Жизнелюбивая девочка

Кроме ужей, в Елино ещё и кроты, и муравьи есть, хотя они, думаю, много где водятся. Они мешают бабушке с дедушкой тем, что портят их огород и луг. И бабушка с дедушкой с ними борются. Я про этих животных-вредителей даже стихотворение в прошлом году написала. Оно называется "О тех, кого мы не любим". Завершила я его надеждой на то, что когда-нибудь их всех можно будет легко отогнать, не причинив им вреда. Вот есть же у бабушки с дедушкой прибор, который мышей из дома выгоняет! Он вставляется в розетку и испускает какие-то волны, которых мыши боятся. Теперь у бабушки с дедушкой давно нет мышей на чердаке. А раньше-то как скреблись зимой иногда! "Ты у нас жизнелюбивая девочка. Всех любишь", - говорит бабушка. И вправду, я ведь и котов люблю, и собак, и зайцев, и лошадей, и людей... И даже кротов с мышами и муравьями, видимо, тоже.
Как-то с утра в Елино шёл дождь. Я проснулась под его стук о крышу веранды и листву яблони за окном. "Вот почему это так бывает? Только цветы распускаются - дождь, и всё, все поникли, считай, пропали. Только ягоды пошли - снова ливень. А как засуха - так его не допросишься, - сетовала бабушка. - Вот как мне сегодня ягоды твоим родителям на гостинец собрать? И дрозды ещё эти... Вишня ещё не созрела - уже объели. И вот как, скажи, мне этих птичек жалеть? Да перестрелять всех этих дроздов только!"
"Ну они же не знают, что это наши ягоды, и им нельзя их есть. Они просто кушать хотят, вот и кушают", - отвечаю я, ковыряя яичницу. "Что ж они червяков не едят? Мы ж их червей не едим! Чего они наши вишни едят?" - сердится бабушка. "Значит, вишни вкуснее. Вот и едят. Они же не люди. Для них что червяк, что вишня - всё можно!" - говорю я. "Ну другие же птицы ягоды не объедают! Летают себе, насекомых да червяков едят и песни поют. А этим же вот... Да эти дрозды, считай, и не птица! Нормальным птичкам только жить мешают", - возразила бабушка. "Да ты их всё равно всех не перестреляешь! Хоть весь день с ружьём стой - а всё равно другие налетят", - сказала я.
"Не перестреляю, - согласилась бабушка, которая на самом деле, конечно, никогда никого и не пыталась пристрелить. - Но ты вот только скажи... Ты говоришь, человек такой разумный, нам голова и руки, чтобы созидать. А для кого созидать? Для себя не получается. Вырастили вот мы эту вишню - и толку? Как этих дроздов любить? И как тут созидать?" "Для чего-то же они живут на свете, - сказала я и подумала: - Для Бога, значит, созидать. Украшать и воспитывать свои души..." "Не пойми для чего", - поморщилась бабушка. Может, стоило мне думать вслух?
"Но ведь я же тебе и не говорю жалеть и любить дроздов, - сказала я. - Я всё время про котиков, собачек, лисичек, енотов..." "Ну, котиков, собачек - это другое, - ответила бабушка. - И лисички тоже пускай живут. Кур у меня нету, так что они мне не мешают. А вот если бы были куры - не жалела бы лисичек". "Так я даже не про тех лисичек, которые в лесу. Я про тех, что на зверофермах", - уточнила я. "А зачем вообще эти зверофермы?!" - спросила бабушка. "Так вот я про то всегда и говорю, что незачем! - обрадованно воскликнула я. - А ты ко мне с этими дроздами! Я ж про них стихи и не пишу. Пару раз упомянула между делом только".
Дрозды - это и вправду для бабушки и дедушки большая проблема. Впрочем, думаю, как и для многих людей в деревнях. Бабушка и пугало когда-то на огороде ставила, и блестящие диски на верёвки вешала, чтобы они отпугивали дроздов, и занавесками ягоды укрывает. Бабушка с дедушкой ругаются на дроздов, но на самом деле они их не убивают. Однажды какой-то дрозд запутался в занавеске на ягодах, и бабушка его отпустила. "Он как запищал, как заверещал! - рассказывала потом она. - Как дитё малое. Ну как тут не отпустить?" И дедушке тоже пару раз дрозды попадались. Чисто случайно. И он тоже им ничего плохого не сделал.