Серая ворона

1

 Когда семья Ивановых окончательно переехала в собственный дом и мама произнесла сакральное: «Теперь будем как люди!»,  для шестилетней Любы Ивановой началась новая жизнь. Но в тот момент она этого ещё не знала и только удивленно спросила маму:
– А раньше мы были не как люди?

– А раньше мы были не как нормальные люди, – уточнила мама. – Поймёшь, когда вырастешь. И вообще, не задавай мне глупых вопросов, а лучше иди разбери игрушки.
 
 Люба послушно поднялась по лестнице в свою  комнату и подошла к широкому окну, которое выходило на запад. Июньское солнце стояло в самом зените. Оно ещё не слепило, но Люба уже знала, что  ближе к вечеру придётся  задёргивать плотные шторы, чтобы защититься от  бьющих в глаза солнечных лучей.
 
 За окном через улицу находилась   детская площадка – гордость коттеджного посёлка.  Когда Ивановы выбирали  загородный участок, эта современно-оборудованная игровая зона рядом с домом стала одним из плюсов. Место  для игр располагалось таким образом, что наблюдать за детьми можно было практически из любой комнаты. И Люба, стоя у своего окна, теперь видела, как местная ребятня собирается на ежедневную киндер-тусовку.
 
 До переезда Ивановы жили в самой обычной городской квартире, которая находилась в самой обычной городской высотке. У Любы тогда имелась всего одна настоящая подруга – Кира. Даже не совсем подруга, а просто соседка.  Она была старше Любы лет на семь и  с рождения  болела параличом, поэтому в привычные игры никогда не играла. Однако проводить время с ней Любе казалось гораздо интереснее, чем со сверстниками.

 Кира с трудом передвигалась. Сидела чаще в инвалидном кресле, но при этом смогла каким-то удивительным образом  освоить игру на фортепьяно, которое родители купили ей в утешение.
 Так однажды Любу случайно захватили звуки клавиш, летящие из приоткрытой двери напротив. Зачарованная, она заглянула внутрь и, услышав: «Заходи не бойся», робко вошла в первый раз, чтобы потом приходить к соседке каждый день.
  У Киры был свой нетрадиционный метод изучения игры. Люба с лёгкостью приобщилась к занятиям, и девочки часами упоённо музицировали, забывая все другие забавы.

 "Ну почему ты не можешь, как все нормальные дети, дружить с нормальными детьми?" – недоумевала мама. Дочь, пожав плечами,  упрямо убегала к соседке Кире. И вплоть до самого переезда любимыми развлечениями для маленькой Любы оставались только  эти странные визиты.

 На детской площадке прибывало и становилось шумно.   Люба с тревогой подумала, что скоро её опять отправят на улицу вливаться в это незнакомое общество. Она уже сделала несколько пробных попыток, опираясь на мамино наставление: будь как все. И вроде бы детская площадка осторожно приняла Любу, причислив к новичкам. Но это означало лишь то, что впереди предстоял сложный процесс "приживления".

 "Зачем тебе пианино? – спрашивала мама, когда дочь  заговаривала о музыке. – Это дорого, к тому же бесполезно. Играй с детьми, а не на пианино. Стань, наконец, нормальной!"  И постепенно Люба начала усваивать  истину, что только из нормальных детей получаются нормальные взрослые.  В новом доме о музыке она   решила позабыть.

– Люба, иди на игровую! – крикнула мама с первого этажа.

– Я ещё не разобрала игрушки!

– Вечером разберёшь. Иди к детям. Только надень новые босоножки. В старых неприлично.

 Люба смиренно переобулась и вышла «в свет».

2

 Среди общей массы постоянных обитателей детской площадки  особенно выделялись: Вадим лет двенадцати и восьмилетняя Нелли.
 Вадим окружению сверстников упорно предпочитал среду малолетних, где его  слушали и слушались. А Нелли... она просто была самая красивая. Никто не умел причёсывать так, как это делала Неллина мама. Роскошные волосы девочки были всегда уложены в причудливые рогалики или выплетены многорядными косами. И к тому же Нелли каждый день меняла модные наряды. В неё влюблялись и ей завидовали.

 Люба интуитивно понимала, что без этих двоих площадка представляла собой обычное скопление кричащих детей. Но с Вадимом и Нелли это был уже коллектив. И коллектив управляемый. Чтобы стать  своей, нужно было понравиться кому-нибудь из них, а лучше сразу двоим.

– Привет! – первой поздоровалась Люба с очаровательной Нелли. Сегодня у той на голове восседала высокая гулька, украшенная серебристой сеточкой.

– Привет, – ответила красавица, лениво раскачиваясь на качелях. – Как тебя зовут?

– Мы же уже знакомы! – воскликнула Люба, абсолютно уверенная, что Нелли помнит её имя.
 
– Я забыла. Нина? Зина? Клава?

Люба молчала. Всё это было совсем не похоже на общение с соседкой Кирой.
 
– Я не обязана помнить каждого встречного, – тем временем продолжала Нелли. – Тебе трудно назвать своё имя?

– Света, – пошутила Люба, не понимая, к чему такие сложные зигзаги приобщения.

Нелли удивленно посмотрела на Любу и недовольно произнесла:
– Тебя зовут Люба. Почему ты врёшь?

– А ты?

– Я? – Нелли приложила ладонь к своей груди. – Я вру? Где? Когда?
Захлопав ресницами, она  обвела глазами  стоящих рядом подружек. Притихшие «фрейлины» с интересом наблюдали за своеобразным поединком.

– Ты сказала, что забыла, как меня зовут. А на самом деле помнишь.

 Нелли слегка растерялась, однако тут же нашлась.
– А у тебя имя несовременное. Бабушкинское.

 Вокруг нерешительно захихикали.

– Люба без зуба! – не унималась Нелли. И теперь толпа уже дружно смеялась.

 «Будь как все» – снова вспомнила Люба мамины слова. Наверное, это предполагало  рассмеяться вместе со всеми. Возможно, тогда Нелли  позволила бы  стать частью детской площадки. Но Люба даже не улыбнулась. Она  поняла, что  Нелли-королева никогда не будет ей подругой. И своё место здесь придётся искать  без неё.

– Меня зовут Любовь, – гордо сказала Люба и уже хотела  уйти, как неожиданно общее внимание  детей переключилось.

 "Вадим приехал!" – запищали малыши. Площадка оживилась и хлынула к турникам. Там уже успел пристроить свой велосипед коренастый подросток.
 
– Ну что, заждались? – сказал Вадим и вытащил из-за пазухи картонную коробку. – Налетай!

Толпа плотно обступила Вадима.

«Уй, какой страаашный! Фуу, какой большой живот! Он рот открывает... наверное, кушать хочет...» – вопили дети.

 Люба не могла увидеть, что происходило в эпицентре, но какое-то неприятное предчувствие промелькнуло у неё сразу же, как только Вадим произнёс:
– А сегодня у нас биология. Будем препарировать.

«Будем препарировать! Будем препарировать!» – захлопали в ладоши маленькие. И Вадим с трудом вышел из толпы.

 Ближе к окраине коттеджного поселка находилась старая роща. При строительстве жилой зоны деревья слегка проредили и обнесли забором. Чтобы природа хоть и оставалась рядом, но всё-таки была за отведёнными человеком пределами. По весне там всегда вили гнёзда серые вороны. А в начале июня, гонимые инстинктом полёта, маленькие птенцы повсеместно начинали расправлять слабые крылья. Те, которым не хватило сил, летели не вверх, а вниз.

Именно такого невезунчика  держал в руке переросток Вадим. Мальчик грубо взял птенца за правое крыло, и, трепыхаясь, испуганный подлётыш рисковал сам себе нанести   увечья. При этом он широко открывал чёрный клюв, издавая громкие звуки, которые  напоминали настоящий детский плач.

Ещё не понимая смысла слова «препарировать» Люба чувствовала, что на её глазах происходит какое-то ужасающее зло. Коварный страх, притаившийся где-то в спинном мозге, полностью парализовал её тело.

– Живым препарировать не будем, – авторитетно изрёк Вадим. – Мы же не звери!

В этот момент жестокий замысел стал доходить и до остальных. Толпа немного поутихла.

– Ну?! Кто не сцыкло? – Вадим указал пальцем на мальчика в белой кепке. – Давай ты!

– Я? – не желая прослыть трусом, мальчик сразу предложил:
– Могу камнем...

– Камнем? Ты что, дикий?! – засмеялся Вадим. – Садись на велик!

Несколько человек незаметно покинули площадку. Люба хотела последовать их примеру, только противное оцепенение никак не отпускало.

Тем временем несчастного птенца положили на велосипедную дорожку и отбежали. Тот, не веря такой свободе, продолжал громко "плакать". Потом вдруг безуспешно рванул вверх  и после этого замер с открытым клювом. Люба в мыслях отчаянно кричала ему: «Улетай! Миленький,  беги! Ну, пожалуйста, пожалуйста, улетай!» Птица, словно услыхав  её немой посыл, снова сделала попытку встать на крыло. Но правое совсем не хотело подчиняться...

– Гони! – коротко скомандовал Вадим.

Колесо проехало очень близко от жертвы. В последний миг «палач» дрогнул и вывернул руль.

– Слабак! – Вадим сел на велосипед. – Смотри и учись!

 На секунду стало совсем тихо, а потом  тишина разорвалась каким-то неестественным и пронзительным воем.
– Ыыыыыааааааа! – Люба, победив, наконец, сковывающий страх, исступлённо неслась, размахивая руками, прямо под колёса. От неожиданности велосипедист взял вправо и потерял равновесие.  Подхватив птенца, Люба, задыхаясь, прижала его к груди.

– Вы дураки?! – закричала она.   

Толпа оторопело молчала. Многие выдохнули с облегчением.
 
– Вы дураки?! – ещё раз громко надорвалась Люба. Но сразу же предательские слёзы брызнули из глаз, превратив воительницу обратно в девочку. Голос её стал хныкающим и смешным. – Вы дуракиииии... Что вы сделали...ааааа? Что вы сдееелалииии...

С красным и мокрым от слёз лицом Люба стояла перед детьми,  дрожа от волнения.

Первой пришла в себя Нелли.
– Люба рухнула с дуба! – засмеялась она.

– Точно рухнула, – поддержал её Вадим. – Эта ворона всё равно сдохнет! Сдохнет! Только медленно...

Люба молча прошла сквозь толпу, прикрыв  птенца  своей рубашкой. Кто-то шепнул ей вослед: «ненормальная».

3

 С того злополучного дня прошёл ровно год. Воронёнок окреп и стал взрослым. Из-за повреждённого крыла летать он почти не мог, но зато наловчился быстро бегать и   днями носился по дому в поисках приключений. Никто и подумать не мог, что из обречённого на смерть калеки вырастет такой игривый здоровяк.
 Когда прошлым летом рыдающая Люба принесла домой полуживого птенца, надежды на его выздоровление не было никакой. В первый день воронёнок совершенно отказывался от пищи и лишь угрожающе каркал. Только рядом с Любой малыш немного успокаивался, а вскоре принял из её рук  кусочек размоченного батона.

– Нет, ты определенно не можешь как все! Даже здесь нашла себе Киру, – сказала тогда недовольная мама.

– Кира! – позвал папа воронёнка, и птица каркнула  в ответ. Таким образом, воронёнок приобрёл себе имя.

 Люба обожала своего отца. Жаль, что тот постоянно был занят на работе. Мама часто говорила, что благодаря такой его загруженности у них  всё  как у нормальных людей. И в такие минуты Люба думала, что – как у нормальных людей –  это что-то очень ненормальное.
 
 Именно папа поддержал  Любу, когда она отказалась выбросить умирающего воронёнка. Впервые в жизни дочь осознанно воспротивилась материнскому требованию. И папа отдал свой голос ей.

– Быть доброй – это НОР-МАЛЬ-НО! Понимаешь? – сказал он  жене. – Я горжусь, что  моя дочь – Человек.

И Люба   поняла тогда, что мамины «люди» и папины «человеки»  совсем не одно и то же.
 
 Кира росла очень смышлёной и любопытной вороной. Хотя во дворе ей соорудили просторный вольер, она предпочитала по-свойски хозяйничать в доме. Тащила оттуда к себе  украшения, ложки, копейки.  Однажды в вольере нашли даже крышку от чайника. Кира научилась запихивать в обувь конфеты. Бессовестно лазила по карманам, выуживая ключи, чтобы потом прятать их по многочисленным схронам. Пробовала "на клюв" розетки и постоянно пыталась вывернуть все доступные глазу шурупы. При этом была она  совершенно не жадной. Могла принести Любе в подарок жука или гусеницу. В общем, девчонки  прекрасно ладили и были  неразлучны.

 Люба всегда говорила с вороной, как с человеком. Что очень сильно беспокоило маму.
– Люба, – сказала она однажды, когда, заглянув к дочери в комнату,  застала её за подобной беседой, – в твоём возрасте должны быть подруги. Обычные девочки! Понимаешь? Люди, а не вороны. Осенью пойдешь в  школу, и никто не захочет общаться с дикаркой. А дружить только с калеками или с птицами – это ненормально! Пойми! Ненормально!

– Это НОР-МАЛЬ-НО, – послышался сверху папин голос. Мама и дочь удивлённо подняли головы. На шкафу сидела Кира и тем же голосом снова произнесла:
– Это НОР-МАЛЬ-НО.

Новость, что Любина ворона заговорила, разнеслась по посёлку молниеносно.  К Ивановым потянулись любопытствующие. Не только дети, но и взрослые. Кира так легко запоминала новое, что её словарный запас к осени уже насчитывал больше десятка слов и выражений. Соседи даже пытались обсуждать с вороной неразрешимые вопросы. Её коронное – это НОР-МАЛЬ-НО – считалось за одобрение. И хотя происходящее  воспринималось  как забава, всё же где-то в глубине души  люди  немного верили  в такую удачу.
 Вскоре из странной девочки Люба превратилась в девочку удивительную. Её стали постоянно приглашать в гости, а  дети буквально мечтали подружиться с ней.  Такое внимание очень нравилось маме, но было в тягость Любе и Кире. Они по-прежнему нуждались только друг в друге.

Как-то летним вечером,  деловито устроившись на подоконнике большого  Любиного окна, Кира смотрела в сторону детской площадки. Было похоже, что ей по-настоящему интересно наблюдать за суетой маленьких людей. В какой-то миг птица внезапно засветилась яркой золотистой аурой. Зрелище было таким фантастическим, что Люба  не могла оторвать глаз от чудесного явления.

– Киираааа... ты сияяеешь? – завороженно прошептала она.

– Это НОР-МАЛЬ-НО, – встрепенувшись, сказала Кира папиным голосом. Видение сразу исчезло. Оказалось, то был лишь свет уходящего солнца, играющий на её серых перьях.

Люба рассмеялась, а потом подумала, что мама совсем не права. Не обязательно быть «как все», чтобы с тобой захотели дружить. Нужно просто однажды спасти свою собственную ворону.

2021.

Иллюстрация автора

корректура