Поэтические заимствования. Фрагменты

В оригинале басня Эзопа «Ворон и лисица» (VI в. до нашей эры) не сохранились, но известны её прозаические пересказы,  многократно переложенные в стихи известных поэтов прошлого.
Первоначально в прозаическом переложении оригинал этой басни Эзопа представлял следующий текст:

     «Ворон унёс кусок мяса и уселся на дереве. Лисица увидела, и захотелось ей     получить это мясо. Стала она перед вороном и принялась его расхваливать: уж и велик он, и красив, и мог бы получше других стать царем над птицами, да и стал бы, конечно, будь у него еще и голос.
Ворону и захотелось показать ей, что есть у него голос; выпустил он мясо и закаркал громким голосом.
А лисица подбежала, ухватила мясо и говорит:

 «Эх, ворон, кабы у тебя еще и ум был в голове, — ничего бы тебе больше не требовалось, чтоб царствовать»».

В прозаическом переводе Льва Толстого (1875) эта басня передана так:

«Ворон добыл мяса кусок и сел на дерево. Захотелось лисице мяса, она подошла и говорит:
— Эх, ворон, как посмотрю на тебя, — по твоему росту да красоте только бы тебе царем быть! И, верно, был бы царем, если бы у тебя голос был.
Ворон разинул рот и заорал что было мочи. Мясо упало. Лисица подхватила и говорит:
— Ах, ворон, коли бы еще у тебя и ум был, быть бы тебе царем».


Текст этой басни, переданный позднее французским баснописцем Жаном де Лафонтеном и опубликованный им в 1668 г. известен в следующем русском переводе:

     Дядюшка ворон, сидя на дереве,
     Держал в своем клюве сыр.
     Дядюшка лис, привлеченный запахом,
     Повел с ним такую речь:
     «Добрый день, благородный ворон!
     Что за вид у вас! что за красота!
     Право, если ваш голос
     Так же ярок, как ваши перья, —
     То вы — Феникс наших дубрав!»
     Ворону этого показалось мало,
     Захотел он блеснуть и голосом,
     Разинул клюв — и выронил сыр.
     Подхватил его лис и молвил:
     «Сударь, Запомните: всякий льстец
     Кормится от тех, кто его слушает, —
     Вот урок вам, а урок стоит сыра».
     И поклялся смущенный ворон (но поздно!),
     Что другого ему урока не понадобится.

В русской поэзии именно такое переложение басни Эзопа Лафонтеном взяли за основу для своих её интерпретаций прежде всего Василий Тредиаковский (1752), затем Александр Сумароков (1781) и, наконец,  самый известный русский баснописец Иван Крылов (1807).


В баснях Сумарокова «Ворон и Лисица» и Крылова «Ворона и Лисица», заслуживает внимания  с точки зрения поэтического заимствования следующие стихи:


                КАКИЕ НОЖЕНЬКИ, КАКОЙ НОСОК…
               
                Сумароков.  «Ворон и Лисица»


                КАКИЕ ПЁРУШКИ! КАКОЙ НОСОК!

                Крылов.«Ворона и Лисица»


Далее, обратим внимание на следующие стихи Ивана Дмитриева и Тютчева:


                ПУСКАЙ ОТ ЗАВИСТИ СЕРДЦА В ЗОИЛАХ НОЮТ;
                Хераскову они ВРЕДА НЕ НАНЕСУТ
                Владимир, Иоанн щитом его ПОКРОЮТ
                И В ХРАМ БЕССМЕРТЬЯ ПРОВЕДУТ.

                Дмитриев. «Надписи к портрету М.М. Хераскова» (1803)


                ПУСКАЙ ОТ ЗАВИСТИ СЕРДЦА ЗОИЛОВ НОЮТ.
                Вольтер! Они тебе ВРЕДА НЕ НАНЕСУТ!..
                Питомца своего Пиериды ПОКРОЮТ
                И Дивного ВО ХРАМ БЕССМЕРТЬЯ ПРОВЕДУТ!

                Тютчев «Пускай от зависти сердца зоилов ноют…» (1818)


Тютчев, как видим, использовал почти дословно и только несколько переделал для своей надписи к портрету Вольтера четверостишие Дмитриева.
               

В поэмах Пушкина «Кавказский пленник» (1820-1821) и Лермонтова «Черкесы» (1828) находим следующие совпадающие стихи, отличающиеся только пунктуацией:


                ВЗВИЛАСЬ - И ПАДАЕТ КАЗАК
                С ОКРАВАВЛЕННОГО КУРГАНА.

                Пушкин. «Кавказский пленник» (1820-1821).


                ВЗВИЛАСЬ! И ПАДАЕТ КАЗАК
                С ОКРАВАВЛЕННОГО КУРГАНА.

                Лермонтов.«Черкесы» (1828).

               
В 1828 г. Лермонтов написал поэму «Кавказский пленник» и в ней заимствовал многое  из  поэмы Пушкина того же названия (1820-1821).
Например:
               
                Вдоль берегов уединенных,
                Где на курганах возвышенных,
                СКЛОНЯСЬ НА КОПЬЯ, КАЗАКИ
                ГЛЯДЯТ НА ТЁМНЫЙ БРЕГ РЕКИ-

                Пушкин.

                Блестят огни сторожевые
                И как вокруг них КАЗАКИ
                ГЛЯДЯТ НА МУТНЫЙ ТОК РЕКИ,
                СКЛОНЯСЬ НА КОПЬЯ боевые.

                Лермонтов
                .........................
               
                Очнулся русский. Перед ним,
                С приветом нежным и НЕМЫМ,
                СТОИТ ЧЕРКЕШЕНКА МЛАДАЯ.
                ……………………………………….
                С улыбкой жалости отрадной
                Колена преклонив, она
                К его устам КУМЫС ПРОХЛАДНЫЙ
                Подносит тихою рукой.

                Пушкин


                С улыбкой жалости НЕМОЙ
                СТОИТ ЧЕРКЕШЕНКА МЛАДАЯ!
                Дает заботливой рукой
                Хлеб и КУМЫС ПРОХЛАДНЫЙ свой,
                Пред ним колена преклоняя.

                Лермонтов
                ..............................

                Раскрыв уста, без слез рыдая,
                Сидела ДЕВА МОЛОДАЯ…

                Пушкин


                И долго, долго, как немая,
                Стояла ДЕВА МОЛОДАЯ …

                Лермонтов
                ..............................

                Умру вдали брегов желанных;
                МНЕ БУДЕТ ГРОБОМ ЭТА СТЕПЬ;
                ЗДЕСЬ НА КОСТЯХ МОИХ ИЗГНАННЫХ
                ЗАРЖАВИТ ТЯГОСТНАЯ ЦЕПЬ.
    
                Пушкин.


                Мне будетъ гробом эта степь!
                Не на остатках славных, бранных,
                Но НА КОСТЯХ МОИХ ИЗГНАННЫХ
                ЗАРЖАВИТ ТЯГОСТНАЯ ЦЕПЬ!

                Лермонтов
                ................................

                В одной руке блестит ПИЛА,
                В другой КИНЖАЛ ее БУЛАТНЫЙ;
                Казалось, будто дева шла
                НА ТАЙНЫЙ БОЙ, НА ПОДВИГ РАТНЫЙ.

                Пушкин


                Она... С КИНЖАЛОМ И ПИЛОЙ.
                Зачем же ей КИНЖАЛ БУЛАТНЫЙ?
                Ужель идет НА ПОДВИГ РАТНЫЙ!
                Ужель идет НА ТАЙНЫЙ БОЙ!..

                Лермонтов

В подражательной юношеской  поэме «Кавказский пленник» Лермонтов почти дословно воспроизвёл со своей правкой, без указания на источник, ещё некоторые стихи ссыльного поэта-декабриста Александра Бестужева-Марлинского из его начатой ещё до ссылки (т.е. до 1825 г.) и опубликованной под псевдонимом Марлинский в том же 1828 г., первой главы поэмы «Андрей, князь Переяславский»:

        ХРЕБТА Карпатского ВЕРШИНЫ
        ПРОНЗАЛИ СИНЕВУ НЕБЕС,
        И ОПЕРЯЛ ДРЕМУЧИЙ ЛЕС
        ЕГО ЗУБЧАТЫЕ СТРЕМНИНЫ.
        ОБЛОЖЕН ступенями ГОР,
        РАСЦВЕЛ УЗОРЧАТЫЙ КОВЁР. 

        Бестужев-Марлинский

        ХРЕБТА Кавказского ВЕРШИНЫ
        ПРОНЗАЛИ СИНЕВУ НЕБЕС,,
        И ОПЕРЯЛ ДРЕМУЧИЙ ЛЕС
        ЕГО ЗУБЧАТЫЕ СТРЕМНИНЫ
        ОБЛОЖЕН степенями ГОР,
        РАСЦВЕЛ УЗОРЧАТЫЙ КОВЁР.

        Лермонтов
        …………………………………..
        Ездок все силы напрягает,
                СТРЕМИТ И СНОВА ПОСКАКАВ,
                С УТЁСА ПАДАЕТ СТРЕМГЛАВ
                И ШУМНО В БРЫЗГАХ ИСЧЕЗАЕТ.

                Бестужев-Марлинский


        Близ берегов они мелькают,
        СТРЕМЯТ — И, СНОВА ПОСКАКАВ,
        С УТЁСА  ПАДАЮТ СТРЕМГЛАВ
        И...
               ... ШУМНО В БРЫЗГАХ ИСЧЕЗАЮТ —

        Лермонтов

В той же поэме Бестужева-Марлинского Лермонтов прочитал следующие строки:

                БЕЛЕЕТ ПАРУС ОДИНОКИЙ,
                Как лебединое крыло,
                И грустен путник ясноокий;
                У ног колчан, в руке весло.

В результате появилось и его знаменитое стихотворение «Парус» (1832) с заимствованной первой строкой:


        БЕЛЕЕТ ПАРУС ОДИНОКИЙ,
        В тумане моря голубом!..
        Что ищет он в стране далекой?
        Что кинул он в краю родном?

Еще он он заимстововал у Бестужева Марлинского из той же поэмы следующие строки:

           И сводов гордое чело
           ТРАВОЙ И МОХОМ ПОРОСЛО.

И затем поместил из в своей юношеской поэме «Корсар» (1828), не предназначенной для публикации:

Его высокое ЧЕЛО
ТРАВОЙ И МОХОМ ЗАРОСЛО.

Так, путём заимствования и некоторого переделывания Лермонтов оттачивал своё поэтическое мастерство.

Есть совпадения и в стихах Пушкина и Баратынского:


                В забвенье сладком ловит он
                Ее волшебное дыханье,
                Улыбку, слезы, нежный стон
                И СОННЫХ ПЕРСЕЙ ВОЛНОВАНЬЕ...

                Пушкин. «Руслан и Людмила». Песнь пятая. (1817-1820)

                Любви заботою полна,
                Огнём очей, ланит пыланьем,
                И ПЕРСЕЙ ТОМНЫХ ВОЛНОВАНЬЕМ,
                Была ль прямой зарёй она,
                Иль только северным сияньем?

                Баратынский. «Запрос Муханову» (1825)


Как видим, Баратынский заимствовал строку Пушкина, слегка её переделав.


И у Жуковского и Пушкина:


                Ах! не с нами обитает
                ГЕНИЙ ЧИСТОЙ КРАСОТЫ;
                Лишь порой он навещает
                Нас с небесной высоты…

                Жуковский. «Лалла Рук» (1821)

                Но все, что от времен прекрасных,
                Когда он мне доступен был,
                Все, что от милых темных, ясных
                Минувших дней я сохранил -
                Цветы мечты уединенной
                И жизни лучшие цветы, -
                Кладу на твой алтарь священный,
                О ГЕНИЙ ЧИСТОЙ КРАСОТЫ!
               
                Его же. «Я Музу юную бывало...» (1822-1824)

                Я помню чудное мгновенье:
                Передо мной явилась ты,
                Как мимолетное виденье,
                Как ГЕНИЙ ЧИСТОЙ КРАСОТЫ.

                Пушкин. К *** (Я помню чудное мгновенье…) (1825)


В прижизненных изданиях стихов Пушкина заимствованная у Жуковского строка  передавалась поэтом курсивом, что в те времена означало то же, что кавычки для указания цитирования, а последующие редакторы в новых, посмертных изданиях Пушкина  уже не стали обращать на это внимание и перестали выделять курсивом эти строки. Так, до сих пор многие считают их автором  Пушкина, а  настоящее авторство, принадлежащее Жуковскому, уже для этих читателей забыто.

                Трепет сердца, упоенье, -
                Вам в слова не воплотиться!
                ПОМНИШЬ? ЧУДНЫЕ МГНОВЕНЬЯ!
                Суждено ль им повториться?
               
                Никитин. Помнишь?.. (1858)

Как видим, Никитин в свою очередь заимствовал почти дословно первую строку из вышеприведённого стихотворения Пушкина.

                БРОЖУ ЛИ Я ВДОЛЬ УЛИЦ ШУМНЫХ,
                Вхожу ль во многолюдный храм,
                Сижу ль меж юношей безумных,
                Я предаюсь моим мечтам.
 
                Пушкин. Брожу ли я вдоль улиц шумных... (1829)


                БРОЖУ ЛИ Я ВДОЛЬ УЛИЦ ШУМНЫХ,
                Сижу ль один в моём угле –
                Не слышу я речей разумных,
                Лица не вижу Де-Пуле.

                Никитин. М.Ф. Де Пуле (1860)

Первая строка  в стихотворении Никитина заимствована из элегии Пушкина, начинающейся такой же строкой. В примечаниях советского литературоведе и литературного критика, доктора филологических наук, профессора Л.А. Плоткина "от редакции" к изданию сочинений И.С.Никитина (М.:издательство"Правда",- 1984, С.503) указано, что это "стихотворение  является шутливым подражанием начальным строкам элегии Пушкина".

Поэтическое выражение "жаждующие степи" Пушкин заимствовал у Ломоносова:


                И персы в ЖАЖДУЩИХ СТЕПЯХ…
                Не сим ли пали пораженны?

                Ломоносов. «Ода на взятие Хотина» (1739)

                Природа ЖАЖДУЩИХ СТЕПЕЙ
                Его в день гнева породила…

                Пушкин. «Анчар» (1828)


Николай Гумилёв в стихотворении «Христос» (1910) писал:


                ОН ИДЁТ ПУТЁМ ЖЕМЧУЖНЫМ
                По садам береговым,
                Люди заняты ненужным,
                Люди заняты земным.


Литературовед Леонид Долгополов в исследовании  творчества Блока (см.: Долгополов Л. Поэма Александра Блока «Двенадцать». — Л.: Художественная литература, 1979. — 104 с. — С. 79.) указал, что выделенный стих был использован Блоком в финале поэмы «Двенадцать» (1918):


                …Так ИДУТ державным шагом,
                Позади — голодный пес,
                ВПЕРЕДИ — с кровавым флагом,
                И за вьюгой, невидим,
                И от пули невредим,
                НЕЖНОЙ ПОСТУПЬЮ НАДВЬЮЖНОЙ,
                СНЕЖНОЙ РОССЫПЬЮ ЖЕМЧУЖНОЙ,
                В белом венчике из роз —
                Впереди — Исус Христос.


Заимствование с некоторой переделкой строфы Блока из стихотворения «Осенняя воля» (1905) очевидно в стихотворении Есенина «Опять раскинулся узорно…" (1916)

                Вот оно, мое веселье, ПЛЯШЕТ
                И звенит, звенит, в кустах ПРОПАВ!
                И вдали, вдали призывно МАШЕТ
                ТВОЙ УЗОРНЫЙ, ТВОЙ ЦВЕТНОЙ РУКАВ.

                Блок. «Осенняя воля»


                Дуга, раскалываясь, ПЛЯШЕТ,
                То выныряя, то ПРОПАВ,
                Не заворожит, не обМАШЕТ
                ТВОЙ РАЗУКРАШЕННЫЙРУКАВ.

                Есенин. Опять раскинулся узорно…


В стихотворениях Валентина Горянского выделим следующие строки:


                В темном горле ВОДОСТОЧНЫХ ТРУБ
                ГОЛОСА ВЕСЕННИЕ ЗАПЕЛИ,
                Замелькали поцелуи жарких губ
                На стенах домов и на панели...

                Валентин Горянский. «Весна» (1915)


                Чье же сердце зажгу я пожарами?
                С КЕМ Я БУДУ И НЕЖЕН, И ГРУБ?..
                А весенний смех над тротуарами
                Вторит песням ВОДОСТОЧНЫХ ТРУБ...

                Его же. «Март».


Про звуки водосточных труб раньше читаем у Маяковского в стихотворении «А вы могли бы?» (1913):


                А вы
                ноктюрн сыграть
                могли бы
                на флейте водосточных труб?


Строки Горянского про пение водосточных труб могли  появиться после прочтения указанных стихов Маяковского.


А строка Горянского:


                С КЕМ Я БУДУ И НЕЖЕН И ГРУБ?..

почти дословно но, конечно,  в изменённом виде и с другим, даже противоположным, смыслом появляется в стихотворении Есенина «Ты меня не любишь, не жалеешь…» (1925):


                Молодая, с чувственным оскалом,
                Я С ТОБОЙ НЕ НЕЖЕН И НЕ ГРУБ
                Расскажи мне, скольких ты ласкала?
                Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?

У Ивана Мятлева (1796-1844)) в  популярном городском романсе «Розы» (1834) и у использовавшего эти стихи Северянина в стихотворении «Классические розы» (1925) читаем:

     Как хороши, как свежи были розы…

У Ивана Белоусова (1863- 1930) в стихотворении «Я иду тропинкой узкой...» читаем:


                Я ИДУ ТРОПИНКОЙ УЗКОЙ,
                Пробираюсь в лес густой;
                Зеленеющие ели
                Стелят ветви надо мной.


Людмила Татьяничева (1915-1980), очевидно, заимствовала строку Белоусова, но без указания на это, для своего стихотворения «После грозы» (1961):


                Я ИДУ ТРОПИНКОЙ УЗКОЙ.
                Камни катятся, шурша.
                Красотою щедрой, русской
                До краев полна душа.


Примечание:

Это эссе в первоначальной редакции было опубликовано на портале Стихи.ру.

© Copyright: Петр Анатольевич Полетаев, 2020
Свидетельство о публикации №120041608270

Рецензия на портале Стихи.ру:

Интересный материал и подмечено точно.

Сергей Сорокас   14.05.2020 06:22 

В предлагаемой редакции оно дополнено, но дополнения ещё возможны.