Адвайта-Веданта и Сиддханта. Зачем нужна религия

ВЕДАНТА, ГОРНЫЙ ПИК

По мере того, как мы продвигаемся по духовному пути, мы должны иметь четкое интеллектуальное понимание карты, ведущей к конечному пункту назначения, а также того, что требуется взять с собой, чтобы подготовиться и завершить путешествие. Для начала мы обсудим веданту и сиддханту, монизм-плюрализм, адвайта-двайту и традиционную роль, которую йога играет в среде индуистской Дхармы.

Веданта — это философия и идеал. Он нацеливается на горные вершины и решительно заявляет, что эти высоты — истинное жилище человека. Как утверждает Веданта, жизнь, как мы ее обычно проживаем, основана на незнании нашей истинной природы. Мы подобны породистым животным, валяющимся в грязи, считая себя свиньями, божественными существами, считающими себя простыми людьми. Но как только мы осознаем нашу истинную природу, мы поднимемся из грязи и навсегда оставим позади наши прежние невежественные пути. Веданта не отступает от своего видения. Она не видит оправдания недостижению своих идеалов. Никакие человеческие слабости не признаются в качестве причин, по которым не удается достичь цели. Это всего лишь проблемы.

Веданта считает всех людей равными. Она заявляет истину всем людям, независимо от их различных способностей. Веданта говорит инстинктивному человеку, интеллектуальному, духовному человеку, человеку на виселице и человеку, говорящему с кафедры, — каждому одно и то же послание — что он сам является Истиной, которую ищут все люди, что этот мир опыта и роль, которую он играет в нем основана на незнании своей истинной природы, что он сам есть Бог, Абсолют.

Веданта — это слово мудрецов, которые высказали свои реализованные истины, не основанные на потребностях отдельных учеников и не привязанные к практическим средствам достижения последователей. Веданта — это просто цель, последние истины, которых может достичь человек. Высокий гималайский пик возвышается над окружающей местностью, пробиваясь сквозь облака, одиноко стоящий в безмолвном провозглашении своего величия. Мы можем увидеть эту вершину из далекой долины. Мы можем многое узнать и изучить об этом. Возможно, мы даже сами желаем достичь этой вершины. Однако он остается таким далеким, что не дает нам ни малейшего представления о пути, который может нас к нему привести. Это Адвайта Веданта в ее чистоте — горная вершина поистине величественна, но так высоко, что у большинства она может служить только для того, чтобы вызывать трепет и почтение к высотам, недоступным для нас.

Веданта, как идеал и философия, может и, возможно, должна оставить нас там, где она есть, с видением, грандиозным видением, величественным видением нашего потенциала, но видением без практических средств его достижения. Практические средства, тщательно продуманный и управляемый подход относятся к другой области опыта. И это мы бы назвали религией. Долг и цель религии — признать высокую цель, признать реальные возможности, потенциал и нынешнее состояние тех, кто стремится к этой цели, и обеспечить разумный и безопасный путь к этой цели — путь, который может привести сильных к конечным высотам и все же не оставит слабых на коварных пропастях по пути. Религия — это путь, единственный истинный путь.

НЕТ ЯРЛЫКОВ

Идея кратчайшего пути, который превосходит религию и быстро ведет к вершине, является ошибкой. Мы слышим и читаем множество историй о мудрецах, которые, казалось бы, совершили прыжок из долины на вершину благодаря мощи огромной аскезы или строгому умственному контролю. Некоторые из нас, возможно, слышали о Рамане Махарши или Раме Тиртхе, великих мудрецах недавнего прошлого Индии. Мы можем вспомнить, что оба они поднялись к вершинам ведантических истин в молодости, очевидно, не обремененные традиционными религиозными представлениями. Или, по крайней мере, мы так о них слышим. Правда, они оба были молоды, когда достигли большого духовного просветления. Но их отношения с традиционной религией нуждаются в уточнении. Фактически, каждый из этих мудрецов прошел через религию, а не вокруг нее.

Для потенциального ведантиста уклоняться от своей религии, думая, что он следует Рамане Махарши или Раме Тиртхе, все равно, что бросить колледж, думая, что он следует примеру выпускника. Бросивший школу и выпускник похожи в том, что они оба покинули колледж. Но в то время как бросивший школу был неспособен усвоить и выполнить учения колледжа и непригоден для чего-либо, требующего большего, чем диплом средней школы, то выпускник не только усвоил учения, но и является живым воплощением учений. Можно сказать, что и Рамана Махарши, и Рама Тиртха были отличными учениками индуистской религии.

Сколько людей, будучи пятнадцатилетним ребенком, таким как Рамана Махарши, ходили каждый день в свой деревенский храм и падали ниц перед образом Бога, моля и проливая слезы о милости Господа, чтобы он мог жить чистой и духовной жизнью как примером его религии? Как многие из нас могли, как Рама Тиртха с ранних лет, ежедневно посещать храмовые службы, непрестанно повторять святые слова его религии, усердно читать её писания, проникаться любовью к Богу так, что его подушка каждое утро намокала насквозь от слез преданности, вдохновленных его безмолвными молитвами? Это люди религии, которые так глубоко погрузились в свою религию, что стали самим воплощением, самим доказательством силы религии.

То же самое и со всеми мировыми религиями и созданными ими святыми. Не существует истинного пути, уводящего от религии. Тяжелая работа, усердие и настойчивость в религиозных обрядах станут духовным основанием в жизни всех великих святых мира. В индуизме слово, которое мы используем для обозначения религии, ее теологии и практик, — это Сиддханта. Сиддханта — это путь, по которому следует человек, ведущий к мистическому видению Веданты. Когда мы читаем о йогах бхакти, кармы и раджа, ученичестве у гуру, выполнении духовной дхармы и храмовом поклонении, все это является частью пути, частью сиддханты.

ВЕДАНТА И РЕЛИГИОЗНОЕ ЕДИНСТВО

На Западе мы впервые получили из Индии философские учения Веданты, как если бы они существовали отдельно от религии. Конечно, были некоторые религиозные практики индуизма, о которых говорили как о методах достижения постижений Веданты. Но все это было очень сдержанным, преподнесенным таким образом, чтобы не показаться вызывающим или оскорбительным для западных религий. Это было нормально, и так должно быть. Но это также создало неправильные представления в умах тех, кто искренне хотел достичь ведантических истин. На Западе сложилось впечатление, что Веданта — это мистический путь, независимый от религии. Слово «йога» использовалось для описания этого «трансрелигиозного» духовного пути к Богу. И эту йогу мог принять любой, независимо от прежней или нынешней религиозной принадлежности. Проблема заключается в том, что многие остались с неправильным представлением о том, что религия не нужна и, возможно удел непросвещенных; тогда как, по правде говоря, йога является неотъемлемой частью нашей древней религиозной традиции. Ни сейчас ни когда бы то было она не была отделена от религиозной традиции, которая её породила. Йога — продвинутая часть индуистской религии, религии, которая рассматривает реализацию ведантических истин как цель человека.

Есть важная причина, по которой многие на Западе были привлечены к йоге и философии Веданты. Идея духовного пути, отдельного от религии, очень близка к идеалу, который многие искали и продолжают искать сегодня. Этот идеал — единство мировых религий. Этот идеал продвигается многими свами, которые заявляют, что между всеми религиями есть много общего, что на самом деле существует место встречи, где все соглашаются с некоторыми основными духовными истинами. Таким образом, может показаться, что менее важные области различий можно не замечать, а общепринятые истины провозглашать в унисон. Йога и Веданта считаются ответом, местом встречи.

Но в конечном итоге духовный путь, отдельный от религии, не соответствует идеалу религиозного единства и не является на самом деле духовным путем. Остается только философия, ментальная концепция. Почему? Потому что, во-первых, каждая религия слишком хорошо знает истинную важность многих, казалось бы, менее значимых практик и ритуалов своей религии. Они знают, что для большинства людей добросовестное выполнение этих практик помогает стабилизировать их духовную жизнь. Для некоторых любой тип теологии или философии, не говоря уже о мистицизме, выходит за рамки их мышления. Но то, что они могут и должны делать, — это простые религиозные представления, плоды которых в дальнейшем или в будущих жизнях поднимут их на более глубокие стадии духовной жизни. Отказаться от этого аспекта религии значило бы разрушить религиозную жизнь миллионов людей.

Во-вторых, даже те, кто, казалось бы, не нуждается во внешней религиозной практике, кто был бы склонен принять нерелигиозный духовный путь в качестве своего пути, в конечном итоге окажутся на неустойчивой почве, и по многим причинам. В каждой религии есть иерархия святых, ангелов и архангелов, которые помогают всем своим последователям с внутренних планов, помогая им в их трудные времена, отвечая на их молитвы и мольбы. Когда мы покидаем лоно религии, мы удаляемся из-под благотворного влияния этих великих существ и фактически открываемся для гораздо меньших, низменных влияний, которые могут разрушить нашу жизнь. Духовная жизнь, особенно когда человек достигает стадий мистического опыта, — очень тонкий процесс. В нас пробуждаются могущественные силы, которые мы можем или не всегда можем полностью контролировать.

ЕДИНСТВО НА ВЕРШИНЕ ГОРЫ

Если мы вернемся к нашей аналогии с горной вершиной, то путь к ней, религия, будет уподоблен проторенной тропе. На протяжении всего пути есть много людей, которые могут помочь в трудную минуту. В каждой религии есть также те немногие, кто прошел весь путь, достиг вершины и может вести других по этому пути. Те, кто занимается йогой, философией или мистикой отдельно от основы повседневной религии, подобны одиноким альпинистам, ступающим по неизведанной территории, по неизведанным склонам. Теоретически они тоже могут достичь вершины. Но на самом деле это не так. Горные штормы, непредвиденные обрывы, тупики и неисчислимые другие опасности и обходные пути в конечном итоге ждут таких потенциальных искателей. Многие попадают в расщелину интеллектуальной жесткости и высокомерной аргументации.

Путь дхармы, что в Индии означает религию, — верный и проверенный путь. Он называется  вечным путем, Санатана Дхармой. Истинная религия не обесценивает мистический опыт. Каждая истинная религия породила своих мистиков. И именно здесь реализуется религиозное единство. Мастер дзэн, христианский мистик, мастер Каббалы, суфийский мистик, синтоистский шаман, индуистский мудрец и даосский отшельник — все могут говорить о единстве. Все они могут смотреть друг другу в глаза и видеть не различия, а единство духа. Ибо есть только одна горная вершина, которая возвышается над облаками. И все истинные искатели, независимо от их религии, должны найти свой путь к этой вершине внутри себя, иногда выходя за пределы религии своего рождения. В мистическом опыте заключается единство всех религий.

Веданта — это попытка описать переживания мистика. Но сколько на самом деле достигают этих окончательных высот реализации? Многие говорят о них, но, в конечном итоге, слишком немногие достигают их, потому что очень немногие готовы пройти через строгие усилия по очищению. Немногие готовы встретиться лицом к лицу со всеми недостатками и слабостями своей природы. Немногие готовы принять свои священные писания, слова своего духовного лидера и собственное интуитивное знание близко к сердцу и применять и практиковать свою религию каждый день, каждый час, каждую минуту. Но это то, что нужно. Это требует такой самоотдачи, таких неумолимых усилий.

Мистик, которого мы видим балансирующим на пике Осознания Бога, — это человек, который когда-то сталкивался с каждым опытом, который вы переживаете сейчас. Он их не пропускал и не обходил. Ему пришлось столкнуться с теми же сомнениями, теми же страхами и теми же замешательствами. У него был тот же опыт, когда все кажется против вас, и вы кажетесь таким одиноким и спрашиваете: «Почему я тот, у кого есть эти неразрешимые проблемы, эти совершенно запутанные ситуации?» Он не поддался бездне сомнений. Он бросился к ногам Бога, когда все казалось безнадежным. И появилась надежда. Он упорствовал, старался изо всех сил, принимал решения, которые имели наибольший смысл, несмотря на неясность, — и все это время продолжал свою садхану, продолжал свои духовные практики, пока одна за другой завеса замешательства не исчезла, а ясность не стала постоянной. Он является человеком, который прилагал много усилий как в мелочах жизни, так и в больших проблемах. Он просто сделал — не говорил, но сделал то, что вы знаете должно быть исполненным. Мы сами строим свое будущее. Божья благодать, Его любовь всегда благословляет нас в наших усилиях.

МОНИСТИЧЕСКИЙ ТЕИЗМ.

В духовных традициях Индии в течение десяти или более тысяч лет существовало два основных направления мысли, одно из которых на санскрите называлось адвайта, или монизм на английском языке, а другое — двайта или теизм. Наша собственная традиция, известная под многими именами — монистический теизм, Адвайта Сиддханта, Монистическая Шайва Сиддханта или Адвайта Ишваравада — полностью охватывает их обоих. Я обнаружил, что путь монизма и теизма — это вся жизнь. Как объяснил мой садгуру, это весь путь. Он сравнил это с оркестром и публикой. Игра в оркестре и присутствие среди публики — два разных опыта. Публика без оркестра не полная. Они бы просто сидели и ничего не слышали. Оркестр без публики не обходится. Они бы никого не развлекали. Так что это в плане дуальности. Мы должны разумно практиковать дуальность. У Сатгуру Йогасвами была полная адвайтическая реализация Атмана, Парашивы, но в то же время у него была полнота двайтической преданности Богу, Богам и его гуру.

В Джафне, Шри-Ланка, был ведантист, который был очень напыщен и смотрел свысока на дуальность и храмовое поклонение. У него не было хороших отношений с Шива Йогасвами, который всегда так или иначе веселился с ним. Однажды Йогасвами увидел ведантиста на рыночной площади и, подойдя сзади, похлопал его по плечу. Мужчина обернулся и спросил: «Кто там?» Йогасвами воскликнул: «Что вы имеете в виду, «Кто там? »Разве вы не говорили, что был только один!» Йогасвами показал ведантисту, что он не может удерживать вершину горы — высшие осознания истины  отдельно от ее подножия, повседневного мира. Он подчеркивал, что этот человек достиг вершины только интеллектуально, рассуждая о ведических истинах. Следовательно, согласно тому же процессу рассуждений, он должен был отвергнуть основание горы, чтобы поддержать свои аргументы. Это упрощенная философия веданты, которую иногда называют путем слов, вак марга, излагаемую людьми, которые могут красноречиво объяснить веданту, но не имеют личного духовного опыта. Они достигли силы жить совершенно обычной жизнью как философски совершенные адепты анава марга.

На примере своей собственной жизни Сатгуру Йогасвами показал, что, достигнув вершины через осознание, видящий не может отвергнуть какую-либо часть горы, потому что он помнит свои переживания внизу, свои переживания в середине и свои переживания на вершине. Йогасвами учил, что мы не можем отвергать прямой опыт. Никто не может отнять это у нас. Это навсегда записано в Акаше. Следовательно, реализация не является синонимом слова «понимание».

Когда музыкант играет на музыкальном инструменте в оркестре, он имеет опыт движения пальцами, руками и руками. Музыкант слышит, что играет и что играют все остальные. Каждый музыкант осознает единство всего оркестра. Это переживание монизма — этого чудесного единства. Зритель, слушающий оркестр, не слушает только один инструмент, а все вместе играющие в унисон. Но он переживает только ушами. Это опыт теизма — этой чудесной двойственности.

Оркестр может существовать без публики, но публика не может существовать без оркестра. Вот почему монист может продолжать свои практики, даже если поблизости нет храма для поклонения. Он может продолжать свои практики даже без образа Бога. Теист не может этого сделать. Без образа Бога или храма для поклонения внутри он погибнет.

Монистические теисты — философы-практики. Они собрали оркестр и публику. У них есть грандиозный опыт полноты жизни. Они наслаждаются вершиной горы и ее основанием. Они вкладывают монизм в теизм и превращают теизм в монизм. Они цельные люди на этой планете. Все великие йоги и мудрецы блуждали от храма к храму, поклоняясь внешне, и в своем внутреннем поклонении осознавали Бога и Богов внутри себя.

МОНИЗМ БЕЗ ТЕИЗМА?

Каждый монист в глубоком или поверхностном разговоре иногда признает, что Ганга — священная река, а гора Кайласа — священная гора. Признавая это, он в то время тоже был в некотором роде теистом. Индусы верят, что Ганга и Кайласа — величайшие храмы. Большинство монистов хотят, чтобы их прах после смерти был брошен в Гангу. Каждый жрец агамы скажет нам, что гора Кайласа находится на вершине головы и на вершине мира. Он объяснит, где находится Бог, в сахасраре чакре и над ней. Это знание содержится в ритуале пуджи, которую он повторяет. Следовательно, когда мы находим мониста, который скрывает тот факт, что он в некотором роде является теистом, мы должны задаться вопросом, поддерживается ли его монистическое мировоззрение только его интеллектуальными способностями, клише и убедительными аргументами.

Да, следование монизму без теизма довольно затрудняет примирение всего жизненного опыта. Но настоящих монистов очень мало. Многие монисты не пройдут мимо храма без молчаливой паузы, даже если будут утверждать, что там никого нет дома. Для редкого нерелигиозного мониста, который глубоко погружается в монизм и действительно переживает его, теизм возникает изнутри как награда. Это случилось со Свами Вивеканандой, который всю свою жизнь отрицал реальность богов и богинь, а затем изменил свою веру, когда в последние дни своей жизни увидел в видении Богиню Шакти.

Чтобы по-настоящему понять теизм и монизм, каждый должен обучаться отдельно, одним и тем же учителем. Ученику никогда не разрешается делать выбор между ними. Когда каждый будет понят и вопросов больше не будет, учитель смешает их вместе в уме преданного, требуя практики внешнего и внутреннего поклонения. Теистическая дисциплина — это внешнее поклонение, а монистическая — это внутреннее поклонение.

Мы находимся на безопасном пути йоги, когда можем усвоить внешнее поклонение. В противном случае, без этой способности, преданные часто просто выполняют интеллектуальную, умственную гимнастику, которая ни к чему не приводит. Их характер начинает скорее ожесточаться, чем смягчаться. Их философские дискуссии становятся более жесткими и непреклонными. Смешивая монизм с теизмом и теизм с монизмом, природа преданных становится мягкой и любящей по мере того, как начинается духовное раскрытие. По мере взросления их духа они становятся мудрыми и полезными для других. Такие люди сострадательны к точке зрения других, и все прекрасные качества души открываются для того, чтобы ими наслаждались и видели другие.

Монистический теизм — это очень подробная карта сознания, которая имеет широту и философски принимает все состояния сознания. Монистический теист не отворачивается от внешнего мира. Он знает, что совершенство Шивы заключено в нем повсюду. Он пытается расширить свое сознание до совершенства во всех трех мирах. Он пытается ощутить гармонию всей природы. Он пытается быть единым целым с совершенной вселенной Шивы, жить с Шивой. Монистический теист — идеальный индус во всех отношениях.

Большинство ведантистов способны полностью описать страну или область сознания, в которой они проживают. Но из-за того, что они мало практикуют йогу, они недостаточно всепроникающи в сознание, чтобы понять другие страны на планете или другие области ума. По этой причине их карты ума относительно неполны. Некоторые рисуют линии квадратами и закрывают глаза на то, чего не понимают. Монистические теисты рисуют линии кругами и охватывают всю вселенную, включая все во всем.

СВОБОДА И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

У человека есть двойственная и недвойственная составляющая. У него есть убеждение. У него есть вера. У него есть любовь. Но все эти прекрасные качества можно отнять через уныние. Его вера — это вера в невидимое. Его верование — это вера в вещи, которые не всегда интеллектуально рациональны. Его любовь — это любовь ко всему нежному и прекрасному. Все эти прекрасные качества и многие другие работают вместе, поднимая сознание к высшей реальности безвременья, беспричинности и беспространственности. На планете нет ни одного человека, который в конечном итоге не понял бы монистического теистического подхода. Это потому, что это неотъемлемая часть человеческой психики. Каждый так или иначе является монистическим теистом.

Исторически сложилось так, что монисты всегда были с одной стороны, а теисты — с другой. Единственный путь, который состоит из этих двух лагерей, — это монистический теизм. Он включает в себя и то, и другое. И да, это решение многих проблем, с которыми сегодня сталкиваются люди. Шайва-сиддханта — это окончательное заключение адептов, включающее в себя истинные предписания Веданты. Окончательный вывод может быть только один, и это монистический теизм.

Проблема в том, что Веданта, как ее преподают сегодня, дает привилегию без дисциплин, создавая джняни интеллекта, а не реализации. Эта привилегия воспринимается как благо для людей с небольшим духовным уровнем. Еще одна привилегия — свобода без ответственности. Этим также пользуются недисциплинированные; тогда как дисциплине и ответственности следует научить и овладеть ею, прежде чем углубляться в высшую философию и практиковать ее со всей серьезностью. Новичка не следует учить рационализировать природу человека и вселенной на основе того, что он запомнил. Он должен быть вовлечен в культуру и сообщество индуизма и установить религиозную, полностью преданную, дисциплинированную жизнь, прежде чем двигаться дальше. Мы должны осознать, что неоиндийский подход к Веданте действительно очень нов. Истинные ведантисты — те, кто достигли высших достижений, достигли их, следуя путем монистического теизма. Современная Веданта дает привилегии без дисциплины, а современное движение Нью Эйдж дает свободу без ответственности. Есть разница?

Монистический теизм не дает привилегий. Он проповедует более прагматичный подход к жизни. Шайва-Сиддханта укрепляет характер личности — духовно, социально, культурно, экономически, кармически и дхармически. Кандидатам необходимо выполнять ряд ежедневных, ежемесячных и ежегодных свершений. Поистине, монистический теизм — это путь к мукти и слиянию.

Монистический шайва-сиддханта-бхактар ;;может понять и оценить точку зрения любого, потому что его любовь к проявлению Шивы во всем расширяет его способности к общению. Он умеет разговаривать с каждым философом на его собственном уровне. Когда это происходит, возникает чувство обмена и отдачи. Бхактар ;;достаточно мудр, чтобы знать, что другой человек может не понять его точку зрения. Эта способность — отличный барометр для оценки достижений любого бхактара, может ли он на самом деле или не может быть единым целым  в сочувствии, в сердце и уме, в любви и доверии, с богатым человеком, бедным человеком, нищим, вором, доктором, юристом, храмовым священником и в сердце не делает никаких различий. Это истинный бхакт Шивы; это настоящий монистический теист; это настоящий шайва-сиддхантин; это истинный адвайта Ишваравада, который живет утверждением: «Господь Шива — это Жизнь в жизни каждого» как факт, а не метафора.

Из книги "Жизнь с Шивой" Садгуру Шивайя Субрамуниясвами

Перевод: Садананда Брамхачари