Сказка о краснодеревщике. 127

Он не сокрыто был ужасно зол.
При внешней стати, ощущалась слабость.
И то, что выдавал себя за знать,
Совсем не приносило ему радость.

Ждать новой ночи не хватало сил,
Поэтому, покрыв корой охрану
При помощи прямого колдовства
Он застонал, как получивший рану.

Похоже, изнутри он начал тлеть.
В лесу его о том предупреждали.
Но Серафим на равных был средь тех,
Кто даже неживое оживляли.

Волшебник тело юноши обнял
И произнёс: «Придётся поработать,
Иначе уподобитесь другим.
До времени такого поворота

Осталось уже несколько секунд.
Спастись сейчас никто вам не поможет!»
От действия такого волшебства
У двух друзей мороз пошёл по коже.

Подобное случилось ведь впервой.
Они невольно пленниками были,
Однако поселив в душе испуг
В беспомощности их не убедили.

Художник тут же произнёс слова,
Которые совсем недавно слышал.
И статуя мгновенно замерла.
Понятно стало: страшный див не дышит.

Охранники, покрытые корой
В людей обычных снова превратились,
А чтобы парня вызволить из пут
Конечно же изрядно потрудились.

Уж слишком быстро всё произошло.
Крепки были волшебные объятья.
Прислужников немножечко смущал
Вид блёстками сияющего платья.

Такое ведь носила только знать.
Подобный люд был всеми почитаем.
Страшило и влиянье волшебства
Представшего. Он был неузнаваем.

Его возможно было оживить,
Но Серафим подобного не сделал.
Художник вырвал по клочкам бельё,
Смочил обильно маслом вскоре тело.