Топмэн

Мой попутчик был старше меня. Он равнодушно смотрел в окно на бегущие пейзажи и молчал. Но потом мы решили перекусить и, как водится, разговорились.
После второй , он  неожиданно спросил: «Топмэн?»
- Ага, - ответил я, поняв, что речь идет о бренде моих  ботинок.
- А у меня такие украли.
- Клянусь, это не я!
Он хохотнул, мы выпили по третьей, и он  рассказал свою историю.
    - А дело было так. Поехал я как-то, на заре предпринимательской деятельности, году, эдак, в 92-м, в Дзержинск.  Цель была достойная - подписание с тамошним крупным  ПО договора об организации совместного предприятия. Все уже было оговорено, и эта поездка носила приятный характер завершающего шага.
Я был одет весьма (по тому времени) прилично. Югославский костюмчик, рубашечка и галстучек из Англии и ботиночки системы Топмэн,   купленные в Финляндии. 1992 год, однако... К тому же в этом всем мещанском великолепии находился тридцатилетний предприниматель, не обделенный некоторым обаянием и сообразительностью.
Короче, успех был гарантирован. Практически во всем.
Добираться до Дзержинска один вечер и ночь. В 6.00 - прибытие.

Ехал в купе с пожилой четой и попутчиком из категории "бухарь-собеседник". Этот бухарь меня просто достал. Выслушав всю его биографию, начиная от прабабушки и заканчивая правнуками, я тихо вырубился.
Проснувшись, не сразу понял в чем дело. Ботиночек Топмэн не было. Напрасно я их искал.
Они исчезли. Вместо них стояли растоптанные гавнодавы бухаря, которые еще на конвейере имели добрый 47 размер. Поняв весь ужас случившегося, я с омерзением сунул в них ноги и вышел на перрон Дзержинска. Ну, не в носках же идти.
    Встреча была назначена на 10.00. Обратные билеты были на 21.00. Гостиницу снимать не имело смысла.
    Шесть утра. Полутемный пустынный город. Идти некуда. До семи обалдело бродил по центру, с каждым шагом ощущая мерзость пребывания в обуви вагонного вора.
    В начале восьмого утра забрел на огонек. Оказалось, что это какая-то шальная парикмахерская, невесть почему открывающаяся в семь часов.
Зашел, попросил от нефиг делать "типа подровнять".
Разговорился с парикмахершей, рассказал ей всю свою боль неизбывную по поводу Топмэна и про гадкого, отвратительного кидалу-собеседника.
Я был один в зале, и мой рассказ привлек всех остальных мастериц. Слушали, вздыхали, ойкали. В конце я воскликнул: «Ну как вот я в этих обуви пойду на встречу с вашим Пал Бурьянычем? (его знал весь город).
Тетки засуетились, пошушукались, потом одна сказала:
- Ладно, я вам сейчас принесу новые ботинки, муж их только один раз, на свадьбу надевал.
Минут через 10 она принесла сверкающие лаком шикарные (по понятиям 30-х годов прошлого века) шузы, выполненные, как мне показалось, из кожи мамонта и мореного дуба. При ходьбе, это чудо издавало звуки, разительно напоминающие поросячье повизгивание: «У-и-и, у-и-и !» Причем левый ботинок голосил как молодой поросенок, а правый отвечал на несколько тонов ниже. Кое-как надев этот реликт, отвесив земной поклон, я отправился музцировать на встречу, пообещав через два часа вернуть эту семейную реликвию владелице.

    Бурьяныча не было до обеда. Потом появился и часа два принимал исключительно своих. По их удрученным лицам было видно, что всем им было вставлено нешуточно. Потом, часа в четыре, наконец, прорвался я.
Бурьяныч долго вспоминал, кто я, что я и какого я, потом вник в документы, задал пару-тройку вопросов и подписал бумаги. Далее, что мне особенно понравилось, вызвал главбуха с печатью, и тот все проштамповал. А я избавился от лишних передвижений в своих ослепительно сверкающих колодках.
Затем Бурьяныч вызвал главного инженера, с которым я уже был знаком, поставил тому задачу всячески мне помогать, отпустил секретаршу и достал две большие бутылки коньяка.
    Коньяк, два лимона, минералка и шоколад. Это был мой завтрак, обед и ужин.
Смутно помню, как водитель Бурьяныча довез меня до поезда и помог забраться на верхнюю полку.

Утром, добравшись до дома, я долго не мог объяснить своей молодой жене происхождение странных сверкающих ботинок на ногах. Я рассказал правду. Она не поверила и заплакала. Сказала, что я обманщик, и что она чувствует, что я ей изменяю.
Не в силах противостоять ее упрекам, я уснул.

Случилось так, что ПО вскоре рухнуло и договор распался.
Я с тех пор не был в Дзержинске. И мне очень стыдно перед сердобольной парикмахершей, лишившейся уникальных ботинок из кожи мамонта. Одно утешает, бухаревы гавнодавы я оставил в парикмахерской. Хоть какая-то компенсация…

Мой попутчик снова стал рассматривать пейзажи, а я подумал о том, как, порой, действительность далека от наших планов, казалось бы выверенных и обыденных.
Помолчав, я сочувственно покачал головой и глубокомысленно изрек: «Да уж...» 
Затем наша трапеза была продолжена.