Первомай

Приближение майских праздников угадывалось не по листочкам отрывного календаря, а по суете.
Вначале дом охватывала суета под названием «генеральная уборка». Генералили несколько дней: перебирали все полочки, перетирали-намывали каждый уголок.
Из сумрачных глубин степенного резного буфета доставали тонкие фужеры, стеклянные розетки для варенья, чайные чашки, обеденный сервиз, столовые приборы, графины…На фарфоровой поверхности сервиза по голубым долинам и горам, под стенами голубых замков, прогуливались дамы и кавалеры. Дамы кокетливо покручивали в руке кружевной зонтик. Грациозно придерживали край пышной юбки. Ровно настолько, чтоб иногда был заметен мысок парчовой туфельки. Кавалеры с готовностью придерживали спутниц за локоть. Смотрели влюблёнными глазами. Вспыхивали от избытка чувств при виде маленькой ступни. Любовались трепетом длинных ресниц. С тоской посматривали на струи фонтана.
Фужеры крутились во все стороны, показывая тонкий растительный узор на стенках. Нежно пели от каждого прикосновения. Украдкой смотрели на графин. Графин гордо тянул вверх голову с пузатой пробкой. Молча ждал, когда до него дойдёт очередь.
Розетки надменно выставляли золочёные ножки, стараясь задеть краешек натёртых до зеркального блеска чайных ложечек. Через несколько дней ложечки будут тихо позвякивать о стеклянные края, зачерпывая рубиновое варенье из кизила с яблоками. Фужеры – расторопно ловить в свои горсти струи домашнего вина. Пузатая супница станет центром сервировки, сохраняя тепло наваристого бульона. А пока они трутся боками о мягкое полотенце, позвякивают, переговариваются и сияют в лучах света.
На массивный обеденный стол ставился стул.  Иначе до большой бронзовой люстры не дотянуться. Осторожно снимались белые матовые плафоны, похожие на большие шишки. Их по очереди погружали в большой алюминиевый таз с водой. Белая матовая поверхность меняла цвет, становилась гладкой, полупрозрачной.   Тёплая мыльная вода после очередного погружения мутнела. Пушистая пенная шапка в тазу понемногу становилась серой. Воду меняли. Процедура продолжалась.
Когда все шесть стеклянных шишек выстраивались в ряд на обширной плоскости стола, наставал черёд центральной части. За прошедшие три месяца, после предновогодней уборки, в неё всегда набирались мелкие мошки, припорошенные невесомой серой пылью. Как появлялись они там зимой? Этот вопрос задавался каждую весну. И всякий раз оставался без ответа. Мошки и пыль вытряхивались на газету. Стеклянная полусфера отправлялась в воду. Все плафоны, отмытые до скрипа, ополаскивали чистой водой. Насухо протирали льняной тряпочкой. Обязательно льняной. Лен не оставляет на матовой плоскости ворсинок.  И прикручивали назад, на бронзовые полосы. Стекло тускло поблёскивало свысока, матовые бока кругло выставляли напоказ освеженную поверхность.
Деревянные карнизы снимались вместе с полотняными вышитыми шторами и натуральным, с крупными ячейками, тюлем. С коротких гвоздиков, вбитых в деревянные рамы, разматывалась бечева. Маленькие белые занавесочки с лёгкостью соскальзывали с неё.   Окна распахивались настежь. В комнату весело врывался ветер. Мягко касался лица, ерошил волосы. Разносил по дому невесомую лёгкость и запах свежести, зелени, весны. Стёкла отмывали от зимней пыли, полировали газетой. Натертые до блеска окна подмигивали и перебрасывали солнечных зайчиков зеркалам, плафонам, массивным цветочным вазам, тонким стенкам винных бокалов.
Утро следующего дня пахло нагретой тканью штор и тюля, высохших за ночь. Складочки занавесок равномерно драпировались по ширине сверкающих окон.
Суета перемещалась на кухню. Обязательное праздничное блюдо, холодец, побулькивало на плите всю ночь в большой кастрюле. Утром мясо вынимали, резали, раскладывали в ёмкости разной формы и размера. Хаш разливался в плошки последним. Холодец отправлялся в погреб, застывать. В духовке подрумянивались и похрустывали тонкие листы теста. В объёмной кастрюле доходил до готовности заварной крем. В остывший крем добавят масло. И только потом соберут любимый всеми «Наполеон». Пропитанные кремом лепешки станут нежными. От тающего во рту торта останется лишь тонкая полоска крема на краях большого блюда.
Последний этап суеты - утро первого мая. Весёлая суматоха и сборы на демонстрацию. Воздушные шары, флаги на длинных палках. Ясные от улыбок и хорошего настроения лица. Сборы в назначенном месте. Размеренное движение к Театральной площади. Ожидание очереди предприятия. Весёлый смех, звуки гармони, музыка из динамиков. И вот, наконец: трибуны на Театральной в цветах. Лозунги и крики «Ура».
Дома - парадный обед: белая скатерть, хрусталь, праздничные приборы, яркий свет люстры. Тонкий аромат цветов в вазах. Открытая крышка пианино. Неспешный перебор клавиш в ожидании припозднившихся. Неторопливая беседа, короткие истории, искры эмоций и тёплое ощущение завершающегося праздника.