Глава 16. Чернокнижник

Башня учебного корпуса с, расположившимися под её сенью, комфортабельными жилыми постройками для студентов и преподавательского состава, образовывала органичную часть общего кампуса Института Времени. И всё же, при пересечении, прилегающей к ним, просторной лужайки, почти физически ощущался переход некой ментальной границы, трудно передаваемый словами. Дело было даже не в, зримо беззаботных, группках студентов, живописно расположившихся на сочной зелени газона, под ярким весенним солнцем, а невербальной, но объективно ощущаемой декларации права на эмоциональную открытость, безнаказанную искренность, свойственную только студенческой молодости.
Сэм (Самсон), Эстер и Лейла пересекали лужайку, по одной из пешеходных тропинок, очень мало обременённые всеми этими мыслями, как, впрочем, и большинство их сверстников. Взявшийся невесть откуда, порыв ветра внезапно взметнул подолы юбок, проходивших мимо девушек, вызвав непроизвольный, похожий на отчаяние, вскрик, тут же, однако, сменившийся столь же искренним смехом.
- Твои фокусы? – Сэм с укором (но без злости) посмотрел на Лейлу.
- Хотела доставить тебе приятное. – Неопределённо пожала плечами Лейла, встряхнув копной ярких, естественно-рыжих волос.
- Ну что ты?! – Усмехнулась Эстер, как бы «сконструировав» фразу своим красивым грудным голосом, будто исходящим из недр какого-то «нездешнего» пространства, лишь обозначенного мягким овалом лица, обрамлённого живописным беспорядком волос иссиня-чёрного цвета. – Он верен своей Кристине! Кажется, её зовут Кристина?
- Слушай! Я же не спрашиваю, как зовут твоего «качка»?
- От качка слышу.
- Это не мешает мне быть умным.
Настроение подобных беззлобных «пикировок» стало атмосферной частью их быта, кажется, раньше, чем они начали себя осознавать: родившиеся в один день в, «друживших домами», семьях, они привыкли относиться друг к другу с заботливой, не без доли иронии, нежностью сестёр и брата.
- Так в чём фишка? Куда мы сейчас идём и откуда такая загадочная уверенность, что «будет интересно»? – Несколько нарочитым тоном скучающего «всезнайства», свойственным только искренним заблуждениям молодости, спросила Лейла.
- В Гранатовом аудиториуме приглашённый лектор. – Неожиданно серьёзно заговорил Самсон. – Человек уникальный даже по меркам твоего ехидного скепсиса: литературный критик, археолог, полярный исследователь.
- Ну в общем, ГЕРОЙ. – Насмешливо парировала Лейла. – Ты же знаешь, я не люблю «мемуарно-героическую» лирику, особенно в формате «стендапа».
- Ты удивишься, но, судя по всему, он будет говорить не о себе. – Неожиданно пришла на помощь Самсону Эстер.  – «Социообразующий феномен литературных пророчеств». Даже по названию сильно коррелирует с темой твоего курсового реферата.
Просторный «амфитеатр» аудиториума, с круто уходящими под потолок, ступенями кресел, быстро наполнялся не только студентами, но и сотрудниками института. Неожиданно для самих себя, они обнаружили три пустых места в центре одного из первых рядов. Лектор, среднего роста и коренастого сложения, человек лет сорока, с видимым любопытством наблюдал за присутствующими. Его загорелое лицо, в обрамлении густых, темных седеющих волос и нарочитой «трехдневной» небритости, было словно, выполнено размашистым карандашным наброском, несущим печать грубоватого изящества «а-ля Грегори Пек». Видно было, что ему важно, как он выглядит, но без «фанатизма», часто свойственного «публичным» людям. Когда шум «аншлагового» заполнения замкнутого пространства наконец стих, под сводами аудиториума зазвучал красивый, хорошо «поставленный» баритон умелого рассказчика, искусно контролирующего не только аудиторию, но и собственный голос, не позволяя ему срываться на «фальцет» даже в моменты искренней увлечённости.
- В среде людей, профессионально занятых созданием и изданием книг, традиционно хорошим тоном считается жаловаться на обилие бездарных писателей, графоманов. Жалобы эти, как правило, утончённо литературны и остроумно обаятельны… Но не имеют никакого отношения к действительности. Эту индустрию разрушает, причем – разрушает необратимо, обилие бездарных издателей. Подавляющее большинство из них не умеют «читать книжки». Просто, не знают, как это делается. А такие понятия как «мотивационная достоверность сюжета» (то есть, АРГУМЕНТИРОВАННАЯ мотивированность поступков, совершаемых персонажами повествования, и предопределяющих тот или иной сюжетный поворот), «логика ассоциативных связей», «динамика метемпсихоза литературного образа» – для них просто раздражающие акустические помехи. Возникает резонный вопрос: «А за счёт чего существуют эти предприятия?». Загадка! Тайна, ждущая своих «пытливых гениев»! Ну а пока, логично предположить, что, в большинстве своём, это «прачечные», где отмываются какие-то совсем другие деньги. Так из структуры социума исчезает очень важная составляющая – механизм ВОСПИТАНИЯ общественного вкуса. Последствия этой деформации чудовищны и катастрофически необратимы. Поверьте мне на слово… Или не верьте – это утверждение относится к категории знаний, доказывать которые бессмысленно: те, для кого это НЕ очевидно, этих доказательств не поймут, а для кого очевидно – в них не нуждаются. Особенно кощунственно звучит фраза: «Как тяжело в мутном потоке графоманства отыскать истинную жемчужину!». А кто обещал, что будет легко?!
«В поте лица твоего будешь есть хлеб…» (Бытие 3:19).
Это Библейская Заповедь, а значит, нарушать её безнаказанно не дано никому. Даже таким, традиционно не способным к разумной созидательной деятельности, категориям, как политики, бомжи и издатели. И никакие интернет-гаджеты эту нишу заполнить не могут, потому что конфликт этот гораздо более древний. Не буду утомлять вас соответствующими цитатами, но если вы внимательно прочтёте книги Великих Библейских Пророков, то с удивлением обнаружите – все они, без исключения, нашли свою «аудиторию» в «самиздате». Так проявляется всепобеждающая сила Пророческих Откровений – независимо, а зачастую – вопреки, всем видимым объективным причинам. Собственно, этот феномен и является предметом рассмотрения нашей лекции.
Итак, пророческие откровения главных, «больших», Библейских Пророков, таких как Иешаяhу (Исайя), Йермияhу (Иеремия), Иехезкель (Иезекиил) в основной своей части назидательны, дидактичны, то есть, воплощают конструкцию «если…-то…». А главный их посыл – примат морали над культом, Милосердия над религией, что так концентрировано и поэтично передаёт Евангельская притча о «Добром Самаритянине». Интересно, что грех отрицания именно этого посыла первым восприняло Христианство, превращаясь в наднациональную политическую структуру. Интересно, но не нам. Во всяком случае, не здесь и не сегодня. Вторая Книга Царств связывает с Исайей эпизод, гораздо больше соответствующий теме нашей беседы, и подтверждаемый письменными источниками «противной», древне-Ассирийской, стороны. Предпринятая царём Санхеривом в 701 году до нашей эры, осада Иерусалима, очень быстро повергла защитников и жителей города в отчаяние: оборонительные ресурсы иссякли, а вместе с ними – и запасы продовольствия. В городе начался голод. Катастрофа была ОБЪЕКТИВНО неминуемой. И только Пророк Исайя был неуместно оптимистичен, вызывая у соотечественников серьёзные сомнения в его «адекватности».
«Не войдёт он в этот город, и не бросит туда стрелы, и не приступит к нему со щитом, и не насыплет против него вала. Тою же дорогою, которой он пришёл, возвратится, а в город этот не войдёт». (2-я Царств. 19:32-33)
Предсказание исполнилось!
«И встали поутру, и вот, все они – мёртвые тела. И двинулся Санхэйрив, царь Ашшурский, и пошёл и возвратился». (2-я Царств. 19:35-36)
Что это было? Мор, внезапная эпидемия, зловещее знамение мистической кары?! Этого не знает никто! Ни Библия, ни Ассирийские анналы, констатируя ФАКТ, никак не детализируют его причину. Возможно, её не знал и сам Пророк, но ему было открыто больше – БУДУЩЕЕ.
586 год до нашей эры. Навуходоносор II разрушает Храм Соломона (позднее названный Первым), а всех без исключения жителей Иудеи уводит в Вавилон. Надо сказать, практика подобных переселений была далеко не новой и надёжно обеспечивала политическую стабильность: переселённые народы, со стопроцентной гарантией, ассимилировались, исключая даже гипотетическую возможность протеста в обозримом будущем. Именно так исчезли, ассимилировались Десять Колен Израилевых, уведенные в Междуречье двумя столетиями ранее из мятежной Самарии. Но вот какой-то юродивый, по имени Иезекиил, не боясь показаться ещё более сумасшедшим, чем есть на самом деле, заявляет, что через 70 лет, оставшиеся два колена, Иуды и Биньямина, вернутся в Землю Обетованную и возродят Храм. Нонсенс! Вещь ОБЪЕКТИВНО невозможная! Но оказалось, что «ОБЪЕКТИВНО невозможная», ещё не значит действительно невозможно! В этом имел несчастье убедиться (самым роковым образом) Валтасар, решивший отпраздновать посрамление Пророка одним из своих знаменитых пиров. Будучи не очень искушён в математике, он неправильно исчислил, указанные в пророчестве, 70 лет. В 516 году до нашей эры, то есть ровно через 70 лет, евреи освятили Второй Иерусалимский Храм, ознаменовавший их возвращение. Все эти события задокументированы не только Библией, но источниками от Святого Писания весьма далёкими, что не оставляет места сомнениям даже у самых убеждённых скептиков (хотя непонятно, почему «сторонним» источникам нужно верить больше, чем Святому Писанию?!). Что же это было? Неужели, изреченное Пророком, обретает силу Закона Природы. Сами пророки такую «интерпретацию» считали КОЩУНСТВЕННОЙ, утверждая, что являются лишь «рупором» Силы куда более могущественной.
Не менее загадочными, но гораздо менее достоверными являются мистические откровения средневековья, а потому, я не буду на них останавливаться. Гораздо интереснее менее «эпохальные», но не менее удивительные проявления этого феномена в новом времени.
В 1884 году Викторианскую Англию (в расширительном, то есть, включающем колонии, смысле) потрясла история каннибализма на яхте «Миньонетт». Экипаж, в составе четырёх человек перегонял яхту из английского порта Саутгемптон её новому владельцу в Австралию. Через две недели после выхода из английского порта, яхта потерпела крушение и экипаж оказался посреди океана без запасов воды, провизии и надежды на спасение. Доведенные до отчаяния моряки, убили и съели юнгу по имени Ричард Паркер. За 45 лет до того, как яхта «Миньонетт» вышла из порта Саутгемптон, Эдгар Аллан По, с леденящими душу совпадениями подробностей, описал эту «мизансцену» в своём романе (почему-то признанном худшим) «Повесть о приключениях Артура Гордона Пима». Имя съеденного в романе моряка, как вы уже, наверное, догадались – Ричард Паркер.
Все вы, конечно, знаете историю Титаника – фешенебельного гигантского межконтинентального лайнера, считавшегося непотопляемым и затонувшего в ночь с 14-го на 15-е апреля 1912 года, во время своего первого плавания, в северной части Атлантического океана, при столкновении с айсбергом. Но, наверное, не все знают о существовании романа «Тщетность», написанного не очень талантливым и не очень удачливым писателем Морганом Робертсоном в 1898 году, после того, как он ушёл из торгового флота в звании первого помощника капитана. Роман рассказывает о крушении в северных водах Атлантического океана гигантского круизного лайнера «Титан», затонувшего после столкновения с айсбергом. Довольно скучное описание технических характеристик «Титана» и, усугубивших масштабы катастрофы, конструктивных и организационных просчётов, вновь, с уже знакомой нам, леденящей душу, достоверностью воспроизводят события, случившиеся через 14 лет. И то, что глагольной формой прошедшего времени, я характеризую БУДУЩУЮ, по отношению к роману, катастрофу – не результат моей безграмотности. Это результат прикосновения к ТАЙНЕ, которой трудно подобрать глаголы в «правильном» времени.
С этими словами, лектор пристально, в упор, посмотрел на, сидящих в непосредственной близости от кафедры, Лейлу, Самсона и Эстер, не спеша скользя по их лицам взглядом, казалось, проникающим в самую душу.
- Он не тот, за кого себя выдаёт. – Наклонилась к уху Самсона Лейла, когда «гипнотический» взгляд ушёл в более отдалённую перспективу «включающего объёма».
- Что ты имеешь ввиду?
- Он – ЧЕРНОКНИЖНИК!
Выражение лица Самсона непроизвольно отразило чувство, как он полагал, ему не знакомое – СТРАХ.
- Но этот «процесс» (если таковое слово применимо к серии событий, объединённых энергией или СИЛОЙ, природа которых нам неясна) далёк от своего завершения. – Продолжил, как ни в чём не бывало, лектор. – Чуть меньше 20-ти лет назад, в одном из издательств, спонсируемых Институтом Времени вышел роман-предсказание, которому ещё только суждено сбыться. Знаю ли я о каком романе идёт речь? Да! Но пусть это будет вашим «домашним заданием». Может быть ЛЮБОПЫТСТВО сподвигнет вас ЧИТАТЬ КНИГИ.
Рационально-неожиданная (как и подобает грамотно выстроенному нарративу) концовка лекции вызвала нестройные, но искренние аплодисменты, после которых помещение быстро опустело. И лишь Самсон, Эстер и Лейла, повинуясь интуитивному, но настойчивому посылу, продолжали сидеть на своих местах, терпеливо, как и лектор, наблюдая за, покидающими аудиториум, людьми, пока, наконец, не остались одни. Устремлённый на них, взгляд лектора был сосредоточенным, но спокойным
- Как я понимаю, «прелюдия», типа: «Как вам понравилась лекция?», излишня. – Не то спросил, не то «сообщил», подошедший к ним, лектор. – И перестаньте называть меня «лектором»!
- Неужели всю эту лекцию Вы затеяли только, чтобы встретиться с нами?! – Удивлённо-утвердительно воскликнул Самсон.
- У каждого свои недостатки. Мой – любовь к некоторой театрализованности, предпринимаемых мной, «розыскных мероприятий». В какой-то мере меня может извинить то, что таким же «недугом» страдали персонажи бессмертных творений Конан Дойла, Агаты Кристи и даже Эдгара По.
- И как же Вас называть? – Всё так же сосредоточенно и так же спокойно спросила Эстер.
- Как вы уже догадались – Чернокнижник! А организовал, или точнее – спровоцировал, я нашу встречу, чтобы убедить вас отдать мне рукопись, упомянутого мной романа. Я знаю – она храниться в ваших семьях. Предлагаю встретиться завтра, в это же время, в крипте Дормиционского Аббатства.


(Продолжение следует)