Возвращается ветер на круги свои... Книга Екклесиа

   ВОЗВРАЩАЕТСЯ ВЕТЕР НА КРУГИ СВОИ… КНИГА ЕККЛЕСИАСТА…


   Удивительная книга. И удивительно то, что её включили в Писания.
   В книге не слышен голос Бога. Слышен только голос человека, глубоко разочарованного жизнью в Божьем мире. Иногда он говорит о Боге – благодаря его за блага земной жизни  и помня о Божьем Суде за эту жизнь. Но остаётся ощущение, что его нисколько не волнует приговор Божьего Суда. Этот человек весь – в земной жизни и в воспоминаниях о ней.

   Жизнь прожита.

   Говорит старый человек, утрачивающий лучшее из измерений Времени – Будущее. Из-за этого, волны воспоминаний, накатывающиеся из Прошлого, кажутся ему лишёнными смысла: им некуда катиться дальше. Время утратило свою полноту и замкнулось:
   «…Что было, то и будет; что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем…»

   Когда меркнут яркие краски земной жизни, приходят мысли о Создателе:
   «И помни Создателя твоего в дни юности твоей, доколе не пришли тяжёлые дни и не наступили годы, о которых ты будешь говорить: «нет мне удовольствия в них!»

   И уже не мудрость, а её разорванные «клочья», похожие на клочья тумана, несомые ветром, клубятся перед человеком:
   «И предал я сердце моё тому, чтобы исследовать и испытать мудростью всё, что делается под небом: это тяжёлое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нём».
   И тут же:
   «И предал я сердце моё тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это – томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь».

   Из всех вкусов Времени остался только вкус горечи:
   «И возненавидел я весь труд мой, которым трудился под солнцем, потому что должен оставить его человеку, который будет после меня».
   Сколько в этом безнадёжного эгоизма человека, который, оказывается, совершал все труды свои только для себя!

   Эгоизм сквозит и в воспоминаниях о полноте прошедшей жизни:
   «Итак увидел я, что нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими: потому что это – доля его; ибо кто приведёт его посмотреть на то, что будет после него?»
   «Есть зло, которое видел я под солнцем, и оно часто бывает между людьми:
   Бог даёт человеку богатство и имущество и славу, и нет для души его недостатка ни в чём, чего не пожелал бы он; но не даёт ему Бог пользоваться этим, а пользуется тем чужой человек: это – суета и тяжкий недуг!»
 
   Презрение к людям, выше которых он стоял, и даже неверие не только в них, звучат в словах Проповедника:
   «Сказал я в сердце своём о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе животные…».
   «Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю?»

   Низвергнутый почти небожитель начинает прозревать и видеть мир вокруг себя в новом свете:   
   «Не скоро совершается суд над худыми делами; от этого и не страшится сердце сынов человеческих делать зло».
   «Ещё видел я под солнцем: место суда, а там беззаконие; место правды, а там неправда».
   «И обратился я и увидел всякие угнетения, какие делаются под солнцем: и вот слёзы угнетённых, а утешителя у них нет, и в руке угнетающих их – сила, а утешителя у них нет.
   И ублажил я мёртвых, которые давно умерли, более живых, которые живут доселе;
   а блаженнее их обоих тот, кто ещё не существовал, кто не видел злых дел, какие делаются под солнцем».
   Как всё это узнаётся сегодня и в прошедших тысячелетиях!

   И стало ему знакомо одиночество:
   «Двоим лучше, нежели одному; потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их:
   ибо если упадёт один, то другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадёт, а другого нет, который поднял бы его».

   И опять воспоминания о добром в прошедшей жизни:
   «Вот ещё, что я нашёл доброго и приятного: есть и пить и наслаждаться добром во всех трудах своих, какими кто трудится под солнцем во все дни жизни своей, которые дал ему Бог; потому что это его доля».

   И вдруг возникает ощущение неутолённой души:               
   «Все труды человека – для рта его, а душа его не насыщается».

   Когда жизнь – позади, почти во всех мыслях и словах господствует глубокий пессимизм:
   «Сетование лучше смеха; потому что при печали лица сердце делается лучше.
   Сердце мудрых – в доме плача, а сердце глупых – в доме веселья».
   «Нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы…»
   «Живые знают, что умрут, а мёртвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению.
   И любовь их и ненависть их и ревность их уже исчезли, и нет им более части во веки ни в чём, что делается под солнцем.
   Итак иди, ешь с весельем хлеб твой, и пей в радости сердца вино твоё, когда бог благоволит к делам твоим».

   Но всё время Проповедник помнит, что он – мудр, поэтому не забывает порицать глупость:
   «Не будь духом твоим поспешен на гнев, потому что гнев гнездится в сердце глупых».
   «По какой бы дороге ни шёл глупый, у него всегда не достаёт смысла, и всякому он выскажет, что он глуп».

   Мудрость сталкивает истины, и они начинают противоречить друг другу:
   «А нечестивому не будет добра, и, подобно тени, недолго продержится тот, кто не благоговеет пред Богом».
   «Всего насмотрелся я в суетные дни мои: праведник гибнет в праведности своей; нечестивый живёт долго в нечестии своём».

   Но быть мудрым – тоже опасно:
   «Не будь слишком строг, и не выставляй себя слишком мудрым; зачем тебе губить себя?»

   Поэтому Проповедник осторожен:
   «Всё это испытал я мудростью; я сказал: «буду я мудрым»; но мудрость далека от меня».
   «Только это я нашёл, что Бог сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы».
 
   И опять воспоминания о времени, когда всё было у Проповедника, и никто ему не был судьёй:
   «Где слово царя, там власть; и кто скажет ему: «что ты делаешь?»
   «И похвалил я веселье; потому что нет лучшего для человека под солнцем, как есть, пить и веселиться: это сопровождает его в трудах во дни жизни его, которые дал ему Бог под солнцем».

   И словно нет Воли Божьей в мире, где прежде царём жил Проповедник:
   «И обратился я, и видел под солнцем, что не проворным достаётся успешный бег, не храбрым – победа, не мудрым – хлеб, и не у разумных – богатство, и не искусным – благорасположение, но время и случай для всех их.
   Ибо человек не знает своего времени. Как рыбы попадаются в пагубную сеть, как птицы запутываются в силках, так сыны человеческие уловляются в бедственное время, когда оно неожиданно находит на них».
   «Всему и всем - одно: одна участь праведнику и нечестивому, доброму и злому, чистому и нечистому, приносящему жертву и не приносящему жертвы; как добродетельному, так и грешнику; как клянущемуся, так и боящемуся клятвы».

   И, всё-таки, должна быть в жизни радость, хоть есть конец жизни, и есть Божий Суд:
   «Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твоё радости  во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих, только знай, что за всё это Бог приведёт тебя на суд».
   «И возвратится прах в землю, чем он и был, а дух возвратился к Богу, Который дал его.
   Суета сует, сказал Екклесиаст, всё – суета!»

   Всё сказал Проповедник и провозгласил, что бОльшего не надо:
   «Тогда я увидел все дела Божии и нашёл, что человек не может постигнуть дел, которые делаются под солнцем. Сколько бы человек ни трудился в исследовании, он всё-таки не постигнет этого; и если бы какой мудрец сказал, что он знает, он не может постигнуть этого».
   «Слова мудрых – как иглы и как вбитые гвозди, и составители их – от единого пастыря.
   А что сверх всего этого, сын мой, того берегись: составлять много книг – конца не будет, и много читать – утомительно для тела.
   Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом всё для человека;
   ибо всякое дело Бог приведёт на суд, и всё тайное, хорошо ли оно, или худо».
   
   Человек не проповедует того, что ему безразлично. А в пристрастных речах он является сам - как человек. Со своей верой и неверием, со своей  правдой и заблуждениями, со своими радостями и сожалениями.
   Проповедник, думая, что провозглашает истину, рассказывает и о себе. И мы видим его сквозь тысячелетия – живого и понятного.