Глава XX VII Майла

Иван с Петром, передвигаясь, когда телегами, а когда и просто пешком, стремились выйти к реке Онега, чтоб попасть там хоть на какое-то плав средство, что могло бы довести в их город.
- Надо держать путь на Улитино. Пусть это и крюк, но, так мы окажемся на реке Онеге, - частенько повторял Иван.
Пётр не спорил с ним.
Под Самодедом неожиданно выскочив из-за леса, на большой скорости, пикируя вниз, пролетели над ними два биплана.
- Всё веселятся, - заметил Иван.
- Наверно разведка, - уже умел стратегически мыслить Пётр.
- Значит рядом могут быть войска Миллера.
- Уж и не знаю, что лучше теперь. Красные, или белые.
- Лучше свобода, - смотрел в след удаляющимся, летящим над дорогой самолётам Иван.
- Может свернём в лес?
- Нет. От судьбы не уйдёшь.
Никогда прежде не думал Пётр, вот так будет пробираться к себе домой, пешком, подводами, ночуя в сёлах у того, кто сжалостивится над ним. Вспоминал сейчас отца. Как его уважали в городе, да и в соседних погостах. Сейчас же все замкнулись в себе, в страхе быть ограбленными, убитыми, или взятыми под стражу за сочувствие тем, или иным захватчикам, что менялись с определённой периодичностью.
Вошли в Обозерский. Крупный железнодорожный узел на направлении Вологда-Архангельск. Ходили по крайним домам, просились на ночлег, как паломники, с котомками, оборванные и голодные. Никто не пускал. Выслушивали, кто с сопереживанием качая головой, а, кто и не дослушав обрывал фразой:
- Знаю, знаю! Ступайте с Богом. Нече вам тут делать!
Прошли дальше. Остановились у большой, двухэтажной, поморской избы, стоявшей, как и все соседние с ней, лицом к широкой, глубоко уходящей в сторону от озера заводи.
- Здесь. Я дальше не пойду. Если не пустят, заночуем прям у ворот, - признался Иван.
Прошли через огороды, вошли в сени.
- Хозяева. Пустите путников переночевать, - без особых эмоций, произнёс Иван.
- Что ж, коли некуда податься, то ступайте в дом. Надеюсь блох не нанесёте? – выйдя в сени, спросил босой, бородатый мужик.
- Нет. Даже их то нет у нас, - попытался шутить Пётр.
- Ну, нет, да и слава Богу. Чем расплатиться-то есть? Али так хотите?
- Нет ничего.
- На нет и суда нет, - вздохнул мужик и пошёл в избу, показав им жестом идти за собой, почёсывая спину.
В горнице сидели дети; Двое ребят, лет пяти и семи, и девчонки по три, шесть и восемь лет. Баба что-то стряпала у печи. Видно; продукты у них имелись, не были экспроприированы советами по продразвёрстке. Не коснулась она ещё этих мест, так, как не будучи захвачена англо-французским десантом вместе с Онегой, 31 июля 18-го года, уже 8 сентября, того же года была взята войсками белогвардейцев и интервентов.
16 сентября 18-го года был сбит над Обозерской самолёт Красной Армии. Лётчику и наблюдателю удалось скрыться. Целым событием оказалось это для здешних мест. Но, аж до конца зимы 19-го власть оставалась за белогвардейцами, пока 19 февраля умелые действия красноармейцев привели к освобождению станции Емца и Обозерское. Фронт белых на железнодорожном направлении развалился.
Но, не могли заглянуть в будущее беглые заключённые ссыльнокаторжной тюрьмы на Мудьюге.
- Какая ж у вас власть-то теперь тут? – присаживаясь на свободную лавку, поинтересовался Иван.
– А и сам-то не пойму. Британская наверно раньше была. Шапки у них смешные. Кверху торчат. Теперь пропали куда-то. Белогвардейцы одни остались.
- А мы всё леском, леском, по краешку. Так в Обозерское и вошли. Как не заметили? - посмотрел на Петра Иван.
– Завтра же уйдём от вас. В Онегу добираемся. Домой к себе. Оттуда мы, - рассказал Пётр мужику.
- Это вам по реке надо. Так не уйти. А, что от белых бежите?
- Не совсем, - зло улыбнулся Иван.
- От мира, - уточнил Пётр.
- От него не убежишь, - достав мешочек с табачком-самосадом, закручивал самокрутку мужик.

Уходили на рассвете.
- Как ни крути, а вам до Емцы надо идти. На Онегу другого пути нет. Разве что только лесом. Но, там болота такие, что не объяснить мне, как сквозь них пройти, да и не ходил никто акромя охотников, - напутствовал мужик.
- Лесом не пойдём. Намучались уже. Хватит с нас, - успокоил Иван.
Присели на дорожку.
- Ну, с Богом, - встал, перекрестившись сам и перекрестив своих ночных гостей мужик.

На дорогу выбирались вдоль Обозера. Там домов не имелось, а рос густой лес, несмотря на то, что это и был край посёлка.
Предстояло перейти железнодорожную насыпь, остававшейся до 16-го года узкоколейки, теперь же перешитой под полноценную колею железной дороги, давшей возможность свободному перемещению по ней бронепоезда «Майла».
- Смотри, какой красавец, - заметил первым бронепоезд Пётр.
- Да. Устрашающе. Но, поверь мне, ничто уже не остановит красную армию. Северу суждено быть советским.
Состоящий из трёх вагонов, ощетинившийся пушками, метрах в трёхстах от них стоял на рельсах, укрытый еловыми ветками, покрашенный ещё летом в зелёный цвет бронированный, сделанный по спецзаказу состав. Во главе которого, из-за того, что был полностью зашит, изменившими его форму, клёпанными листами железа с трудом узнавался паровоз, с огромной, так же защищённой от прямого попадания крупнокалиберных пуль и мелких снарядов трубой.
Клубы пара выбивались из-под стальных листов обшивки. Из трубы шёл чёрный дым хорошо растопленной топки.
Вокруг него копошились люди.
- От интервентов остался ещё. Поэтому и название такое, - замялся Иван.
- Какое?
- М-а-й-л-а, - прочёл на распев. Подумав, добавил: - Английское. Теперь войскам Миллера принадлежит.
- Надо поскорей убираться отсюда. Пойдём по дороге. Как и прежде, если увидим кого, то в лес. Редко здесь ездят местные на телегах, а о моторах и говорить не приходится.
- Да. Петь. Порой и по целому часу мы шли в одиночестве с тобой до Обозерского.
Дорога шла вдоль железнодорожного полотна. Поленились сворачивать в лес. Думали, авось пронесёт. Но, не пронесло.
- Стой! Кто идёт! – раздалось словно сверху, с дерева, растущего вдоль самой железной дороги.
«Майла» дымила уже во всю мощь своей вместительной топки. Клубы чёрного, словно смоль дыма, поднимались высоко над станцией, лишь только на большой высоте уносимые утренним ветерком в сторону Обозерского.
- Свои, - не полез за словом в карман Иван.
- А документ есть? – и точно, спрыгнул с дерева белогвардейский солдат, направляя на них трёхлинейку.
- Какие документы? Что ж это нам, простым русским людям и без документов нельзя? – прощупывал солдата на серьёзность намерений Иван, подумывая о том, что возможно придётся брать на душу грех убийства.
- Без документов нельзя, - будто из-под земли показался второй, словно игрушечный, сделанный из олова воин, с такой же, как и у первого винтовкой.
Нет, тут уже, пожалуй, придётся оставаться безгрешным, понял Иван.
- И, что ж вы теперь с нами сделаете? – спросил Пётр. Понимал, наличие формы у Ивана им обоим на руку. Но, кто его знает, что в голове у офицера, к которому будут они вскоре отведены.
Резким движение, не дав ответить на вопрос Петра, Иван выбил винтовку из рук солдата, и бросился на второго. Пётр растерялся. Отскочил в сторону. Но, успел ударить снизу по винтовке второго, прячась в кювет от страха, тот выстрелил вверх. Но, не успел перезарядить
- Бежим в лес! – забыв о своей хромоте крикнул Иван, перепрыгивая через кювет, над Петром.
На станции тут же начался шум.
«Майла», набравшая к этому моменту нужное давление пара в котле, теперь стоящая в ожидании какого-то приказа, медленно сдвинулась с места, и покатилась в их сторону.
С бронепоезда, как горох посыпались солдаты. Все бежали за ними.
- Зачем ты выбил у него винтовку? – на ходу, опережая Ивана, обернувшись кричал Пётр. Иван, что есть мочи пытался его догнать.
- Сам не знаю. Руки отдельно от головы сработали, - остановился перевести дыхание Иван. Он настолько не хотел и не желал воевать, что, казалось, был готов на всё для того, чтоб уйти от любой попытки втянуть его в это. И, сейчас уже жалел о содеянном. Но, было поздно.
Из бронепоезда открыли пулемётный огонь по лесу. Но, срезая толстые, сосновые ветки, застревая в стволах, пули не достигали цели.
Поняв, впустую тратят патроны, огонь прекратили. Теперь в их сторону бежали солдаты с винтовками. Время от времени постреливая на ходу, были настроены решительно, и явно догоняли.
- Нам не уйти.
- Да Вань. На этот раз нас догнали, - сел на поваленную ветром сосну.
Сильно прихрамывая после бега, подойдя, присел рядом и Иван. Оба устали и не имели уже сил на бегство.
- Кто такие?
- Руки за голову! – кричали ещё издалека солдаты.