Уха по-мадьярски и пекинес

          Почему-то русский человек (да, наверное, и не только русский) так устроен, что любит вспоминать всякие веселые и смешные истории, которые происходили с ним в алкогольном подпитии. Бывает, конечно, что спиртные напитки, крепкие и не очень, делают человека грустным или агрессивным, а то и вообще вводят его в глубокий ступор, и он перестает что-либо понимать. Но чаще алкоголь людей расслабляет, раскрепощает, они творят то, что ни за что бы не сделали по трезвости, а потом с удовольствием, а то и с краской легкого стыда, но обязательно с хохотом или, на худой конец, с улыбкой, предаются восстановлению происшедших с ними событий, иногда даже преувеличивая их ради красного словца или подвергая художественной обработке. Я не пропагандирую пьянство, но что поделаешь, так устроен человек… Главное, не злоупотреблять и не привыкать!
          Расскажу одну историю, которая в свое время доставила мне с мужем и нашим друзьям много положительных эмоций не только в то время, когда происходило всё, что будет описано ниже, но и много раз позже, когда мы о ней вспоминали.
          Санкт-Петербург. Лето. Канун выходных. Как всегда, озадаченные тем, чем же себя занять в нерабочие дни, решаем отправиться на дачу к нашим друзьям, такой же семейной паре, как и мы сами, благо, что они столько раз нас приглашали. Дабы отдых в полной мере удался, определяемся с блюдом дня. Не-е-ет, это не будет банальный шашлык! И не мясо на гриле! И даже на запеченная картошка. Супруг решил всех удивить и приготовить уху по-мадьярски.
          Дело в том, что мой муж Алексей часть своего бурного детства (он из семьи военных) провел у дедушки и бабушки на Украине, в Закарпатье, в небольшом городе Мукачеве. Край этот очень красивый и интересный. Карпатские горы, леса, реки, сады, зАмки. Жили там дружно много народов: украинцы, румыны, русские, цыгане, словаки, русины, венгры… Последних часто именовали еще мадьярами. Кухня, соответственно, была интернациональная. Чего там только не готовили и чего там только не пили! Муж часто вспоминал домашнее вино «струмок», а еще уху по-мадьярски, уверяя всех, что никогда в жизни не ел супа, во всяком случае, из рыбы, вкуснее.
          И вот, перед поездкой на дачу, выбрано стратегическое решение о приготовлении этой самой ухи. С этой целью произведен созвон с до сих пор проживающими в Закарпатье тетками мужа и подробнейшим образом записан рецепт приготовления экзотического блюда, а также совершен марш-бросок в магазин и на рынок с целью приобретения всех необходимых ингредиентов. Купили даже большой чугунный котелок с треногой, ибо уху полагалось варить непременно на костре.
          Настала пятница и мы в огромном потоке спешащих на лоно природы от городской суеты и жары машин следуем на заветную дачу, чтобы насладиться тишиной, свежим воздухом и красотой не застроенного высотными домами и не зажатого в тесные тиски улиц мира.
          На дачу мы добрались достаточно поздно, часам к девяти вечера, но это нас не смутило, так как летние вечера под Санкт-Петербургом светлые и длинные, в ближайшие два дня нам не надо было идти на работу и, конечно же, очень хотелось попробовать разрекламированную Алексеем уху.
          Поскольку мы были дети советского, так сказать, розлива, то перед нами встал вопрос: что пить? В рядовой семье советского периода главными напитками были водка, пиво, крепленое вино типа знаменитого «Портвейна 777», отечественное шампанское, а еще коньяк в качестве элитного или женского напитка. На дачах баловались «Алазанской долиной», «Киндзмараули» и «Изабеллой». Не брезговали, конечно, домашней бражкой и самогоночкой (но власти за их производство наказывали). Фаворитом все же была водка. Ее-то мы и выбрали, так как именно она, родная, идеально сочеталась с ухой.
          Приехали на дачу и немедленно разложили приготовленные припасы: картофель, морковь, репчатый лук, укроп и петрушку, копченое сало, помидоры, болгарский перец, приправу «Вегета», лимон, черный перец горошком, лавровый лист. И, разумеется, рыбу, двух видов - форель и судак. Развели костер и в ожидании, пока он прогорит, начали священнодействовать.
          Первым делом, конечно же, выпили по рюмочке водочки за успех мероприятия. Благо, вся закуска в изобилии уже имелась на столе, добавили только хлебушка черного да чесночка. Мы, девочки, еще предусмотрительно сок томатный закупили, чтобы не пить просто водку, а употреблять ее благородно, в виде всем известного коктейля «Кровавая Мэри». И понеслось.
          Дрова прогорели, мы поставили треногу, повесили котел и кинули в него топиться мелко порезанное сало. Дым костра вперемежку с духом подкопчённой жирной свинины – это, скажу я вам, тот еще божественный аромат, особенно, если ты после тяжелой рабочей недели наконец-то выбрался на природу, одурел от количества поглощаемого твоими легкими чистейшего кислорода, и, в придачу, ничего не ел последние пять или шесть часов. Такой «косяк» вставляет почище какого-нибудь наркотика. Голова начинает кружиться, наблюдается обильное слюноотделение, а также небывалый подъем сил, когда ты готов горы свернуть! Но, к сожалению или к счастью, горы поблизости отсутствуют, поэтому все силы ты кидаешь на то, чтобы возрадоваться окончанию трудовых будней и предстоящему отдыху, - поднимается тост: «Между первой и второй – перерывчик небольшой»! Сало шкворчит, а ты после второй рюмочки, которая огнем полыхнула по твоему пищеводу, понимаешь, что жизнь хороша!
          Но медлить нельзя! Пока топится сало, мы в восемь рук, чистим и нарезаем полукольцами лук и бросаем его в расплавленный жир, помешивая старой шумовкой на деревянной ручке. Наступает очередь третьей: «За дачу!»
          Употребив ее, закусив кусочком хлебушка с салом и чесноком, а девушки еще и запив томатным соком, приступаем к моркови. Чистим морковь, режем ее пополам и мелко шинкуем. Всё, в огонь! У кого-то из мужчин рука сама тянется к бутылке водки, но наш женский просящий вопль «Мальчики, хватит пока, нельзя сразу столько на голодный желудок!» останавливает ее, правда, видимо только для того, чтобы хозяин ее несколько секунд поразмышлял, устраняя последние сомнения, а затем уверенно продолжил движение к заветной посудине. Настроение на подъеме, хочется шутить, веселиться, хохотать, рассказывать смешные истории. В такие минуты всегда приходит понимание, что такое настоящее счастье! Наливается четвертая, надо же обмыть отправку очередного овоща в кипящее месиво из сала и лука! «За выходные!»
          После моркови приходит пора разделаться с болгарским перцем. Моем, удаляем сердцевину, режем соломкой и кидаем в котелок. Справились! Голоса наши становятся всё громче, а звуки вокруг почему-то всё тише. Стараемся донести друг до друга нашу любовь, теплоту, добро. Надо выпить за это! Пятая: «За дружбу! Как хорошо, что мы есть друг у друга!»
          После этих слов Алексей заявляет несколько спотыкающимся голосом: «Теперь режем помидоры». Хозяин же дачи, Слава, словно очнувшись, хлопает себя рукой по лбу и восклицает: «А про баню-то забыли! С помидорами без меня справитесь! Пошел топить!» И удаляется на другой конец дачного участка, а вслед ему летит не очень уверенная просьба его жены Любы: «Слава, может не надо?»  Но дачевладелец не слышит ее и пока твердой еще поступью шагает по тропинке между грядками, а следом за ним бежит на коротких кривеньких ножках его верный пекинес по кличке Лорик. Мы тем временем разделываемся с помидорами, наливаем по шестой, но не пьем ее, ибо наш друг еще не вернулся. Все-таки дружба – великая сила!
          Тем временем овощи прекрасно спассировались на сале, мы заливаем их водой, накрываем котелок крышкой и ждем, пока закипит. Возвращается Слава. Выпиваем шестую: «За зажарку!»
          Садимся чистить картошку. Состояние замечательное. На улице уже почти стемнело - все-таки белые ночи закончились. Хочется праздника! Включаем музыку и начинаем танцевать. Вечер пятницы летом на даче – он такой… немного шумный, веселый и пьяный. Что там за музыка на диске? Верка Сердючка? Прекрасный выбор! Лорик, комары и луна пляшут вместе с нами. Крышка на котелке начинает подпрыгивать. Снимаем ее и забрасываем в бурлящий бульон порезанные пополам клубни картофеля. Выпиваем по седьмой – «За здоровье!» - и приступаем к рыбе.
          Мясо и рыба в походе, на даче, да, и вообще на природе, женских рук не терпят. Поэтому за дело берутся наши мужчины, наши альфа-самцы, наши добытчики! В уже не совсем твердых руках форель с судаком скользят, норовя удрать от ожидающей их участи. Молоки уже трудно отличить от икры. Внутренности и жабры не хотят покидать своих хозяев. Чешуя почему-то не так легко чистится, как обычно, и летит во все стороны. Наконец-то рыба побеждена, о чем возвещает троекратное «ура», а затем под восьмую рюмочку следует тост: «За победу!»
          Режем рыбу на крупные куски; головы и хвост не выбрасываем – всё пойдет в дело для наваристости. Проверяем картофель – сварился. Перед тем, как поместить рыбу в родную водную стихию, бросаем в десятилитровый котелок перец, лавровый лист и чуть ли не целую пачку «Вегеты». «Солить ни в коем случае нельзя! – поднимает указательный палец Алексей и глядит на него немного осоловевшими глазами, - Пересолим! «Вегета» и так соленая!» Почему-то именно после рыбы наши мужья вспоминают, что еще не пили за нас, и тостуют в девятый раз: «За прекрасных дам!» Мы с Любой кокетливо подхватываем: «Настоящие мужчины пьют стоя!» Алексей со Славой с трудом поднимаются и, пошатываясь, залпом осушают свои рюмки до дна! (Надо, правда, отдать должное, что и до этого они тоже пили исключительно до дна). А мы, девочки, элегантно смакуем «Кровавую Мэри».
          После закладки рыбы мы, как нам кажется, быстро и шустро шинкуем укроп с петрушкой, при этом почему-то умудряясь несколько раз поранить пальцы. А потом еще где-то на середине процесса слышим возмущенный вопль Алексея, который следит за ухой: «Давайте быстрее! Рыба уже сварилась!»  Наконец справившись, мы передаем зелень шеф-повару, он бросает ее в котелок с ухой и снимает его с огня, при этом обжигается, спотыкается, чертыхается и просто каким-то чудом умудряется не опрокинуть тяжелую и горячую емкость, ставя его на кирпичи рядом с фундаментом дачного дома.
          «Лимон!» - командует он. Мы режем на дольки припасенный цитрус, закидываем его в уху. «Не чокаясь», - говорит кто-то из мужиков. Выпиваем по десятой, закусывая лимоном.
          Алексей накрывает котелок с мадьярским блюдом крышкой и торжественно, правда, сильно запинаясь и икая, провозглашает: «Ми… минут пт… пыт.. пят-нааад-цааать… ык! уха должнаааа… ык! нас-то-ять-ся».
          Мы смотрим на стол. Две литровые бутылки водки стоят пустые. Томатный сок закончился. На клеенчатой скатерти очистки, огрызки, чешуя, скомканные салфетки, разлитый томатный сок. Поле боя. Мы понимаем, что надо себя чем-то занять эти пресловутые пятнадцать минут. Про баню никто не вспомнил. Зато Слава вспомнил про баклажку с самогоном. Он быстро исчез на веранде дома, откуда вернулся с наполовину целой пятилитровой посудиной.
          Опустившаяся темнота нам нисколько не мешала. Над столом бодро сиял фонарь, мириады комаров и мошек роились вокруг него и наших вкусных тел, молодая луна и звезды украшали бездонное черное небо. Музыка давно закончилась. В ногах тихо поскуливал некормленый Лорик. Ночной холодок казался легким морским бризом.
          Слава разлил самогон, чтобы выпить за Алексея, в котором раскрылся талант кулинара.
          Проснулись мы на следующий день с дикой сухостью во ртах и неимоверной головной болью. Как и во сколько легли спать, никто не помнил. Опустошив на четверых практически целое ведро колодезной воды, мы решились выйти с веранды на улицу. Алексей невесело спросил: «Как вчера уха-то, получилась?» В ответ стояла гробовая тишина, ибо память нам всем отшибло напрочь. Мысль о еде вызывала мучительные позывы в животе. Настроение было очень грустное, а физическое состояние крайне болезненное. Непереваренные остатки водки, самогона и закуски просились наружу.
          Первое, на что мы натолкнулись, когда спустились с крыльца, был стол с остатками вчерашней битвы, посреди которого гордо стояла баклаха с самогоном, который печально плескался где-то на дне, хотя накануне его было значительно больше. Удивившись тому, куда подевался самогон, мы продолжили исследования. Нашли пустые бутылки из-под водки и пакеты без томатного сока, несколько корочек хлеба, веточки зелени, шкурки от сала, раздавленную половинку лимона (зачем мы ее давили – это так и осталось тайной), грязные стаканы, тарелки, ножи, вилки, какие-то пятна на столе, не выключенный CD-проигрыватель и все еще горящий фонарь, забытый плед (видимо, кому-то все-таки стало холодно). Наконец практически на земле у самого дома мы обнаружили закопчённый котелок, накрытый крышкой, подняв которую, мы поняли, что уху вчера никто так и не ел.
          Поскольку в темное время суток было уже довольно прохладно, за ночь рыбный бульон застыл и превратился в густое заливное, красиво расцвеченное кусочками оранжевой моркови, красных перца с помидорами, желтого лимона и зелени. Глядя на переливающуюся перламутром в свете солнечных лучей поверхность этого рыбного заливного, мы молчали, переглядываясь друг с другом.
          Вдруг откуда-то с лаем выскочил Лорик и бросился в ноги хозяина. «Интересно, а собаку мы вчера покормили?» - спросила Люба. «Да, поел, наверное чего-нибудь, выпросил со стола,» - успокоил ее Слава, а потом, подумав, добавил, - «А вот выгулять я его, кажется, вчера забыл». Потом вскинул на нас глаза и с гордостью сказал: «Вот ведь пес какой, на участке в туалет никогда не сходит, ни по-маленькому, ни по-большому!» Потом потрепал его по голове, погладил по спине: «Хорошая собака! Умная собака!» Лорик преданно посмотрел в глаза Славе и начал скулить. «Так ты его и сегодня еще не выгулял, обычно в шесть утра ходите, а сейчас уже почти десять», - хмыкнула Люба. Славка ругнулся, схватил Лорика подмышку и, несколько неуверенно держась на ногах, быстро зашагал к воротам.
          Пока Славы не было, мы решили как-то подлечиться. О том, чтобы лечиться с помощью самогона, не могло быть и речи. Ни о какой еде, включая даже уху по-мадьярски, мы и думать не могли. Сначала глотали аспирин, запивая его огуречным рассолом из банки, которую нашли в подвале. Потом употребляли кефир с алкозельцером. Помогало плохо. Далее решили сделать сладкого черного горячего чая с лимоном. После чая сознание немного поплыло, голову отпустило, но общее состояние было все еще крайне неудовлетворительное.
          Допивая чай, Алексей со вздохом мечтательно произнес: «Сейчас бы пивка…»  Услышав его слова, Люба подорвалась с места и побежала к машине. Открыла дверцу, что-то поискала там, потом обернулась к нам с расстроенным лицом и крикнула: «Славка, паразит, барсетку с собой забрал! Когда только успел! Если сейчас пива напьется, то всё, мы отсюда завтра домой не уедем. На него пиво после крепких напитков так действует, что как шальной становится. Еще и в запой уйти может!» Мы смотрим на часы и понимаем, что Славы подозрительно долго нет.
          Солнце уже припекает вовсю, хочется охладиться, сходить на речку, смыть следы вчерашнего загула. Но сделать этого мы не можем, потому что Славка ушел и умудрился унести с собой не только собаку и барсетку с деньгами, но и ключи от дома и ворот. Бросить дом незапертым мы не решаемся, а пойти без Любы не можем, так как дойти до речки дело нелегкое, как оказалось, слишком дорога туда путаная, боимся, что не найдем. А еще хуже, если не найдем дорогу обратно на дачу наших друзей, ибо садоводческий массив огромный, несколько тысяч участков, поделенных на кварталы, линии и проезды, и запомнить все эти названия нашим все еще не совсем здоровым головам не представляется возможным.
          Мысль о прохладной речке плавно перетекает в раздумья о холодном пиве, которое представляется тем действенным и желанным лекарством, которое может помочь нам поправить здоровье. В надежде найти Славу мы с Алексеем сбегали до недалеко расположенного магазина, пока Люба оставалась дома в засаде, но обнаружить его так и не смогли.
          Когда время приближалось к двенадцати и солнце стояло высоко в зените, мы услышали за воротами бодрое позвякивание, а затем скрип открывающейся двери. Выбежав навстречу пришельцу, мы увидели довольного Славу, который в одной руке держал барсетку и объемный полиэтиленовых пакет, к полупрозрачным стенкам которого изобильно прилипли бутылки запотевшего пива, а в другой руке – собаку. «Пил?» - бросилась к нему Люба. «Ни-ни», - выдохнул на нее пивом Славка, отрицательно качая головой и честно тараща глаза. «Не ври!» - угрожающе проговорила Люба, протягивая руку к пакету и вытаскивая бутылочку холодного. Затем отвинтила пробку и с наслаждением запрокинула голову.
          Мы с Алексеем бросаемся к другу, помогая разгрузить пакет. «Ты чего так долго ходил?» - густым басом спрашивает Славу мой муж, дрожащей от нетерпения рукой открывая заветный напиток. «Так, в магазине рядом не было «Короны», а я хотел порадовать мою жену. Это же ее любимое пиво!» - радостно отвечает Славка, видя, что его забота пришлась Любе по душе, а вероятность скандала устремляется к нулю.
          И в этот миг пекинес Лорик начинает жалобно скулить. «Да опусти ты его уже на землю!» - чуть ли не хором говорим мы. «Хорошая собака! Умная собака!» - с любовью треплет его по голове Слава и ставит пса на траву. Но тот продолжает жалостливо скулить, заглядывая выпученными, почти человеческими, глазами в лицо своему хозяину и как-то просяще виляя хвостом. «Чего он хочет?» - в недоумении спрашивает наш друг. И тут озарение навещает лицо моего мужа, и он аккуратно спрашивает: «Слава, а ты пока в магазин ходил, на землю его опускал или так и протаскал его подмышкой?»
          Славка несколько секунд смотрит на Алексея, потом хлопает себя по лбу, хватает на руки Лорика и мчится к воротам. Мы в это время начинаем, как бешеные, хохотать, ни в силах что-либо сказать и устоять на ногах, а потом валимся на траву. Надо ли говорить, что приступ дикого смеха повторился, когда Слава с Лориком вернулись с прогулки.
          Через некоторое время, почувствовав облегчение, мы сходили на речку, искупались, а на подходе к дому ощутили себя вполне здоровыми и даже голодными. Аккуратно разогрев уху, мы наконец-то по достоинству оценили это потрясающее блюдо мадьярской кухни. Мне даже подумалось, что, настоявшись, оно стало вкуснее, нежели бы мы его ели свежеприготовленным…