Марковальдо - 20 Дети Баббо Натале - Зима

Итало Кальвино
(перевод с итальянского)

Нет ничего благоприятнее для мира промышленности и торговли, чем предрождественские недели и само Рождество. С улиц доносится переливчатый звук волынок, и безвестные компании, вплоть до вчерашнего дня уныло подсчитывавшие скупые доходы и дивиденды, смотрят на свои перспективы с нескрываемым оптимизмом. Главенствующая мысль советов директоров в эту пору состоит в том, чтобы дарить радость определённым людям. И вот уже отправляются подарки с поздравлениями в нужные компании и важным частным лицам. Каждая фирма считает своим долгом купить крупную партию продукции у одной фирмы, чтобы раздарить сотрудникам других фирм. Те фирмы, в свою очередь, покупают у этой фирмы её продукцию, чтобы сделать подарки для других. Окна предприятий горят допоздна, и особенно окна складов, где сотрудники сверхурочно упаковывают пакеты и коробки. За запотевшими стёклами по тротуарам, покрывшимся коркой льда, двигаются волынщики, спустившиеся, как говорят, с тёмных таинственных гор. Они останавливаются на перекрёстках центральных улиц, ослеплённые ярким светом богато украшенных витрин, и, опустив головы, снова и снова дуют в свои инструменты. Под их заунывные звуки меркантильные споры деловых людей стихают и уступают место новому соперничеству: кто изящнее всех преподнесёт самый солидный и оригинальный подарок. В компании «Сбав» отдел по связям с общественностью предложил, чтобы самым уважаемым персонам подарки в этом году были доставлены на дом человеком, одетым как Баббо Натале*.

Идея вызвала единодушное одобрение руководства. Было закуплено полное облачение Баббо Натале: белая борода, сапоги, красная шапка и такого же цвета длинное пальто, отороченное мехом. Начали пробовать, кто из рассыльных подходит на роль лучше, но... кто был слишком низкого роста и борода доставала до земли, кто был слишком крупным и не влезал в пальто, кто слишком молод, а кто, наоборот, слишком стар.

В то время как начальник отдела кадров искал в различных подразделениях возможные кандидатуры на роль Баббо Натале, собравшиеся на совещание руководители пытались развить идею. Отдел кадров хотел, чтобы мешок с подарками для трудового коллектива был вручён Баббо Натале на общем собрании. Торговый отдел хотел организовать поход по магазинам. Отдел рекламы предложил увеличить в размерах название фирмы, подвесив на нитках четыре воздушных шарика с буквами С, Б, А, В.

Праздничная атмосфера энтузиазма и добросердечности охватила весь деловой город. Нет ничего более прекрасного, чем чувствовать себя внутри потока материальных благ, льющегося, как из рога изобилия, вместе с добрыми пожеланиями другим людям и это, именно это, также как и остающийся в памяти звук волынок, имеет наиглавнейшее значение.

На складе всё добро – как материальное, так и духовное – проходило через Марковальдо, точнее, через его руки, которыми товар загружался и выгружался. И не только этим он ощущал своё участие в важнейшем празднике, но и думая, что в конце этого лабиринта сотен и тысяч пакетов его ждал пакет лично для него, подготовленный отделом по связям с общественностью. И сверх того - подсчитывал, сколько он может получить в конце года в виде сверхурочных и тринадцатой зарплаты. С этими деньгами даже он мог бежать по магазинам, чтобы покупать, покупать, покупать, для того, чтобы дарить, дарить, дарить, как того требовали самые искренние его чувства и важнейшие интересы промышленности и торговли.

Начальник отдела кадров ворвался на склад с накладной бородой в руке:

– Эй! – сказал он Марковальдо. – Примерь-ка бороду, поглядим, как она тебе.
Отлично! Натале будешь ты. Поднимайся наверх, да побыстрее. Получишь специальную премию, если сделаешь за день пятьдесят доставок.

Марковальдо, наряженный как Баббо Натале, колесил по городу в седле трёхколесного мотофургончика, нагруженного пакетами, завёрнутыми в разноцветную бумагу, перевязанными красивыми лентами и украшенными веточками омелы и остролиста. Борода из белой ваты немного щекотала, но служила защитой от ветра.

В первую очередь решил заехать домой, не удержавшись от соблазна сделать сюрприз для своих детей.

«Сначала, – думал, – меня не узнают. Зато как будут смеяться после!»

Дети играли на лестнице. И, едва обернувшись, поздоровались:

– Привет, папа.

Марковальдо был разочарован.

– Ну... Не видите что ли, как я одет?

– И как ты одет? – равнодушно спросил Пьетруччо. – Разве не как Баббо Натале?

– И вы меня сразу узнали?

– Подумаешь! Мы узнали даже синьора Сигизмунда, который был загримирован гораздо лучше тебя!

– И деверя консьержки!

– И отца близнецов, что живут напротив!

– И дядю Эрнестины, той, что с косичками!

– И все были одеты, как Баббо Натале? – спросил Марковальдо, и разочарование в его голосе было не только от неудачного сюрприза, но и потому, что пострадал престиж их компании.

– Конечно, так же как и ты, – хмыкнув, отвечали дети, –  у всех Баббо Натале поддельная борода, – и, отвернувшись от него, снова погрузились в свои игры.

Случилось так, что в отделах по связям с общественностью многих фирм одновременно пришла на ум одна и та же идея, и они набрали большое количество разносчиков, в основном из безработных и пенсионеров, одели их в красные пальто и нацепили бороды из ваты. Дети после того, как распознали под этой маской знакомых и соседей, привыкли к этому маскараду и больше не обращали на это никакого внимания.

По-видимости, игра, которой они были так заняты, их очень увлекала.

– Можно узнать, что тут у вас за заговор? – спросил Марковальдо.

– Оставь нас в покое, папа, мы должны подготовить подарки.

– Подарки для кого?

– Для какого-нибудь бедного ребёнка. Мы должны найти такого ребёнка и подарить ему подарки.

– Но кто вам это сказал?

– Так написано в книжке.

Марковальдо уже собирался сказать: «Да вы же и есть эти бедные дети!», но в течение этой недели он в такой степени стал убеждённым жителем Страны Изобилия, где все покупали, наслаждались жизнью и делали друг другу подарки, что ему показалось не правильным говорить о бедности, и он предпочёл заявить:

– Бедных детей теперь больше нет!

Встал Микелино и спросил:

– И поэтому, папа, ты не приносишь нам подарки?

У Марковальдо сдавило сердце.

–  Сейчас я должен заработать сверхурочные, – сказал он поспешно, – а потом обязательно их принесу.

– А как ты их заработаешь? – спросил Филиппетто.

– Разнося подарки, – сказал Марковальдо.

– Нам?

– Нет, другим людям.

– Почему не нам? Может сначала...
 
Марковальдо попытался объяснить:

– Потому что я - Баббо Натале отдела по связям с общественностью. Поняли?

– Нет...

– Ну, ладно. – Ему захотелось загладить свою вину, что пришёл с пустыми руками, и он придумал взять Микелино с собой и повозить по адресам доставки.

– Если будешь хорошо себя вести, можешь поехать со мной - увидишь, как твой отец доставляет подарки людям, – сказал он, садясь в седло мотофургончика.

– Поехали, вдруг я где-нибудь встречу бедного ребёнка, – сказал Микелино и забрался в седло, обхватив отца руками.

На улицах города Марковальдо встречал других красно-белых Баббо Натале, одинаковых, идентичных ему, управляющих пикапами или мотофургонами, открывающих двери магазинов клиентам, нагруженным пакетами, или помогающих донести покупки до автомобиля. И все эти Баббо Натале выглядели сосредоточенными и занятыми, как и полагается обслуживающему персоналу хорошо отлаженной машины праздников.

Марковальдо, такой же, как они, спешил от одного адреса к другому, обозначенному в списке, слезал с седла, перекладывал пакеты в фургоне, брал один из них, вручал тому, кто открывал дверь и произносил заученную фразу:

– Фирма «Сбав» желает Вам хорошего Рождества и счастливого Нового года, – и брал чаевые.

Эти чаевые бывали значительными и Марковальдо мог бы сказать, что доволен, но чего-то ему всё же не хватало. Всякий раз, сопровождаемый Микелино, прежде чем позвонить в дверь, он предвкушал удивление того, кто, открывая, видел перед собой самого Баббо Натале - он ожидал увидеть праздник, любопытство или хотя бы благодарность. Но каждый раз его принимали как почтальона, ежедневно приносящего газеты.

Позвонил в дверь роскошного дома. Открыла гувернантка.

– Ох, ещё одна посылка. А эта от кого?

– Фирма «Сбав» желает...

– Заносите сюда, – и повела Баббо Натале по коридору, увешенному гобеленами и обставленному вазами из майолики. Микелино, следуя за отцом, смотрел во все глаза по сторонам.

Гувернантка отворила стеклянную дверь. Они вошли в зал с очень высоким потолком, таким, что в нём поместилась огромная ель. Это была рождественская ёлка, сверкающая стеклянными шарами всех цветов, а на её ветвях висели всевозможные подарки и сладости. С потолка свешивались тяжёлые хрустальные люстры, и верхние ветви ели цеплялись за их сверкающие подвески. На большом столе были расставлены изделия из хрусталя и серебра, коробки с цукатами и ящики бутылок. Разбросанных на огромном ковре игрушек было так много, как, разве что, в самом большом игрушечном магазине. В основном это были сложные, дорогие электронные игрушки и модели космических кораблей. На этом ковре, в его свободном углу, растянувшись, лежал ребёнок лет девяти, с видом надутым и скучающим, и листал книжку с картинками, как если бы всё то, что лежало вокруг, его не касалось.

– Джанфранко, вставай же, Джанфранко, – сказала гувернантка, – ты видишь, что вернулся Баббо Натале с новым подарком?

– В триста двенадцатый раз, – вздохнул ребенок, не отрывая глаз от книги. – Положите там.

– Это триста двенадцатый подарок, который прибыл, – заявила гувернантка. – Наш Джанфранко такой молодец! Ведёт счёт и не сбился ни разу, ему очень нравится считать.

Марковальдо и Микелино на цыпочках вышли из дома.

– Папа, этот ребёнок - бедный ребёнок? – спросил Микелино.

Марковальдо был сосредоточен на сортировке содержимого фургона и ответил не сразу. Но, освободившись, поспешил возразить:

– Бедный?! О чём ты говоришь? Ты знаешь, кто его отец? Президент союза увеличения рождественских продаж! И ещё командор...

Он смолк, потому что не увидел Микелино.
 
– Микелино, Микелино! Где ты? – Но тот исчез.

«Наверное, увидел другого Баббо Натале, перепутал и пошёл за ним...»

Марковальдо продолжил свой путь, но был в задумчивости, и ему не терпелось вернуться домой.

Вернувшись, обнаружил, что Микелино был уже дома, вместе со своими братьями, подозрительно тихий.

– Скажи, куда ты исчез?

– Домой, взять подарки... Подарки тому бедному ребёнку...

– Неужели! Которому?

– Тому, что был таким грустным... Ну, тому, с виллы с рождественской ёлкой...

– К нему?! Но, что за подарок ты можешь сделать, ты - ему?!

– О, мы их хорошо приготовили... эти три подарка, и завернули в серебристую бумагу.

Вмешались братья:

– Мы все вместе пошли, чтобы вручить их ему! И видели, как он был рад!

– Представляю себе! – вздохнул Марковальдо. – Он, похоже, очень нуждался именно в ваших подарках, раз стал так счастлив!

– Да, да, именно в наших... Он сразу же подбежал и сорвал бумагу, чтобы увидеть, что там было...

– И что же там было?

– В первом был молоток: такой большой молоток, круглый, из дерева...

– А что он?

– Запрыгал от радости! Схватил и сразу начал с ним играться!

– Как?

– Он разбил все игрушки! И весь хрусталь! Затем он взял второй подарок...

– И что было там?

– Рогатка. Ты бы только видел, какая радость была на его лице... Он разбил все стеклянные шары на рождественской ёлке. Затем перешёл на люстры...

– Хватит, хватит, я больше не хочу это слышать! И... третий подарок?

– У нас не было ничего больше, чтобы подарить, поэтому мы завернули в серебристую бумагу коробку кухонных спичек. Это был подарок, который сделал его самым счастливым на свете. Он сказал, что ему никогда не разрешали играть со спичками, и начал зажигать их, и...

– И...?

– ... он поджёг всё!

Марковальдо рвал на себе волосы:

– Я погиб!

На следующий день, едва появившись на работе, почувствовал, что надвигается гроза. Он быстро оделся в костюм Баббо Натале, в спешке погрузил в фургон подарки и был даже несколько удивлен, что никто ему ещё ничего не сказал. Тут он увидел сразу трёх, идущих к нему, начальников отделов: по связям с общественностью, рекламы и отдела продаж.

– Стой! – сказали они ему, – немедленно сгружай всё, сейчас же!

«Ну всё, приехали!» - подумал Марковальдо и уже видел себя уволенным.

– Быстрее! Необходимо заменить пакеты! – сказали начальники отделов. – Союз увеличения рождественских продаж начинает кампанию по внедрению деструктивных подарков!

– Надо же, так внезапно... – заметил один из них, пожимая плечами.

– Они могли бы догадаться об этом раньше...

– Это гениальное озарение президента, – объяснил другой. – Похоже, что его ребёнок получил современнейшие подарки, думаю, японские, и президент впервые увидел его заинтересовавшимся...

– Самое главное то, – добавил третий, – что деструктивный подарок служит для уничтожения подарков других видов: это именно то, что нужно для ускорения темпов потребления и оживления рынка... Всё необходимо сделать в самые сжатые сроки, и чтобы это было доступно каждому ребёнку... Президент Союза увидел новые открывающиеся горизонты, и был на седьмом небе от радости...

– Но этот ребенок, – спросил Марковальдо едва слышным голосом, – он уничтожил действительно очень много вещей?

– Подсчитать сложно, даже приблизительно. Весь дом сгорел...

Марковальдо вернулся на ярко, словно ночью, освещённую улицу, переполненную мамами и детьми, бабушками и дедушками. И ещё подарками, и шариками, и деревянными лошадками, и ёлочками, и Баббо Натале, и курами, и индюшками, и панеттоне, и бутылками, и волынщиками, и трубочистами, и продавцами, подбрасывающими на сковородах жареные каштаны над пылающими горелками.

И город казался съёжившимся, упрятанным в светящийся сосуд и похороненным в самом сердце темноты дремучего леса, между стволами столетних каштанов, укрытый бесконечной мантией снежного покрова…



Откуда-то из черноты доносится вой волка. Нора зайчиков спрятана глубоко под снегом, в тёплой красной земле, под слоем каштановой скорлупы.

Вышел белый зайчик на снег, ушами шевелит, скачет под луной. Он совсем белый и его не видно, как будто его вовсе нет. Лишь лапками оставляет лёгкие следы на снегу, похожие на листья клевера. И волка тоже не видно, потому что он чёрный в чёрном лесу. И только когда открывает пасть видны белые острые зубы.

И была черта, за которой кончался чёрный-пречёрный лес, и начинался белый-пребелый снег. Зайчик скачет по эту сторону, а волк рыщет по ту.

Волк увидал на снегу следы зайчика и погнался за ним, но держался всё время на чёрной стороне, чтобы его не было видно.

Там, где следы закончились должен был быть зайчик. Волк выскочил из черноты, разинул красную пасть с острыми зубами и проглотил лишь ледяной ветер.
Зайчик был чуть дальше, совсем невидимый. Он потёр ухо лапкой и, запрыгав, исчез.

Где же он?
 
Здесь?

Или, может быть, там?
 
И есть ли вообще?

Виднелся лишь бескрайний снежный простор, белый-белый, как эта страница...

---------------------
* - Баббо Натале (ит.) - Дед Мороз