Я так давно не танцевала Гл. 1

   

     «Хорошее настроение, хорошее настроение, хорошее, хорошее... А с чего оно будет -то это хоть хорошее, хоть какое? С утра звонили с работы, поздравили с Днём рождения, пожелали всего-всего и самого- самого, как обычно, как всегда , как всем. Потом позвонила близкая подруга Марина и быстренько пожелала всего того же, что и сослуживцы. Потом сестра двоюродная, потом... и вот уже пять часов вечера. И я одна. Ну возможно ,- вздохнула Кира, глядя на своё непричёсанное, ненакрашенное отражение в зеркале,- сама виновата: взяла отгул наврав, что уезжаю в Казань на экскурсию. Не захотела ничего праздновать, никого приглашать. Вот и довралась до полного одиночества.»
           Погода провокационно отличная, небо голубое, такое голубое, про которое кот Базилио с лисой Алисой в сказке про Буратино поют. Только там они добавляют, что не сторонники покоя, а она вот в такой чудесный, солнечный день совсем сдулась, как лопнувший шарик: «Ничего не хочу. Покоя хочу!»
    Да, она ведь сама Ивану сказала, что надоела эта неопределённость, что измучили её какие-то рваные отношения урывками, наскоками. Устала она за эти семь лет чего-то ждать и на что-то надеяться.


                ***

       Она  возвращалась с работы. Решила пройти до метро пешком через сквер. Так не хотелось толкаться в тесноте автобуса, тем более, что первый раз надела белоснежное мохеровое пальто, купленное накануне в дорогом бутике, за которое выложила при этом почти всю заначку, отложенную на отпуск. Настроение было приподнятое.  Сквозь уже начинающие рыжеть, желтеть и краснеть ещё густые, неопавшие кроны деревьев проглядывало синее сентябрьское небо. На  вымытых вчерашним дождиком скамейках сидели одинокие пенсионеры да  кое-где  молодые мамаши с наушниками в ушах, которые  автоматически, очевидно в такт звучащей  в них музыке, покачивали коляски со своими тихо посапывающими детьми. Навстречу мчался на велосипеде мальчишка лет пяти, брызги от невысохших лужиц после ночного дождя разлетались вокруг него в разные стороны. Кира предусмотрительно посторонилась оберегая свою белоснежную обнову. Наконец сквер закончился и она не торопясь подошла к кромке тротуара, где столпилась небольшая  толпа  пешеходов ожидавшая появления на пешеходном светофоре вместо твёрдо стоявшего красного человечка, человечка  зелёного, шустро шагающего. Ждать пришлось недолго и  как только зелёный человечек засеменил ножками, она шагнула вперёд. Неожиданно раздался скрежет тормозов и в это самое время Кира почувствовала как её с ног до головы окатило холодной, противной водой. Первой мыслью после испуга было беспокойство о пальто. И незря- теперь она похожа была на мокрого, белого леопарда с тёмными пятнами по всей шкуре.
--Девушка, простите меня, пожалуйста! Так неловко вышло... я не успел затормозить,- далее продолжился поток новых оправданий и извинений)от которых Кире было ни тепло ни холодно. Ей ужасно хотелось материться ( что она в общем-то и делала про себя) глядя на этого неуклюжего, полноватого мужика выскочившего из машины. Но больше всего её перепо лняло чувство досады - такое настроение испортил! Она же ощущала себя королевой в этом потрясающе модном пальто!

      --Иван Николаевич Стрельников,- представился он.
--Ну и что это меняет?!- Кира еле сдерживалась чтобы не заплакать.
-- Это чтобы Вы знали, кто Вас так... на кого жалобу подавать можете за испорченное пальто.
--Какую жалобу?!!- ей хотелось как можно грубее его отшить, - Ерунду не городите, - она всё пыталась вытереть концом уже грязного шарфика эти жуткие пятна на пальто. Слёзы непроизвольно выступили на глазах и, собираясь сказать ему ещё что-нибудь резкое, она вдруг увидела его совершенно страдальческое, несчастное выражение лица.
--Ладно, успокойтесь. Как говориться «Не жили хорошо и начинать нечего!»- пробормотала она, усмехнувшись. Получается что его, этого недотёпу, ещё и успокаивать пришлось. Он протянул ей свой чистый носовой платок  в крупную клетку.
--На этикетке было написано, что пальто постирать можно в холодной воде,- вспомнила она, беря этот его платок. Потом добавила, вытирая им лицо,-дома попробую что-нибудь сделать. Правда в таком виде идти неприлично.
        Так они познакомились. Он предложил подвезти её до дома. Пальто отстиралось, но выглядело уже не так эффектно. Да и шут с ним. Это она поняла уже через двадцать минут, когда они вместе на кухне пили кофе. Они говорили обо всём: о совершенно незначительных вещах, о погоде и наступившей осени, о цинизме в телевизионных шоу, о всех сложностях нынешней жизни. Иван пробыл у неё часа два и, когда он уехал, Кира почему-то расстроилась. Хотя глупо  было надеяться, что они ещё увидятся, что  эта встреча не случайная и не последняя.
      Дня через три он позвонил и напросился попить кофейку. Сердце бешено колотилось, когда она открыв дверь увидела его смущённого с огромным букетом белых лилий и бутылкой шампанского, выглядывающей из оттопыренного кармана куртки.
--Можно?- Иван прошёл в коридор, протягивая ей букет и ставя бутылку на столик у вешалки.
--Конечно..- только и успела сказать она, как уже оказалась в его объятьях, ощущая его немного обветренные, жаркие губы, прижимаясь к нему каждой клеточкой своего тела. С этой минуты ей уже не хотелось анализировать и понимать была их встреча не случайной и всё ли в этой жизни предопределено.
       Он приезжал почти каждый вечер часов в десять, оставался ночевать и утром они вместе шли  на работу. Только выходные Кира всегда проводила без него. Она понимала, что Иван не всё ей рассказал пока о своей жизни, она толком даже не знала, где он живёт и с кем. Пока эти вопросы оставались на потом, слишком мало времени прошло и слишком оба были поглощены друг другом. Ночи не хватало, чтобы насладиться друг другом, и серьёзные разговоры совершенно не вписывались в это полное страсти время. Оба боялись нарушить эту устоявшуюся идиллию.
       Недели через две он пришёл в каком-то хмуром настроении. Кира накрывая на стол к ужину не стала спрашивать ни о чём. Они выпили по бокалу красного вина как-то автоматически. Он похвалил  приготовленный плов, она встала, чтобы сварить кофе.
--Ваня, ты знаешь, я  тут кофе новый нашла, немецкий в зёрнах. Запах обалденный! Представляешь как называется? «Эгоист». Кофе для эгоистов,- пыталась она шуткой разбавить затянувшееся, непривычное молчание. Он ничего не ответил и только закурил уже третью ( она удивилась) сигарету. Потом  медленно загасив окурок в маленькой, чугунной, в виде ёжика пепельнице, потёр виски руками и начал говорить спокойным, учительским тоном:
--Кира, ты ни разу не спросила, есть ли у меня семья, ты очень тактичный человек. Я это ценю. Но больше так не могу. Я не могу так всё перемалчивать... я очень уважаю тебя, я люблю тебя. Понимаешь? Люблю!!!- Кира в растерянности опустилась на стул.
--В общем, я женат,- выдохнул он.-  женат уже почти пятнадцать лет. Мы учились с женой в одном классе и поженились сразу после школы. И я не буду врать, будто давно не люблю её, что она больная или уродина. Нет, всё нормально. Просто с годами любовь превратилась в привычку и обязанность, но разойтись мы не сможем никогда. Я никогда её не брошу. Это невозможно. У нас двое детей и я их очень люблю. Я не брошу их, понимаешь, не брошу никогда! Сыну тринадцать и это очень сложный подростковый период. Но главное, это наша дочь. У нашей девочки ДЦП и это масса проблем. Даше 10 лет, она очень красивая и необыкновенно умная девочка, но она больной ребёнок и это навсегда. Кира, ты не можешь себе представить, как нам непросто! Вся тяжесть Дашиного положения сейчас на жене. Это и массаж, и лечебная физкультура, и уроки, и капризы, и болезни. Когда Даша пошла в школу, мы переехали в Звенигород, купили там дом вместе с тёщей, чтобы  какая-то помощь жене была. Она у меня врач-невролог. Даша смогла там в школу нормальную ходить. Прости, Кира, я так всё подробно...-Он опять закурил, а Кира пребывала в каком-то оцепенении, почти не понимая того, о чём он говорил.
 --Ну вот  вроде всё , - и он тяжело вздохнул. - Спрашивай о чём хочешь.
Кира молчала, подавленная услышанным.
--Если я тебя такой устраиваю, то будет так, как сейчас. Ты для меня подарок судьбы, спасение и я был бы счастлив быть с тобой, но ничего другого предложить не могу, только свою любовь и всё. Если хочешь, я сейчас уеду, а ты подумай.
Кира всё это время так и держала  нераспечатанную пачку кофе в руке, потом подошла к нему и тихо сказала, глядя в его светлые глаза:
--Я всё поняла, милый. Я на всё согласна. Оставайся, пусть всё будет, как будет,- и уткнулась в его, ставшее ещё более родным, плечо.
 Тогда, в самом начале их романа, когда   страсть зашкаливала, когда только от одного его прерывистого дыхания в её разгорячённую шею, она почти теряла сознание, когда от одного только нечаянного прикосновения сердце останавливалось и не одной мысли в голове, никаких других желаний, кроме единственного — пусть это будет вечно! И ради этого можно всё перетерпеть.  Всё пустяки, всё мелочи, всё ерунда, главное только ОН, только ОН : его запах,  его голос, его нежность, его руки. И ничего более важного на этом свете нет, и будет так всегда до самого конца, до конца...

          Всю неделю он живёт в Москве, работает, раза три приходит ночевать к Кире, а на выходные мотается  к семье. Кира свято верила, что с женой их связывают только общие заботы, она там целыми днями занята то детьми, то частными пациентами. Всё время усталая и нервная. Иван просто очень порядочный, но изменить ситуацию просто невозможно.
        Так  и прошли эти семь лет. Нет, Кира ни о чём никогда не жалела. Не жалела даже тогда, когда его не было месяц-другой, а она мучилась здесь от ревности. Хотя объяснения были с его стороны вполне здравые и правдоподобные: болезнь жены, похороны тестя, лечение девочки в Германии, проводы сына в армию, а то просто отпуск на море с женой и дочкой.
  Тогда она, Кира, затевала ремонт кухни или ванной. Или просто брала отпуск и уезжала куда-нибудь с подругой в пансионат или на берег Волги в родную Кострому к родителям. Себя она уговаривала тем, что это её судьба, что Иван это её мужчина. И она, действительно, смогла внушить себе, что это так и есть. И  значит по другому быть не может, так уготовано где-то свыше и она не собирается ничего в своей жизни менять. Подруга Марина много раз пыталась « открыть» ей глаза на действительное положение вещей, на то, что у него семья, дети, а она для него играет роль праздничного пирога. Кира злилась, шумела, её это оскорбляло и они каждый раз ругались с Мариной. Только однажды, когда четыре года назад она забеременела и пришлось долго решать вопрос оставлять ребёнка или нет, она вынуждена была всё взвесить. Выбор был слишком непростой. Она понимала, что оставив этого ребёнка, она добавит Ивану и без того трудностей в его такой непростой жизни. Это она, Кира, будет счастлива безмерно, хотя ясно, что ей ребёнка придётся растить без отца. Иван никогда всё равно не будет с ними, больную дочку он не предаст.  Говорить она ему ничего не стала, вернее не успела. Что-то там сработало в её организме и случился самопроизвольный выкидыш.  Кира ужасно страдала, поняла, как ей  хотелось этого ребёнка, хотелось испытать материнство, заложенное в каждой женщине господом богом и природой. Судьба распорядилась по- другому.
     После этого её безусловная  преданность таким странным отношениям с Иваном дала трещину. Нет, внешне всё оставалось по-прежнему,  Иван был таким же внимательным, пылким и любящим, нежным и предупредительным. Но она, Кира, стала как-то по-другому воспринимать своё двусмысленное положение. Настоящее не изменяется, а будущего вообще никакого нет.

             Полгода назад как раз 31 декабря Иван приехал с огромным букетом белых лилий, подарил ей красивый браслет с изумрудами, потом они посидели за накрытым праздничным столом- проводили, как всегда, старый год коньяком. Новый год он всегда встречал в Звенигороде. А она или с семьёй подруги, или в другой случайной компании, или в гордом одиночестве. Случалось и такое.
Выпили ещё шампанского, Иван пытался шутить, но при этом всё поглядывал на часы. Конечно, пора ехать. 
И вот тогда чуть  захмелевшая  Кира решилась :
--Иван, нам надо поговорить, - начала она совсем тихим, не своим голосом.
 Он настороженно поднял на неё удивлённый взгляд: она никогда его «Иваном» не  называла, только « Ванечка», « дорогой», « моя любимка» .
--Кирюш, что-то случилось? Давай поговорим, рассказывай...
--Случилось... случилось семь лет назад. А теперь надо это случившееся закончить,- она посмотрела на его начинавшую лысеть голову, на усталые, опухшие глаза и ей опять, как всегда стало его жаль. Жалость такое предательское чувство, оно ведь даже сильнее любви.
--Нам надо расстаться, совсем расстаться, понимаешь?- она отвела взгляд, чтобы хватило сил всё сказать, как надумала, как решила, как выстрадала. А он, пока серьёзно не воспринимая её слова, просто смотрел на неё и даже улыбался.
--Надо было это прекратить уже давно. Невозможно столько лет жить в этой лжи, в этой двусмысленности. Я не могу, понимаешь? Я перегорела... любовь должна быть другой. А я для тебя отдушина, праздник и не более того. Я ведь всё понимаю, тебе нужен допинг в твоей напряжённой жизни и таким допингом стала я. Но больше не могу, прости, Иван. Не могу!- она говорила совсем негромко, но ей казалось, что её слова оглушают его своим реальным, истинным смыслом, безоговорочным приговором, которого он не ожидал.
--Но я ведь люблю тебя, Кирюша, я не могу без тебя! Ты мне нужна...
Он встал, попытался её обнять. Она резко отстранилась.
--Давай не будем мучить друг друга. Уходи, тебе уже пора. Я всё сказала, а тебя там ждут. У тебя там всё настоящее, подлинное, а здесь... Ты ведь даже ни одного моего подарка не смог забрать, все здесь лежат. Неужели ты сам от этой двусмысленности, от этой жизни ( прости за грубость) в раскоряку не устал? Уходи, новый год мы начнём порознь. И ещё прошу: не звони мне. Я не передумаю.

    Конечно, он звонил и звонил ещё не один раз, надеялся, что она передумает. Как она вынесла их расставание, она и сама не знала, только поражалась своему упорству. Но смогла, выдержала и постепенно стала отвыкать. Прошло уже почти полгода с тех пор, как закончилась эта её псевдосемейная жизнь.

                ***   
       В дверь звонили настойчиво и долго. Кира глянула в глазок и увидела сияющую Марину, сбоку стоял, как всегда пижонисто одетый,  Костик- её муж.
--Ну, подруга, ты что решила этот юбилейчик зажать?! Ничего не выйдет!- Марина весело помахала пальчиком перед носом Киры, когда та растерянно открыла дверь.- Тридцать пять -это не хухры-мухры. Это надобно отметить!
Костик послушно кивнул, протягивая Кире букет красных роз.
--Да какой юбилей, какие тридцать пять?! Уже тридцать шесть!- Кира усмехнулась, с приходом подруги стало как-то легче.
-- Скажи какая разница! Одевайся, мы в соседнем ресторане столик забронировали. И никаких отказов, быстренько !!!-добавила Марина командным тоном.
    Кира попыталась отговориться, но потом в какой-то момент сама обрадовалась возможности посидеть с друзьями и отвлечься. Если бы не Марина, она бы весь вечер ждала звонка или самого Ивана, а так...

       Через час они уже сидели в ресторане, который помещался в соседнем доме. Зал был довольно большой, а их столик стоял в самом его конце  рядом с небольшой сценой. Народу было очень много, так как в этом же зале, сдвинув столы, гуляла довольно приличная компания, похоже свадьба.  Периодически слышались возгласы «горько», хохот, который заглушался советскими хитами на свадебную тему, звучащими из динамиков. Настроение у Киры  исправилось уже в тот момент, когда она, оглядывая себя в зеркале холла, осталась довольна тем, что не пожалела и надела длинное, синее платье. Куплено оно было ещё к встрече этого нового года, да так и лежало в пакете ненадёванным.  Волосы успела только  помыть, благо они у неё немного вились и поэтому причёска редко была неудачной.
      Марина произнесла очередной тост, потом Костик, и Кира почувствовала от выпитого шампанского и от звучащей громкой музыки такой прилив хорошего настроения, которое не испытывала уже давно. На небольшую сцену вышел молодой парень, выключил музыку, сел за рояль и аккомпанируя себе начал петь. Голос  у него был не сильный, но довольно приятный и не современный. Репертуар он выбрал старинного певца Петра Лещенко. И это придало какую-то романтическую нотку всей ресторанной атмосфере. Свадебные гости к этому времени порядком напившись, наевшись, накричавшись видимо подустали и притихли. Весь зал слушал этот замечательный концерт  буквально затаив дыхание.

        Неожиданно к их столику подошёл далеко немолодой мужчина  в тёмном костюме тройке, чуть седоватый, маленького роста и  галантно пригласил Киру на танец. Звучало танго «Синяя рапсодия», парень за роялем приглушённо и чуть манерно выводил:
        « Сыграй мне синюю рапсодию,
           Наполни звуками любовь мою.
           Любовью разум страсть туманит,
           Я весь горю, я так люблю!»...
          
        Марина улыбнулась многозначительно посмотрев на мужа. И неожиданно для самой себя Кира согласилась. Мужчина был ей по плечо, но это совершенно не смутило ни его, ни её. Он танцевал превосходно и ей было легко с ним.
--Ну как , милая леди?! По-моему, у нас неплохо получается!- восхищённо констатировал партнёр.
--По-моему, тоже. Тем более удивительно, ведь  я так давно не танцевала.- невольно призналась  Кира и подумала, какой замечательный день рождения получился и как хорошо, что жизнь преподносит иногда приятные сюрпризы и перемены.