Этимологический анализ некоторых словарных единиц,

Этимологический анализ некоторых словарных единиц, содержащихся в статье «Взаимоотношения ногайцев с народами Северного Кавказа в  хозяйственной и культурной сфере в ХVI-ХIХ вв.» под авторством Д.С. Кидирниязова

УДК 39/94

Дахо Алви Ахмедгириевич,
соискатель ученой степени к.и.н.

Аннотация. В данной работе рассматриваются некоторые слова и утверждения, имеющиеся в статье Д.С. Кидирниязова под названием «Взаимоотношения ногайцев с народами Северного Кавказа в хозяйственной и культурной сфере в ХVI-ХIХ вв.», опубликованной в журнале РАН ДНЦ «Вестник Института истории, археологии и этнографии». [1]  Целью данного рассмотрения является попытка произвести лингво-этимологический анализ тех выводов, которые относятся к чеченским (нахчийским) словарным заимствованиям, как заявляется автором статьи, из тюркского языка (кумыкского, ногайского и др.) и попытаться определить научную состоятельность этих утверждений. Вместе с этим мы преследуем и цель привлечь дополнительное внимание наших ученых и специалистов в области языкознания, общественности, студенческой молодежи и всех, кому небезразлична судьба чеченского языка к проблемам ее дальнейшего сохранения и развития.

Ключевые слова. Северный Кавказ, язык, Жанхот, кунак, тюрки, чеченцы, фамилия, князь Багратион, взаимовлияние.

     Автором предложенной нами к рассмотрению статьи является Даниял Сайдахмедович Кидирниязов – известный российский ученый, доктор исторических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Отдела древней и средневековой истории Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН, автор целого ряда монографий, в том числе и под названием «Взаимоотношения ногайцев с народами Северо-Восточного Кавказа в XVI — начале XX в.», почти соответствующего теме статьи, которой мы уделяем свое внимание в данной работе.[2]  Д.С. Кидирниязов также является автором большого числа научных статей. Своей исследовательской деятельностью, безусловно, он внес заметный вклад в российскую науку.

     Идейный замысел анализируемой нами ниже статьи Д.С. Кидирниязова также имеет значительную научную ценность и актуальность, т.к. статья призвана способствовать полезному межэтническому взаимодействию народов Северного Кавказа. Также хорошо известно, что выявление и исследование процесса языковых заимствований народов нашего региона, широко представленного многими этносами (около 150 национальностей по состоянию на 2017 год) имеет важное научное и практическое значение, ибо этим дается возможность установить межязыковые связи, определить лингво-исторический механизм лексического заимствования и дальнейшего функционирования заимствованных лексических единиц из языка-донора в язык-реципиент, что также важно и для всего кавказоведческого научного направления.

     В самом начале своей статьи автор правильно отмечает: «Издавна народы Северного Кавказа поддерживали между собой тесные экономические, политические и культурные связи. В течение многих столетий, живя по соседству и находясь в тесном общении, пройдя в своем культурно-историческом развитии большой и сложный путь, они не стали замкнутыми, изолированными друг от друга, оказывая друг на друга влияние, обогащаясь посредством обмена различными культурными ценностями, в результате чего у здешних народов выработалось много общих черт в духовной сфере. Общими были верования, большое сходство наблюдается в обычаях, фольклоре, одежде, вооружении. Местные жители обычно знали языки соседних народов, что приводило к употреблению общих терминов и слов». [1, стр. 24]

     Вместе с тем, следует отметить и тот достаточно известный факт, что в науке «нашего времени» существует откровенная тенденция, посредством которой разными исследователями предпринимаются попытки вырвать из системы (в частности) чеченского языка тот или иной термин, в том числе и собственные имена и отнести их к другим языкам, чаще - к своему. Причем, подобные попытки делаются не только учёными других регионов России или представителями других национальностей, но иногда, собственно, и самими чеченскими авторами, делая тем самым, по их убеждениям «легкие» научные открытия и, соответственно, «обнаруживая» без глубокого исследования и анализа в языке чеченцев (нахчийцев) то или иное «заимствование» из других языков. Здесь для примера можно привести статью Альмурзаевой П.Х. под названием «Заимствованная лексика чеченского языка».[3] В ней автором приводится целый перечень слов и выражений - «Заимствований из восточных языков», утвердившихся в  чеченской лексике и, соответственно, восходящих к арабскому, иранскому, тюркскому, дагестанским, адыгским, грузинскому, хуррито-урартскому языкам. Также отмечается и другая группа заимствований – «Русские и интернациональные заимствования», с английского, немецкого, французского, итальянского, испанского и др. языков. С одной только тюркской языковой основы автор называет в числе таких заимствований не менее 30 слов-терминов. К их числу относятся  и такие, которые мы относим исключительно к принадлежности чеченского языка. Чеченская общественность хорошо в курсе многих публикаций за последнее время и в различных социальных сетях, в которых «некими специалистами» также публикуются «перечни» слов из чеченского (нахчийского) языка, относящиеся к языкам других народов. Для примера можно привести  т.н. перечень из «153 арабских слов». Есть и много других подобных примеров.

     Чуть вернувшись назад, отметим ещё раз относительно тюркских заимствований.

     По нашему (примерному) представлению (специальный подсчет мы не производили) всего т.н. «тюркских заимствований», которые «наши» исследователи готовы признать в качестве таковых, приближается к пятистам слов-терминов. (!)
 
     Со своей стороны, мы не спорим с научными доводами и теорией относительно языковых параллелей и наличия в языке чеченцев определенного пласта заимствований из других языков, особенно – интернациональных заимствований, что было бы весьма ошибочным. Вряд ли в каком-либо современном нам языке не найдутся подобные или иные словарные заимствования. Известно ведь, что всякий язык развивается в том числе и посредством этих заимствований.  Для таких исследователей, как явствует из данности, достаточно наличие в чеченском языке слов и выражений, соответствующих или близких по их звучанию к тем, которые также имеются в языках других народов (здесь речь не о международных терминах, принятых и функционирующих в языках большинства народов мира). При этом, в их понимании, как правило, слова эти априори принадлежат любому другому языку, только не чеченскому. Наличие в таких случаях очевидной возможности этимологического толкования тех или иных слов на основе чеченского языка (и по смыслу и по звучанию) этими авторами также игнорируется. Этим самым, ими не учитываются исторические процессы формирования того или иного языка, фактор влияния на эти процессы коренного праязыка.

     В одном из своих видео выступлений Амин Тесаев говорит так: «… В языках мира, которые не имеют близкого родства, существует целый пласт слов, имеющее отношение, по всей видимости, к какому-то праязыку, на который указывал и пытался его выявить или сформулировать каким-то образом и Старостин… Я приведу примеры для того, чтобы не быть голословным. Есть арабское слово ;;;;; (земля). Это же слово известно и во многих европейских языках. Это erde (немецк. - земля), это earth (англ.)… и т.д. В чеченском языке это слово аьрд». [4] 

     К такой же точке зрения придерживаются  Т.М. Шавлаева, К.З. Чокаев, Х.З. Бакаев и многие другие чеченские ученые. В принципе, в современной науке это и не оспаривается.

     Так же не должно быть лишим и следующее.  К.М. Туманов, отнёсший чеченский язык к категории доисторических языков, отмечал: «… Обозревая языки других кавказских горцев, мы должны сказать, что западно-горские языки, правда, очень древни и могли б находиться в той или другой степени близости к доисторическим закавказским языкам, но опять-таки сближающих исторических фактов не существует по отношению западных горцев с одной стороны, и народов Закавказья, с другой. Исключив, таким образом, дагестанские и западно-горские языки из предмета нашего суждения, мы должны остановиться только на одной группе языков, или наречий кавказских горцев, которая известна под именем чеченской».[5] 

     Интересно в этой связи мнение Джамирзаева С.М., который отмечал: «Как известно, в разные этапы и истории происходили различные смешения этносов. Это не говорит о том, что костяк автохтонов не сохранился. Из-за его сохранения, с учетом равенства и справедливости, дружелюбия и т.д. сохранились, в основном, исконный язык, психология, мировоззрение: культура и мораль, и пр. В мифологии, преданиях, мировоззрении чеченцев до сих пор сохранились отголоски указанных отраслей хурритов, урартов и даже шумеров».[6]   

     Ко всему отмеченному следует добавить, что чеченский язык, являющийся одним из наиболее важных факторов этногенеза народа нахчий/нохчий, имеющий не менее 4-х тысячелетнюю историю своего возникновения, в процессе исторического существования не только заимствовал слова и выражения из других языков, но не редко становился и донором для многих других языков. Для примера можно привести следующее утверждение из коллективного труда Я.З. Ахмадова, Г.Д. Гумба, Д.С. Курумова, Э.Х. Хасмагомадова: «…выявляется наличие в армянском языке немалого количества заимствований из восточно-кавказских языков, в первую очередь, из нахских. По количеству они превышают все остальные восточно-кавказские заимствования вместе взятые».[7] 

     Не только о языковых соответствиях и параллелях, а и о генетическом родстве народов Чечено-Ингушетии и Грузии  говорится и в трудах покойного академика А.С. Чикобава.[8] 

     О некоторых языковых параллелях и заимствования и мы писали в статье «О сравнительно-этимологическом сопоставлении понятий loyal и лай».[9]
   
     Однако же, реальность состояния чеченского языка на сегодняшний день такова, что пора говорить о ее безопасности (!). Язык планомерно и беззастенчиво дробят и «растаскивают». Удивляет в такой ситуации отсутствие до сих пор какой-либо значительной работы наших ученых и специалистов в области языка по данной проблеме. Невольно создается и впечатление, что «забирать» слова из чеченского языка можно, а вот отстоять и «вернуть» нельзя. (!) Одной из наших задач в этой работе и является попытка сдвинуть с «мертвой точки» создавшуюся ситуацию. Спрашивается, до каких пор это может продолжаться?! На заданный нами вопрос, в первую очередь, хотелось бы обратить внимание Отдела языка, литературы и фольклора АН ЧР и прямо (функционально) - Института развития чеченского языка и истории (Умхаев Х.С.). 

     Как известно, в апреле 2020 года утвержден «Свод основных орфографических правил чеченского языка». [10]  Если и дальше дело будет продолжаться таким же образом, как оно обстоит на данное время, то в скором времени указанный «Свод» может оказаться дисфункциональным, т.к. чеченский язык может просто «раствориться» в других языках.

     Вернемся к статье Д.С. Кидирниязова. Как мы выше и отмечали, автор в своей работе также уделяет внимание и одному из актуальных и значимых проблем – давним и тесным связям народов Северного Кавказа в разных областях их сосуществования и взаимодействия.

     Теперь о том, почему мы обратились именно к статье Д.С. Кидирниязова? Ответ на этот вопрос следующий. Прежде всего потому (кроме, конечно, названных выше задач), что и в данной статье некоторые, по нашему убеждению, слова исконно чеченской языковой принадлежности автором причисляются к тюркизмам. Более того, имеется у нас для этого и другой повод. Дело в том, что в части о влиянии ногайской этнонимики на возникновение определенных фамилий у других народов Д.С. Кидирниязов приводит фамилию (имя), относящуюся к нашей (автор – Д.А.) родословной. А именно – фамилию Жанхотов (Джанхотов, от имени Жанхот).
 
     Итак… Автор статьи (Д.С. Кидирниязов) справедливо указывает на общие черты в фольклоре и религии народов Северного Кавказа. Он также отмечает (как ценностный) аспект многоязычия, ссылаясь, в частности, на академика В.Ф. Миллера и приводя его следующее утверждение: «Кавказский хребет – это гора языков – представляет капитальный интерес для этнографии. Нет другой местности на земном шаре, где бы на сравнительно небольшом пространстве скучивалась такая масса разноплеменных и разноязычных народов».[11] Так же мы полностью согласны, что у народов Северного Кавказа «встречается масса слов, заимствованных у близких и дальних соседей». Более того, мы сами говорим об этом же в начале нашей статьи.

     Однако в работе Д.С. Кидирниязова имеют место и некоторые безосновательные, на наш взгляд, утверждения. К их числу относятся, прежде всего те, в которых речь идет о чеченской языковой системе, о т.н., как мы выше отметили, тюркских заимствованиях.     Остановимся на нескольких из них. Так, автор пишет: «Тюркские лексические заимствования в чеченском языке являются одним из следствий тюркско-вайнахских языковых контактов, результаты которых находят отражение не только на лексическом, но и на иных – фонетическом и морфологическом уровнях структуры языков чеченцев и ингушей. Тюркскими заимствованиями (кумыкскими, ногайскими и др.), например, являются «саьрмасек» (чеснок), «саба» (мыло), «кема» (корабль), «урам» (улица), «бажа» (свояк), «орг1а» (иноходец) и др.». [1, стр. 26]  Сразу отметим, данное утверждение автор основывает на материалах «Русско-чеченского словаря».[12]  Далее автор пишет: «… Самое широкое распространение у всех народов региона имело гостеприимство. Об этом свидетельствует факт заимствования слова «кунак» (приятель) из тюркского во многие языки, в том числе в русский: «кунак», «конак» - (приятель, знакомый, с кем вожу хлеб-соль). Дословно «кунак» по-тюркски (гость), отсюда «куначество» - (взаимопосещение)». [1, стр. 29]  Данное утверждение Д.С Кидирниязов основывает на сведениях из «Толкового словаря…».[13]
 
     Как видим, автор указанной статьи выражения саьрмасек (чеснок), саба (мыло), кема (корабль), урам (улица), бажа (свояк), орг1а (иноходец), а также и кунак относит к тюркскому языку. Далее мы попытаемся проанализировать некоторые из перечисленных слов.

     Нам известно, что саьрмасек (sar;msak) (чеснок, ревень) имеет схожие названия на разных языках: азерб. sar;msaq (сарымсаг; ;;;;;;;;), башк. ;арым;а;, гагаузск. sarm;sak, казахск. сарымса;, карач.-балк. сарсмакъ, сарымсах, кирг., ногайск., тат. сарымсак, кумыкск. самурсакъ, тур. sarm;sak, sar;msak, туркм. sarymsak, узб. sarimsoq (саримсо;), уйгурск. ;;;;;; (samsaq), якут. чочунаах и др. Есть его название и в чеченском языке. Саьрамсекх (саьрамсекъ, саьрамцекъ, саьрамкцерг) на чеченском языке имеет две корневые основы – от саьрмак (дракон) и от церг (зуб, клык), буквально – драконов зуб. Кстати, в том же «Русско-чеченском словаре», на сведениях которого и основывается в своем утверждении автор, в том числе указывается и на зуб - к1онцерг (диалект. уст.). К1он в выражении к1онцерг означает острый, обжигающий (к примеру – острый перец), а церг - зуб, клык. [12, стр. 694] Соответственно, чеченское саьрамсекх (саьрамцекъ, саьрмакцерг) не просто чеснок, а выражение, полностью раскрывающее его смысловой состав.

     Мы также находим не основательным утверждение автора статьи о словах кема (корабль) [12, стр. 229], урам (улица) [12, стр. 650]… На чеченском языке имеются наименования разных видов транспорта по своему целевому предназначению – воздушного транспорта (х1аваъ кема, бер болу кема и т.д.), водного транспорта (хин кема, х1урд кема), наземного транспорта (ворда, ц1ерпошта), тележка ручного передвижения – г1удалкх. Обращаясь к анализу слова кема, отметим следующее.

     Наличие в чеченской лексике развитой терминологии, связанной с морем, морским побережьем, морским плаванием и промыслами и мн. др. имеет очевидное основание. Прежде всего из-за и вследствие исторического расселения и проживания чеченцев (нахчийцев, нохчойцев) в прошлом вплоть до берегов каспийского моря. Данное примечание нам важно и необходимо, т.к. основным доводом многих авторов относительно затронутой нами тематики является попытка «отказать» чеченцам их близость и соприкосновение с морем, этим же самым аргументируя «невозможность» наличия в чеченском языке «морской терминологии». Эти попытки делаются теми, кто недостаточно знаком с подлинной исторической основой и знаниями по данной проблематике или же пытается, во что бы то ни стало, понимать и преподносить суть вопроса так, как им хотелось бы видеть. Приведем для примера несколько цитат из разных источников.

     «…Десятого числа по утру в седьмом часу выехали мы уже на семь сажен глубины и около четвертого часу по полудни увидели остров Чечен. Он наименование свое получил от живущих в горах Чеченцев, кои пристают к оному для ловления рыбы».[14] 

     «…Чеченские духовные и много людей из лучших фамилий ... явились ко мне в селение Наур… ответствовать… и словом, сохранять на всей черте кордона, простирающегося до 200 верст от реки Сунжи до берегов Каспийского моря, тишину и спокойствие...».[15]   

     «Господину действительному статскому советнику астраханскому гражданскому губернатору и кавалеру Андреевскому. … Ныне же поступило ко мне от вышеозначенного купца Лебедева общее с товарищем его астраханским же купцом Токаревым прошение, коим с своей стороны жалуются, что имея дозволение от Астраханской экспедиции рыбного и тюленьего промыслов рыболовствовать в Чеченском участке (выделено нами – Д.А.), чрез недопущение их помянутым Арешевым к складке рыбы на берегу спорном, понесли весьма значищие убытки, …».[16]

     Таких примеров, опираясь на работы А.В. Потто[17], Н. Дубровина [18], Е. Максимова [19], А.П. Берже [20], М. Гаммера [21] и многих др., мы могли бы привести еще десятки.

     Таким образом, основательность таких понятий, как «остров ЧеченЪ», «Чеченский пролив», «Чеченский участок», «Чеченские воды» и пр. не подлежит никакому сомнению, точно так же, как и основательность и историческая достоверность обитания и расселения чеченцев в прошлом вплоть до каспийских вод.    

     В слове кема  ее часть ка указывает на значение рука. А часть м (ма) – отрицание того или иного действия, в данном случае отсутствие ручного усилия. Вполне допустимо, что этот термин образовался после появление парусного судна, т.к. парус является важной составной частью в конструкции корабля (водного судна), используемое для преобразования энергии ветра в энергию движения.
А весельная лодка или корабль на чеченском языке имеет название кхимар.

     Вот что пишет Амин Тесаева в одной своей статье: «…Что же касается мореплавания, то, не вдаваясь в подробности, скажу лишь, что чеченские моряки (чеч. гено – моряк), плавали на весельных (чеч. бахь – весло) лодках (чеч. кхиммар – лодка весельная, беспарусный корабль; сравните с кемарами Черномории), а также парусных (чеч. четар, черта – парус) кораблях (чеч. кема – корабль; парусное судно) с мачтами (чеч. маьтчиг – мачта) по морю (чеч. хIорд – море), озерам (чеч. Iам – озеро), рекам, в том числе по Кубани (чеч. ГIоба), Дону (чеч. ТIана), Волге (чеч. Рахь). Главная морская (причерноморская) область вплоть до середины XX века (пока не скончались последние старики) у чеченцев называлась Кхиммаркъа (вот вам и причерноморская Киммерия). У моряков был свой гимн-песнь, начинавшийся со слов «Вай гений, вай гений деций! [букв.: Не моряки ль, не моряки ли мы!] Кийрара дилха дегнаш борзала деций! [букв.: Сердца из тел наших не волчьи ли!]…», а в тексте имелась строка «Кхиммаркъе вайна хьалхахь еций!» [букв.: не пред нами ли расстилается Киммарка (она же, по-видимому, Киммерия)]. Черное море называлось Кийра-хIорд (Внутреннее море), позже – Iаьржа-хIорд; Каспийское – Къорда-хIорд (Глухое море), позже – КIаспа-хIорд». [22]
 
     Теперь о слове урам… На чеченском языке есть целый ряд терминов и выражений, в которых присутствует главная корневая основа слова урам – ур. К примеру: ур латтар (ирахь латтар; стоять – к примеру: в почётном карауле), урхалла (управление), ур (уьйр – более поздн. форма; связь, общественная коммуникация), урс (нож), урчакх (веретено), ур-атталла (хотя бы, даже) и др.

     Известный чеченский исследователь-краевед А.Сулейманов в своей «Топонимии» [23]  приводит ещё и такие названия: УргIала (гIала – город) [23, с. 121], хребет - Урзуме дукъ [23, с. 122], село Уьрга(Урга) и развалины древнего аула Хамбурие [23, с. 179].

     Само выражение ур в чеченском языке имеет очень глубокие исторические корни, уходящие в Шумер (область Древней Месопотамии), в котором, в числе других, существовали и такие города-государства, как Ур и Урук, в Хурритское царство Митанни и в древнее переднеазиатское государство Урарту.

     К.З. Чокаев, соглашаясь с мнение историка М. Каганкатвацис, предполагает, что в названии Урарту корневая основа Ура может означать имя отца глав (братьев) таких родов, как «Утой, садой, гергарой», что дает, по мнению автора, основание предполагать о первоначальном образовании этих родов в государстве Урарту. [24] 

     Чеченские выражения ур латтар и х1оьттан латтар имеют отчетливую разницу. Если ур латтар – это стоять почётно, смирно, ответственно, то х1оьттан латтар – это просто стоять. Как и в слове урахалла, часть ур во многих случаях включает в себя некий статусный компонент. 

     Т.М. Шавлаева в своей работе отмечает так: «… чеченское общество в горных диалектах имело название – «уьйре». Его произношение имеет много оттенков: «урие», «уйре», «уьре», «уьйре», как следствие полидиалектности чеченского языка. Уйре – это социум, связанный с природой на основе достижения гармоничных отношений. Реальная действительность требовала именно такой организации общества. В топонимике Чеченской Республики присутствуют термины с компонентом – «ур», «уьр» - как образующим местное название обществ».[25]

     Из всего отмеченного можно прийти к следующей этимологии слова урам. Его корневая основа ур означает главное локальное поселение, имеющее тесную связь его жителей (общины) между собой. Часть а – это видоизменное понятие Iа, Iен, Iар… (живут, проживать, жить). М, стоящее в окончании слова урам, может являться утвердительным компонентом. Для примера можно привести такие выражения, в которых м имеет такую функциональность:  да-м ду (так и есть), ала-м элар (сказать-то сказал), ва-м вогIур ву (непременно, придет) и т.д.
   
     Название иноходец на чеченском языке имеет несколько иную конструкцию (йорг1а), в отличие от приведенного автором орг1а. [12, стр. 201]
 
     Далее уделим более подробное внимание слову кунак, тоже заимствованного чеченцами, по мнению автора, из тюркского языка. Ещё раз напомним, автор считает, что слово кунак означает приятель, знакомый, с кем вожу хлеб-соль. Вероятнее всего, в толковании слова кунак автор так же исходит из сведений, имеющихся в «Чеченско-русском словаре», в котором его перевод представляется только как гость (хьаша) [12, стр. 240], не вдаваясь в его этимологию.

     Более широкое содержание видит в слове кунак С.И. Мусаева. Она пишет так: «Общеизвестно, что на почве Дагестана были в свое время широко распространены различные формы установления так называемого «некровного» родства: аталычество, побратимство, посестринство, куначество. … Сохранились интереснейшие данные о том, как при аталычестве … семьи, принадлежащие к одним народам, передавали своих младенцев в семьи иных народов (ногайцы – черкесам, кумыки – аварцам и др.). То же самое наблюдалось и в случаях побратимства (реже - посестринства), так же, как и куначества». [26] 

     Слово къонах, являющееся по нашему убеждению основой образования понятия кунак, на чеченском языке произносится в нескольких версиях (в зависимости от диалекта) – къонах, къуонах, къуонакъ, къоьнах… Морфологический состав слова къонах (къуонах) также включает две основы – къо (къуо) и нах (накъ). Корневая основа къо (къуо) имеет значение – молодой, смелый, находчивый, имеющий все черты доблестного героя, а нах - это, в буквальном смысле люди, но в контексте данного выражения имеет смысл «человек, посвятивший себя Отчизне, народу».

     Этимологии корневых основ нах и накъ мы уделили внимание и в статье ««Март-нах»: кто они?»[27] В ней, в частности, мы отметили следующее: « … В сборнике статей «Нахские языки» К.З. Чокаев отмечает: «Что же касается первичной этимологии основы нах, то… основа функционирует в настоящее время лишь в значении множественности (нах – люди)…». О том же в работе «О древности этнонима Нахче» сообщает Х.З. Бакаев, согласно которому «…слово нах («люди») не годится на роль этнонима даже в искусственном научном применении, поскольку… не имеет формы единственного числа и, следовательно, не может обозначить индивидуального представителя чеченцев, ингушей и бацбийцев». С мнением двух названных исследователей совпадает также точка зрения И.М. Булатбиева…» И далее: « … В чеченском языке существует несколько форм, показывающих понятие «нах» и в единственном числе. К примеру, «накъ», «нак» со значением «сын», «молодец», «удалец». Они, как правило, имеются в составе некоторых чеченских имён – Арснакъ, Коврнакъ и др. В одном ряду с ними представляет особый интерес чеченское имя «Мартнакъ» (у которого фиксируется и более укороченная форма – Марткъ). Таким образом, если основа «нах» имеет только лишь форму множественного числа со значением «люди», то её преобразованная форма «накъ» показывает отдельного человека и, безусловно, мужчину».[27, стр. 65]

     Гостеприимство является одним из важных (культурно-этических) обычаев чеченцев, как и многих других народов, в частности – Кавказа, берущих свое начало с далекого прошлого. В языке чеченцев существуют и выражения о посещении с гостевым визитом кого-либо или принятии гостя (гостей) – хьошалг1а вахар, хьаша-да т1е иэцар (соответственно). Есть и другие подобные выражения, но они зависят от конкретного случая. Но ни в одном из них мы не обнаруживаем присутствие выражения къонах (кунак). И это не является случайностью. Дело в том, что къонах (кунак), как мы выше и указывали, имеет совершенно другое смысловое содержание. Вот какие сведения о понятии къонах сообщает А. Исмаилов: «Къонах – молодец; достойный муж… прежде всего должен быть преданным сыном своих родителей. Уважая старших, он и сам должен служить примером скромности, стойкости и мужества. Он не позволит никому, обидеть слабого и незащищенного. Ему чужды такие черты характера, как высокомерие и гордыня. Он не станет лебезить и раболепствовать ни перед кем. … Къонах – категория постоянная, независимая от конъюнктуры. … Къонах в конкретной ситуации поступает так, как считает необходимым, он не оглядывается, не опасается за свои дела и поступки, ибо поступает по совести, следуя своим главным жизненным принципам».[28] 

     Вместе с тем, никто не может называться къонахом (кунаком), если он намеренно не чтит обычай гостеприимства. Думаем, это и так понятно. Къонахийн гергарло - куначество у чеченцев бытовало в форме соответствующего обычая с глубоких исторических времен. Итак, что означает по-чеченски понятие къонах? Начнем с того, что у чеченцев принято (условно) писать это слово с большой буквы. Т.е. если его написать с большой буквы – это не может считаться ошибкой в понятиях чеченцев. Почему так? Существует одно, очень яркое и содержательное, выражение – «Х1ара дуьне-м Къонахийн белшаш т1ехь дай» (Этот мир держится на плечах Къонахий или опирается на его плечи…). Нет, здесь не говорится о том, что «мир держится на плечах» гостеприимства или гостеприимных. В нем утверждается, что «мир держится на плечах» самых достойных, самых лучших, самых… О том – «Кто такой Къонах?» можно написать много страниц текста.

     Къонах – это лучший из лучших, это достойный из достойных, это тот – кто не принадлежит самому себе, а всецело посвятил себя всему народу или готов на такой поступок в случае необходимости.

     В книге «Нохчалла. Нохчийн г1иллакхех» [29] о понятии Къонах, его личностных чертах и нравах писал и известный чеченский исследователь-этнограф Хасиев С.-М. (ныне покойный). Это сжатое описание заняло две полные страницы его книги.[29, стр. 75-76]

     В понятиях чеченцев слово къонах не имеет национальную окраску или принадлежность к одной определенной национальности. Къонахом может быть человек любой национальности, кто достоин этого высокого звания. В истории имеются немало свидетельств и примеров, когда чеченцы, уважая отвагу, удаль, наличие чести, равного себе социального статуса, проявляли уважение даже к своему лютому противнику. В качестве примера к отмеченному можно привести случай, когда 6 июня 1785г. чеченцами был разгромлен отряд полковника Пиери у аула Алды, имевшего приказ князя Г.А. Потемкина-Таврического «пленить шейха Мансура». В результате состоявшегося боя было убито 300 солдат, 9 офицеров, в т.ч. Пиери, взято в плен около 200 чел., в том числе и прапорщик П.И. Багратион, будущий герой Отечественной войны 1812 г..[30]

     О том, как поступили чеченцы со своим пленником сообщается так: «…Из общего числа войск 162 человека были взяты восставшими в плен, а затем в разное время выкуплены царскими властями. В числе пленных оказался раненный унтер- офицер князь Петр Иванович Багратион, он был возвращен чеченцами без выкупа в знак уважения к его происхождению из рода грузинских».[31]

     Таким образом, мы можем с полным основанием полагать, что чеченское (нахчийское) выражение «къонах» послужило основанием для образования слова «кунак», ставшего в последствии заимствованием в языках многих народов, в т.ч. на тюркском (кумыкском, ногайском и др.) и русском языках.

     А теперь, собственно говоря, мы вернемся к основному поводу, вследствие которого мы и обратились к статье Д.С. Кидирниязова. Касаясь вопроса о влиянии ногайской этнонимики на возникновение определенных фамилий у других народов, автор отмечает: «… Ногайские этнонимы также оказали влияние на образование некоторых фамилий Северного Кавказа. Кабардинский исследователь Х. Яхтанигов пишет следующее[32]: «Своеобразной дополнительной информацией о сложных и тайных политико-территориальных, сословно-династических и этнокультурных контактах ногайцев с остальным горским миром является как наличие у тех ряда фамилий ногайского происхождения – Есеней, Кандауров, Клычев, Наурузов, Ештреков, Жанхотов (выделено нами – Д.А.), Жанбеков, Найманов, Цеев, Шорокада, Тамазов, Алтыяк, Карамурзов, Нагаев, так и масса совпадающих тамг»». [1, стр. 28]   

     Все перечисленные выше фамилии, кроме выделенной нами фамилии Жанхотов, не являются предметом нашего исследования, поэтому мы согласны с мнением, что они могут принадлежать к системе ногайской этнонимики. Вместе с тем, не считаем доказательным и обоснованным попытку Яхтанигова Т. и вслед за ним Д.С. Кидирниязова отнести фамилию Жанхотов строго и определенно к ногайской системе этнонимов.

     На чем основывается наше мнение?  Имя Жанхот (Жахот, Джанхот, Дзанхот…) является достаточно широко распространенной (во всяком случае, у народов Северного Кавказа) ономастической единицей, т.е. используемой в языках этих народов в качестве собственных (мужских) имен или фамилии. К примеру, оно встречается в именах у кабардинцев, ингушей, осетин… Конечно же, и у чеченцев (народа нахчий/нохчий)». Подтверждая это, далее дополним. Имя Жанхот (Джанхот, Дзанхот…), на основе которого и образована фамилия Жанхотов, у кабардинцев, адыгов и черкесов понимается в значении «счастливый человек».[33]

     На чеченском языке состав этого имени имеет две корневые основы – жан и хот. Фактически, основа жан имеет форму жана, однако при чтении и произношении буква а, стоящая в окончании, не читается и не произносится, а, как говорят, проглатывается (жан(а)). Эта часть имени на чеченском языке имеет значение ось/стержень веретена (веретено на чеченском языке – это урчакх). Как известно, веретено в доме горцев Кавказа, в частности и чеченцев, имело чуть ли не сакральное значение, ибо нить, изготавливаемая с помощью веретена использовалась для пошива домотканой одежды.

     Не случайна, в этой связи, в его чеченском названии и часть ур, явно отражающая статус этого предмета в быту чеченской семьи.

     И сам этот труд (изготовление нитей, ткани и домотканой одежды) имел огромный почёт.

     Если внимательно приглядеться на веретено, стоящего с пряслицей наверху, то несложно увидеть в его образе силуэт мужчины, виртуозно исполняющего чеченский национальный танец, стоящего так стройно и красиво, что еле касается пола кончиками пальцев своих ног. Именно поэтому, понятие жан (жан(а)) отождествлялась чеченцами и с красотой.

     Вторая часть имени Жанхот (хот) есть то же самое, что и хат1, т.е. облик человека (в данном случае). В языке чеченцев есть выражения: хаза/товш/хот1ехь стаг (на русск.яз. - красивый, приятной внешности, статный человек) или хаза воцуш/цатовш/хат1 доцуш стаг (некрасивый/неприятной внешности/нестройный (букв.)).

     Таким образом, имя Жанхот на чеченском языке имеет значение красивый (стройный и изящный) человек.

     В этикете чеченцев есть своя форма приветствия. В случаях приветствия незнакомца, после первых фраз пожелания свободы, мира и здоровья, ему задают несколько вопросов для уточнения его личности: Хьо мичхьара ву? (Откуда ты?); Хьо хьанах ву? (Из какого ты тайпа и рода?); Хьо хьена ву? (Какого отца ты сын (букв.)?). Знакомство может завершиться после последнего вопроса: Хьан ц1е муха йу? (Как тебя зовут?).

     Теперь представим следующую ситуацию. Человеку по имени Жанхот задали вопрос: Хьан ц1е муха йу  (Как тебя зовут; Каково твое имя)? Если исходить из буквального (фактического) смысла имени Жанхот, чеченцу с таким именем пришлось бы ответить: Меня зовут Жанхот. Что таким же как и он чеченцем было бы воспринято также буквально (фактически) по смыслу – Меня зовут красивый (стройный и изящный) человек. Естественно, такой ответ был бы воспринят как самовосхваление.

     Ввиду этого обстоятельства имя Жанхот, имеющее у чеченцев свою этимологическую основу, произносится в форме Жахот, фонетически и условно стирая намек на красивый, стройный, «проглатывая» букву «н» и немного удлиняя букву «а» на первом слоге (Жа(а)хот).

     Собственно поэтому, уважая национальную традицию приличия, и рукопись «Жахотан тептар»[34] названа «Жахотан…», а не «Жанхотан…».

     Таким образом, фамилия Жанхотов не может иметь исключительную принадлежность лишь к тюркской языковой основе. В связи с чем полагаем, что фраза «Нужно отметить, что в приводимом автором (Х. Яхтанигов – примеч. Дахо А.А.) списке фамилий ногайского происхождения не все бесспорно»[1, стр. 28], высказанная Д.С. Кидирниязовым относительно перечисленных в статье фамилий в том же месте, могла возникнуть с учетом неполной ясности принадлежности к тому или иному языку и фамилии Жанхотов в т.ч..

- - - - - - - - - - - - - - - - - - -

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ

1. Д.С. Кидирниязов. Взаимоотношения ногайцев с народами Северного Кавказа в хозяйственной и культурной сфере в ХVI-ХIХ вв. Махачкала, 2005, №4, стр.24-33;
2. Д.С. Кидирниязов. Взаимоотношения ногайцев с народами Северо-Восточного Кавказа в XVI — начале XX в. — Махачкала. 2008. — 295 с.;
3. Альмурзаева П.Х. Заимствованная лексика чеченского языка. Автореферат. М., 2012//https://iling-ran.ru/avtoreferats/almurzaeva.pdf;
4. Историк Амин Тесаев. Ответы на вопросы зрителей. Nahche World. 19.09.2020 г. (21:53-22:39);
5. К.М. Туманов. О доисторическом языке Закавказья. Чеченский архив. Выпуск I. ГУП «Книжное издательство». Грозный – 2008, стр. 37-38;
6. Джамирзаев С.М. Древняя история чеченцев-нохчий (к древней истории нахских племен III-I тысячелетия до новой эры). Грозный – 2009, стр. 27;
7. Я.З. Ахмадов, Г.Д. Гумба, Д.С. Курумов, Э.Х. Хасмагомадов. ИСТОРИЯ НАХОВ ПЕРЕДНЕЙ АЗИИ, КАВКАЗА И ЧЕЧНИ С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО КОНЦА XV ВЕКА. Москва-2019. М., Литера, 2019, стр. 232;
8. Чикобава А.С. О двух основных вопросах изучения иберийско-кавказских языков//Вопросы языкознания. М., 1955. №6; Чикобава А.С. Иберийско-кавказское языкознание, его общелингвистические установки и основные достижения//Изв. АН СССР. Т. 17. Вып. 2. М., 1958; И др. работы;
9. Дахо Алви. О сравнительно-этимологическом сопоставлении понятий loyal и лай. // http://proza.ru/2021/02/20/1243;
10. Нохчийн меттан нийсайаздаран коьрта бакъонаш. Соьлжа-ГIала – 2020;
11. Миллер В.Ф. В горах Осетии//Русская мысль. М., 1881, Кн. 9;
12. А.Т. Карасаев, А.Г. Мациев. Русско-чеченский словарь. М., Издательство «Русский язык», 1978.;
13. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1978. Т.1;
14. С.Г. Гмелин. Путешествие по России для исследования трех царств природы. СПБ, 1777 г. Том 3, Ч. 1, стр. 8;
15. Из рапорта управляющего Астраханской губернией, Грузией и всем Кавказским краем генерал-лейтенанта барона Кнорринга императору Павлу I, январь 1800 года. Акты, собранные Кавказской Археографической Комиссией, том I, Тифлис, 1866 г., стр. 715-716;
16. Предписание А. П. Ермолова С. С. Андреевскому о проведении расследования по факту встречных претензий астраханских купцов Токарева и Лебедева и кизлярского откупщика Арешева за право пользоваться рыболовными морскими водами в Кизлярском уезде. Тифлис, 12 апреля 1817 г. ГААО. Ф. 1. Оп. 10. Д. 1200. Л. 86-88 об. Автограф;
17. А.В. Потто. «Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах, легендах и биографиях», Т. II, СПБ, 1887 г. стр. 176;
18. Н. Дубровин. Дагестанские события 1818 года // Военный сборник, № 3. 1869 г.//
19. Е. Максимов, Чеченцы// Терский сборник. Владикавказ, 1893, вып. 3, кн. 2. стр. 24 и стр. 39-40;
20. А.П. Берже. Чечня и чеченцы (Тифлис, 1859 г., стр. 104 – 105;
21. М. Гаммер. Шамиль. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана. Пер. с анг. В.Симакова. Оформление В. Осипяна. Москва: «КРОН-ПРЕСС», 1998. С. 15;
22. Амин Тесаев. Так были ли чеченцы на плоскости?!// http://proza.ru/2019/05/15/1291;
23. Сулейманов А. Топонимия Чечено-Ингушетии. Ч. 1. - Грозный, 1976;
24. К.З. Чокаев. Вайн мотт – вайн истори. Грозный, «Книга», 1991, стр. 20;
25. Шавлаева Т.М. Из истории развития культуры хозяйственной деятельности чеченского народа (ХIХ-начало ХХ вв.). Автореферат. Москва-2017, стр. 28;
26. С.И. Мусаева. Межнациональные отношения в Дагестане: исторические традиции и современность. Махачкала. Издательство «Юпитер», 1999, стр. 63;
27. Дахо А.А. «Март-нах»: кто они?. Lingua-universum, №3 (май – июнь), «Пилигрим», 2020. С. 63-69;
28. Абу исмаилов. Дош. Нохчийн маттах йолу ойланаш. Соьлжа-гIала, 2005 шо, стр. 155;
29. Хасиев С.-М. Нохчалла. Нохчийн гIиллакхех. Грозный, АО ИПК «Грозненский рабочий», 2016;
30. История Чечни с древнейших времен до наших дней. В четырех томах. Т. II. История Чечни. ХVI- ХVIII вв. АО «ИПК «Грозненский рабочий» - 2016, стр. 580;
31. Шейх Мансур (Ушурма Алдынский). 03.02.2020. anchr. Ч. 1.// https://anchr.ru/2020/02/shejh-mansur-ushurma-aldynskij/;
32. Яхтанигов Х. Северокавказские тамги. Нальчик, 1997;
33. Топонимический словарь Кавказа. Толкование «Джанхот».// https://kavkaz_toponyms.academic.ru/878/Джанхот;
34. А.А. Дахо. «ЖАХОТАН ТЕПТАР» (ТЕКСТ, КОММЕНТАРЕШ). Журнал АН ЧР «Таллам». №3 (20), 2020, стр. 46-65;