Двухколесная страсть и боль Федьки Соснина

         Вы мечтали, конечно же, в детско-юношеском возрасте своём, о мотоцикле, о двухколесном красавце, на котором вы.…  Э-э, да что там говорить. Наверняка, все пацаны мечтали  иметь такого красавца, меж ног своих. А сзади, чтобы обязательно девчонка смазливая сидела. И визжала бы для приличия, будто ей страшно очень. И покрепче прижималась бы к тебе. И мы бы летели, летели, летели. Пока. А пока хватит, хотя мечтать и не вредно.

      Федька Соснин отчетливо ощутил в себе эту проклятую зависть, когда его соседу, однокласснику, матушка купила мотоцикл. Видать, в честь окончания сельской восьмилетки. Не сказать, чтобы уж совсем успешно он ее окончил. Скорей всего, это был аванс за скорое начало его трудовой деятельности.

           Федька сам помогал ему вытаскивать этого зеленого красавца из сельповского магазина, освобождать от деревянной обрешетки. На бензобаке, с обеих сторон, были прикреплены белые зайчики, с поднятыми вверх ушками. “Ковровец”, почтительно называли мотоцикл, окружившие нас, пацаны, стараясь погладить этих “бензобаковых” зайчишек.

      Федькины мечты, о ночных катаниях с девчонками, для его соседа, тоже Федьки, стали реальностью. Деревенская улица, прямая и длинная, только одна, да и та узкая. Техника совхозная, в лице гусеничных тракторов, пары “Беларусей” и стольких же грузовиков, давно спит. А парнишка Федька, на своем “Ковровце” с зайцами на баке и девчонками сзади, только и слышно – туда-сюда, туда-сюда.

      Но совершенно неожиданно, причем, оттуда, откуда и не ожидал Федя Соснин, его мотоциклетная мечта стала приобретать реальные черты.

      В соседнем селе, куда парень пошел в девятый класс учиться, потому как в родном селе только восьмилетка, в сарае у двоюродного деда, он обнаружил свою давнюю мечту, заваленный хламом, под толстым слоем пыли, настоящий мотоцикл.

      Правда, таких мотоциклов Федор еще не видывал, это не “Ковровец”, и, конечно же, не “ИЖ”, хотя присмотревшись, парень заметил определенное сходство с легендарным “ИЖ-49”. Только габаритами намного меньше.

     То же сиденье, широкое, резиновое, правда, на “ИЖаке” их два, а здесь вместо заднего, железная решетка багажника. Выхлопная труба, точь в точь “ижаковская”, с красивым, скошенным наконечником, но тоже одна.

      Карбюратор тоже открытый, с воздухофильтром простейшим, набитая металлическая сетка, пропитанная маслом. Ключ зажигания вставляется в черную, пластмассовую коробку, позади нее крепится шестивольтовый аккумулятор.

     Фара не удлиненной формы, так как спидометр в ней отсутствовал, он был приварен к правому перу передней вилки. Да. И очень красивый бензобак, каплевидной формы, с блестящей крышкой, c приваренным, к ней мерным стаканчиком, что был спрятан внутри бака. А в стаканчик наливали автол, когда нужно точно соблюсти пропорции смешивания автола и бензина для работы двигателя. Вообще, очень даже удобно, когда нет под рукой подходящей емкости, тем более, с делениями.

      Мотоцикл Федор изучал, когда хозяев не было дома, а их было то всего двое, дед, да жена его, тетя Рая. В доме даже нашлась книжка с описанием этого раритета. Это был легкий дорожный мотоцикл марки К-55, выпускавшийся до 1958 года. А мощность то, мощность то, какая у него была! Целых четыре кобылы  и в придачу еще и жеребенок. Итого – 4,75 лошадок!

     Вот бы попробовать еще и завести его. Но аккумулятор абсолютно не подает ни малейших признаков жизни. Хотел Федя, вместо сдохшего, старенького аккумулятора, даже две круглые батарейки от китайского фонаря “пришпандорить”. Но вскоре “допёр”, что пока еще он полный профан в электричестве, если хотел батарейками аккумулятор заменить.

       В книжке прочитал, что данный мотоцикл имеет три скорости. Первая вниз, вторая и третья, вверх. Нужно на практике теперь проверить. Никто ведь, балбеса, не предупредил, что нельзя, на неподвижном “дрекселе”, скорости переключать.

          Раз получилось, два получилось. А на третий – хруст! И рычаг свободно крутится во все стороны. А умная книжка в доме показала, что же ты, неразумный Федька, поломать успел. А отломил он, всего лишь вилку от вала переключения. И всё это спрятано очень глубоко, в самом чреве двигателя. И чтобы добраться до этой поломки, надо разобрать весь двигатель.

             Вот ведь незадача! Да еще какая! У Федора образовалось два пути. Первый, это отойти подальше от этого, по сути, уже, напрочь, убитого аппарата и на пушечный выстрел к нему не подходить. Как уже несколько лет к нему никто и не приближался.

       Второй, более длинный, но весьма для Федьки, по фамилии Соснин, заманчивый. И был бы, очень желателен. Нужно убедить отца с матерью, что Феде просто край, как необходим этот “дрексель”. Ездить из дома на учебу сюда, в соседнее село, а это ведь четырнадцать километров, всё не пешком. Почаще дома бы бывал, а не раз в неделю.

      Деда Ивана пока трогать Федька не стал. Пусть пока останется в неведении, а то еще к мотоциклу сунется и поломку обнаружит.

    Родители долго не сопротивлялись, согласились в рассрочку отдать сумму, если она не будет запредельной. Теперь надо заходить с другого конца.

    - А скажи мне, дядя Ваня, что у тебя за техника в сарае стоит? Та, что с номером желтым?

    Действительно, сзади на мотоцикле был прикручен желтый номер. Таким цветом были номера раньше, до теперешних, черных.

    - А почто спрашиваешь? – насторожился дед Иван.
     - Мой мотоцикл, мой.

    - А почему его в сарае держишь, не ездишь на нем? Всё на коне, да на коне.

   - Да куда мне на нем ездить, сдуру купил его, ума вот нисколько не было. Вот племянник, что в Бийске живет, как приедет, бывало в гости, так и рысачил на нем. И днем и ночью. Он же спортсмен, бегун. Уедет за село и тренируется там, где дорога поровнее.

     Так, исподволь, и узнал наш Федор всю подноготную зеленого “дрекселя”. Кто ездил, куда и зачем? И откуда на спидометре три с лишним тысячи километров намотаны.

   - Ну, коли ты, дядя Ваня не ездишь на нем и он тебе не нужен, тогда может и продал бы его мне.

     Дед Иван оторопело посмотрел на собеседника. Никак не ожидал он такого поворота. Но быстро пришел в себя.

   - Продать то конечно можно, но откуда ты денег то возьмешь, христовый оладушек?

   - Так родители и дадут. Лишь бы цена была нормальная.

   Да, озадачил Федька старого мордвина. Или  наполовину мордвина. Но всё равно озадачил. И на дух не нужен ему этот расхристанный металлолом, он то точно знал его теперешнее состояние, хоть и говорил, что сто лет не садился на него. М-да. Закавыка. Но какая замечательная возможность избавиться от этого хлама.

    - Ладно. Как родственникам, так и быть, уступлю вам мотоцикл за 150 рублей.

    Родственником дед Иван был, конечно, совсем не близким. Они были с дедом Федора двоюродными братьями, ну да ладно.

    Что такое сто пятьдесят рублей в середине шестидесятых в небольшом селе алтайском. Это месячная зарплата отца Федьки, тракториста. И то не всегда. Мать же в библиотеке рублей семьдесят получала.

     В результате переговоров, сто рублей Федька отдает сейчас и забирает, хоть на все четыре стороны, этот “драндулет”, а пятьдесят отдает в конце лета, когда сам заработает эти деньги на сеноуборке.

    Радости Федькиной не было, кажись, предела. Он готов был расцеловать и отца и мать. Может быть, и расцеловал даже. Но деда Ивана он точно не чмокал. Теперь можно в открытую заниматься ремонтом. В первую очередь, с рычагом переключения скоростей.

     Здесь большую помощь Федьке оказал школьный учитель машиноведения, которого звали Николай Григорьевич. Выслушав от парня сбивчивый рассказ о его проблемах, он посоветовал ему вытащить двигатель из рамы мотоцикла и принести к нему в гараж. У него в ту пору был мотоцикл с коляской, да и сам Николай Григорьевич слыл замечательным механиком.

     Кстати, он до работы в школе, им и был. И отца Федькиного даже на курсах трактористов этой профессии выучил.

    И с этого дня начались Федькины “университеты” в освоении техники. Они будут разноплановыми и интересными. Много чего он узнал и научился, благодаря этому двухколесному “чуду” отечественного мотопрома середины пятидесятых.

    Пока вытаскивал из рамы двигатель, Федор обнаружил много чего “интересного”, но пока он оставил всё на потом, хотя энное количество эйфории уже и тогда, заметно поубавилось.

   Для того чтобы починить рычаг, то есть приварить вилку к валику, нужно “располовинить” движок, то есть разъединить его на две части, чтобы добраться до коробки.

   Когда сняли головку, а затем и сам цилиндр, Николай Григорьевич обратил внимание, что в цилиндре образовалась значительная эллипсная выработка и неплохо бы расточить цилиндр и поставить поршень и кольца большего диаметра, так называемого, первого ремонта.

    Можно ездить и на таком поршне и кольцах, но мощности, считай уже трети, а то и больше - тю-тю. Нету-те! Лучше бы Федьке он этого не говорил тогда!

    Наконец, двигатель, при помощи деревянных клинышек, был “расколот” на две части, и Федор добрался до отломанной вилки, повредив попутно прокладку. Но это были мелочи, по сравнению с мировой революцией.

    Учитель сказал, где и чем, он может приварить злосчастную вилку к валику, и Федор бегом рванул в центральные мастерские совхоза, к названному им, товарищу. Это был сварщик. Надо сказать, что молодцы были, в то советское время, эти мужики. Без лишних слов, он заварил деталь, не взяв ни копейки, да у Федьки их, вообще то, и не было. Вернее, были, но совсем чуть-чуть.

       Обратная сборка заняла гораздо меньше времени, хотя пришлось и вырезать новую прокладку в картер.

       Поблагодарив Николая Григорьевича, Федька летел к сараю деда Ивана, как на крыльях, хотя и тащил в руках довольно увесистый мотоциклетный движок.

         И вот наступил самый волнующий момент в Федькиной жизни, он впервые в жизни, выкатил своего железного коня из стойла, чтобы промчаться по горам и долам родного Алтая, да так, чтоб “пинджак” заворачивался.

       “Конь” то, Федькин, завёлся, правда, только с “толкача”. Аккумулятор не “фурычил”, видать, уже несколько последних лет.

      Немного приловчился Федя к новому железному другу, попутно заметил, что и спидометр не работал. Тросик в оболочке из двух частей, почему-то, состоял, а не одной. Перемолол  его или спортсмен-бегун, а может и  дядя сам.

       Ну, благословясь, можно и в родную деревню двинуть. На смотрины. Обнову показать и по улице пару раз, туда-сюда, как мечтал когда-то. Да еще и зазноба Федькина не видала же, друга нового. Вот только как прокатить ее, Федька еще пока не придумал. Нету седушки сзади, багажник железный только. Ну, это не смертельно, подумал Федька и помчался в свою деревню. Аж пыль столбом!

      И ведь доехал. Родители отнеслись довольно сдержанно к покупке. Маленький, зелененький. Трещит, дымит. Вроде и ничего, но всё равно какой-то “некультяпистый”. Прокатиться и то нельзя, не на чем. Федьку же их оценка не очень и огорчала. Не их же катать, купил. Вишь, как, купил!

     Парню больше не нравилось, что у его мотоцикла напрочь отсутствуют обе подножки. И центральная и боковая, почему-то. Приходится при остановках пользоваться заборами, приваливать его к штакетинам, будто коня своего привязывать. Ну и это не всё. Заводить, то, свой “дрексель”, приходится или с горки, или за руль руками, и бегом, с ним рядом, пока не заведется.

     Это больше всего раздражало нашего новоявленного мотоциклиста и отправился Федя в свою бывшую школу, выпросить у директрисы выпрямитель, для зарядки своего “дохлого” аккумулятора. А выпрямитель тот, такая здоровенная и тяжелая “бандура”, что еле дотащил его до дома своего.

      А розетка то в доме одна и та в горнице, в простенке между окон, в аккурат над столом. По обеим сторонам стола кровати. Одна родительская, другая Федькина. Взгромоздил на стол выпрямитель, подсоединил аккумулятор. Строго-настрого сказал, чтобы ни к чему не прикасались, а сам в клуб, на сеанс вечерний, да с девушкой же повидаться надо. А то совсем от рук отбиться может, пока он со своей обновой валандается.

     Мать, честная! Это так Федька подумал, когда уже глубокой ночью, он открыл дверь дома своего. В нос шибанул резкий запах электролита, из глаз слёзы потекли. Заглянув в горницу, Федька увидел лежащих на кровати родителей. Без признаков жизни, но живых еще. На лбу у каждого по полотенцу. Отец, как показалось, загробным голосом произнес.

     - Федя, выключи ты, Христа ради, эту машину свою чертову! Мочи никакой терпеть это!

       Бедные родители, они беспрекословно выполняли Федькин наказ – ничего не выключать и чуть богу души свои не отдали, надышавшись ядовитых паров кислоты. И ведь совершенно напрасны были их страдания. Аккумулятор никогда в жизни больше бы не зарядился, так как его пластины уже давно все осыпались. И хорошо, что хоть пробки Федька из него вывернул перед уходом, да сам выпрямитель не сгорел.

     Да, хреново быть бестолковым! Если такими способами начнем накапливать знания, то, точно, жертв нам в дальнейшем не избежать, подумалось Федору.

   Чем больше Федя общался со своим другом, тем в большее уныние он приходил. Ну как же так! Вроде и пробег небольшой, а куда ни глянь, всё требует неотложного ремонта. Взять хотя бы, те же колеса. Если переднее еще потерпит, то заднее на ладан дышит. И восьмерка, обод погнут, так еще вдобавок доброй половины спиц не хватает. От неравномерной нагрузки они просто рвутся.

         Хорошо, что в те годы функционировали базы Посылторга. Особенно нравилась Подольская база. Именно она высылала необходимые детали к мотоциклам. Вот и пришлось Феде регулярно обращаться туда за помощью, в том числе просить и спицы и обод.

      И ведь выслали. К голому ободу привязана только бирка с Федькиным адресом. В коробочке спицы. И длинные и короткие. Старое колесо разобрал, выкинул обод с остатками спиц, оставив только центральную его часть.

     Ну и в каком порядке теперь новые спицы на новый обод определить, чтобы полноценное колесо получилось? Тут смекалка природная Федьке помогла. Ведь переднее то колесо перед глазами. Вот и начал спицу за спицей вставлять, поглядывая на переднее колесо. И ведь получилось. Правда, с равномерным натяжением спиц пришлось повозиться подольше. Но и с этим Федька справился.

     Думаете, что наш парень забыл совсем про заднее сиденье? Как бы ни так! И резиновое сиденье прислал сердобольный Посылторг. Пришлось только изрядно “помароковать”, как его ловчее к багажнику “пришпандорить”.

         И вот он, звездный час для Федора Ивановича! Можно в таком случае даже по отчеству парня назвать. Он усаживает свою девушку на заднее сиденье и бедный мотоцикл, из последних своих четырех кобыльих сил и одного жеребенка, с трудом тронулся с места.

       Сплоховал тогда Федька, маху дал, надо было маршрут заранее продумать, чтобы впросак не попасть. А он то, как раз и влип, как кур в ощип.

      И какой черт его дернул сразу за деревню ехать. А там, за мостиком горочка, не такая уж и крутая, но подъем получается достаточно продолжительный.

     Третья скорость! Вторая! Первая! Давай, дружок, тяни, милый, не позорь меня! А дружок, извиняющим тоном, пук-пук-пук, и заглох бы совсем, если бы Федька сцепление выжать не успел.

      - Слезай! Иди пешком в горку, а я с ним рядом побегу.

      Стыдоба то какая! Пассия Федькина, не успев насладиться быстрой мотоциклетной ездой, идет пёхом в горку, а сам Федька, держа своего мустанга за рога, то бишь за руль, в клубах вонючего дыма, вприпрыжку бежит рядышком.

     Да уж! Позор! Да какой там к черту позор – позорище гольное!

     Отказалась девушка впредь садиться на Федькин драндулет. Ну что за дела, едешь и не знаешь, когда тебя в гору идти заставят.

    И тут нашего Федора осенило. Вспомнил он слова своего учителя машиноведения, Николая Григорьевича о слабенькой компрессии и о эллипсной выработке цилиндра. И о том, что неплохо было бы, расточить этот цилиндр и заменить поршень.

    - Николай Григорьевич, как мне поступить, с чего начать?

     - Выписывай со своей базы Посылторга поршень и кольца. Не забудь только – первого ремонта. А сам, снимай цилиндр, ты знаешь, как это делать, и иди с ним  на Центральную усадьбу, в мастерские. Найдешь там токаря, скажешь, что от меня, объяснишь ему все, и он тебе расточит твой цилиндр и отшлифует сразу.

      Вот это повезло с учителем, так повезло! Так думал про своего учителя Федька, вприпрыжку, с цилиндром, завернутым в тряпку, несясь со всех ног в мастерские. Быстро нашел там нужного токаря, а вот дальше пошло совсем не так, как хотелось парню.

     Станок сломан и неизвестно, когда его отремонтируют. Видя полное разочарование на лице парнишки, добрейшей души человек, этот токарь, говорит ему.

     - Я тебе сейчас настрою под твой диаметр резец, дам его тебе, смотри, только не потеряй. Найдешь в школе, или в своем селе, токарный станок, токарь тебе  проточит, и не забудь принести мне обратно резец этот.

       Не веря своему счастью, Федька бросился на поиски станка. Увы, поиски ничем не увенчались. В расстроенных чувствах парень стал внимательно рассматривать резец, что дал ему токарь. Резец отдаленно напоминал гранату с длинной ручкой. Такие Федор в фильмах у немецких солдат видел. Длинный, достаточно толстый вал, на конце этакая “балдоха”, с двумя выступающими резцами. А на конце вала четырехгранник, он то и навел парня на определенные мысли.

      Он решил сотворить то, что никто в его стране не делал, да что в стране, в целом в мире, никто бы не додумался такое сотворить.

     Федька решил вручную расточить свой многострадальный цилиндр. Сколько там оборотов в минуту дает токарный станок? Сотню, или несколько сотен, может даже тыщу?

        - Ладно, сотен не гарантирую, но эту “балду”, под названием резец, я в свой цилиндр всё же должен загнать.

       Надо заметить, что Федор к этому времени от житья у деда Ивана отказался и проживал со всеми иногородними ребятами и девчонками в интернате. Кирпичном и двухэтажным. С батареями отопления. Вот они то и понадобились нашему умельцу.

      Даже не батареи, а нашел он щель в их конструкции, куда можно было бы вставить четырехгранник резца, чтобы тот не проворачивался.

      Федька не знал, нужно ли чем-то смазывать, может автолом, а может и водой обливать цилиндр, он, если честно, то и токаря, то за работой не видел никогда.

     Поэтому, со всей своей крестьянско-пролетарской решимостью, он рьяно взялся за работу. Слава богу, задача ему была ясна, просто нужно выполнить ее. Этот резец, который в данный момент не лезет в цилиндр, после Федькиной расточки должен входить и выходить из него, как отче наш.

    И работа закипела. Какая-то часть резца сразу в цилиндр вошла, видать, на конус был сконструирован, а вот чтобы остальную часть туда засунуть, нужна грубая мужская сила. Ох, дядя Ваня, ох, мордвин алтайский, подсунул ты мне работенку. Вместо того чтобы грызть гранит науки, сижу и пытаюсь грызть сталь цилиндра мотоциклетного, горестно думал Федор.

     Вспомнил Федя и школьную мастерскую в селе своём и висящие на стенах толстые сверла по дереву с двумя деревянными ручками. Видать, такими бревна в старину сверлили, чтобы шканты в отверстия вбивать.

    Вот и наш умелец, как тем сверлом, по половине оборота, со скрежетом загонял резец всё глубже и глубже в цилиндр, но уж больно медленно.

      И наконец – ура! Резец вышел из верхней части цилиндра полностью! И что получилось в результате? Заметная кучка металлической, даже не стружки, а кусочков металла на полу, а в цилиндр, так без слез, смотреть нельзя. Вместо ранешней, блестящей поверхности, теперича, шероховатый, тусклый металл.

     Что в конце всей процедуры нужно провести шлифовку, Федька, конечно же, знал. И провел. По-своему. Кусочком наждачной бумаги, то сверху, то снизу, докуда пальцы доставали.

     Ну, а заменить поршень с кольцами, это для нашего мастера, что полтора пальца … об асфальт. В очередной раз двигатель собран. Заведется ли, тронется ли с места? И завелся, и тронулся и даже поехал. Стоили ли, все эти усилия, и затраченные деньги на запчасти, для того, чтобы “мощей” четырем кобылам добавить? Чтобы в горочку с девушкой позади, без посторонней помощи, выскочить.

       Увы, и увы. Стало еще хуже, с горечью признавал наш герой, Федор Иванович Соснин. Двигатель, понятно, почему, стал перегреваться. Да так, что кольцо поршневое не выдержало даже, половина его в окно выпускное вылетела, другая изрядно поцарапала, даже неудобно сказать, зеркало цилиндра.

     Ездил Федя на своем “дрекселе”, куда деваться. Конечно, не так ему мечталось при покупке его, но кто же виноват в этом. А тут еще дед Иван приставать стал, требуя заплатить оставшиеся пятьдесят рублей. Плачь, не плачь, но отдать все же пришлось.

     А в заключение скажу слова от автора. Много потом техники перебывало у нашего героя. После первого мотоцикла К-55 были и “Восход” и “ИЖ-Планета”, затем появился “Москвич-412” и в конце, с добрый десяток автомобилей японского автопрома, но этот шедевр, а самое главное,  пройденные с ним “университеты”, стоят в памяти Федора Ивановича на отдельной полке.

     А что же с тем мотоциклом, спросите вы? А он, вскоре, видимо от тяжелой жизни, слетел вместе с хозяином в глубокий овраг. Да так неудачно, что оторвал себе, напрочь, переднюю вилку. Так и не оправился, бедняга, от травмы. Хозяина вскоре забрали родину защищать, а его умыкнули под шумок. С концом.  И нас конец образовался.