Модистка, гл. 25, часть 1

  Проехав еще несколько улиц города и, повернув направо, коляска покатилась по проселочной, мягкой дороге.
  По ту и другую сторону ее расстилались луга, покрытые уже молодой яркой зеленью; в траве тут и там желтели цветы одуванчиков, мать-и-мачехи. Северный ветер вдруг исчез, облака плавно и не спеша совершали свой путь; солнце высоко стояло в небе, заливая луга, дорогу с быстро катившейся по ней коляской золотисто-янтарным светом.

  Вскоре вдали показался лес, и чуть вправо от него, еще не совсем ясно стали вырисовываться деревенские избы.

  Николай Николаевич несколько сбавил ход — коляска покатилась медленнее.
 
  — Это, очевидно, уже дома вашей деревни, — повернувшись, и взглянув на Анну,  проговорил он. 
  —Да, — сказала она, — и один из них, что ближе к лесу, наш. Я часто летом с подружками бегала за грибами и ягодами в этот лес. Здесь уже совсем близко до нас.
  — Так значит мы уже почти дома, — улыбнулся он, и пустил лошадь шагом.

  Затем ехали молча. Николай молчал, потому, что обдумывал свое решение в корне изменить свою жизнь: оставить службу и заняться делами имения. Он собирался улучшить жизнь своих крепостных, построить школы, больницы.

  Анна тоже молчала, она думала о своем доме, о матери, о барыне, о том какая она добрая, как по-доброму она поступила, когда узнав, что ее мама еще очень слаба, пожаловала еще целую неделю, чтобы Аннушка поухаживала за ней и она совсем оправилась от болезни. Она думала также о цирке, программу которого ей мечталось посмотреть полностью, теперь мечта ее осуществиться уже через неделю, она сможет
посмотреть ее полностью.

  Коляска въехала во двор дома:
  — Как имя твоей мамы? — спросил Аннушку Николай.
  — Евдокия.
  — А отчество?
  — Матвеевна, — и только она это сказала, как на крыльце показалась Евдокия.