Иприт пахнет горчицей НК

      Перед отходом получили хлеб. Горячий ещё. Кубики-буханки с жёлтыми боками и коричневой, даже скорее шоколадной корочкой. Со сводящим с ума горчичным запахом. Как не накрывал его матрос, назначенный коком, ситцевой тканиной, он пробивался, вырывался и наполнял маленькое деревянное судёнышко. Он был настолько сильным, что запаха, рыбного запаха, пропитавшего всё на судне и вокруг – не чувствовалось.
      Рыбалка обещала быть хорошей. Складывалась. Об этом можно было думать, но вслух произносить категорически запрещалось. Моряки народ суеверный. И чтобы не спугнуть рыбацкую удачу молчали. Разговоры о грибах, ягодах и женщинах заканчивались воспоминаниями об огромных удачах и успехах. А на промысле о рыбе и рыбалке – молчок.
      Второй день и словно в награду, рыбка шла. То ли погоды сложились – почти полный штиль и умеренное тепло, то ли удача. Да, впрочем, мастерство, опыт и повезло месте – вот оно счастье рыбака. Тут ведь главное выбрать глубину траления. Рыбка она любит на границах тепла и холода бродить. Она разбирает и день, и ночь. И если угадать, то повезёт. В этот раз трал опустили по максимуму. По дну. В надежде на жирную камбалу или лосося. Днём-то рыбка на дно уходит поживиться-подкормиться. Чутьё не подвело. И трал с рыбой тяжело и медленно вытаскивался на палубу. Глаза загорелись. Полный! А это… Страшно подумать – до трёх тонн живого серебра, а значит план перевыполнен. Будет…
      Недели три назад штормило и двадцать третий малый рыболовный траулер из порта не выпустили. Очень уж он мал для балтийской погоды. И пусть послужил он после войны в Краснознамённом Балтийском флоте минным тральщиком, а значит и побывал, и насмотрелся. Но сейчас время другое и жизнью рисковать людей никто не желал. Дождались погоды, тихого ветра и в путь. В восемьсот двадцать первый квадрат. Капитан – Комаров, опытный и проверенный. Других не ставили.
- Раньше он назывался КФК или по-немецки «Кригсфишкутер» - по-русски значит «Военный рыболовный катер» сделали где-то в Дании для Германии и у немцев, да и у нас был минным тральщиком. Такая судьба таких судов – двойного назначения. Для войны и для мира. Ему, что мины тралить, что рыбу – разницы нет. Осадка низкая, корпус деревянный – над минами проходит легко и незаметно. Не подрывается. А в трале, так-то пускай. На то он и трал. Жаль, что прежде нас к военным попал – ничего рыбацкого не оставили, поснимали, а когда нам отдавали, то и военное всё скрутили-свинтили, и что не военное – на всякий случай, по принципу: «а вдруг в хозяйстве пригодится». Так что приходилось выдумывать, подсматривать, прикручивать и привинчивать. Что и как придётся.
      Комаров рассказывал и учил. Словно сетуя на то, что на судне нет элементарных устройств, даже для выборки трала, и всё приходится делать руками. Во всех смыслах руками и только руками. Вот и сейчас, двое, конец троса накручивают на барабан, а четверо по бокам, цепляясь за ячейки трала помогают, вернее затаскивают трал на палубу. Пальцы скрученные и застывшие деревянными, а то и железными крюками. От времени, от погоды, от солнца и холода. Зацепили за ячею, пропихнули между бьющейся, трепыхающейся, застывшей, холодной, склизкой сжатой сетью рыбной массой свои онемевшие пальцы, упёрлись ногами в изодранную палубу:
-И… раз! - разжались пружиной в едином крике. Подтянули на палубу полметра живой хлюпающей колбасы, вырвали из режущей капроновой нитью пальцы сети, размахнулись, отмерили слезящимися глазами следующих полметра, с очередным «ухом» вонзили свои крюки в начинённую рыбой сеть. Где между, где, пронзая ещё бьющееся живое и снова:
-И- Два! - а это ещё пол метра… Хорошо, что день тёплый и безветренный. Хорошо, что рыба есть – есть с чем вернутся домой. А то, что капитан ворчит, так это на удачу. Вечно он чем-то недоволен. То, что плохо ему плохо, то, что хорошо тоже плохо. Не угодить. Рыба! Вот что хорошо. И заработок, и еда! Сейчас вытащим и можно будет и пообедать. Вон уже запахи по судну поползли. С кашеварил что-то кок, видимо. Команда маленькая. Семь человек. Капитан у руля. Четверо помогают выбрать трал на палубу. Двое крутят барабан наматывая ваера трала. У всех есть работа. И не важно, кто из них, кто: механик, матрос, моторист или даже помощник капитана – на рыбалке все равны. Тут бы ещё с пяток ребят – полегче бы было, но кто-то решил, что этого достаточно. Если по тонне – другой таскать, то конечно нормально, но если как сейчас, то сил уже нет. От напряжения плачут глаза, сбивается в кашель дыхание. А может и просквозило – ночь она не совсем тёплая среди воды.
      И когда весь трал выбран и куток лежит на палубе, над Балтикой звучит победный клич победителей! Так, наверное, кричали древние люди на охоте убив крупного зверя, кричали о победе человека над зверем, кричали о победе над голодом, кричали о величии, кричали… Кричали и сейчас. Прыгали по сетке набитой серебристыми брюшками и тёмными спинками, плавниками и хвостами, тысячами хватающих воздух жабр и тысячами глаз с ужасом смотрящих на солнечный свет без воды. А когда за шворку, и рыба выпущена на палубу - бьётся и прыгает пытаясь перескочить через борт, в море. Разная рыбка. И большая, и маленькая. 
      Среди живого и движущего на палубе безмолвно лежало, что-то похожее на полуржавую бочку с жёлтой полосой на боках.
- Мужики! Янтарную комнату зацепили!
      Вытаскивающие трал, обступили бочку и стали очищать её от рыбы. Расчистив начали крутить, пытаясь прочитать надписи на ней.
- Ничего не понятно. По-немецки. Но гречишным хлебом пахнет-то как!
- Надо Комарова позвать. Он по-немецки сможет прочитать.
- Прохудилась бочечка-то, течёт из неё. Наверное, с маслом. Обронили.
- Капитан! Подойди!
      Капитан подошёл. Поднялся с побелевшим лицом:
- Химическая бомба. Немецкая. Иприт с дифенилхлорарсином. Мужики! Бомбу за борт! Аккуратно. Если взорвётся, то всем кранты! Руками не трогать! Баграми!
      Бочку направили по рыбе, она тяжело, неохотно, давя и калеча ещё живую рыбу, медленно перекатывалась к борту помечая свой путь раздавленными плавниками, кровавыми внутренностями и ржавыми маслянистыми пятнами своего содержимого. Когда она злорадно булькнула и оставляя за собой мутную дорожку из пузырей воздуха и своей начинки, капитан, вытерев мокрый лоб, скомандовал:
- Лопатами рыбу за борт! Ту, среди которой она лежала.  Где масляные пятна.
- Товарищ капитан! Да вы что!
- Немедленно! Вы трое лопатами, вы двое черпайте воду! Смывайте заразу! Механик! Бегом в машину! Полный ход!
      И видя, что рыбаки застыли в нерешительности, закричал:
- Бегом, мать вашу! Если хотите жить! У нас есть всего несколько часов. Иприт пахнет горчицей!
      А сам пошёл-побежал в рубку. Выбрал курс на базу и взялся за радиостанцию, снятую с какого-то самолёта. Моряки, услышав, как он говорит, заработали лопатами. Дошло.
- Всем, кто меня слышит! Всем, кто меня слышит. Говорит капитан Комаров. Говорит капитан Комаров! МРТ «Усердный» номер двадцать три! МРТ «Усердный» номер двадцать три! СОС! СОС! СОС! Десятого июля сорок девятого года в четырнадцать часов сорок минут, в квадрате восемьсот двадцать один подвёргся химическому заражению ипритом от поднятой на борт химической бомбы. Подвёргся химическому заражению ипритом от поднятой на борт химической бомбы. Следую на базу в Пионерск! Следую на базу в Пионерск!
      Судно устремилось к базе.
      Когда работа по очистке палубы от явных следов пребывания бомбы была сделана, капитан приказал:
- Всем раздеться и одежду за борт. Вымыться как следует, с мылом и одеться в чистую одежду. Немедленно!
      Сам разделся, вышвырнул за борт одежду, вытащив из-за борта ведро воды, стал намыливать себя. За ним тоже сделали остальные – капитану видней. Он много видел. Может пронесёт?!
      Не пронесло. Горчичный запах преследовал всюду, вызывая неудержный чих. Глаза плакали и зудели. Через несколько часов лица у всех раскраснелись от постоянных растираний. Но зуд не проходил, он усиливался, казалось, с каждой минутой. Потом у двоих пропал голос. Да и остальные плевались и харкали. Беспрестанно. Сгустками гноя, которому казалось не было конца и края. Не стало хватать воздуха. Головная боль прибивала к палубе… У тех, кто вытаскивал трал, руки стали покрываться волдырями, словно сунули в кипяток…
      И уже слабеющий и хрипящий голос капитана:
  - Всем, кто меня слышит! Всем, кто меня слышит. Говорит капитан Комаров. Говорит капитан Комаров! МРТ «Усердный» номер двадцать три! МРТ «Усердный» номер двадцать три! СОС! СОС! СОС! Подвёргся химическому заражению ипритом от поднятой на борт химической бомбы. Подвёргся химическому заражению ипритом от поднятой на борт химической бомбы. Следую на базу в Пионерск! Следую на базу в Пионерск!
      Но, то ли рация слабая. То, ли приёмники никудышные.
      Десять часов словно вечность. На ногах только капитан и механик. Сейчас только от них зависит, что будет с экипажем. Только бы дойти. Только бы не заблудиться.  Уже ночь. Уже почти не видят глаза. Сил нет и уже не будет.
- Усердный! Усердный! Порт Пионерский.  Говорит диспетчер Устинова. Что у вас случилось?
- Усердный. Капитан Комаров. Срочно требуется медицинская помощь. Отравление парами иприта. Семь человек. Груз четыре тонны рыбы. Нужна помощь в швартовке. Мы уже не сможем.
      Час тридцать. Одиннадцатое июля. Сорок девятый год. МРТ слепым котёнком бьётся о причал. На причале три женщины. Одна перепрыгивает на борт. Перебрасывает на берег трос. МРТ кое-как привязывается к причалу.
      Врач перепрыгивает на судно. Осматривает лежащих и корчащихся. Делает уколы. Вместе с диспетчером укладывают механика и капитана в спальные места.
- Ну, что!  Пусть остаются пока на судне. Состояние конечно не ахти, но утром посмотрим. – вынесла вердикт доктор. И обращаясь к Устиновой:
- Вы посмотрите за ними. Если, что, звоните.
      В пять утра в диспетчерскую постучала-прохрипела Устинова:
- Девчонки! Вызывайте доктора. Мужики загибаются…
      И уже, держась за грудь:
- Да и мне тоже…
      И упала перед дверью…
       Секретно. 13.07.49. Калининград. Приказ № 0-361 по Балтийскому Государственному Рыбопромышленному Тресту: «…Факты самовольного нарушения инструкции, командой МРТ-23, а также несвоевременное принятие мер в части оказания помощи пострадавшим свидетельствует о незнании элементарных правил противохимической обороны; как и со стороны плавсостава так и со стороны диспетчерского аппарата и руководящих работников УТФ…». Управляющий Балтийским Рыбтрестом М. Коротенко.

      А иприт пахнет горчичным хлебом…