Скорый из прошлого. Глава 4. 28. Бойся данайцев...

       Накануне молодёжной вечеринки градус отличного настроения зашкаливал и у Любавы, и у Максима. Невеста сгорала от желания покрасоваться со своим дивным женихом перед местными парнями и девушками, а будущий супруг втайне радовался тому, что классно одурачил чрезмерно заботливых о нём мастеров теневой экономики. Роль жертвы, пострадавшей от неизвестного вымогателя разыграл как по нотам. В результате десять тысяч рублей благополучно возвратились к Игнату Васильевичу, а дружба с майором Юшикиным укрепилась основательно.

      Как и следовало ожидать, фотоплёнку и снимки, подброшенные в багажник «семёрки», майор не отдал Максиму. Дескать, они потребуются для поиска заказчика шантажа. А сообщник, тот самый  мотоциклист, который накануне оставил в кабине «Волги» компромат — конверт с уликами и записку к ним, задержан и даёт признательные показания.

       — Как только вычислим основного вымогателя, тотчас возвращу и снимки, и плёнку, — заверил майор во время доверительного разговора. — Больше не переживай, готовься к свадьбе.

       — Спасибо, Виктор Александрович! Заказчика, конечно, убить мало.

       — Убить не убить, но найдём и строго накажем по-своему. Без суда и следствия.

       — Так ему и надо.

       — Я солидарен с тобой. И любого, кто окажется препятствием для нас, ждёт неотвратимый и суровый приговор. Наш с тобой приговор.

       — Я запомнил и принял, как  руководство к действию.

       — Ты мне именно такой и нужен. Энергичный и перспективный. Что там с поиском красоток для борделя?

       — Набралась дюжина. Не сомневаюсь, что Глория будет профессионально руководить ими. Во всех смыслах она — шикарный пример для подражания.

       — Ты на практике убедился?  — майор улыбнулся. — Я тебе, кажется, начинаю завидовать, друг мой!

       — Виктор Александрович, от вас ничего не скроешь. Случилась оказия. Пиксель надоумил, а я не стал отказываться. Крутой соблазн — словами не передать.

       — Браво! Роман отдал другу свою возлюбленную. Это по-нашему, это по-мужски! Теперь о борделе. Медлить не будем. На одной из пустующих дач, адрес я сообщу, соберёшь после вашей с Любавой свадьбы всех перспективных девиц. Пусть поживут вместе несколько дней, близко познакомятся, откровенно поделятся накопленным опытом ответственной работы, у кого он есть. Согласен, что Глории его не занимать, но и ей надо расти над собой. Клиентов нельзя разочаровывать. Они рассчитывают на праздники разврата. Так что — учиться, учиться и учиться. На даче под рукой полезное чтиво. Само собой — видеомагнитофон и обучающие фильмы. Мой закадычный друг конфисковал их у некоторых несознательных граждан и подарил мне. Не захотел он дома хранить — жена, дети. А у меня ни жены, ни детей. Так что пусть развратницы учатся профессиональному обслуживанию клиентов. Гляди и сам присмотрю какую-нибудь из них.

       — Я как раз об этом собирался сказать. Своего рода сюрприз для вас. Великолепная Зиночка в подарок. Приметили её, красивую и скучающую в кафе «Романтика». Ни с кем не спала, но за первый раз требует приличную сумму.

       — Молодчина! Так и следует порядочной девушке начинать счастливую жизнь. Сколько просит?

       — Ерунда. Не отговаривайте — я отстегну столько, сколько надо. В знак благодарности вам за постоянную заботу обо мне!

       — Возражать не буду. Со своей стороны подарю ей какую-нибудь золотую вещицу. Только не забудь: всех красоток и, в том числе, Глорию, — к женскому врачу без промедления. Скандалы с клиентами нам не нужны, поэтому проверяться раз в две недели. Наш человек в городской поликлинике — высокопрофессиональный специалист Евдокия Егоровна. Усердная дамочка, чрезвычайно довольная щедрыми вознаграждениями за пикантные услуги. Отлавливай, подчиняй уличных проституток и всех тоже к Егоровне.

       — Предполагаю, что у некоторых уличных есть свои покровители. Бить их придётся, если не договоримся. Без сожаления бить. 

       — Как и обещал, дам своих мордоворотов. Постарайся, в основном, тихо договориться. У тебя получится.

       — Обязательно получится, Виктор Александрович! Кстати, я и Любава пригласили на свадьбу некоторых девочек из будущего борделя. Дескать, хорошие подружки Пикселя и Глории. Любава, понятно, не в курсе, кто эти красотки на самом деле. Роза Григорьевна не стала возражать — свадьба без молодёжи не свадьба. Так что, может, кто из видных гостей заранее на них свой глаз положит. Вы ненароком с Леной познакомитесь.

       — Нет, ты — молоток! Восхищаюсь тобой. Ну, давай, лети на дачу с отличным настроением. Оторвитесь по полной — афродитские танцы, шманцы, обниманцы. Эх, где мои совсем юные годы?!

       Максим возвратился от Юшикина на дачу и загнал «семёрку» в гараж. Навстречу поспешила Роза Григорьевна:

       — Игнаша сказал, что ты срочно уехал на какие-то важные переговоры с нашим другом. Как они прошли?

       — Всё отлично, Роза Григорьевна. Никаких проблем. А Пиксель с Глорией здесь? Обещали украсить дачу чем-нибудь подходящим по случаю вечеринки.

       — Ой, Максим, они просто молодцы! Я резко изменила мнение о них в лучшую сторону. Припаратили дачу — её не узнать. Общительные, весёлые и воспитанные. Глория — просто раскрасавица, глаз не оторвать. Ей и блуд, видно, на пользу пошёл. Покрутила вволю любовь с парнями — с кем не бывает. А вот теперь и замуж пора. В самом соку. А Роман? Он, оказывается, такой непосредственный... Если бы у меня была вторая дочь, то я без колебаний выдала бы её за него. Я раньше к нему была непростительно придирчивой. Пойдем скорей на ту сторону дома.

       А там разноцветных шаров — видимо-невидимо. Яркие флажки. Бесконечные бумажные гирлянды с розовыми сердечками. Три арки из воздушных шаров над бассейном. Большая беседка украшена живыми цветами.

       — Шеф, взгляни повыше! — расплылся в улыбке Пиксель.

       — Ого... Вращающийся серебряный шар. Клёво.

       — Врублю для ночной дискотеки.

       — Где ты его раздобыл?

       — Афганец Серёга, водитель Игната Васильевича, друг мой верный, взял шар у кого-то напрокат. Классная штука! Глянь-ка, Роза Григорьевна ушла в сад. Как переговоры насчёт компромата на тебя?

       — Финита ля комедия!

       — Понял, шеф. Пойдём и мы в сад. Там Любава развешивает шары и определяет места для ночных фонарей.

       — Зачем фонари? Электричества хватает не только в доме.

       — Максим, ты совсем не романтик. Представь на мгновение, что ночью сад освещается исключительно фонарями. Двадцать одна штука! А название-то — «Летучая мышь...».  Очень романтично.   

       — Кажется, да. И где ты их взял?

       — Сама идея Глорию посетила, а я сказал Игнату Васильевичу. Просто так. Оказалось, что на складе какой-то комиссионки их навалом. Керосином заправил до краёв.

      — Хвалю, Рома, за проделанную работу. Шары не устал надувать? Их тут, пожалуй, три сотни. Даже больше.

       — Зачем самому надувать? Баллон с гелием забацал тоже у Игната Васильевича, и всего-то делов.

       Любава с шарами в обеих руках, коричневая от загара, конечно же, в изящном раздельном купальнике, порывисто обняла Максима:

       — Я по тебе соскучилась, касатик мой, и переживала. Какие могут быть переговоры в субботний день, когда все отдыхают и веселятся? Ты обо мне вновь забыл. И, в конце концов, кто тебе дороже: я или твоя работа?!

       — Хорошая моя, не бери в голову. Всё у меня замечательно. Главное, что вы все тут славно потрудились.

       — В основном, Глория и Рома. А Рома — просто молодчина! Необыкновенно внимательный и чуткий к моей подруге. Мама ими очень довольна. А Глории я приказала отдыхать. Загорает на пляжном коврике за смородиной. Позвать её?

       — Пусть отдыхает.

       — Ой, касатик, ты, наверное, есть хочешь? Мама, почему нас держишь впроголодь и не кормишь обедом? До вечеринки много времени — исхудаем.

       — Через полчаса все в гостиную!

       — Я, пожалуй, успею душ принять, — однозначно озаботился Максим.

       Любава фальшиво запротестовала:

       — А кто будет остальные шары привязывать? Ах, ладно! Глорию всё-таки позову. А, может, ты, Рома, поможешь? 

       — Почему не помочь? Бездельничаю на данный момент.

       — Ой, Рома, большое спасибо!

       К дому Роза Григорьевна и Максим шли рядом. Она спросила вкрадчиво:

       — Ты не ревнуешь Любаву к Пикселю?

       — Нисколько. Он — мой верный друг.

       — А я почему-то встревожилась. То и дело Любава нахваливает Рому. Дескать, старательный и трудолюбивый, идеальный мужчина. Да ты сам  только что слышал. Вот и говорю ей прямо в глаза, что в откровенном наряде нехорошо вертеть перед посторонним мужчиной так и сяк такими, как у неё, грудями и приметным гузном да распускать хвост перьями. Ненароком и соблазниться может. А она мне в ответ известное — отстань, мама, с своими нелепыми фантазиями. Нагрубила, а мне обидно. Скажу тебе, Максим, что думаю: лучше бы ей от других парней держаться подале. Беспокойно на сердце что-то.

       — Роза Григорьевна, никаких причин для беспокойства нет. У Ромы есть своя завидная красавица. А я верю Любаве, как и она мне.

       — Ты, как всегда, прав.
 
       —  А где Игнат Васильевич? Уехал куда-нибудь?

       — В гостиной отдыхает. Тебя ждёт. Говорит, что дюже устал за неделю, вымотался до предела. Оно так и есть. Всякие блатные покою не дают. И то достань, и это организуй, и за того похлопочи перед каким-нибудь начальством. А он — не порох и, честное слово, угомону не знает в своей доброте и не любитель турурушки перебирать. Хорошо, что просители не жадничают, щедро благодарят...

       Максим не сомневался в правоте Розы Григорьевны. Её доченька сознательно выпендривалась перед Романом. Действительно, за развешиванием шаров она то «нечаянно» прижималась к нему бедром, то легонько и ласково, как бы невзначай, прикасалась грудью или рукой. Взобравшись на стремянку с очередным шаром, «шоколадка», рассмеялась::

       — Рома, ты такой глупенький... Меня придерживай, а не стремянку... Так надёжней и мне приятней...
            
       И он усердно «придерживал» её, обняв за ноги и не забывая нахваливать:

       — Любаня, я торчу от обалденной твоей красоты... Ты прелесть... Глаз не отвести...

       Видела бы и слышала бы их в эти мгновения Роза Григорьевна! Случился бы у неё инфаркт миокарда — не иначе. Только не у Максима. Или у той же Глории. Она перестала загорать и с искренним любопытством поглядывала на воркующую парочку: ветвистых рогов Максиму ждать уже недолго.

       В это время Игнат Васильевич досмотрел по телевизору передачу «Больше хороших товаров» и прилёг на диван. Вспомнив о Максиме, снисходительно усмехнулся: день за днём жених Любавы без ошибок разыгрывал роль влюблённого в неё красавчика и примерного будущего зятя. Трудно поверить, но даже Розу Григорьевну сумел обвести вокруг пальца, мастерски усыпил её бдительность. Майор Юшикин прав: пора на Максима накапливать, добывать или организовывать столько компромата, сколько нужно для того, чтобы молодой умник был бы им преданным и послушным в любых обстоятельствах теневой экономики. Красноречивые фотографии о совместном времяпрепровождении Максима и Людмилы Егоровны на озере — всего лишь начало.

       Если же Максим начнёт вдруг гнать волну, свихнувшись от изобилия денег и счастья в личной жизни, то ему будет обеспечена дорога в дальнюю психушку для полной прочистки мозгов. В ту самую, куда Юшикин надёжно упрятал собственную жену по причине её чрезмерной болтливости и жгучей ревности. Впрочем, оба, и майор, и Игнат Васильевич, были убеждены, что для Максима дурдом никогда не потребуется. Нюх на подлецов у них был собачий. Ни дать ни взять — сами такие.
               
       — Не помешал вашему отдыху, Игнат Васильевич? — в гостиную вошёл Максим.
             
       — Нисколько. Я тут дремлю вполглаза.  Только что смотрел телепередачу о «хороших товарах». На экране густо, а в магазинах пусто. Зато для нас — безграничная возможность жить по-человечески. Да, Максим, да. И, первым делом, что скажу? Не каждому так здорово может повезти в жизни, как тебе. Поэтому призываю быть предельно внимательным. В своём окружении учись вычислять данайцев, дары приносящих. Злопыхателей и даже врагов объявится предостаточно. Завистников — через край. Их мёдом не корми, лишь бы оклеветать и опорочить преуспевающего молодого человека.

       — Замётано, Игнат Васильевич! Злые языки страшнее пистолета...

       Продолжение: http://proza.ru/2021/04/26/1198