Что есть в ней живое? И что есть неживым в нашей Ложечке? Докладывайте.
- Ну, я сказал, что она отлична тем, что живостью от нее…
- Нет: вернитесь и займитесь моими вопросами. Что есть любовь к Агнии? С вами, честное слово, не легко. Я не могу плавать бесконечно, извините. Со всем уважением вашему развивающемуся искусству рассказчика. Не располагаю стольким временем, увы.
Дэн молчал. Глаза его упали вниз, к моим ногам в тапках «Twins».
Эти тапки были подарены одной старой доброй знакомой от всей, как говорится, души. Бежевые велюровые в серый горох.
Который раз я клялся избавиться от них, и носить где и когда угодно – только не при клиентах, но забывал всякий раз, будучи бесценно благодарным, их исключительному теплу и уюту.
Я выдержал взгляд.
- Любовь Агнии? Ее – ко мне, да?
- Давайте так.
- Кратко: не знаю. Но это не имеет значения, потому что, так как я понимаю ее, она не может быть понята иным.
- Аналогия. Ваше чувство сопряжено с особенным пониманием этой девушки.
- Вы знаете, Макс, когда женщина согласована с вами. Не просто: она подходит вам или нет. Не так. Но полностью согласована с вами, синхронна вам.
Все, что бы вы ни сделали – поймёт точно так, как пойму ее я. Но это – одно. Одно, Макс. И вовсе не достаточно этого, чтобы раскрыть наши с Агнией отношения.
Второе:  все, чтобы она не делала, то есть женщина - никак не противоречит ни воспитанию вашему, не пониманию, самому пусть несовременному – чем должна являться женщина.
Как с этим быть?
Она чувствует вас, вы чувствуете ее. Мысли, движения... Все крутится вокруг вас только одних вас, - весь Мир. И вот у меня вопросик такой, к волшебникам вообще: где это незрячий Мир был раньше?
- Подождите. Между вами стоит что-то?
- Да, Макс. Зло.
- Ага. Ну, а что же есть живое и неживое в Агнии?
- Я никогда не видел, не подозревал, что так могут ясно светиться глаза ее. Весь человек так светиться может. Где-то так в оттенке розового хрусталя светится Ангел, наверное. И, знаете ли, я сейчас готов голову дать, что Он, то есть, этот Ангел, правда, существует.
- Что ж, сражён вашей лирикой, Дэн. И все же хотелось по теме.
- Лирика, романтика не связано с жизнью… Это так: пришло, ушло…
- И я о том же.
- Значит, вы ничего не видели, Макс, ровно ничего, да-с, - ничего…, - глаза Дениса потухли, как бы он не вглядывался в меня – со всем вниманием, пониманием. Фигура его осунулась.
Передо мной сидел «сигнификатор-предатель» моей консультации.
Я чувствовал, что он не хотел, и больше – не мог верить, чем исходило бы от меня ровно до тех пор, пока я сокрушительно не признаю нечто, что неотвратимо прилипло, навязалось ему.
«Но о чем говорить? О любви… О ней все сказано.
Да, невроз навязчивых состояний, сорок четыре головы. Да, разнообразие комплексов, которые весьма удачно прикрываются красивым понятием, прочее, прочее, прочее.
Как часто мы слышим любезное слово, употребляем, разоряемся на  святой земле его, который раз: раз за разом.
И, главное, логики… Логики - никакой!»
- Она удивляла меня каждый день.
Каждый день мне все в ней говорило, что это моя женщина. Моя!
Я никогда не знал, что так чудно можно натягивать носочки, которые решительно тебе малы, что носят впол-обувки, не прикрывая щиколотки, Так модно, что ли, а? Не знаете? У неё на щеках оказались ямочки. Ямочки того ребёнка, который…
Дэн смолк.
- Ребёнок? Вы говорите теперь о беременности Агнии? Вот в чем дело? – Пытался я прочесть в молодом человеке предсказуемое. - Вы говорили о девушке, которую спутали с Агнией, теперь о беременности. Может быть, это было одно лицо?
- Макс, я хотел только сказать, что в Агнии я стал полностью растворен. Будто кармическая связь…
- Но мы тут с вами не соревноваться собрались, Дэн. Зло и Агния – где связь? Ямочка и ребёнок?
- Вы таки желаете получить все готовое, не расслышав меня: почему я пошел на это зло? Вы должны понять, прежде чем судить.
- Это криминал?
- Ну…
- Отличненько! Что ж устанавливаем связь: Агния, живое-неживое, астрология, нумерология…э-э, что там у нас еще? Ребёнок, ямочки. Брат, ваши писательские дары (надо же, наконец, разобраться, где начало и конец ваших оливковых ветвей). И - наконец, зло.
Крутиться не будем или поочерёдно или вы ответите на единственный вопрос: зачем понадобилась моя консультация?
- Макс, так бывает - в одном человеке собралось все. Жизнь за него ты не отдашь, но и без него не можешь? Астрология молчит, а сердце клокочет.
- Клокочет. Ага. Может быть, давайте - предложил я Дэну, - с предсказательных, астрологических историй мы подкрадёмся к разгадке всех ваших туманных связей? Говорить прямо вы не желаете.
- Я могу в трёх фразах выложиться. Но мне необходимо, чтобы вы именно поняли!
Я поднял брови в знак покорного изумления.
Молодой же человек сложил руки вместе, неприятно ухмыльнулся, подался назад. Скрестил ноги.
- Начнём с клуба мёртвых астрологов, а? - Спросил он.