Как уничтожали мехкорпуса РККА в 41-м

В отечественной и зарубежной историографии до сих пор пытаются найти виновных в поражениях Красной Армии 1941 года.  Есть историк Мартиросян, который написал несколько книг, где утверждает, что в руководстве РККА были предатели. Его частично поддерживает другой историк Фурсов, а вот военный историк Исаев считает это галиматьей, и объясняет успехи вермахта объективными причинами. Немецкая армия на июнь 1941 года была  самой сильной армией мира, отмобилизованной к войне и имеющая определенный опыт двух компаний – против Польши и Франции.  А наши командующие фронтами не имели такого опыта стратегического уровня и допускали ошибки.  Не меньше ошибок допускали и командующие армиями, корпусами и дивизиями. Об этом будет написано в двух моих заметках, материалы в которые взяты из открытой печати.

Как известно, наши стратеги ошиблись в выборе главного удара немецких войск в начале Великой Отечественной войны. Вызывает удивление утверждение, что план немецкого нападения «Барбаросса» был известен советскому командованию за полгода до нападения немцев.  Если это так, то почему все основные механизированные корпуса Красной Армии располагались на Украине, а не в Белоруссии, где немцы и нанесли главный удар. Куда смотрел начальник Генерального штаба Жуков, ведь Генштаб – мозг армии?

Из истории Великой Отечественной войны и из мемуаров наших военно-начальников нам известно, что в то время в РККА не было танковых корпусов, а механизированные, где и были сосредоточены наши танки. У немцев были 4 танковые группы, но по количеству в них танков они в несколько раз уступали нашим.  Справедливости ради надо сказать, что основную массу наших танков составляли легкие танки, но и у немцев таких танков хватало. 

Еще мы знаем, что запас ресурсов для продолжительной войны у немцев просто отсутствовал.  Особенно плохо было с ГСМ.  Но неожиданное нападение крупными танковыми группами сломило сопротивление Красной Армии, и немцам достались солидные трофеи на наших воинских складах, которые располагались близко к границе.

Но как же себя проявили механизированные корпуса Юго-Западного фронта, образованного вместо Киевского особого военного округа (командующий Кирпонос)? Как их использовало командование фронта, как проявили себя их командиры? Вот об этом и пойдет речь ниже.

Опять же из истории войны известно, что самое грандиозное танковое сражение произошло не под Прохоровкой во время Курской битвы, а двумя годами ранее – под Дубно-Луцк-Броды.  Об этом крупномасштабном и кровопролитном сражении первых дней Великой Отечественной войны я уже рассказывал читателям нашего канала, и ознакомиться с этой статьёй вы можете в этом материале http://proza.ru/2020/08/05/596. Сражение за Дубно произошло на западной Украине, где наступала относительно слабая немецкая группа армий «Юг», которой противостояла наиболее мощная группировка войск Красной армии -Юго-Западный фронт.

Уже вечером 22 июня, практически в первый день войны, войска этого фронта получают приказ нанести мощный концентрированный удар с помощью механизированных корпусов во фланг противника, окружить наступающую группировку и к 24 июня выйти к польскому городу Люблин. На первый взгляд, это звучит довольно фантастично, однако если знать силу сторон, то можно посчитать, что решение советского командования было не таким уж и бессмысленным, ведь во встречном танковом сражении под Бродами участвовало 3 128 советских и 728 немецких танков.

Сражение длилось неделю – с 23 по 30 июня, при этом действия советских механизированных корпусов вместо концентрированного флангового удара свелись к изолированным, фронтальным атакам в разных направлениях. Немецкое командование благодаря грамотному руководству сумело не только отразить контрудар советских механизированных корпусов, но и нанести им поражение. Во время этой битвы советские войска потеряли 2 648 танков, а немцы примерно 260 машин.

Перед тем, как рассмотреть участь иных армейских формирований, можно также спросить, как там действовали танки наиболее значительных мехкорпусов. Как они были задействованы в первые дни войны?

По существу, из летописи Великой Отечественной войны мы знаем про очень крупную танковую битву (Западная Украина), где и были утрачены бронированные боевые машины.

И, тем не менее,  уже известно странное поведение 12-й армии, сдавшейся в плен в целом, а также настораживающие детали в содержании приказов штаба ЮЗФ, давайте поглядим, а что если и тут не все так чинно.

Общеизвестно, что 5-я армия действовала в высшей мере превосходно. Она включала в себя 9-й и 19-й механизированные корпуса. 9-м механизированным корпусом командовал К.К. Рокоссовский – в будущем маршал Советского Союза. Весь его фронтовой путь продемонстрировал верность и преданность Отечеству, а также грамотное военное искусство.

К.К. Рокоссовский знаменит ещё вот чем. Он из побеждённого Берлина вернулся с одним-единственным маленьким чемоданчиком личных вещей. И не был уличён в грабежах или мародерстве.

Вот почему к тому, что происходило в мехкорпусах 5-й армии, мы не станем пристально приглядываться. Так как военнослужащие там к исполнению своего воинского долга подошли ответственно и достойно, несмотря на сложности и смятение первых дней и месяцев Великой Отечественной войны.

Тогда как к корпусам, приписанным к армиям 6-й и 26-й – присмотреться поистине стоит.

Давайте глянем, что наши имели в районе Львова (в Львовской области)?

А там воевали 4-й и 15-й механизированные корпуса 6-й армии. Кроме того, там также был 8-й мехкорпус, приписанный к 26-й армии.

На 22 июня 1941 года:

«Наиболее полнокровными механизированными корпусами являлись 4, 8-й и 15-й механизированные корпуса, но и в этих механизированных корпусах моторизованные дивизии в танковых полках имели только учебно-боевой парк. Боевого парка машин в моторизованных дивизиях не было».

Прежде всего, обращает на себя внимание следующий казус с эксплуатацией вышеуказанных мехкорпусов. Почему-то 22 июня прямо посреди дня у 26-й армии, которая тогда воевала под Перемышлем, отобрали 8-й мехкорпус и переподчинили его штабу фронта. Более того, его отправили совсем прочь не только от самой фронтовой линии, но и от его снабженческих арсеналов и хранилищ запчастей, дислоцирующихся в городах Дрогобыч и Стрый.

Поначалу это механизированное формирование полным ходом движется в окрестности Львова. А затем его опять перегоняют уже на восток Львовской области – в город Броды.

В результате чего этот корпус, задержавшись на сутки от указанного в приказе штаба фронта времени, сосредоточился на участке Броды, чтобы наступать по направлению к городу Берестечко. В конце концов, 27 июня с утра 8 мк начинает наступление по направлению отнюдь не на запад, а – к советской территории.

Историки указывают, что на тот час (12:00) 8 механизированный корпус не встретился с противником (боевое донесение штаба ЮЗФ). 15 механизированный корпус наступал по тому же направлению в контакте с 8 мк. Оба двигаются по территории СССР прочь от пограничной линии. И впереди них неприятеля не имеется.

В то время как ранее (25 июня) подразделения фронтовой разведки выявили скопление мехподразделений врага к северу от Перемышля. Иначе говоря, к северу от яростно воюющей 99-й Краснознамённой дивизии, что громила имеющих преимущество гитлеровцев.

А 26 июня механизированные группы фашистов прорвали фронт 6-й армии (левофланговой дивизии). Затем они смогли перерезать линию железной дороги Стрый – Львов, оказавшись на окраинах города Львова (в частности, в районе ст. Скнилов).

Почему мы об этом вспомнили?

А странно тут то, что от базовой дислокации 8-го механизированного корпуса (г. Дрогобыч) до полосы наступления немцев (юго-запад от Львова) было меньше пятидесяти километров.

Вот кабы стоял он на том же месте, корпус этот, то наступление фашистов на этом направлении было бы кому тогда и отразить. И фланг, который открылся у 26-й армии, было бы тогда кому прикрывать.

Иначе говоря, некоторые историки полагают, что тогда можно было не доводить до сдачи Львова. Если бы именно этот корпус действовал для защиты позиций своей армии.

А то что получилось?

Когда немцы прорвали фронт, то командующему 26-й армии генерал-лейтенанту Фёдору Яковлевичу Костенко предстояло пехотными частями вступить в соревнование по скорости с укомплектованными механизированными соединениями гитлеровцев, которые обходили его севернее.

Как раз ему-то и нужны были бы до чрезвычайности эти самые танки из 8-го мехкорпуса, чтобы прикрыть собственный фланг.

Увы, к тому моменту корпус этот уже угнали за сотню-другую километров к востоку от Львова. Да при этом еще и отрядили аккурат на восток – по направлению к области Ровенской наступать.

Что любопытно, то никакого, по сути, ответа штаба ЮЗФ на собственные разведданные о том, что механизированные подразделения фашистов скучены именно там, не последовало.

Вот так и получилось, что, как результат, Львов сдали. А ведь историки отмечают, что это было особой важности место. Там были сосредоточены огромные склады, где хранились разнообразные запчасти и имущество.

Специалисты указывают, что в этой области размещались сразу два складских хаба: во Львове и в городе Стрые.

Что касается Львова, то сам по себе он был старинным городом, поэтому внутри его располагать огромные складские площади было нецелесообразно.

Зато в окрестностях города основным базовым хранилищем была в то время станция Скнилов. Как раз в Скнилов и рвались фашисты. И попали туда они уже 26 июня.

Вот почему историки полагают, что не столько сам Львов требовался фашистам, сколько именно Скнилов. Ведь именно там хранились существенные запасы разнообразного имущества и запчастей для целых армий. Как раз то, что было кровь из носу необходимо немцам для их наступающих формирований.

Так не намеренно ли для этого и угнали прочь от подступов ко Львову и подальше на восток наш бравый 8 мк?

Оставим поиски ответа на этот вопрос историкам.

А сами давайте вспомним, где же в это самое время был наш 4-й механизированный корпус, которым руководил в то время прославившийся позже своими грандиозными предательствами генерал Власов?

Напомним, что генерал-майор Андрей Андреевич Власов (в будущем – создатель РОА) командовал 4 мк с 17 января по июль 1941 года. Так вот, вы будете неприятно удивлены.

Оказывается, именно тому самому Власову доверили (или это не случайно?) прикрывать как раз то самое необходимейшее фашистам направление к складскому хабу Львова: на Скнилов (от Перемышля), через леса, что юго-западнее от Львова. Разумеется, гитлеровцы прошагали сквозь мехкорпус генерала Власова, словно его и не было там вовсе. А уже к вечеру 26 июня Власову приходит фронтовой приказ из штаба: отступать на восток по направлению к Тернопольской области.

То есть, вы только представьте себе ситуацию: немцы прорвались/прошли (мимо Власова) к Скнилову. А 4 мк вместо того, чтобы защищать Скнилов и громить врага, разворачивают на восток?

Тут следует напомнить, что 4-ый механизированный корпус на тот момент был одним из двух самых мощных в нашей армии. Он постоянно пополнялся боевой техникой, в том числе новейшей. К 22 июня 1941 года в корпусе было почти тысяча (979) боевых машин, в том числе 414 танков Т-34 и КВ-1. То есть он куда лучше других был обеспечен техникой… И именно этот мехкорпус совсем не отвечает на то, что противник пробил брешь и двинулся к Скнилову?

Мало того, штаб ЮЗФ приказывает Власову идти на восток. То есть о необходимости разгромить немцев на подступах к Скнилову и там тоже не вспоминают? Так зачем же тогда Власов стоял в тех лесах, что с юго-запада от Львова? Уж не затем лишь, чтобы обеспечить фрицам свободный проход к тому самому стратегическому хабу – Скнилову? Военные историки утверждают, что это следует из официальных документов штаба ЮЗФ.

Взамен распоряжения – громить и бить врага на подступах к Скнилову, где хранятся в том числе и необходимые запчасти для его боевых машин, мехкорпусу Власова приказывают отходить дальше на восток. Хотя и до этого власовский 4 мк уже впустую проехал больше 300 километров, лишь изнашивая машины на марше. Разве это правильно? А вот, похоже, что у фронтового штаба, так же как и у Власова, тогда никаких сомнений по поводу неправильности манёвра и отказа от сражения не возникало?

Но, по правде говоря, всё-таки был один-единственный командир, который забил тогда тревогу.

Это генерал-майор Родион Николаевич Моргунов. Он тогда был начальником автобронетанкового управления ЮЗФ. Так вот, он отважился писать наверх докладные записки о том, что такого рода беспрерывные марши механизированных формирований просто недопустимы.

Он рапортует 29 июня, например, о том, что на тот момент потеряна почти одна треть (30 %) техники. Танкисты вынуждены были её бросать из-за поломок, а также ввиду дефицита, как времени, так и запчастей для ремонта.

Моргунов шлёт депеши наверх. Умоляет не гнать корпуса. Остановить их. Предоставить возможность обследовать и отремонтировать машины.

На 17 июля 1941 года:

«Вся боевая материальная часть в течение этих дней прошла своим ходом в среднем до 1200 км и по своему техническому состоянию требует немедленного восстановления».

Однако механизированным корпусам не дают возможности остановиться.

Как результат – к 8 июля их уже списывают в резервные. Потому что техника лишилась боеспособности. Элементарно сломалась и вышла из строя. Может, это кому-то как раз и было нужно?

Вспомните, механизированный корпус из армии Понеделина (12-я) при достижении рубежей старой границы, вообще, превратился в пеший. Без каких бы то ни было боёв вообще.

8-й и 15-й механизированные корпуса, в конце концов, всё же настигли противника: под Дубно был бой с фашистами. К руководству этих формирований претензий никаких нет. 8-й мк сражался геройски. Зато к существенно большему механизированному корпусу Власова вопросы есть. Или проблема была в самом командире Власове? Или в командовании этой армии (6-й)? А, может, в командовании этого ЮЗ фронта?

Вывод

Что ж, следует отметить в заключении, что механизированные корпуса в первые дни войны в целом не сражались.

Они, по сути, были лишены способности воевать в тех местах, где можно было бы существенно поменять расклад сил.

Их, словно специально, гнали маршем по путям и весям до потери моторесурса.

Несмотря на многочисленные протесты и депеши наверх руководителя автобронетанкового управления Юго-Западного фронта.

Из «Справки начальника Автобронетанкового управления Юго-Западного фронта командующему войсками фронта о состоянии автобронетанковых войск на 17 июля 1941 г.» (АМО СССР. Ф. 229, оп. 3780сс, д. 1, лл. 98–104):

«Все механизированные корпуса на 17 июля 1941 года являются, как механизированные корпуса, небоеспособными из-за отсутствия боевой материальной части».

Вот теперь и возникает вопрос – а не прав ли Мартиросян, утверждая, что в высших эшелонах РККА было предательство? Угробить мехкорпуса не в боях, а в результате длительных бесполезных переходов из одного места в другое как можно расценить?