Именем Космоса. Часть 3. Глава 14

Глава XIV

Двое суток врачи продержали Уила под медицинским наблюдением на Земле и только со вторника дали ему допуск к работе. Экипаж Тэада в составе трёх человек вышел на дежурства.

Бригада гзантубриан потрудилась на совесть, и ничто на «Меридиане» не напоминало о недавнем пиратском попадании. Накорд Алексея ждал своего связиста, остававшегося пока в госпитале на Земле; пульт был восстановлен, и только при помощи глубокой экспертизы удалось бы обнаружить место недавней пробоины в монолитном борту тойера.

В отсутствие экипажа «Меридиана» жизнь на космодроме шла своим чередом. Первые дни стажёров тренировали отдельно, чтобы посмотреть уровень их подготовки, только потом вывели на учения в составе отделений.

При распределении сил во время боевых вылетов неполный экипаж «Меридиана» оказался в резерве вместе с новичками. Их планировалось использовать только в случаях, когда бой не был сложным или если бы пришлось подключать все силы. Это злило, но выбора не было – без стрелка и связиста соваться в бой действительно было нельзя.

Но пиратских нападений в эти дни не было, и отделения возвращались на свою базу словно после продолжительной прогулки. В результате экипажам давали время для отдыха и поднимали тойеры снова для учебного боя за пределами Солнечной системы.

Нагрузка была большой, экипажи уставали – особенно новички, не успевшие втянуться в режим, и тем более женщины. После дежурств они брели к катеру, который должен был доставить их на пассажирский космодром, едва переставляя ноги. Привычные мужчины заговаривали с ними, подшучивали, но отвечать сил у женщин не хватало.

Лишь однажды за это время Тэаду, Уилу и Володе довелось поговорить с новенькой тойеристкой. Она стояла посреди стартового поля и смотрела по сторонам, словно пытаясь сориентироваться. На новом космодроме, тем более залитом острым лунным светом без полутеней, многие знакомые предметы становились плохо узнаваемыми.

– Мы можем помочь? – спросил Тэад девушку.

Она оглянулась на них и смутилась, пробормотала неловко:

– Да... Мне нужен отдел снабжения. Нам показывали, где он, но я ещё плохо ориентируюсь.

– Видите на том краю космодрома топливные цистерны? – сказал Тэад, между делом отметив, как радостно переступает Уил. – Слева от них дверь в стене кратера – там технические отделы и отдел снабжения. А вы разве командир тойера, что вам приходится решать вопросы снабжения?

– Нет, – сказала девушка. – Я штурман. Наш командир – Джоанна Смит, но она занята и просила меня выяснить кое-что.

Тэад, никогда не перекладывавший на подчинённых своей работы, покачал головой.

– Не идите пешком, – посоветовал он. – Даже при лунном давлении это далеко. Сейчас к цистернам поедут заправщики. Остановите любой, и вас довезут. – И, видя, что девушка хочет отказаться, пояснил: – Мы все так делаем, иркмаан.

Джоанну Смит Тэад немного знал. Он познакомился с командирами новых экипажей своего отделения у Ноэра Ниана. Это была молодая, крепко сбитая женщина с такой фигурой, что из трёх присутствующих женщин мужчины смотрели в основном на неё. У неё были крашенные в тёмно-рыжий цвет завитые волосы, свободно распущенные по плечам – силовой скафандр позволял не убирать их – и тёмные глаза, которыми она опытно постреливала в присутствующих. Презиравший в душе женщин с таким взглядом Тэад был, пожалуй, единственным из мужчин-землян, оставшимся равнодушным к ней самой и её внешности.

Девушка-штурман из её экипажа была другой. Она казалась застенчивой и замкнутой, и в душе Тэада шевельнулось неясное беспокойство, объяснить себе которого он не смог.

Через две минуты он остановил для неё заправщик. Когда девушка села в кабину и заправщик тронулся, Уил напустился на Тэада:

– Зачем ты ей помог? Здесь что, по-твоему, некому её проводить?

– Успеешь ещё, – ответил Тэад, думая над полученной загадкой.

«Как же ты попала такая в Эскадру?» – мысленно спрашивал он девушку, пытаясь понять, что всё-таки его беспокоит.


В пятницу на службу вернулся Поль. Он быстро вник в происходящее на космодроме и, переговорив с Уилом и Володей, принялся горячо доказывать Тэаду, что вчетвером их экипаж вполне может выйти из резерва. Он чувствовал себя униженным, оказавшись в одном ряду с необстрелянными новичками. Но Ноэр Ниан не стал слушать Тэада.

– Я не буду вами рисковать, Тэад! Походите в резерве, а там или вернётся Алексей, или будем решать для вас вопрос с новым связистом.

– Иркмаан! – возразил Тэад. – Но мы летали вчетвером. Причём без стрелка. Заменять связиста временно могу я.

– На Ларонге обстановка была другая. Там – исследовательские базы и редкие одиночные нападения. Если мы и выходили на крупные операции, то только в помощь кому-то. Там я мог позволить вам летать вчетвером. Но не здесь. Здесь Земля и лайнеры. Ты и сам видишь, насколько это сложнее, на примере собственного экипажа. Ну и, кроме того, из Сопровождения вы не выведены. Случись что-то серьёзное – окажетесь в бою вместе со всеми. Правда, где искать вам кого-то на замену, я не знаю. Особенно сейчас, когда СГБ и так пытается собрать все резервы.

– Алексей вернётся, иркмаан. Мы были у него в госпитале и разговаривали с врачами.

– Посмотрим.

Пришлось примириться с неизбежным. Но унывать было не в характере Поля. Он быстро перезнакомился с новыми экипажами. Новички, видя «Меридиан» на вылетах рядом с собой, встречали Поля вопросами о его боевом опыте и слегка стушёвывались, услышав о пяти годах.

Была среди новых знакомцев Поля и командир «Коралла» Джоанна Смит. Она вызвалась пройтись вместе с Полем по космодрому для лучшего ознакомления с местом базирования.

– Вы давно на этом космодроме? – спросила она.

– С конца июля. А вы не новичок в Эскадре, так, Джоанна?

– Да, – ответила она. – Я опытный командир, просто экипаж у меня новый.

– А прежний?

– Нас расформировали.

– Слетавшийся экипаж?

– Да, – сказала Джоанна невозмутимо. – А что вас удивляет? Двое из моих прежних сослуживцев остались на Грухвоке, двоих перевели к Карпакарулсу. А я попала сюда.

– Это тоже были девушки?

– Да. У нас был хороший экипаж.

Полю показался странным её тон, но он не любил форсировать событий. Если Джоанна в чём-то была неискренна, то всё могло проясниться через некоторое время само собой.

– А скажите, Поль, ваш экипаж, как я понимаю, на хорошем счету у здешнего начальства?

– В общем, да.

– Я не сомневалась в этом, хоть о вас и думали, что вы... Это видно по вашему командиру.

Поль молчал, ожидая, что будет дальше.

– Он уверен в себе, хоть вы и пострадали в последнем бою.

– Его вины в этом не было, – суховато заметил Поль. – В бою бывает всякое, и вы, как опытный командир, должны знать это.

– Конечно, я тоже бывала в таких ситуациях. Но командир отделения по-прежнему хорошо к нему относится.

– И что? – спросил Поль.

– А скажите, он всегда так равнодушен?

– Равнодушен? Кто?

Женщина тихо рассмеялась:

– Ясно, что не тагассианин. Ваш командир, Тэад.

– Никогда не замечал в нём равнодушия.

– Ну да, только я неточно выразилась. Я имела в виду, на космодроме теперь столько женщин, а он на них не смотрит. Мои девушки спрашивают о нём.

– Кто?

– Ну, хотя бы Нелли, мой штурман. Они познакомились, когда она заблудилась на космодроме, и с тех пор он не сделал и шага к общению с ней.

Поль пожал плечами.

– Это неудивительно, он женат.

– В самом деле? – оживилась Джоанна. – И кто его жена? Она тоже в Эскадре?

– Нет, – резко ответил Поль. Ему не понравились эти расспросы.

– Вот бедняжка расстроится, – рассмеялась Джоанна. – Одно за другим на неё, никак ей не везёт!

– Что – одно за другим?

– Расспросите её сами, зачем же я буду выдавать чужие секреты?

Вернувшись на «Меридиан», Поль передал содержание своего разговора с Джоанной Смит, но его рассказ заинтересовал только Уила. Ни Володе, ни Тэаду не было дела до этой хищницы, единственно, внимание Тэада привлекло упоминание о девушке-штурмане.

В этот же день, в перерыве после дежурства Уил попробовал подойти к Нелли и, получив решительный отпор, слегка растерялся. В общении с противоположным полом он не был ни нахрапистым, ни наглым и относился к женщинам с уважением.

Интерес к этой девушке Тэада был иным. Он чувствовал в ней страдающую душу и хотел разобраться. Но времени на общение с другими экипажами выдавалось мало. Кроме того, Нелли почти не оставалась одна, а встречаться с её командиром Тэаду не хотелось.

Суббота и воскресенье выпали выходными. Уставший от постоянного пребывания на службе, Тэад обрадовался возможности провести дома полновесные двое суток подряд.

Но дома не было тишины. Дети не спали. Аифаш, постоянно находившаяся с ними, была замучена бессонницей и тревогой. Стараясь дать ей хоть немного отдыха, Тэад взял малышей на себя, думая, что это мера половинчатая. Но что можно было сделать ещё, он не знал.

Он гулял с детьми во дворе, когда с работы вернулась мать. Она поманила сына, чтобы он склонился, поцеловала в щёку.

– Ну, как выходные? – спросила она с улыбкой.

Он хотел отшутиться, что такого экстремального отдыха у него ещё не было, но вместо этого покачал головой:

– Посоветуй нам что-нибудь. Аифаш совсем замучилась, и ты вместе с ней. Может быть, нам надо пригласить няню?

Мать внимательно посмотрела ему в лицо.

– Обсуди это с Аифаш.

– А твоё мнение?

– Моё? Счастье отцовства и материнства складывается из бессонных ночей, из тревоги, усталости. Тем драгоценнее становятся победы, которые одерживают дети. Из этого возникает глубокое взаимопонимание детей и родителей. Отдавая тяготы другому человеку, лишаешь себя и радостей. Так обворовать самого себя? Но один совет я тебе дам. Пригласи Аифаш куда-нибудь. Лучшее средство от усталости для неё – это хоть ненадолго сменить обстановку.

– А дети?

– Я побуду с ними.

– Тебе тоже нужен отдых.

– Сна мне хватает. И моя жизнь гораздо разнообразнее той, которую ведёт сейчас Аифаш.

Некоторое время Тэад обдумывал предложение матери.

– Спасибо тебе. Я посмотрю, куда можно сходить. Мама, скажи...

– Да?

– Тебе... ты не досадуешь на меня? Ты привыкла жить одна, а теперь у тебя полный дом. Как ты сходишься с Аифаш?

– Прекрасно. Люди всегда найдут общий язык, если хотят этого.

– Знаешь, я ни разу ведь не спросил, одобряешь ли ты мой выбор.

Мать рассмеялась:

– А если бы нет, что изменилось бы? Только то, что между мною и тобой возникла бы напряжённость. Нет, Аифаш очень мне нравится – и как нежная мать, и как хозяйка. А в первую очередь за то, что так любит тебя.

– Но как вы сходитесь? Два таких характера!

– Слышал поговорку? Кроткая овечка – для барана, у льва должна быть львица.

– Но, говорят, две хозяйки на одной территории – это...

– Это неизбежность. Тем более, у нас не две, у нас три хозяйки. Не забывай про Фарите. Последнее время она всё чаще перехватывает у меня на кухне инициативу.

– Ты любишь её?

– Да, – сказала мать.


Фарите вернулась домой поздно. Ей перенесли факультатив с пятницы на вечер субботы, и потом её пригласили в кафе отмечать день рождения однокурсницы. Она не пошла бы, но снова напомнила себе, что потерять контакт с людьми легко – трудно его восстановить.

Первым, что она услышала, войдя в дом, был дружный младенческий плач. Она посмотрела на Анну, работавшую в большой комнате за информатором:

– Не спят?

Анна покачала головой. Фарите перевела взгляд на часы. Доходило двенадцать.

– Ты ужинала?

– Да, спасибо. Анна, почему вы не спите?

– Взяла кое-какую работу на дом. Сейчас уже закончу.

Фарите присела на стул рядом с ней.

– Анна, почему они не спят?

Мать оторвалась от работы, вздохнула.

– Потому что много стрессов свалилось на них раньше, чем они успели родиться.

– Но это пройдёт?

– Им надо теперь много терпения и любви. Очень много.

– Но ведь Аифаш с Тэадом их любят? – с тревогой спросила Фарите. – И вы, и я. Им это поможет?

Анна улыбнулась:

– Конечно.

Фарите поднялась к себе, скинула рюкзачок и переоделась. Заглянула в комнату, где старательно ревели её племянники.

– Аифаш, помочь тебе?

Сестра обернулась усталая.

– Ничего, Фарите, спасибо. Мы справимся.

Только тут Фарите увидела Тэада.

– Ой, Тэад, прости. Добрый вечер. Тогда, раз вы вместе, я пойду. Спокойной ночи.

Она вернулась в свою комнату, не раздеваясь, легла поверх покрывала на кровать. Сквозь полудрёму ей было слышно, как тихо разговаривают Аифаш и Тэад – дверь в детскую не была закрыта. Фарите нравилось это – слышать, как они разговаривают. Люди, которые находят радость в общении друг с другом.

Ей снова снилась Терция. Неяркая, словно припорошённая пылью зелень травы и леса, поляна с невысокой травой и пираты, стреляющие из-за деревьев. Даргол, поднявшийся во весь рост. Его последний взгляд на тойер – и короткие удары боевых лучей в его грудь, обрывающие, уничтожающие жизнь, которая была ей дороже, гораздо дороже её собственной.

Фарите проснулась со сжатыми до боли кулаками, села на постели, прислушалась. Было тихо. Она посмотрела на светящийся циферблат часов над столом. Доходило три. Глубокая ночь, и до утра ещё далеко. От необходимости снова засыпать и в бессчётный раз встречаться со своими кошмарами Фарите застонала.

Она поднялась, тихонько открыла дверь и вышла в коридор. Было темно. Босые ноги утопали по щиколотку в тёплом напольном покрытии. Остановилась у двери в детскую.

Дверь была приоткрыта, и там по-прежнему не спали. Рядом с детьми бодрствовал Тэад. Судя по всему, они только что угомонились, и в достаточно широкую щель было видно, как Тэад ходит по комнате, собирая разбросанные вещички и складывая их в контейнер для чистки и глажки.

Ещё не пришедшая в себя после кошмара, Фарите замерла, заворожённо глядя на младшего брата Даргола. Это сам Даргол был сейчас в комнате. Только он не ходил. Он стоял у окна, скрестив на груди руки, глядя в темноту. Потом обернулся. Фарите чётко видела его лицо, глаза, широкие плечи, руки. На нём был скафандр СГБ, но не такой, какой носил Тэад – знаки отличия были другими, незнакомыми Фарите, но явно командирскими. Какой-то миг Даргол и Фарите напряжённо смотрели друг на друга.

Потом Даргол шевельнулся, и контакт пропал.

В комнате снова был Тэад. Он повернулся к двери, и Фарите отступила глубже в темноту. Ей не было страшно. Она была слишком потрясена, чтобы осознать невозможность произошедшего.

Тэад вышел из комнаты с детскими бутылочками в руках, и Фарите сделала ещё несколько шагов назад. Тэад не заметил её – с тёмными волосами, в тёмном костюме.

Фарите постояла, глядя ему вслед, и только когда он спустился по лестнице, вернулась в свою комнату. Не зажигая света, разделась и легла под одеяло.


На следующий день Тэад проштудировал «Театральную афишу» в банке информации. Во вторник театр «Альдаго» давал «Прикосновение», необычайно красивую постановку по роману, который они с Аифаш не раз обсуждали, но понедельник и почти весь вторник Тэад был на службе. Подумав, что Аифаш, возможно, выберет какой-то другой спектакль, он показал «Афишу» ей.

Аифаш нерешительно посмотрела на Тэада – она тоже увидела в программе «Прикосновение».

– Никак? – спросила она.

– Ну почему?.. Начало в восемь, а лайнер приходит с Луны в шесть. У нас будет время собраться и доехать. А если взять «Грозу» и не ждать лайнера...

– Но ты будешь после дежурства.

– Это ничего, лишь бы нас снова не задержали.

– Я приеду встретить тебя в космопорт. Если увижу, что ты не прилетел, позвоню и сдам билеты. Тогда сходим куда-нибудь в другой день.

Ближе к обеду Фарите, Аифаш и Тэад собрались в гости к Майрану и его матери.

Анна осталась с детьми. Они спали в детской, но это продолжалось недолго. Проснулась Катеринка – и тут же разбудила брата. Анна взяла внучку на руки.

– Ну, что с тобой, моя звёздочка? Ведь с первого мгновения оба вы с братом любимы и нужны. Как помочь вам?

Все предки Анны до выхода Земли в Космос были целителями. Со вступлением Земли в Галактическое Сообщество и обретением землянами знания космических цивилизаций медицина стала настолько сильной, что необходимость в передаваемом из поколения в поколение знании отпала. И сейчас, понимая, что дар целительства у неё остался и просто не развит, Анна пыталась найти в своей душе какую-то струнку – отклик на страдание внуков. Любой дар развивается, когда нужен, Анна знала это по себе. Когда её дети были маленькими, она всегда находила в себе способности помочь им. Почему же она не могла помочь внукам?

И всё-таки чего-то ей не хватало. Не хватало знания, основы, от которой можно оттолкнуться в поиске. Старые, написанные от руки книги, хранящие это знание, были рядом, в библиотеке. Но чтобы проштудировать и изучить их, требовалось очень много времени.


Мария встретила гостей накрытым столом и своим почётным «раритетным» самоваром. Лунталэ вышла к гостям, тихо поздоровалась. Майран представил тех, кто не был знаком, друг другу. Они прошли в маленькую гостиную.

Приостановившись на пороге, Аифаш увидела на стене портрет Бойны. Портрет этой женщины в доме, где постоянно бывает Фарите и куда одно время часто прилетал Тэад. Аифаш обернулась и посмотрела на мужа.

– Проходите, проходите, – позвала их Мария.

За столом заговорили о Ллэйде и потерянном родстве. Но Мария, как и Майран, не знала никаких подробностей ссоры сестры и брата.

– Мы с Фарите так рады, что теперь у нас есть вы, – сказала Аифаш. – Нас как своих приняли в большой семье  Тэада – и это удивительные люди, но так хорошо знать и своих родственников. Когда мы остались одни после гибели родителей, нам очень хотелось, чтобы у нас был хоть кто-нибудь во Вселенной.

– Однажды Чиль предлагал мне поискать сестру Ллэйда, но я не отнеслась к этой мысли серьёзно, – вспомнила Мария. – В конце концов, я никогда не была с ней знакома и многие годы вообще не знала о её существовании. Другое дело сам Ллэйд. Но Ллэйд жив – мы с Майраном недавно получили подтверждение этого.

– Подтверждение? – переспросила Аифаш.

– Он пытался найти вас с Фарите, – сказала Мария. – Благодаря этому его запросу Чиль установил, что вы сёстры Майрана.

– Я не стал бы говорить однозначно, что отец жив, – заметил Майран. – Хоть нам отчаянно хочется верить в это.

– Рано или поздно Ллэйд вернётся, – сказала Мария. – И тогда мы узнаем, что же произошло между ним и вашей матерью.

Аифаш и Фарите попросили Марию рассказать о себе. Она засмеялась:

– Мы с Ллэйдом исследователи, как и вы. Экспедиция, где мы познакомились, была межгалактической и планировалась длительной, на несколько лет. Ллэйд сразу стал постоянно оказываться возле меня. На дежурстве, в лаборатории, на занятиях. Он нравился мне, но я не думала выходить замуж. Мне было двадцать лет, и я считала, что мне незачем торопиться. А потом я и сама не заметила, как он стал для меня всем... Наша экспедиция попала в аварию. Мы остались без связи, где-то неизвестно между какими галактиками. Шансов, что нас найдут, было так мало, что надеяться на что-то могли только отъявленные оптимисты, к каким относился Ллэйд. В своей убеждённости он был непробиваем. Он сделал мне предложение, мотивируя его великолепным аргументом: работы, пока экспедицию не найдут, предстоит немного, а наш ребёнок, если родится не то что в Космосе, а где-то между галактик, будет просто гениален.

Мать засмеялась, взглянув на сына.

– Майран родился, и через год нашу экспедицию нашли. Нашли те, кто полетели вместо нас – нас-то считали погибшими. Это было таким невероятным, фантастическим везением... Большая часть из состава нашей экспедиции продолжила путь. Ллэйду очень хотелось быть с ними, но нам пришлось вернуться. Нельзя было допустить, чтобы Майран вырос в узком кругу исследователей. Ну, а на Земле... Ллэйду мало было Земли, он не мог без Космоса. А когда Майрану было тринадцать, он пропал.

– Я – ладно, – сказал Майран, – я действительно родился где-то между дальних галактик. Но вы-то, и Аифаш, и Фарите, родились на Земле. Как же получилось, что к пятнадцати годам Аифаш уже самостоятельно работала в системе Гая?

Аифаш пожала плечами:

– Мы дети исследователей, и они тоже постоянно возили нас с собой. А нигде так не разработаны программы для самостоятельного обучения, как в исследовательских экспедициях – вы-то знаете, сколько детей рождается и получает образование по экспедициям вроде той, где родился Майран.

– К сожалению, это не слишком хорошо сказывается на их дальнейшей судьбе, – заметил Майран, вспомнив Дарглона. – Трудно найти своё место в мире, если вырос в кругу одних и тех же сорока человек.

– Тем больше поводов у тебя быть благодарным родителям за то, что они вернулись на Землю, – сказал Тэад.

– Наши родители редко летали самостоятельно, – продолжала Аифаш, – в основном с большими группами, и я едва не пошла по их стопам. Мне было двенадцать, когда я впервые попыталась попасть в экспедицию одна, без родителей. Хотелось попробовать себя. Фарите тоже почти не ходила в школу. Институт Луногорска – пожалуй, первый, где она учится на очном отделении. Отсюда раннее образование у нас обеих. Это, в общем-то, не редкость.

– И всё равно надо идти в хорошем темпе и обладать большой целеустремлённостью, чтобы так учиться, – сказал Майран.

– Тебе тоже, – ответила Аифаш, – понадобились именно эти качества.

– У меня была цель, которая меня подгоняла. И отец натаскивал меня правильным способам обучения.

– С нами всегда занималась мама.

– Может быть, имеет значение, что вы близкие родственники? – спросила Мария. – И одарённость Майрана – не только результат межгалактического рождения?

– Значит, Дарми здорово повезло, – сказала Фарите. – Ему просто не могли не передаться способности Майрана – а заодно и наши с Аифаш!

Майран оглянулся на ребёнка, сосредоточенно выкладывающего игрушки с нижней полки книжного стеллажа на пол, и улыбнулся.


Дети несколько раз засыпали днём, и к ночи опять дали дружный концерт. Едва начинал придрёмывать один, другой тут же будил его пронзительным криком, и дуэт возобновлялся. Бодрствующего ребёнка пытались уносить в другую комнату, но, не чувствуя рядом своего постоянного спутника и напарника, второй ребёнок разражался отчаянным протестом.

В конце концов, Аифаш с дочкой на руках подошла к Тэаду, который пытался успокоить сына.

– Пожалуйста, иди спать, – попросила она. – Тебе утром на дежурство, и я с ума сойду, если буду думать, что ты не успел отдохнуть.

– А ты будешь здесь одна с двоими? – спросил Тэад.

– В конце концов они всё равно уснут, и я лягу спать вместе с ними. Тэад, пожалуйста! Космос требует собранности! Если в бою тебе не хватит внимания и с тобой что-то случится, я...

– Не надо, – остановил её Тэад. Аифаш не была мнительной, и сейчас причиной её страшных мыслей являлось утомление. – Я попрошу маму или Фарите помочь тебе.

– Маме на работу, Фарите в Институт.

– И тебе быть одной с детьми до обеда, пока кто-нибудь не придёт.

– Завтра обещала приехать Тома. Тэад, пожалуйста, я прошу тебя!

Тэад осторожно положил кричащего ребёнка в кроватку. Сказал, хмурясь:

– Я хочу знать, почему они так часто теряют сон. Они ещё слишком маленькие для таких концертов.

Аифаш положила дочь рядом с сыном.

– Врачи на консультации, да и Аена тоже, говорят, что лучшее лекарство для них сейчас – любовь и время. Тэад...

Под пронзительный дуэт, рвущийся из кроватки, Тэад обнял Аифаш, посмотрел ей в лицо.

– Ты совсем измучилась.

Аифаш покачала головой:

– Нет, измучилась я, когда Фарите была на Антлоите, и когда с тобой всё складывалось так ужасно. А сейчас я счастлива. Только устала. Но это временно.

Тэаду вспомнилась девушка Алексея на Тартрогге. Она не справлялась с постоянным страхом за человека, которого любила. Это не делало её ни плохой, ни хорошей – это была данность. Тома едва не потеряла Володю в последнем бою, хоть он, наверняка, не сказал ей об этом. И всё равно обе они, и Аифаш, и Тома, знали, с каким риском сопряжена работа их мужей. Откуда брали они мужество для постоянного ожидания?


В понедельник на службу вернулся Алексей. Находиться после ранения в госпитале десять дней – это был почти рекорд, после которого оставалось очень мало шансов получить допуск к дальнейшей службе в Войсках. Но Алексей предоставил Ноэру Ниану медицинское заключение, и «Меридиан» был выпущен из резерва.

Собравшись вместе, члены экипажа поздравили друг друга с этим событием, и казалось, обо всём случившемся было забыто, но Уил неосторожно спросил Алексея, не собирается ли он менять место службы.

Они были на борту перед вылетом. Алексей занимался проверкой связи. Он поднял хмурый взгляд:

– С чего бы вдруг?

– Ну... – запнулся Уил. – Твоей девчонке, кажется, не слишком по душе, что ты тойерист.

Алексей не ответил. Чувствуя неладное, парни переглянулись у него за спиной. Алексей подключил накорд к своему шлемофону, убедился, что всё в порядке, и распрямился. Сказал, ни на кого не глядя:

– Она вышла замуж.

– Когда? – от растерянности спросил Уил.

– Пока я был в госпитале и не мог помешать ей.


Что бы ни думал Тэад о штурмане «Коралла», но летали они хорошо. Тойер двигался стремительно, в учебном бою проявлял решительность и в «щитах» хорошо удерживал заданное положение. В понедельник состоялся первый бой, в который были допущены стажёры.

Пираты подошли примерно на середине пути. Лайнер и Сопровождение были уже предупреждены Маяками. Бой не обещал быть сложным, и стажёры действовали наравне с опытными экипажами. Разбившись в «щиты» по три, где на два опытных экипажа был один неопытный, тойеры встали вокруг лайнера.

Наблюдая за действиями своего стажёра, Тэад старался не выпускать из вида «Коралл», но в бою это было сложно. Экипаж, доставшийся Тэаду и второму опытному экипажу, был откровенно слабым. Возможно, все начинают с этого, но новичок то и дело двигался грубо и тормозил общее движение. Чтобы не потерять его и не дать распасться «щиту», приходилось подстраиваться под него и время от времени едва ли не тащить за собой. Командир второго тойера постепенно начал выходить из себя и через эфир в резких лаконичных фразах подгонять и направлять его. Тэад не считал это правильным. Новичок сам разберётся, что к чему, или ему объяснит это после боя командир отделения, а задевать его гордость при всех в первом же бою нельзя, это может лишить веры в себя и пошатнуть авторитет командира в глазах его подчинённых.

«Коралл» действовал уверенно. Он не выбивался из «щита», атаковал наравне с опытными экипажами и, когда поступил приказ построиться в общий «щит», чтобы закрыть лайнер от орудийного огня, сразу нашёл своё место.

Пиратское нападение отбили быстро. Тэад подумал, что это можно было сделать ещё быстрее, но командование, как видно, специально немного затянуло бой, чтобы дать стажёрам попробовать свои силы.

– А «Коралл» – пожалуй, один из лучших новых экипажей, – заметил Уил, когда лайнер и Сопровождение продолжили путь.

– Я, признаться, принял слова Джоанны за бахвальство, – отозвался Поль. – А, наверно, опыт командира и правда имеет значение.

Алексей, не попавший со стажёрами на тренировки и до этого не видевший как они летают, смотрел на их уровень более непредвзято.

– Да, работают неплохо. Но в целом им ещё нужна практика и практика, пока они станут тойеристами.

Лайнер, который они сопровождали, шёл до Когги. Парни обрадовались было, что Сопровождение разместят на космодроме Колха, где они прослужили столько времени, но им дали посадку на одном космодроме с лайнером. Экипажи переночевали в роскошных гостиничных номерах и рано утром стартовали в обратный путь.

1.IV.2.     На Луну пришли без происшествий. Тэад то и дело поглядывал на часы. Он уже понял, что дополнительной тренировки не будет, и у него есть шанс успеть домой вовремя.

Катер на пассажирский космодром уходил через пятнадцать минут. Оттуда на Землю каждому из членов экипажа предстояло добираться самостоятельно. Ближайший лайнер шёл на Илесский космодром, и на нём мог улететь Володя. Поль и Уил собирались лететь на «Ариадне» Уила, Алексей должен был ждать следующего лайнера, который шёл на Московский космодром.

У Тэада оставались ещё дела. Он вышел из тойера проводить парней.

Экипажи вернувшихся тойеров проходили мимо, направляясь к катеру. Тэад со своими парнями остановился у трапа.

– Может быть, подождать тебя? – предложил Алексей. – Ты ещё вполне успеваешь на катер.

– Уеду со следующим, – ответил Тэад.

– Ты не со мной? – спросил Володя.

– Я на «Грозе». Если хочешь, подожди меня, полетим вместе.

– Мы с Томой хотели сегодня заехать к вам. Как, можно?

Чуть улыбнувшись, Тэад покачал головой:

– Аифаш встретит меня на космодроме. Мы идём в театр.

– Я подожду тебя у «Грозы».

Парни ушли. Тэад остался, передал «Меридиан» техникам для дозаправки и текущей профилактики, зашёл к оружейникам и только тогда направился к стоянке катера. На полпути его догнала женщина-тойеристка. Тэад обернулся – это была Джоанна.

– Тэад, извините меня.

– Слушаю вас, – сказал Тэад неохотно. Он относился к этой женщине предвзято и знал об этом, но с некоторых пор его стремление относиться с уважением ко всем женщинам подверглось серьёзному испытанию.

– Я хотела попросить вас. Извините, но я услышала ваш разговор с экипажем и поняла, что вы на личном корабле. Не могли бы вы добросить меня до Земли?

– Туда, куда я лечу, скоро уходит лайнер, – ответил Тэад.

– Боюсь, я на него не успею.

– Если поторопитесь, то успеете.

Джоанна окинула его внимательным взглядом.

– Думаю, я не давала вам повода так резко разговаривать со мной.

– Извините, – сказал Тэад.

– Так что, моя просьба отклонена? – спросила Джоана.

– Однозначно.

– А ведь в Космосе каждый помогает каждому, – неторопливо заметила она.

Тэад усмехнулся – однажды он уже попался на такую удочку. В результате между ним и Аифаш произошла ссора, и теперь, возможно из-за этого, не спали по ночам его дети.

– Сейчас мы не в Космосе. Мы на Луне. Извините, Джоана.


Оставив детей с Анной, Аифаш приехала в космопорт. На огромном, во всю стену, экране зала ожидания было видно посадочное поле, где на правильном расстоянии друг от друга стояли корабли множества моделей – космодром Луногорска был одним из наиболее крупных в Западной Сибири.

Аифаш присела в кресло, глядя на экран. Вынужденно оторванная последние месяцы от Космоса, она соскучилась по жизни космодромов, кораблям и обслуживающей технике, по людям в скафандрах, деловито снующим возле кораблей. Поле было разделено квадратами на посадочные места. Время от времени то один, то другой такой квадрат освещался, и люди покидали его. Через несколько минут корабль, стоящий на нём, включал предупреждающие огни и стартовал – или, если квадрат был пустующим, на него опускался корабль.

Каждый раз, когда освещалось такое пустующее место, Аифаш смотрела в небо. Ожидание оказалось недолгим. «Гроза» зашла на посадку на одном из довольно отдалённых участков. Аифаш с одного взгляда узнала её и поднялась. Она вышла из здания космопорта и на краю посадочного поля взяла спецфлаер – космодром был огромным, и такие флаеры безопасно доставляли людей к нужным местам.


Тэад завершил посадочные операции, открыл люки, спустил трап. Они с Володей отстегнули ремни безопасности. Поджидая Аифаш, Тэад вышел в переходник. И тут по трапу быстро поднялась женщина, и на какой-то миг Тэад не поверил себе – это снова была Джоанна. Она остановилась на верхней площадке, посмотрела на Тэада. По её губам бродила насмешливая улыбка.

– Что это значит? – спросил Тэад. – Как вы здесь оказались, и что вам надо?

Джоанна посмотрела по сторонам и сделала ещё шаг.

– Знаете, Тэад, меня интересуют такие люди, как вы. Не такие, как большинство.

– И что, вы прилетели сюда сказать мне об этом?

– Да.

Она приложила руку к груди, нахмурилась.

– Очень большая нагрузка на тойере. Особенно старты-посадки – они точно не для женщин. Мои девчонки – дурочки, что пришли на тойер. Есть другие, более женские, рода войск. А, да, не удивляйтесь, что я вас обогнала. Мне в виде исключения разрешили поставить свой корабль на нашем военном космодроме.

– Тогда зачем же вы...

Глаза у Джоанны расширились, она споткнулась и упала на руки подхватившему её Тэаду.

– О, Господи, – выдохнул Тэад и оглянулся на люк, не зная, тащить её в отсек управления самому или передать Володе.

И в это время на трап шагнула Аифаш. Она замерла, увидев на руках у Тэада женщину. А в следующий миг женщина поднялась, обвила руками Тэада за шею и прижалась губами к его губам.

Мгновение остановилось.

В происходящем было что-то нелепое, сюрреалистичное.

На космодроме вокруг были люди. При них, посторонних, снова будут какие-то выяснения?

Аифаш сделала шаг назад и, развернувшись, быстро исчезла за кораблём.

Почти одновременно с этим из переходника вышел Володя. Ему понадобились секунды, чтобы разобраться в происходящем.

Он бросился за ней:

– Аифаш!

Джоанна отстранилась и отступила в сторону.

– Подожди, Володя, – остановил его Тэад. – Мы сами разберёмся.

И повернулся к Джоанне.

– Ну, и чего вы добивались?

Она негромко рассмеялась:

– Ничего!

– Всего лишь мелко напакостить? – зло спросил Володя.

– Да.

– Не беспокойтесь, – холодно сказал Тэад, – испортить мои отношения с женой вы не способны. Только уничтожить остатки моего уважения к вам. Пожалуйста, покиньте трап.


Аифаш вернулась домой одна, поднялась к себе в комнату. Она была бледна, и, увидев это, Фарите бросила конспекты и побежала по лестнице следом за ней.

– Аифаш, можно?

Сестра стояла спиной. Она обернулась не сразу.

– Я буду переодеваться. Заходи попозже, хорошо?

– Что-то случилось?

Аифаш покачала головой и улыбнулась:

– Нет.

– Правда?

– Честное слово.

Когда Фарите заглянула снова, Аифаш уже полностью овладела собой. Фарите остановилась у порога, восторженно глядя на сестру.

Аифаш уложила волосы, надела длинное, до пола, вечернее платье, встала на каблуки. Видеть её такой Фарите случалось нечасто. В ушах и на шее сестры взблёскивали бриллианты.

– Какая ты красивая! – ахнула Фарите. – Тэад снова в тебя влюбится!

Аифаш тепло рассмеялась:

– Прекрасно. А то последнее время я больше похожу на привидение.

– Он и такую тебя любит.

– Я знаю, – сказала Аифаш. Она подошла к зеркалу, глядя на своё отражение. – Фарите, могу я тебя попросить?

– О чём угодно!

– Когда приедет Тэад, нам надо увидеться один на один. Пусть он поднимется сюда, хорошо?

– Конечно!

...Тэад прилетел через несколько минут. Он задержался, потому что должен был освободить посадочное место на космодроме и для этого убрать «Грозу» в ангар.

Фарите встретила Тэада в прихожей.

– Аифаш дома? – спросил он.

– Да. Она уже собралась и ждёт тебя в вашей комнате.

Тэад всмотрелся в лицо Фарите, пытаясь понять, что стоит за её словами, и быстро прошёл наверх.

Он вошёл, плотно прикрыл дверь.

– Аифаш!

Он знал, как трудно будет ему теперь объяснить произошедшее. Но Аифаш подошла к нему, обняла:

– Нет. Не говори ничего. Я не оскорблю тебя больше сомнениями. И себе не позволю оскорбиться. Фарите права, я всегда должна тебе верить.