Глава 8. Последний гвоздь в крышке гроба

Автор этих строк когда-то очень давно, еще в прошлой жизни, в Ростовском медицинском институте слушал лекции по биологии легендарного на местном уровне профессора Камнева Ивана Емельяновича. Он уже был настолько стар, или мне – пацану – так казалось, что стоять не мог. Его усаживали на стул или табурет, и он что-то бубнил себе под нос о науке, которая никакой стороной не волновала меня никак. И, скорее всего, ни он, ни его лекции никогда бы не остались в моей памяти, если бы не одно обстоятельство: какой бы ни была тема лекции через несколько минут профессор начинал клясть на чем свет стоит Трофима Денисовича Лысенко. Я – мальчишка восемнадцати лет – понятия не имел кто это такой, да и не горел желанием это узнать. Но имя Лысенко столько раз было громогласно произнесено, что оно прочно засело в моих мозгах. Вот был какой-то ужасный негодяй по фамилии Лысенко, который загубил науку генетику в Советской России. 

Я не думаю, что найдется много имеющих соответствующее образование читателей, которые никогда не слышали о Лысенко, монстре, изверге и пугале для всего ученого мира, на корню сгубившем самую передовую в мире русскую генетику и чуть не самолично убившем великого ученого, светоча и надежды русской биологии академика Николая Ивановича Вавилова.

Зачем я вспомнил эту занимательную страницу из истории русской биологии? Просто она укладывается в очерченные рамки моего повествования.

В чем там было дело и о чем конфликт? Кто прав, а кто нет перед судом истории?

Если кто забыл, напомню, что в 1917 году с приходом к власти большевиков в России начались невиданные прежде перемены. Началось строительство совершенно новой человеческой цивилизации, цивилизации, в которой элиту представляет трудящийся люд.

«Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим –
Кто был ничем, тот станет всем…».

Это гимн Советского союза до 1944 года, кто не знает.

Вот это разрушение «до основания» коснулось всех сфер жизни в целом и науки биологии в частности.

Зачем нам нужна прежняя, буржуазная биология? У нас нужно развивать свою, пролетарскую биологию.

Вот так и оказались по разные стороны баррикад представитель буржуазной науки, «мухолюб и человеконенавистник» Вавилов и лидер новой пролетарской, мичуринско-тимирязевской биологии Лысенко.

Вавилов стоял на позициях «менделизма-вейсманизма-морганизма» (1), одним из краеугольных основ которой было убеждение, что приобретенные признаки наследоваться не могут. Фенотипическая изменчивость в качестве приспособления к условиям окружающей среды, естественно, существует, но все изменения, произошедшие с отдельным организмом на пути его онтогенеза, вместе с ним и умирают.

Лысенко же, поднимая на щит мичуринскую биологию, утверждал и доказывал в экспериментах, что изменениями внешних условий можно воспитать в организме новые, необходимые экспериментатору и, в конечном счете, всему народному хозяйству качества. Например, повысить урожайность зерновых, что было жизненно необходимо новому, стремительно развивающемуся государству. Мало того, эти полученные специальными техниками изменения закрепляются в потомстве, передаются по наследству.

Обратите внимание на слово «воспитать». По моему представлению оно стало решающим в предоставлении зеленой улицы со стороны власти биологии Лысенко и, как следствие, возвеличивания его самого (2). Воспитать нужно было не только зерновые растения, но и человека новой формации. И чтобы плоды этого воспитания, естественно, передавались потомству.

А что говорила того уровня развития генетика? Что это невозможно. С далеко идущими выводами о невозможности построения нового общества с новым человеком его образующего.

А теперь вопрос? Чью сторону примет пролетарское руководство пролетарской страны? Сторону гнилого интеллигента Николая Вавилова, несущего буржуазную ахинею, или сторону народного академика Трофима Лысенко, научно обосновывающего возможность построения нового общества и воспитания человека новой формации?

Советские генетики клеймили недоучек лысенковской биологии, а Лысенко в ответ уничтожал продажную девку империализма.

Так на чьей же стороне была правда? Как часто это и бывает, у обеих сторон.

И что? Приобретенные признаки наследуются? И у пианиста родится потомок пианист? Наберемся терпения, дорогой читатель. На все вопросы будет дан ответ той или иной степени полноты по ходу нашего повествования.

Однако, в конце концов, уже в эпоху Брежнева, генетикам удалось одолеть Лысенко и приструнить его сторонников, забив последний гвоздь в крышку гроба, в котором оказалось на долгие годы похоронено рациональное зерно идей Ламарка. И как ни удивительно, отбросив отечественную биологическую науку вспять и затормозив на многие годы ее развитие. Наукой заниматься некогда, нужно на чем свет стоит клеймить инквизитора, не человека, чудовище - Лысенко.

А как нужно было? Нужно было и вавиловцам и лысенковцам сесть за один стол переговоров и обсудить положительные стороны различных взглядов. Но время было другое. Все воевали против всех. А самое главное мировой уровень развития науки генетики не позволял это сделать. Слишком много белых пятен еще было, которые на тот момент вовсе не казались белыми.


(1) Томас Хант Морган (Thomas Hunt Morgan) – американский биолог-генетик, один из основоположников генетики. Лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине 1933 года «За открытия, связанные с ролью хромосом в наследственности». Эксперименты проводил на плодовых мушках дрозофилах.

(2) Трофим Денисович Лысенко – академик АН СССР, академик ВАСХНИЛ (Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина). Герой Социалистического Труда. Лауреат трёх Сталинских премий первой степени. Награжден восемью (!!) Орденами Ленина.

Продолжение http://proza.ru/2021/05/01/1388