Цикл эссе Сохрани день ч. 4

Осень только набирала силу, и ночи становились всё холоднее, но несмотря на это мама, брат и я спали с открытой форточкой. Неожиданно раздался телефонный звонок. Всегда на душе становится очень тревожно, когда ночью раздаётся звонок. Вскоре телефон резко замолчал и у меня сразу возникала мысль, что просто кто-то по ошибке набрал номер, но после небольшой паузы телефон снова зазвонил. По тёмной квартире проскользнул мамин силуэт, она специально не включала свет, чтобы не будить нас с братом, но мы всё равно уже проснулись и теперь спокойно лежали на своих тёплых местах и ждали развязки. Никто и не мог подумать, что через несколько минут квартира, в которой еще совсем недавно было людно, вдруг резко опустеет посреди ночи, а всё семейство совершит ночной марш-бросок. Я уже и не помню, как мать с братом выбежали, но я точно помню, как остался один в пустой квартире с неприятным чувством тревоги. Единственное,  что я понял, так это то, что произошло ЧП у нашего деда. Я, мгновенно закрыв квартиру на ключ, тоже вылетел вслед за мамой и братом. Пробежав половину дистанции по полуосвещённому району,  я очутился на улице Кирова, возле дома семейства Лариных, где остановился, чтобы немного отдышаться и восстановиться. Эта сцена с остановкой напоминала мне театральную постановку, так как вся улица была во тьме и лишь только этот участок, где я остановился, был подсвечен, словно режиссёр во время очередного прогона спектакля попросил меня остановиться именно в этом освещённом софитами месте. Кстати, где бы я ни бродил по ночам в районе завода газового оборудования, меня всегда доставал свет от мощных прожекторов заводской вышки, которую включали специально по ночам сторожа.Собравшись с силами, я ускорился и остановился на этот раз уже только перед зауженным въездом в ждановский заезд, где жил мой дед, так как увидел вдалеке через щели ограды несколько автомобилей пожарной службы и даже милицейскую буханку. Ночной звонок, бег, эти машины с мигалками давали мне ещё раз четко понять, что это всё не к добру. Раньше, когда я входил в ждановский заезд (теперь это кировский заезд), то замедлял свой шаг, так как заезд начинался с паралельно стоящих друг напротив друга заборов, которые напоминали дощатый коридор, на верхних краях которого постоянно лежали ветви черёмухи, яблони, черноплодной рябины, хоть картину не пиши.Что летом, что зимой я всегда находил то, чем бы можно было полакомиться в этом узком дощатом коридоре. Через некоторое время я снова оказался на бегу, но чем больше я двигался, тем больше мыслей проносилось в моей юной голове.
Когда я выбежал из этого узкого коридора, который кстати служил парадным входом в этот заезд, то к моим переживаниям добавилась ещё и музыка из популярного сериала того времени "Твин Пикс", это был совсем маленький музыкальный кусочек, под который милиционеры, пожарные да и простые зеваки неожиданно стали двигаться так медленно, что если бы ещё совсем немного,то пошли бы и, наверное, титры из этого же сериала. Ещё через какое-то мгновение мозг безошибочно начал проецировать чёрно-белые картинки из когда-то богатого на эмоции прошлого. Вот я увидел ворота, к крыше которых дед прислонил две удочки, которые он собственноручно выточил и подарил нам с братом, тут же рядом в остатках копны я опять увидел деда, брата и себя совсем зелёным, и мы все смотрим на звёздное небо и говорим, говорим, говорим. Все двери были нараспашку, поэтому я спокойно зашёл во двор дома и встал возле столпившейся небольшой группы, в которой я отчетливо увидел заплаканную мать. Такое  ощущение, что пожарные специально ждали именно моего прихода, так как я сразу услышал доносящиеся до меня из сеней тяжёлые шаги приближающихся пожарных, которые спускали на обгоревшем покрывале ещё дымящееся тело моего любимого старика. Дед часто меня называл Джек или Джексон, по имени персонажей его любимого писателя Джека Лондона, и так же часто дед предлагал мне с ним побоксировать.
Самое неприятное, что смерть как-будто передала мне привет, так как в покрывале, в котором вынесли деда, он застыл как раз в позе боксёра. На руке у дедушки был намотан провод от электрической плитки, видимо, в последний момент он вырвал этот провод, спасаясь от огня. Да вы же уже поняли, что это не рассказ, а больше эссе, поэтому я не буду описывать диалоги, эмоции, тут и так всё понятно. Скажу сразу, что с утра у меня должен был состоятся общешкольный забег на лыжной базе. М-да-а! Было очень непривычно, так как это был новый класс в новой школе, куда я перевёлся из другой школы, и вот с этим коллективом, к которому я ещё не успел даже привыкнуть, предстояло пробежать дистанцию, по-моему, в 5 км. Одним словом, мне нужно было себя сдерживать в плане эмоций, так как ребята могли неправильно понять. Конечно, со временем я осознал, что людям нужно больше доверять, но тогда мои взгляды на жизнь говорили немного о другом, да и что я хотел от себя пятнадцатилетнего, когда в голове ещё винегрет из этих установок.
Было пасмурно, и оттого на душе было ещё хуже некуда. На деревянной горке, что была сразу через дорогу напротив старой лыжной базы, мы с моими новоиспеченными одноклассниками стояли и ждали своей команды на старт. Среди ребят на горке был один из моих "старых" одноклассников, который еще в свое время успел поучиться со мной в одном классе, ну, а потом перевёлся в эту школу, где мы с ним снова и встретились. Лёша Долматов, начитанный и замкнутый парень, чем-то был похож на меня, мы с ним немного пообщались и у меня немного отлегло. В эту школу и в этот класс тоже как оказалось перевелся ещё один мой товарищ Саша Гомянин,но он то как раз в отличие от Алексея Долматова был именно из нашей банды заводских мальчишек, кто жил по соседству и тоже учился со мной в предыдущем классе,а теперь ещё и в этом классе (словно преследовал меня), но он к сожалению и не пришёл(а я его очень ждал). Вскоре прозвучал свисток на старт, и ребята пассивно направились к месту сбора,ну а я, спускаясь с горки, понял, что полностью опустошен, и с этим нужно было что-то делать. Когда начался забег, то я старался сосредоточиться на дыхании, но всё равно больше думал о дедушке и о наших с ним разговорах. Даже вспомнил случай(уже рассказывал ранее), как, въезжая с улицы Первомайской в Ждановский заезд на его стареньком Юпитере, не справился с управлением и врезался в дом. Дед тогда вылетел из седла, а у мотоцикла полопались передние спицы. Я тогда от стыда готов был провалиться под землю, но дед ничего не сказал и правильно сделал. Ещё помню, как долго ждал деда на лавочке в сенях, когда он почистит мне семечки и вручит эту заветную стопку. Как я долго тогда ждал, и как быстро съел! Пока воспоминания приходили одни за другими, я понял, что приближаюсь уже к финишу и завершаю это состязание в числе первых.После спортивных баталий,когда я уже возвращался обратно, то понял, что пробежал всю дистанцию на автопилоте, мои мысли меня куда-то унесли,а тело само переключилось на нужный лад. Приближаясь к дому деда, я увидел огромное количество следов на земле, которые оставили пожарные машины этой ночью.Я поднял голову и отчётливо увидел сломанную доску на лбе дедушкиного дома. Через эту сломанную доску пожарный расчёт получил возможность залить воду под саму крышу, чтобы не началось возгорание верхней части дома.Уже столько воды утекло с тех пор,а эта сломанная доска до сих пор так и осталась,видимо в качестве напоминания.В сенях меня встретили тётя Рая и мама. Они отправились хлопотать дальше, ну а я остался сторожить оставшееся после пожара добро(кому оно нужно?), и тут началось самое неприятное. Я остался один в чёрном от копоти доме, где прошли мои счастливые детские годы. А теперь здесь царил мрак, только небольшая часть света попадала с улицы через соскобленную от гари щель на оконном стекле. Пока тетя Рая с мамой ждали меня,то они долго не думая, взяли огромный нож, которым забивали скотину и им провели несколько раз по чёрному стеклу, впустив тем самым лучи еле заметного солнца. Всё моё нутро просилось наружу. Честно, было страшно, и я часов пять просидел на холодной крыше веранды, иногда поедая мятные яблоки,которые красовались на яблоне которую когда-то посадили дед и бабушка.В тот раз мне показалось, что в доме кто-то ходит, и тогда же ещё не в тему я вспомнил старую советскую страшилку,
которая начиналась со слов  ...«в черной черной комнате, в чёрном чёрном углу...» Только ближе к вечеру я спустился на землю, так как приехала мама и отправила меня домой в нашу квартиру. Навстречу мне попался брат Алексей в сопровождении Папани (это прозвище было у дяди Саши Глебова, любимого друга нашей семьи). Они с братом специально шли мне навстречу, чтобы немного поговорить со мной и сменить на часах. Закрыв ворота и двери на внутренние щеколды, новоиспечённые сторожа отправились в дедушкину баню, где удобно устроились на полке и полу, предварительно немного протопив баню. Дома я долго ещё не мог отмыть от рук копоть, а также еще несколько дней ходил в куртке, от которой пахло дымом.Я заканчиваю свой цикл эссе "Сохрани день".С годами время постепенно стирает из памяти важные детали и было бы здорово чтобы каждый из вас написал хотя бы одно воспоминание о своём близком человеке, которым вы смело можете поделиться с окружающими.

P.S.В эссе речь идёт о событиях,которые произошли в Камбарке 27 сентября 1996 года.