Счастье невест военных лет

         (отрывок из повесети "Гипнотизнрша")


  Возле нашего  дома толпились женщины.
«Опять эти бабушкины посетительницы!» - мелькнула досадная  мысль.

  Поздоровавшись, я попыталась прошмыгнуть в калитку, но тетки остановили меня:
- Аня, погодь! Мы ж тебя дожидаемся! 

  Односельчанки обступили меня и, перебивая друг друга,  стали просить о том, чтобы я «вылечила»  их мужей от пьянства.
- Извините, дамы, но вы не адресу!

- Милая, да весь поселок уже  знает про твой гипноз! Ты - наша последняя надежда!  - вдруг расплакалась многодетная и вечно беременная тетка, имени которой я не могла вспомнить. - Мой мужик,  когда тверёзый, - и добрый, и работящий, и ласковый! А напьется - зверь - зверем! Гляди, синяки с меня не успевают сходить! - Она подняла подол штапельной цветастой юбки, и я увидела черные ноги. - А проспится, рыдает в голос: «Не помню ничего!» Прощения просит.

- А мой… когда пьяный - детей бьет! Дочки на дереве прячутся, ждут пока он утихомирится. - жаловалась мать девочек - двойняшек. Все считали их семью благополучной.  - Он такими словами нас называет, что волосы дыбом встают. От людей стыдно!

- А я мужу говорю: - Пока ты свое море водки пьешь, я пролью свое море слез!- тихо опустила глаза красивая женщина - Баськина мама. Её, из Прибалтики, как трофей, привез  с войны героический разведчик - отец нашего одноклассника.


- Женщины, а зачем же вы замуж за пьяниц выходили? Еще и детей  от них  рожали? – вырвалось у меня.

Они застыли недоуменно.
- А за кого ж  было выходить нам - военным и послевоенным  невестам - колхозницам? – недоуменно развела руками мама двойняшек. - Ведь нашего, двадцать четвертого года рождения, всего три процента парней с войны вернулось! Все женихи на дорогах войны остались. Навечно. А те, что пришли -  калеченные, да контуженные на всю голову… 

Бабы стали жаловаться наперебой.

- Нам же счастья хотелось, любви, детей! Понимали - другой жизни  не будет! Вот и шли! Да еще и за честь считали! Ты не поверишь, нам ещё и завидовали!


- А я всю войну на тракторе проработала, на жатке, да на молотилке. Колхозы, до которых немец не дошел, считай, весь фронт и тыл хлебом кормили. Всю войну мы спали по два - три часа в сутки на полевых станах. В нашей тракторной бригаде у всех девчат спины и животы надорваны, да застужены. А бабий век ох, как короток!

И из колхоза невозможно было вырваться. Мы были как крепостные… Паспортов нам не давали. А беглянок к суду привлекали да отправляли на «севера».

- Что там говорить! Конкуренция страшная была! Послевоенные девчонки подрастали, нам на "пятки наступали". Придешь в клуб на танцы и смотришь как наши ровесницы  друг с дружкой вальс "На сопках Маньчжурии" танцуют, а парни приглашают кого помоложе....

- Да, выбирать не приходилось! Кто сватался, за того и шли… Мы же как думали? Будет - муж - опора семьи, значит  легче жизнь будет! А стало еще труднее!

-  А мой мужик из соседнего села был,  на вид бравый показался! С медалью! А оказался - весь осколками израненный.  Подошел на танцах, и чуть ли ни сразу позвал жить к себе. Я бегом домой, платок на кровати расстелила, бельишко покидала, да с узелком побежала к нему. Потом уж свадебку сладили...
  Притерлись немного к друг другу. И он, как выпьет, стал мне на войну жалиться… И такое вспоминал, чего в ваших героических книжках не пишут и на школьных праздниках не рассказывают. Натерпелся солдатик не меньше нашего! Можешь представить, командиры гнали восемнадцатилетних пацанов - добровольцев в бой без оружия? Приказывали: «Иди и добудь в бою!» Это значит -  беги, пацан,  во вражеский окоп и у фашиста голыми руками автомат отбери!    
   
   И стало жалко его до слез. А где жалость, там и любовь… Закрывала глаза на то,  что из-за ранения,  почти каждый день он  "оббузонивал"  меня в постели... Я ему клеенку на ночь стелю, как ребенку... Стирки не оберешься!
  Когда двойню родила,  он плакал и ноги мне целовал... 
 
  А потом мы в "Голодную степь" переехали, он виноградником занялся, я радовалась, что муж дело себе нашел, а он пить тут начал и не может остановиться...
 
  И в деревне без хозяина не прожить! Дочек на ноги поставить надо, замуж отдать. Да  и мужика жалко... Вот такая у меня семейная жизнь…
  Так что, Анечка, если ты подлечишь наших пьяниц, может ещё успеем пожить по-людски. 
  Вся надежда только на тебя!

  Женщины с ожиданием смотрели на меня.



- Да поймите же вы… Не умею я лечить от пьянства!!!
- А чего  там уметь-то? – «научала» меня  визитерша с черными ногами,-  Ты делай всё так, как  Мессинг на концерте делал! Он же вылечил    слесаря   Ганса от «водки»! Теперь его от одного только запаха  воротит!  Даже от пива  отказывается! Молодая жена такая довольная ходит...

- Ну, пожалуйста, Христом богом просим тебя, уважь! Хочешь – на колени станем? Сил уж нет с проклятыми алкашами мучиться!!! Терпим эту беду только ради деток. Они же из-за отца - алкоголика детства не видят!

Ругая себя за слабость характера, я сдалась.
Несмотря на то, что во мне всё отчаянно протестовало, мы договорились, что в ближайшую субботу после «хлопка» они  соберут мужей -  пьяниц в доме у Германовых,  и я «попробую» избавить  их  от  пагубной привычки.
- Только учтите, опыта в этом деле у меня совсем нет, поэтому  никаких гарантий  я  вам дать не могу!  И ещё… Самое главное:  нельзя вылечить человека от зависимости против его воли!  Только если он сам этого захочет!

- Милая! Да, хочут они! Хочут! - радовались женщины.
- Мы их, тверёзых, так «подготовим», что они бегом побегут на «лечение»!!!

                ***
В субботу, после работы, у дома меня опять поджидала делегация женщин. На сей раз они все были  в нарядных платьях.  Завидев меня, искренне обрадовались:
- Аня! Наконец-то! Заждались уж...

От усталости мои ноги дрожали: целый день "в наклонку" и на ногах...  А после работы опять пришлось идти пешком несколько километров.

И чтобы как-то соответствовать их настрою, я решила зайти в дом - умыться и переодеться. Но бабы запротестовали:
- Надо спешить! А то ети «жертвы пагубной страсти» могут «перегореть»! Три часа уже сидят недвижимо! 

В глубине души меня неприятно царапнуло ощущение, что я не принадлежу себе, иду на поводу у толпы…  Изо всех сил скрывая раздражение, пришлось стряхнуть пыль с одежды, и мы двинулись туда, где под охраной самых «спортивных» дам села, нас поджидали «герои дня» в сопровождении «группы поддержки» - жен, детей, а также  сочувствующих и просто любопытных лиц.

Днём эти мужчины были  хорошими специалистами: плотниками, трактористами, водителями, хлопкоробами, а вечером, «приняв на грудь»,  становились монстрами.

В комнате не продохнуть… Запах мужского одеколона "Шипр" сбился в коктейль со стойким  запахом пота.  Под потолком - тусклая лампочка.  В ожидании представления, взволнованно сверкая глазами, плечо к плечу, плотными рядами люди сидели на диване, на стульях и  табуретках, на раскладных стульчиках и на полу,  и даже на высокой хозяйской кровати с плюшевым ковром на стене «Утро в сосновом бору».
 
Те,  кто не поместился в доме, стояли на веранде и во дворе…

- Уважаемые односельчане! Концерт будет в другой раз,  а сегодня – только лечение! Поэтому,  в комнате  остаются только те, кто пришел сюда, чтоб избавиться от вредной привычки!

Люди с укоризной глядели на меня, недовольно гудели, но никто не двинулся с места!

Я распахнула  створки окна и впустила в дом свежий воздух.

- Мой гипноз будет действовать на всех, кто находится в этой комнате! Поэтому, исключительно в целях  чистоты эксперимента,  прошу посторонних выйти на улицу!  Можете смотреть в окно! Двери тоже будут открыты!

  Недовольно ворча, народ нехотя поднимался с «нагретых» мест, и не спеша покидал комнату. На стульях осталось девять изрядно вспотевших алкоголиков: восемь мужчин, которые неуютно чувствовали себя в черных «праздничных» пиджаках и белых рубашках, которые надевались на все важные мероприятия,  а также одна  беззубая  дама - матершинница Иваниха - в капроновой кофточке не первой свежести, сквозь  прозрачную ткань которой просвечивала черная «комбинашка».

  Я знала, что  в годы войны она с шестнадцати лет работала в банно-прачечном отделении  в лётном полку  - стирала одежду летчикам. За четыре года она потеряла все ногти на руках. И получила одну медаль.   
 
  В трезвом виде женщина  рассказывала о том,  как  однажды её прокатил на истребителе летчик - Герой Советского Союза,  а в опьянении  -  любила поговорить о том  сколько и каких мужиков она повидала... В сильном же опьянении, когда её донимали сельские пацаны, Иваниха кричала: "От винта!!!" и бросалась в хулиганов камнями...

  В центре компании -  Баськин отец с неразлучной Куклой - маленькой  кривоногой собачонкой с таким жалостливым взглядом, что глядя на неё, сразу возникала мысль, что никто из  предков  кем-кем, а уж «водолазом»,  точно не был! 

  У хозяина Куклы на груди светилась почетная   награда - орден Славы третьей степени,  которая  вручалась солдатам, проявившим героизм в боях на передовой… Именно он,  этот орден,  заставил меня собраться и прогнать свое плохое настроение. 

  Да, я хорошо понимала: когда кавалер ордена -  Иван Иванович - с зеленым трехлитровым бидончиком в руке и с неизменной спутницей – Куклой у ног, стучался в дверь односельчан, именно эта награда  открывала опытному разведчику – инвалиду  войны,  двери в те дома, где в подвалах томилось самое лучшее домашнее вино из отборного винограда!


  Бабушка говорила, что пьяницу можно вылечить только в одном случае - если он сам решительно настроился «завязать», потому как «всплыть», можно только оттолкнувшись ото дна.

- Уважаемые… э-э-э-э…- чёрт, как же мне их называть? – Односельчане!  Те, кто пришел сюда не по своей воле, а исключительно из любопытства или под давлением родни, я не удерживаю! Можете встать и уйти!
  Мои «пациенты» задвигались, но никто не поднялся с места.

  Это придало мне уверенности.

  В полной тишине я закрыла глаза и, подняв свои, сплошь  исцарапанные на сборе хлопка руки, почувствовала знакомую пульсацию в пальцах…

- И так… Один!
  Примите удобную позу! Закройте глаза! Сделайте глубокий вдох, задержите дыхание и медленно выдохните… По вашему телу проходит приятное тепло! Вам хочется спать! Как только вы уснёте,  гипноз начнет  действовать на ваше подсознание!

 За окном толпа затаила дыхание…

  Было слышно, как бьется в открытое оконное стекло большой шмель. Напротив окна, на старом раскидистом дереве замерла любопытная пацанва.

  Два! Вы погружаетесь в сон… И с этой минуты ваш организм отвергает все спиртные напитки!


  На счет «тридцать шесть» хозяйка дома внесла в комнату поднос, на котором теснились маленькие граненые стаканчики, наполненные обыкновенной водой из под крана.   

- А сейчас я предложу вам выпить «водочки»…
  Все мои подопечные нюхали содержимое стакана и  с отвращением  отворачивались!

  У Баськиного отца   начались   рвотные позывы. Кукла жалобно заскулила…
«Зрители»  за окном так веселились,  что один  мальчик свалился с дерева…

  Когда я вывела  «пациентов» из гипнотического состояния, они с растерянными лицами  стали молча выходить  во двор, а там их встречали как героев!

  Беззубая Иваниха на прощанье съязвила:
- Ну, посмотлим, посмотлим, сто за «гипнос»  у тебя… - и пошла, виляя тощим задом…

  Через три дня она караулила меня у дома  с просьбой - загипнотизировать её "облатно", потому что она "утлатила ладость зызни"...

  А с Баськины отцом случилась непоправимая беда...

  Остальные мужики действительно "завязали" с пьянством  навсегда.
  (Полная версия «Гипнотизерши» опубликована на моей странице ПРОЗА.РУ)