Сказка про одинокую жизнь

   В старом, заросшем лопухами и вишняком саду, жил со своей семьёй пожилой ёжик. Он поселился здесь давно под огромным ворохом  хвороста. Этот ворох, а значит дом ёжика, построил одинокий дед Матвей, обрезая сухие ветки на грушах и яблонях своего, вместе с ним постаревшего сада, стараясь продлить жизнь  деревьям. Ёжики любили Матвея, а он знал, что они живут здесь и никогда не обижал. В первый раз дед Матвей узнал, где живёт семья ёжиков, когда пришёл чтобы сжечь ненужный  хворост. Он нагнулся, подложить под сухие ветки прочитанную газету, чтобы хворост быстрее загорелся и тут же услышал и увидел ёжика.  Тот недружелюбно съёжившись, фырчал, играя острыми иголками. И тут в первый раз за свою длинную жизнь, Матвей поверил, что чудеса бывают, он понимал, разговор пожилого ежа, а ёж говорил ему, как старому приятелю:
- Матвей я знаю тебя давно, с тех  пор, как поселился под этой кучей хвороста, не один год я живу здесь со своей семьёй. Старшие дети давно разбрелись по округе и только изредка приходят к нам  старикам в гости. Не поджигай наш дом, позволь вырастить  младших детей, последышей, трое их у нас,  мы все эти годы воевали с мышами и крысами, защищая от них твой дом.
Матвей, сделав вид, что совершенно не удивлён, увиденному и услышанному, начал разговор с ежом: - Прости меня, ёжик, но я не знал, что здесь твой дом, встречаясь с тобой во дворе, не думал, что ты живёшь совсем рядом. Ты же помнишь, что я всегда был рад нашей встрече, каждый раз угощая вас молоком, оставляя блюдце под грушей. Живи, сколько захочешь в моём дворе, я буду только рад своим соседям. Мои дети тоже разлетелись кто куда.
- Спасибо тебе, Матвей, за доброту, пойду домой, солнце скоро поднимется пора спать, набегался за ночь, наработался, старые мы стали с ежихой трудно добывать корм детворе.
Он забавно поиграл ноздрями и, фырча, полез под хворост, а старик облегчённо вздохнул:
-     Ведь без злого умысла мог погубить семью соседа. Да, век живи, век учись, как гласит мудрая пословица. Везде на нашей земле кто-то да живёт и грех бездумно придавать огню всё подряд, нужно присмотреться, прислушаться, убедиться, что не загубишь чью-то жизнь. Это только кажется планета огромной, посмотрев под ноги, тут же поймёшь, что ты не один, что вокруг тебя тысячи живых существ, которым матушка- природа, как и тебе даровала возможность любоваться этим ярким и тёплым солнцем, высоким небом, переливающейся, играющей цветами радуги прозрачной водой.
Занятый своими мыслями, старик не заметил, как оказался на пороге дома, где разлёгся большой рыжий кот. Но вместо привычного «мяу» Матвей услышал:
- Привет, хозяин, и что тебе наговорил этот старый колючий болтун? Путается под ногами, только мешает ловить мышей, да молоко моё ворует, ты ставишь мне, а он и его семейство пьёт, за ними и не успеешь. И прогнать не возможно все лапы исколол. Да, ладно всё равно ты меня не понимаешь, пошли в дом, я там у тебя колбаску видел на столе, пока ты будешь возиться в своей комнате, я её тихонько съем. Ты всё равно подумаешь на крыс, но я их давно прогнал, теперь мне больше достаётся твоей еды. Ты только думаешь, Матвей, что хозяин в доме ты, нет мой старый добрый друг, хозяин в доме я. Это я гуляю и сплю, где хочу, это меня ты кормишь молоком и колбасой и заметь, бесплатно, значит, работаешь на меня. Стоит мне потереться о твои ноги, ты тут же берёшь меня на руки и гладишь, и чешешь за ушком, я начинаю мурлыкать, но это не в благодарность, от удовольствия. И так всю мою кошачью жизнь ты носишь меня на руках, так кто же, мой друг Матвей, в доме хозяин?
Матвей слушал старого кота, остановившись в изумлении перед дверью, а кот тем временем в нетерпении скрёбся в дверь когтями.
- Ладно, пущу тебя в дом на этот раз, сделаю вид, что не понимаю тебя, пусть будет всё как прежде, даже интересно, что ты будешь говорить дальше.
За окном прокукарекал петух, приветствуя день, начал громко говорить с курицами: 
- Шевелитесь, наседушки, шевелитесь, хозяин зерна принёс, поклюём и за работу по гнёздам нужно яиц нанести, детей высидеть, маловато нас осталось после зимы. Куда пропадают наседки, ума не приложу…
- Да, ладно тебе, старый, раскудахтался, бегут они от тебя к другим петухам. Вон сосед и по звонче поёт и ярче пером, и обходительнее, будешь много кудахтать все к нему уйдём.
- Остынь, пеструха: вмешалась старая, пышная курица.
- Ты что про себя думаешь, одно яйцо за два дня снесла и уже на Петровича кудахтаешь…
- А ты старая рохля помолчи, все показатели курятника губишь, не дождусь
когда тебя под нож пустят, уйду к соседу, чтобы тебя мои куриные глаза не видели…
Да уймитесь вы, наседки, хватит кудахтать, делом занимайтесь, хозяин скоро в курятник придёт, а у нас не одного яйца в наличии.
- Ты смотри и эти ссорятся: подумал Матвей.
- И было бы за что, впрочем, как и мы люди, цепляемся к мелочам пока всё у нас хорошо, чего-то лучшего ищем, ругаемся, а остаёмся одни скучаем и плачем. Я со своей Дарьей сорок лет прожил, сколько всего было и радостей и горя, и ссор, и любви, но при жизни не замечаем мы этого и только, оставшись в одиночестве, понимаем: как не хватает нам друг друга, как порой бесцельно и попусту тратим  отпущенное судьбой  время…
Его раздумья прервал Барбос, он злобно говорил пришедшему:
- И чего припёрся, Василий, самогона у хозяина нет, всякую совесть пропил, таскаешься с утра под заборами, спать нам мешаешь, вот сейчас порву ошейник и останешься без штанов.
Но Василий не обращал внимания на Барбоса, с опухшим лицом и весь в ссадинах, он звал Матвея, надеясь удовлетворить животную страсть к похмелью. Дед услышав соседа с неохотой вышел на крыльцо:
- Чего тебе, страдалец? Самогона нет, вина тоже. Картошки и сала дам, ешь и поправляйся. Совсем ты опустился, Василий, не бросишь пить, скоро похороним, вон тебя и человеком уже трудно назвать, мой Барбос приличнее выглядит.
- Нашёл с кем сравнивать, - возмутился, сидя на цепи  Барбос.
- Я работаю с утра до ночи, охраняя твой дом, а этот шляется под заборами, даже поспать мешает. И что за люди пошли, только с виду человек, а вообще не поймёшь что. Вот недавно один на четвереньках лакал воду из моей кастрюли, да ещё и ругался, мол, не лезь, псина, трубы горят. Эх люди, люди, иной раз больно смотреть, кто же на земле в хозяевах ходить будет.
Барбос ещё поворчал немного и свернувшись калачиком уснул. А Матвей пошёл в дом, он тоже умаялся, поднявшись не свет не заря. В доме было уютно, пахло травами, он знал в них толк и сушил на верёвке, протянутой вдоль стены, где висели фотографии его семьи и фронтовых друзей. Одиночество научило ,не оставаться  наедине с собой, он часто подходил к стене с фотографиями и старался поговорить с каждым, кто когда-то был частью его жизни. Матвей, посмотрел на фотографию Фёдора и Василия, которые, улыбались ему добрыми улыбками, и сам улыбнулся в свои седые, пышные усы. Кажется это было вчера, а пробежала целая жизнь, тогда они выжили под Сталинградом и договорились, если, одолев войну останутся жить, отпустят себе усы, как у старшего среди них Фёдора. Друзья потешались над Матвеем, его усы не хотели расти, а он почти каждый день наблюдал за ними в осколочек маленького зеркальца. Ему едва исполнилось двадцать  и проблема с усами, огорчала его больше, чем рвущиеся неподалёку снаряды и вжикающие шальные пули. Поговорив с друзьями и потешив воспоминания, Матвей улёгся на старую скрипучую кровать и задремал. Его разбудила мышь, своим писклявым голоском, она звала подружек к столу Матвея.
- Шустрая, Писклявая, к столу, хозяин сыр принёс, попируем пока он спит со своим ленивым котом. Нам давно нужно было перебраться в дом, в сарае лютуют ежи, вон сколько наших пропало, как вроде бы их и не было на свете. А здесь благодать, стены пустые в этом старом доме, прятаться есть где, да и прятаться то не от кого, кот постарел и обленился, ему хватает и хозяйского молока. Так что давай, Пискля ешь и отдыхать пойдём.
Матвей слушал и не верил своим ушам, мыши, а ведут себя, как развязные девицы, ну я вам сейчас задам. Он легонько разбудил кота, спящего под боком, но кот не обратил внимания на мышиный разговор, недовольно, промурлыкав:
- И что тебе не спится, старый, такой сон испортил.
Матвей в сердцах, столкнул его с кровати и поднявшись, направился к столу, мышей там уже не оказалось, только крошки от сыра были разбросаны по столу. Кот задёргал хвостом, почуяв мышей и недовольно, проворчал:
- И стоило вставать с постели, всё равно разбежались, пусть ежи их ловят, а я по хлебаю молока и спать, а может хозяин и рыбки на ужин принесёт, с  голоду не пропаду.
И лениво потёрся Матвею о штанину. Старик в сердцах, оттолкнул его ногой:
- Иди, лови мышей, обленился совсем.
И тут же пробормотал себе под нос:
 - И что это я, он же меня не понимает, это я их всех подслушиваю, с одним ежом поговорить и можно…
Он вышел во двор. Солнце только проклюнулось на горизонте, вынырнув,  как поплавок, на  голубых просторах неба. И сразу принялось за работу, причёсывая тонкими щупальцами лучей вершины деревьев, травы, оно сияло на капельках рос и сверкало, отражаясь в окнах соседних домов. Защебетали, запели птицы, Матвей слушал их песни и наслаждался тем, как они благодарили пришедший день, как славили красоту земли, своими бескорыстными незатейливыми звуками, наполняли душу старика радостью и жаждой жизни. Матвей взял удочку и пошёл к реке, рыба клевала отменно, он складывал её в садок. В очередной раз поплавок заиграл на поверхности воды, старик ловко подсёк рыбину, она не поддавалась, гнула удилище к самой воде, но Матвей знал толк в рыбалке и изрядно, измотав рыбину, подцепил её сачком. Она была золотого цвета с ярко красным длинным опереньем, он никогда ещё не встречал в реке, за свою долгую жизнь, такого экземпляра. Он снял её с крючка, и она тут же заговорила с ним:
- Матвей, отпусти меня, ты же знаешь сказку, ничего хорошего с моих обещаний тебе, не получится, вы люди не понимаете, даже прожив свой век, что богатея, человек теряет душу. Я часто наблюдаю за тобой и радуюсь твоей душевности, к окружающему нас миру, потому тебе и дана возможность понимать нас и разговаривать с нами. Земля, как многоэтажный дом и даже на самых глубинных её этажах, кипит жизнь и чем больше взаимопонимания на всех этажах жизни, тем больше гармонии и благополучия на земле. Мне так хочется, чтобы и люди научились брать от природы столько, сколько им нужно для жизни и никогда не брали лишнего. Мы живём на земле, чтобы продолжать жизнь, чтобы не иссякли её родники. Ни кому, не дано жить больше назначенного срока, как и не дано что-то взять с собой. Я давно знаю тебя, Матвей, ты живёшь по совести и никогда, не нарушал её законов. Сегодня на крючок, я попалась  не случайно, очень хотелось поговорить с тобой, ведь к сожалению, мало с кем из людей можно поговорить так, как с тобой, заведомо зная, как ты поступишь . Проси что хочешь, я исполню твои желания…
- Спасибо тебе, рыбка, у меня всё есть, что нужно человеку. Я шёл по жизни, иногда торопился, иногда ошибался, но шёл своей дорогой, всё мне дала природа и ум, и честь, и любовь, и веру, и надежду. Судьба отобрала у меня дорогих людей, но оставила всё то, что подарила природа, много ли нужно одинокому человеку, чтобы достойно прожить свой век? Скажу тебе, рыбка по секрету, очень много! Это небо над головой, эту речку, эти травы, поющих птиц, всё то и тех, с кем сросся на земле человек и стал единым целым Природой!
К ногам Матвея вдруг, кубарем, свернувшись в клубок, с высокого берега скатился ёж:
 - Привет Матвей, я тут проходил мимо и услышал, что ты что-то бормочешь, с кем разговариваешь?
- С одиночеством, ёж, с одиночеством говорю.
 - Так давай поговорим вместе.
Он фыркнул и прижался к ноге Матвея. И только тут он заметил сверкающую рыбку на ладонях старика.
 - Так вот с кем ты говорил, отпусти, уж больно красива, пусть себе живёт…
Матвей бережно отпустил рыбку и она сверкнув чешуёй исчезла в водах реки, а старик собрав удочки медленно побрёл к дому, рядом с ним семенил ёж, фыркая о чём то о своём.