Субординация

Принцесса выглядывала из окна высокой башни. Её спасатель изо всех сил карабкался наверх.  Он держал в руках фонарь… Но тут вдруг рассвело…

Это бабушка включила свет в гостиной и позвала Женьку учить уроки. Я не стала выбираться из секретного места, притаилась на перекладине круглого стола, накрытого скатертью до самого пола. Уж очень интересно было узнать, доберётся ли принц к моей принцессе. 

Сверху, из-под запасной раскладной доски, синими лучистыми глазами на меня смотрела Лизка.  Покачивая длинными пластмассовыми ресницами, она ждала, когда же, наконец, её спасут. По деревянной ноге стола вверх поднимался мой плюшевый медведь. Из клетчатого кармана на его животе торчал Женькин карманный фонарик. Он мне его на день рождения подарил. На время, пока батарейка не сядет.

Муська сидела рядом на полу и старательно вылизывала длинную лапу. Это она показала мне секретное место, когда играла золотистыми кисточками на скатерти. Муська была верным конем и терпеливо ждала хозяина с его принцессой.

- Начнем с таблицы умножения, - раздался бабушкин голос со стороны дивана.

- Опять? Может лучше ч-т-е-н-и-е? - ответил Женька, как-то раскатисто, зевал, наверное.

- Чтение на потом оставим, - строго сказала бабушка, - начинай с начала.

- Дважды два четыре... - затараторил Женька.

Умножать на два и три у брата получалось здорово, без запинки, как камушки в речку кидать. Так и булькают. Буль-буль. А когда до четырех дошел, камешки стали спотыкаться. Женька как будто прицеливался, чтобы камушек дольше по воде прыгал.
На четырех мой принц уже доскакал до принцессы и начал спускаться вниз. И тут началось умножение на пять. Принц оседлал Муську, и они с принцессой помчались в тридевятое царство.

- Пять-ю-пять двадцать пять, пять-ю-шесть тридцать шесть…

Я вот всё думаю, что за «ю» такое? Плюс – знаю. Это, когда было у меня одно яблоко, а мама мне ещё одно дала. Минус – тоже знаю. Это, когда одно из этих яблок Женька забрал и съел. А вот «ю» мне ещё не совсем понятно.

- …Тридцать шесть, … сорок восемь… -  булькал Женька.

- Семь-ю-семь? – снова послышался бабушкин голос.

Женька почему-то молчал.

- Семь-ю-семь? – медленно повторила бабушка.

- Сорок девять! - радостно выкрикнула я из-под стола.

И тут чья-то нога наступила на хвост моему верному коню. Муське, то есть. Конь взвился и рысью бросился прочь. Лизка с медведем в обнимку повалились на пол.

- Сорок девять, - пробухтел сверху, как пароход, Женька.

- Семь-ю-восемь? – снова спросила бабушка.

Женька молчал.

- Пятьдесят шесть! - не выдержала я и выглянула из-под скатерти с фонариком в руке.

Женька посмотрел на зелёную обложку тетрадки, потом на меня. Выхватил у меня из рук фонарик и вылетел из комнаты, вытирая нос рукавом. Бабушка сидела на диване и вид у неё был расстроенный, как у нашего старого пианино.

- Пятьдесят семь? – тихо спросила я.

Бабушка покачала головой.

И тут я вдруг вспомнила про эту, как её, суб-ар-ди-на-цы-ю. Папа мне про неё рассказывал. Это значит, что младшим нужно уважать старших. И нельзя вмешиваться, если старшие разговаривают. А если очень-очень хочешь вмешаться, так что даже глаза лопаются, тогда надо разрешения спрашивать. А я не спросила… Не видать мне теперь фонарика, как своих ушей!