Полнолуние

Сегодня особенная ночь. Четвёртое магическое полнолуние. Всего несколько часов, чтобы успеть...
Алексей гулял. Его часто отпускали на прогулки, потому что он не был опасным или психом законченным каким-нибудь. Его путь был привычным. Сначала больничный двор, потом церковь, в которую он никогда не заходил, а потом, выше, почти на горе, заброшенное еврейское кладбище, которое превратилось в лес. Лёша любил там гулять, ему было интересно рассматривать осколки могильных плит и остатки крестов, надписи на древнееврейском непонятном языке, то ли иврите, то ли идише, жалко только, что портретов не сохранилось, да и были ли они, неизвестно.
Был разгар весны и деревья радовали глаз буйной зеленью, какая бывает только на кладбище. Лёше не было страшно, ему здесь нравилось, он знал, что именно здесь собираются разные сущности: черти, духи, лярвы, иногда даже привидения, такие смешные и трогательные существа, эти привидения! А вот в церковь он заходить боялся. Церковь была старая, постепенно уходившая в землю, она, как старушка сгорбленная и злобная, очень пугала Алексея, как будто она - ведьма, а он - прекрасный принц, и она тянет его с собой, в землю. Даже днём он боялся церкви. Хотя, Лёша точно знал, что пока не настала ночь, всё сущности смирные, как пионеры на линейке, и ничего ужасного, а от того, волнующего, не будет происходить.
Четыре чёрта притаились за кустом жимолости на старом кладбище и наблюдали из своего укрытия за Алёшей.
- Вот он, голубчик наш! Сегодня мы ему подсадим душу крысы! Она ещё жива там, Михалыч?
Старый маленький чёрт Михалыч достал откуда-то из штанов крысу, которая от испуга сразу же обгадила его лапы.
- Жива моя дорогая Алекса, ничего, что я назвал её так? Или лучше Вероника?
- Да хоть Чертовкой её назови,- вмешался третий чёрт, белобрысый, коренастый, с большими пухлыми и влажными губами, похотливый сластолюбец ада, и сам рассмеялся над своей, как ему показалось, тонкой шуткой, - А грудь к нему приделаем? Как у настоящей бабы?
Все четыре чёрта заёрзали, первый зачесал в паху, а четвёртый, самый молодой, покраснел маленьким рылом и облизнулся.
- Ждать осталось недолго, - продолжил первый чёрт и икнул, он только что выпил бутылку хлорки и немного окосел, хотя и так был косым.
Черти прилегли в кустах и задремали. Тем временем, Алексей вернулся в лечебницу. Наскоро поужинав гороховой кашей с остальными больными, он отправился в палату, которую делил с Антоном, тихим алкоголиком, который находился на излечении в клинике повторно. Наступали сумерки. Антон лежал на своей койке и громко портил воздух, Лёха морщился, но замечаний не делал. Он ждал. Он знал, что скоро час настанет.
Огромная оранжевая Луна как будто вкатилась в зарешеченное окно палаты, Лёша лег на пол, на лунную дорожку, вытянул руки и ноги и ждал. Уже скоро. Они непременно придут. Он не боялся, скорее, он предвкушал.
И вот за окном послышался шорох. И по очереди в палате появились четыре чёрта.
- Смотри, смотри! - крикнул Лёша Антону, но Антон, всмотревшись в силуэт Алексея на полу, осмотрев палату, ничего не увидел, он покрутил у виска пальцем, ещё раз шумно испортил воздух, отвернулся к стенке и захрапел.
Черти протянули лапы к Алексею и осторожно начали вытягивать из него душу, тонкими серебристыми нитками душа выходила из тщедушного тела Лёши, младший чёрт сматывал нитки души в клубок и мурлыкал тоненьким голоском под свой свиной пятак весёленький мотивчик. Алексей ничего не чувствовал, ему даже понравились черти, было в них какое-то чертячье обаяние по мнению Алёши.
Смотав душу, черти по оставшемуся концу нитки запустили крысу, крыса проворно, цепляясь лапами, преодолела небольшое расстояние до груди Алексея, и непостижимым образом скрылась в нём.
Черти радостно рассмеялась и гурьбой повыпрыгивали из окна, растворившись в лунной ночи.
Алексей вдруг осознал себя женщиной. Он увидел и почувствовал, что у него появилась роскошная женская грудь, что было раньше между ног, пропало, а на этом месте образовалась настоящая вагина.
- Я же женшина! - воскликнул Алексей, и сердце его забилось радостно и сладко.
Соорудив себе из простыней подобие платья, Лёха вымазал лицо мелом со стен, чтобы скрыть отвратительные нарывы на лице, и отправился на прогулку коридорами больницы. Он представлял себе, что он красивая дама, он видел себя, ощущал женщиной, разгуливающей по центральной улице города, отражающейся в витринах дорогих магазинов и ищущая если не приключений, то развлечений.
Санитар Петрович, увидев Алёшу, хотел отвести его в палату, но у Алексея случилась истерика, он начал орать и визжать, что Петрович его изнасиловал, лишив девственности и теперь уже она, Алекса, беременна. Алекса плакала, доставая из трусов руки, испачканные калом, и утверждала, что это кровь от её разорванной девственной плевы, грозилась подать в суд, размазывала по лицу в побелке "кровь" и слёзы.
Алексея пришлось нарядить в смирительную рубаху, и, обколов сильнодействующими успокоительными, поместить в палату с мягкими стенами для буйных.
К концу ночи Алёша умер. Крысиная женская душа тихо покинула его, оцарапав на прощание тонкими лапками с коготками и улетела, скрывшись на той стороне Луны. И только молодой чёрт в предрассветной мгле сидел на решётке окна на фоне пухлой оранжевой Луны, тихонько хихикал, покачивая копытцем и ковыряясь в пупке...