Глава IV Золотой червонец

До архипелага земля Франца Иосифа, и, конкретно острова Земля Александры на метеостанцию Нагурская добирались пароходом. Там должны были быть введены в курс дела и на следующий день, тем же судном переброшены на Землю Георга. Аэросообщение с островом закрыли ещё в 1993-ем году.
Последним рейсом шло судно, ледокольного типа, с замысловатым названием, которое не запомнили.
Главное их взяли. С вещами была небольшая проблема, но, всё же удалось кое-что раздобыть, через друга, что-то передали из Онеги поездом, благо железнодорожное сообщение ещё существовало.
Через три дня они уже сидели в старенькой каюте отплывающего судна.
- Неужели едем?
- Не едем, а идём, - как опытный моряк, поправила Клима Наташа.
- Не всё ли равно. Главное мы вместе.
- Послушай, а ведь это своего рода и есть наше свадебное путешествие!
- Точно Наташ. Слушай, а я так перенервничал, что уже, если честно, то не соображаю, и не могу найти какие-то отличия между путешествием, и тем, что мы с тобой замутили.
- Путешествие – это, когда передвигаешься всё время, только лишь не на долго останавливаясь на ночлег, а у нас, скорее рабочая поездка. Но, поскольку так просто на неё не попадёшь со стороны, то, думаю, вполне можно сравнить её с путешествием, которое состоялось сразу после свадьбы.
- Но, и свадьба тоже не так просто произошла. Всё по воле случая.
- Согласна. Не просто так.

Баренцево море было в эти дни на удивление спокойно.
- Странно, как нас встречает местная погода, - удивилась Наташа.
- Что ж тут удивительного?
- Помню свой первый выход в море. Запомнился на всю жизнь.
- Штормило?
- Не то слово!
- Может это добрый знак?
- Всё может быть, - задумалась о своём Наташа.

К острову Земля Александры, архипелага Земля Франца Иосифа добрались на четвёртые сутки. Как говорил не раз ходивший по этому маршруту и на других суднах матрос за обедом в кают-компании:
- Это ещё очень и очень быстро. Повезло. Не встретили льдов и не особо штормило.
Высадились. Но, вещи не брали. Этим же судном, завтра должны были быть доставлены на остров Земля Георга.
Сильный ветер ударил в спину ещё на судне, когда вышли на открытую палубу.
- Минимум, метров двадцать пять в секунду! - определила Наташа, сильно крича Климу, чтоб тот услышал её.
- Откуда знаешь!? – так же громко, практически не слыша своего голоса, уточнил он.
- Плавала! Знаю! - добавила ещё, что-то, но сдуло ветром, вместе с улыбкой.

- Ну, вот, собственно вы и на месте. Ситуация катастрофическая. Хорошо ещё, что не во время самой зимовки. Было бы ещё хуже. Но, ничего. Думаю, всё наладится. Коллектив хороший. Со всей страны ребята. Насколько помню, есть даже иностранец. - вводил в курс дела начальник метеослужбы архипелага Земля Франца Иосифа. Бородатый, лет под пятьдесят человек, в свитере норвежской вязки, с оленями. Спокойный, даже несколько медлительный, немногословный, больше уделяющий времени и сил, на наблюдение за новыми для него людьми, чем старающийся получить от них информацию.
- Переживаю, справимся ли мы? – нервничал Клим.
- Справитесь. Ребята помогут. Они бы и без вас перезимовали, но, штатное расписание. Так положено. Да и у нас не принято перерабатывать тут. Условия тяжёлые, всё равно приходится. Поэтому лучше, если есть возможность, избегать. К тому же наш связист, с женой всё равно на вашем же судне, в Архангельск и поплывёт.
- Я смотрю, тут у вас целый город на острове, - обрадовалась Наташа.
- Посёлком-то не назовёшь. Погранчасть, аэродром. Бывший гражданский, теперь ФСБ. Используется только летом.
В восьмидесятых посёлок объединял полярную станцию «Нагурская», пограничную заставу, комендатуру, часть ПВО СССР и несколько научных городков. В девяностые годы большинство объектов позакрывали. Теперь министерство обороны затеяло строительство круглогодичной взлётной полосы и административно-бытового комплекса замкнутого цикла, - рассказывал начальник метеослужбы. Судя по на глазах меняющемуся выражению лица Клима понимал, да и имел опыт общения с начинающими полярниками – молодой человек не ожидал увидеть здесь такую бурную жизнь. Его же спутница, так же успел отметить, наоборот, как женщина, была рада наличию цивилизации на, пусть и не предназначенном для их проживания, но расположенного в непосредственной близости от их будущего пристанища острове.
- Как же обстоят дела там, куда нас завтра доставят? – ранее боясь уединения, теперь испугался наличию и там такой же, добравшейся в Арктику шумной жизни Клим.
- На Земле Георга, всё в порядке. Можете быть уверены, - успокоил начальник метеослужбы.
- Можно мы перед ужином погуляем по посёлку?
Внимательно посмотрел на Наташу. Улыбнулся. Сказал:
- Нагуляетесь ещё. Давайте без приключений. Вы мне на Земле Георга живыми нужны.
А, разве это опасно? – почему-то смотря на Клима, спросила Наташа.
- Не опасно. Но, лучше, в первый день, и к тому же под вечер, не стоит.

Отплыли утром. Успели позавтракать. На небе даже показалось на полчасика солнце, наверно для того, чтоб проводить их на место зимовки, напоследок согрев своими лучами их спины, перед тем, как погрузятся в долгую зимнюю стужу, удобренную ветрами и снегопадами. Но, и тогда, знало оно, не покинет их окончательно, будет навещать, изредка прожигая тучи, разгоняя метели.

- Высадка будет производиться с моторной лодки. Просьба сотрудников метеостанции Земля Георга собраться и пройти на палубу для погрузки, - раздалось из ближней к ним радиоточки, которыми были снабжены практически все помещения судна.
- Один известный художник в Питере, как мне рассказывал тесть, никак не мог продать свою картину. А, ему срочно нужны были деньги…
- К чему ты это мне сейчас рассказываешь?
- Сам не знаю. … Вспомнил. …  Так вот. Понижал он её цену, понижал, но, никто так и не подходил к нему из покупателей, только лишь на мгновение останавливались перед ней, чтоб получше разглядеть зимний пейзаж. То ли маленькая сумма пугала людей, то ли, наоборот, для кого-то это было слишком много. А, может и сама унылость северного пейзажа не радовала глаз обывателя. Но, ему нужны были срочно деньги. И, так длилось до тех пор, пока художник вдруг не психанул, приняв решение опустить цену всего лишь до одного червонца.
Что и сделал.
Но, не тут-то было. Такая ничтожно малая сумма ещё больше напугала. Теперь именно перед этой его работой вообще никто не останавливался.
Но, в конце дня подошёл бородатый, такого же, что и сам автор картины возраста мужчина, сказав;
- Всего червонец? – и не дождавшись ответа, хитро, в бороду улыбнувшись, добавил; - Пожалуй возьму.
И, в этот момент нестерпимо жалко стало художнику расставаться со своей картиной, которую так опрометчиво решил отдать практически даром. Но, без особого желания, будто возненавидев её, отвернувшись, произнёс:
- Забирай.
Он сдерживал слёзы от чудовищного непонимания его труда, таящегося в обществе, не желавшем признавать, как художника.
Гулко легла на раскладной столик, у которого сидя иногда пил чай, коротая время на вернисаже, монета. Не сразу нашёл в себе силы взглянуть на неё. Но, всё же бросив взгляд, прищурился от её яркого золотого сияния. Царский золотой червонец лежал перед ним на алюминиевом зашарпанном столике.
Они были готовы к выгрузке. Наташа, слушала внимательно. Тогда Клим продолжил;
- Наверно к тому я это вспомнил, что мы все не верим в чудо, считая, слишком мало стоим. На самом деле, цена наша не знает границ, так, как она не измерима деньгами. Мы вместе и это уже бесценно.

Довольно большой моторный бот спускался корабельными кранами-лебёдками по левому борту. В открывающемся их взору заливе, местами виднелись одинокие льдины. Волны в один, полтора бала разрушали, не достаточно глубокую для их судна, тихую гладь бухты.
От берега их отделяло метров триста. Часть прибрежной зоны, открытая отливом, состояла из похожего на колотый гранит, покрытого льдом камня. Кое-где из-под тонкого пока ещё слоя снега виднелся мох. Его зелёный оттенок напоминал о присутствие жизни. Где-то далеко, в глубине берега, спрятавшись за вершиной скал, виднелись здания метеостанции.
Открывшаяся было картина нетронутой Арктической природы, линия снежных, но не острых вершин возвышенностей острова, отражающихся в водах бухты, напоминала собой фотографию из красивого календаря с Арктическими видами. Но, появление на ней двух снегоходов с человеческими фигурами сразу же сбив масштаб, уничтожило эффект пустынности этих мест, сделав календарь жалкой попыткой доказать обывателю наличие ещё на земле уголков, где сохранилась нетронутость первобытной природы.
 Аккуратно, неспешно спускались на бот по металлической лестнице, так же как и цепи, на которых была вывешена покрытой льдом.

Бот, оставив за собой разделяющие бухту надвое волны, уткнулся носом в тёмный, песчаный берег.
Клим с Наташей сошли, забрав свои вещи. Сначала он, приняв её рюкзак, поставил его на берегу. Затем и саму Наташу, ловко взяв на руки. Потом, попросил матроса подать ему его рюкзак и две большие сумки.
- Зина, - первой поздоровалась женщина, лет сорока пяти, когда оказались на берегу. 
- На кухне всё в полном порядке. Я даже успела приготовить борщ, - тараторя на ходу объяснила она. Но, что-то тоскливое было в её глазах. Переживала за своего Аркадия, увезённого на остров Земля Александры вот уж, как неделю назад. Сегодня должна была, успев сдать кухню вернуться на судно пока море казалось спокойным.
- Яков Михайлович, - с недоверием взглянув на Клима произнёс одни из встречающих. Дав для пожатия руку быстро втянулся в разгрузку мотобота.
- Владимир Иванович, - еле заметно улыбнувшись, представился второй, принимая ящик из рук матроса.
Втянулся в работу и Клим.
Загружали кузова прицепов стоящих в стороне снегоходов.
Клим видел; как волновались не знакомые им люди. Ведь не знали они ещё тех с кем придётся зимовать в этом году. Понять то, что было в их головах не предоставлялось возможным ни ему, ни Наташе. Эта суетливая из-за разгрузки по случаю переданных на станцию продуктов, какого-то оборудования и почты встреча, на недолгий период отвлекла внимание от красоты Арктической природы, показавшейся сегодня им во всех своих красках. Пусть и недолго освещаемая солнцем, будто хотела поддержать в принятие такого ответственного решения.
Поднимались в горку, к станции сидя в кузове снегохода. Где-то далеко внизу, стояло на временном рейде доставившее их судно.
- Интересно, если записывать все происходящие с нами события, может ли получиться настоящая повесть? – оторвавшись от наблюдения за тем, как солнце еле поднявшись от горизонта, уже спешило скрыться обратно за океаном, обернулась к нему Наташа,
- Мы с тобой сейчас словно писатели своей жизни, - перевёл дыхание Клим.
- Как же Староплёсов сумел написать о том, что не было с ним?
- Это уже настоящая рукопись, а не дневник чувственной барышни.
- Меня вообще всегда удивляло, как люди способны придумывать истории. А, уж если они ещё в них вкладывают некий смысл, вообще уму непостижимо.
- Когда человек пишет, становится другим, глубже, сильнее, энергичнее. Каждому на этом свете даны с детства определённые силы, но не все умеют ими воспользоваться. Для этого требуется колоссальное количество энергии. Люди, с виду слабые способны на многое, не из-за того, что в них скрыта целая электростанция. Просто, умеют перерабатывать, получаемую из воздуха энергию.
Это очень просто, нужно только огромное желание, опыт и грамотный трансформатор, - улыбнулся Клим.
- А мне кажется; ещё требуется иметь связь времён. Умение видеть важное в прошлом. То, чем оно нераздельно с настоящим.
- Ты про Ёгра и Та;ррьй?
- А, как же!
- Видишь, как схожи с нами?
- Да.
- В наше время люди обессилили. Не могут выйти из дома для того чтобы купить книгу.
- Но зато у них есть силы на то чтобы избавиться от неё.
- Окружающая нас система мира создана таким образом, что никто ни за что не отвечает.
- Это так. Но таким образом те, кто ещё сохранил в себе эту способность делает работу за всех.
- Да! Система не просто лишает ответственности кого-бы то ни было, а ещё и работает над устранением оставшейся у одного процента населения этой способности.