Толстой о голоде в России 1891 г

«Народ голоден оттого, что мы слишком сыты».
О голоде в России 1891 г.

Отношения власти и народа – это вечная тема со времен античности, с порой увы, неуклюжих и наивных попыток череды идеалистов создать справедливое общество во главе с мудрыми философами. Раннее христианство также не отворачивалось порой от остроты социальных проблем и лучшие его представители, как святитель Иоанн Златоуст проповедовали, что в христианском обществе не должно быть неравенства, ведь у людей общее небо, солнце, воздух… и в остальном должно соблюдаться равенство. Тем более все ждали Второго пришествия Христа. За свои обличительные, но человеколюбивые проповеди, свт. И.Златоуст заслужил скоро немилость константинопольского двора и был лишен архиепископского сана и отправлен в 404 г. в изгнание, в ссылку на Кавказ…
Бурное развитие оголтелого капитализма еще больше обострило социальные противоречия, не обошли они стороной в XIX в. и патриархальную тогда еще Россию. А случившийся в ней неурожай 1891 г. ярко обострил социальные язвы и во многом критичное отношение общества к господствовавшей власти. С этим пришлось столкнуться с первых месяцев своего назначения на должность генерал-губернатора Москвы и Великому Князю Сергию Александровичу, консерватору и неумолимому стороннику неограниченной монархии.
На эту должность Сергий Александрович был назначен рескриптом своего брата Императора Александра III 26 февраля 1891 г., для укрепления самодержавной власти в Первопрестольной. В марте-апреле он еще прощается с сослуживцами своего Преображенского полка, а его супруга Великая княгиня Елизавета Федоровна принимает в это время важнейшее решение – принимает православное крещение. И лишь 5 мая супружеская чета прибывает в древнюю столицу. Уже через несколько месяцев Великому князю Сергию Александровичу придется решать насущные проблемы и принимать экстренные меры против надвигавшейся катастрофы в Московской губернии, которая была в ведении Московского наместника.
Первые симптомы надвигавшейся катастрофы появились в конце весны, когда рожь и овес повсеместно пожухли и пропали в десятках губерниях России. Ожидавшийся неурожай грозил наступлением голода в крестьянской среде, и постепенно стала набирать обороты хлебная спекуляция в Москве. Массово скупались перекупщиками запасы зерна, неимоверно затем при перепродаже взвинчивавшие цены. В этих условиях хлеб становился роскошью уже к лету и для беднейших слоев ремесленного населения древней столицы. Великий князь в июне собирает владельцев крупнейших хлебопекарен и просит часть хлеба для бедных слоев населения продавать по низкой цене, не завышая стоимости, на что они дают свое согласие .
Далее в октябре по инициативе Великого Князя организуется Комитет по сбору пожертвований в пользу голодающих под председательством Великой Княгини Елизаветы Федоровны. Сбор средств идет активно, и личным адъютантам князя поручается следить за передачей и распределением этой благотворительной помощи. Она направлялась также и в другие губернии, как Саратовская, Орловская, Воронежская, Самарская, Пензенская и др. Также Великим Князем Сергием Александровичем были организованы дорожно-строительные работы в Подмосковье для приходящих на заработки в Москву крестьян из голодавших тогда губерний.
В Рождественские дни Великая Княгиня Елизавета Федоровна под эгидой Комитета по сбору пожертвований устраивает в четырех залах фойе Императорского Большого театра широкую благотворительную распродажу различных изделий из женских монастырей, кустарных мастерских, книг, картин художников и пр. в пользу голодающих. Москва подобной акции еще не видела, где по лотерее разыгрывались и предметы, присланные Царской фамилией. В течение 5 дней на распродаже присутствовали и сами Вел. Кн. Сергий Александрович с супругой Елизаветой Федоровной, переходя из зала в зал под звуки приглашенного оркестра Преображенского полка и ведя учтивые разговоры с публикой. За все время благотворительную распродажу посетит 13 тыс. человек, а вырученная сумма составит 90 тыс. руб.  Сумма была огромной по тем временам!
Борьбу с голодом, как с великим народным бедствием, широко освещают все средства тогдашней печати. И не было ни одного издания того времени, чтобы оно не откликнулось на нужды голодающих. Все они взывали к общественной и государственной помощи, а порой и прямо упрекали правительство в медлительности, равнодушии и апатии. С яркой обличительной статьей «О голоде» выступает и великий писатель граф Лев Николаевич Толстой, предварительно объехав ряд уездов Тульской и Рязанской губерний и сделав глубокий анализ сложившейся ситуации. Он пишет ее в начале октября, деятельно включившись вместе со своей семьей в оказание помощи голодающим крестьянам. Его жена Софья Андреевна, в свою очередь, печатает письмо в прессе с указанием адресов своей семьи, на которые поступают денежные средства для закупки хлеба. В дальнейшем Л.Н.Толстой устраивает бесплатные столовые в деревнях вместе со своими знакомыми и демократической общественностью («всего столовых было 246 и кормилось в них между 10-13 тысячами человек», – писал он позднее в «Отчете об употреблении пожертвованных денег за лето 1892 г.»).
Не умаляя ряд негативных черт крестьянской среды, он приходит в статье к неутешительным выводам о полном бездушии властей к угнетаемому нуждой народу. Афористично звучат его проникновенные слова: «Народ голоден оттого, что мы слишком сыты». Он писал, что никакая разовая помощь не сможет вытянуть народ из глубокой нищеты, которого душат высокие проценты помещичьих кредитов, вынужденного гнуть потом спину в отработке на их пашнях за мизерные подачки. А другие возможности у народа просто отсутствуют. Нечеловеческое отношение к народу, его эксплуатация во имя собственных выгод не смогут скрасить мелкие вспоможения, даже во время голода. Иногда это даже приносит вред, приучая его к нахлебничеству, и Толстой подробно разбирал подобные примеры. Он призывал к устройству столовых для голодающих стариков и детей, чем стали заниматься к тому времени уже во многих земствах. А также он отмечал: «Неужели люди, теперь живущие на шее других, не поймут сами, что этого не должно, и не слезут добровольно, а дождутся того, что их скинут и раздавят». Слова эти скоро окажутся во многом пророческими… Но писатель призывал в статье, в первую очередь, изменить само отношение к народу, призывал состоятельною прослойку к «любовной деятельности»: «Сила в том, что она заразительна, а как скоро она заразительна, то распространению ее нет пределов. Как одна свеча зажигает другую, и одной свечой зажигаются тысячи, так и одно сердце зажигает другое, и зажигаются тысячи. Миллионы рублей богачей сделают меньше, чем сделают хоть небольшое уменьшение жадности и увеличение любви в массе людей». Как это похоже на проповеди Серафима Саровского, но только в приложении к мирской жизни... Толстовская проповедь любви раскрывает смысл подлинной христианской жизни, несмотря на его бунтарские антидогматические теории и извращения религиозных основ Церкви.
Первоначально ноябрьский выпуск журнала «Вопросы философии и психологии», в котором Л.Н.Толстой размещает статью, запрещается цензурой. Писатель тогда значительно смягчает текст, убирая целую главу, и он публикуется в январском номере 1892 г. в «Книжках Недели», под названием «Помощь голодным».
В это же время англичанин Диллон появляется у Л.Н.Толстого с просьбой позволить перевести эту статью для публикации в Англии, на что он дает согласие. Но прибыв в редакцию «Недели» Диллон старательно подбирает то, что было вычеркнуто по цензурным соображениям. В таком виде она печатается в газете «Daily Telegraph» под названием «Почему голодают русские крестьяне?». Но на это, как отмечала потом в воспоминаниях Софья Андреевна, Л.Н.Толстой никакого разрешения не давал.
Через неделю, 22 января 1892 г. «Московские ведомости» печатают свою редакционную статью, с широким цитированием выдержек текста Л.Н.Толстого в обратном переводе с английского. Автора тут же обвиняют в социалистической пропаганде и призывам «к ниспровержению всего существующего во всем мире социального и экономического строя». Номер газеты становится настолько популярным, что за него предлагали фантастическую цену до 25 рублей. Затем в газете вышли еще 3 статьи о Толстом, называя его «общественным смутьяном». Зазвучали и прямые угрозы в адрес Л.Н.Толстого, с предложениями посадить его в дом умалишенных. «Против Вас поднялась такая злоба, такое непобедимое раздражение, что ясно было: Вы задели людей за живое сильнее всяких революционеров и вольнодумцев», - писал известный философ и публицист Н.Н.Страхов Л.Н.Толстому.
Л.Н.Толстой совсем не считал нужным оправдываться, отмечая в своих письмах к жене: «Я пишу, что думаю, и то, что не может нравиться ни правительству, ни богатым классам, уже 12 лет, и пишу не нечаянно, а сознательно, и не только оправдываться в этом не намерен, но надеюсь, что те, которые желают, чтобы я оправдывался, постараются хоть не оправдаться, а очиститься от того, в чем не я, а вся жизнь их обвиняет. В частном же этом случае происходит следующее: Правительство устраивает цензуру, нелепую, беззаконную, мешающую появляться мыслям людей в их настоящем свете, невольно происходит то, что вещи эти в искаженном виде являются за границей. Правительство приходит в волнение и вместо того, чтобы открыто, честно разобрать дело, опять прячется за цензуру, и вместе чем-то обижается и позволяет себе обвинять еще других, а не себя».
Уже вовсю в обществе звучат и громкие призывы отлучить Л.Н.Толстого от Церкви. С.А.Толстая писала мужу, что «Грот принес письмо Антония (Храповицкого), ректора Московской Духовной академии, в котором он пишет, что митрополит здешний хочет тебя торжественно отлучить от церкви». Но Министр Внутренних дел И.Н.Дурново в докладе Александру III указывал, что «привлечение в настоящее время графа Толстого к ответственности может привлечь нежелательное смятение в умах», и предлагал графу Толстому прекратить печатание в иностранных газетах статей антиправительственного направления. Скоро в газетах появится сообщение, составленное женой Толстого, с опровержением слухов об аресте писателя, которое будет опубликовано и в зарубежной прессе. Об «умственном возбуждении» общества в последние годы под влиянием сочинений Толстого докладывал и К.П.Победоносцев Александру III .
Великий Князь Сергий Александрович, отлично знакомый с творчеством современных писателей и лично зная многих, высоко ценил и Льва Толстого, прочитав его «Севастопольские рассказы» и «Войну и мир». Но жесткую критику писателем властей и всей системы управления, будоражащую общество, не принимал в силу представлений о незыблемости существующих основ самодержавной власти, благословленных Церковью. Хотя Толстой и не призывал к изменению основ, а лишь к нравственному совершенствованию, которое должно преобразовать и экономические отношения. Ценя талант писателя, Великий Князь даже незадолго до этого передавал письмо Л.Н.Толстого, полученное через К.Бестужева-Рюмина, Императору Александру III с просьбой о помиловании цареубийц своего отца - Александра II. Это казалось по-человечески невозможным, но Великий Князь не счел даже возможным в этой непростой ситуации отказать писателю . Для серьезного разговора Вел. Кн. Сергий Александрович приглашает 10 февраля к себе в Нескучное его жену Софью Андреевну, пребывавшую в Москве, о котором она сообщит затем Толстому. В своих воспоминаниях С.А.Толстая о встрече с Вел. Князем писала: «Я имела с ним длинный разговор по поводу этой злосчастной статьи и просила его приказать напечатать в газетах опровержение ложных толков. Вел. Князь был, по-видимому, очень заинтересован этим делом, но сказал мне, что пока сам Лев Николаевич не напишет опровержения, он сделать ничего не может. Налегал он, главное, на то, что именем Льва Николаевича взволновали умы. И чтобы их успокоить, нужно опровержение... Провожая меня, вел. князь Сергей Александрович сказал учтиво и любезно: «Очень благодарю вас, графиня, за ваше посещение...» Потом прибавил: «Я слышал, что вы так много трудитесь, что на вас так много возложено обязанностей и во всем вы одна...». И после моего визита вел. князь Сергей Александрович говорил Истомину, своему правителю канцелярии, нашему хорошему знакомому: «Мне так жаль графиню, она так волнуется, а нужно только несколько слов от графа, и государь и все мгновенно успокоятся...».
Откликаясь на просьбу жены, писатель направит письмо от 12 февраля в «Правительственный вестник», где он объяснит особо колкие фразы искажением текста, вследствие двукратного перевода статьи на английский и с английского, напечатанного в «Московских ведомостях. Его письмо будет напечатано в других газетах. В то же время Лев Николаевич писал из Ясной Поляны жене, удивляясь поднятой шумихе: «Как мне жаль, милый друг, что тебя так тревожат глупые толки о статьях Московских Ведомостей, и что ты ездила к Сергею Александровичу. Ничего ведь не случилось нового. То, что мною написано в статье о голоде, [писалось] много раз, в гораздо более сильных выражениях. Что ж тут нового? Это всё дело толпы, гипнотизация толпы... пожалуйста, мой друг, ни одного слова не изменяй и не прибавляй, и даже не позволяй изменить. Всякое слово я обдумал внимательно и сказал всю правду и только правду...».
В своих воспоминаниях Софья Андреевна писала, что «20 февраля я была опять у Вел. князя Сергея Александровича, представилась и милой Великой княгине Елизавете Феодоровне, которая была особенно любезна и потом велела мне сказать, что очень мне сочувствует, чтобы я не беспокоилась, что «n'est qu il n'a rien, mais absolument rien; a craindre» 
А когда я побывала на jour fixe у старой фрейлины Екатерины Петровны Ермоловой, я почувствовала такое к себе отношение, что я une victime  и что «la pauvre comtesse, comme elle est derangee!» .
Полный текст первоначальной статьи Л.Н.Толстого будет опубликован лишь в 1896 г. в Женеве в издании «Спелые колосья».
Неурожай в России случится и в последующие годы, на что также будет откликаться Л.Н.Толстой, например, статьей «О самарском голоде» (1893), в которой призовет жертвователей не оставаться безучастными к народному горю.
В заключение истории, связанной с толстовской статьей «О голоде», надо отметить, что в 1892 г. последует циркуляр Министра народного просвещения И.Д.Делянова с предписанием всем Ученым обществам при Московском Университете в дальнейшем не читать в этих обществах никаких статей графа Л.Толстого и В. Соловьева.