Кооператив Пласт Глава 7 Миллион долларов для Марк

                Кооператив "Пласт"

        Наступил 1986 год.
       «Во дает!... — думал Марк, с недоверием  слушая  обещания перемен, бодро и без обычного бормотания по бумажке декларированные Горбачёвым по телевизору.
       Слова «Перестройка» и» Гластность»   казались такими же лозунгами, как и хрущевское: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!» Доверия к словам нового лидера, не испытывал:  «Одни общие фразы! Демагог!»
        И в это самое время судьба подарила ему еще одного друга — в райпо прибыл  новый зам. председателя Николай Зубко.
        Умница, эрудит, он сразу показал себя профессионалом и сумел быстро взять вожжи правления фирмой в свои руки.
       Здание райпо было маленьким, поэтому Марк с Николаем располагались в крохотном  кабинете. Тесное общение — предопределено, тем более, что на многое их взгляды совпадали.
      Обоим не нравился дурацкий «сухой закон» с вырубкой виноградников и  «безалкогольными свадьбами»,  а также  пустая болтовня по телеку — гласность в наморднике. 
       А вот начавшаяся через год внезапная легализация частного бизнеса действительно ошарашила, ведь на всей огромной территории Советского Союза, как маслята после дождя в сосновом лесу, повыползали полчища производственных, торговых, сельскохозяйственных и других кооперативов.
        Не стал исключением и Железногорск, и уже вскоре нескончаемый поток знакомых устремился в кабинет Марка за помощью в регистрации фирм и фирмочек.
        Среди них оказались и несколько широкоплечих крепких парней в спортивных костюмах — некоронованных королей города — чемпионов по дзюдо во главе с их тренером Азаматом Балоевым, которого Марк хорошо знал.
        Балоев входил в элиту не только города, но и Курской области, поскольку среди его учеников были даже чемпионы мира, и он запросто участвовал в пикниках, устраиваемых на природе первыми чиновниками Железногорска.
        — Привет, Марк Захарыч! Как дела? Хотим сделать кооператив по сантехнике для ванн и туалетов. Поможешь с бумагами?
       — Нет вопросов. Но, почему такая мелочевка?
       — А ты, товарищ юрист, вообще-то  ты где живешь?  На Луне? Ты что, не в курсе что эти запчасти —  дефицит  жуткий — купить невозможно?!
      Спортсмены предложили Марку не только оформить им регистрационные документы, но и стать юристом  кооператива.
       «Еще одна подработка? Почему бы нет? Вряд ли она займет много времени…»  —подумал Марк и согласился. 
       Как же он ошибался!
      Уже через месяц  на него повесили и обеспечение полистиролом и сбыт готовых деталей.  Всё это отбирало уйму времени и денег. Его зарплата практически уходила на командировки.
       Попробовал поговорить об этом с Балоевым, но тот был не в настроении и только отмахнулся:
       — Поработай пока так,  обсудим позже.
       — Азамат, вы платите рабочим у станка по пятьсот рублей только за то, что они нажимают на кнопку. Я тяну снабжение, сбыт и юридическую работу за двести.  Это нормально?
       — Марк, тебе не нравится — вали. Силой никого не держим.
       — Нет вопросов. Пока.
         На следующий день, пригласив Колю в гости и открыв бутылочку вина, Марк неожиданно спросил:
         — Слушай, а что если нам самим  заняться бизнесом? Мы что, глупее борцов-спортсменов? Ты видишь, как быстро меняется жизнь.  Кто не успел — тот опоздал!
         — Та нет вопросов! Чем заниматься будем? А что, если той же пластмассой?
         —  Годится.
          Сказано — сделано. Через пару дней им с огромным трудом удалось вытащить и вывезти из–под забора Курского завода огромный ржавый, без многих деталей старый термопласт-автомат, доставшийся им по цене металлолома.
          Договорились арендовать цех в ГОКе, куда и затащили это ржавое чудовище.
          А на следующий день Марк затарил портфель армянским коньяком и на грузовом «Москвиче» махнул в Щигры на другой завод по переработке пластмасс.
      Через десять минут общения с главным инженером и тройки рюмок коньяка Марк и хозяин кабинета поладили. Главный  инженер завел Марка в огромный склад на чердаке, где грудами пылились старые поржавевшие запасные части к станкам для изготовления полиэтиленовых пакетов.
         — Набери им на два станка из этого металлолома. В комплекте. Ничего не упусти, — приказал главный инженер кладовщику и, повернувшись к Марку: — А ты, Захарыч, плати в бухгалтерии и загоняй свой «Пирожок», загружать будем.
      Он подписал пропуск и в течение часа кузов автомобиля был забит деталями и рамами двух станков. Марк и Коля ликовали. Всего за несколько дней им удалось получить прекрасное помещение и привезти оборудование.
      Осталось решить самую важную, самую главную задачу — найти людей, способных превратить эту груду металла в полноценные станки.
      И у Марка, и у Коли были небольшие сбережения. Поэтому, уговаривая специалиста по пластмассе Мишу Шкутова и электронщика Сережу Кольцова оставить их надежный кусок хлеба  на ГОКе и перейти работать в какой-то мифический кооператив «Пласт», им пообещали зарплату по 200 рублей в месяц, рассчитывая только на свои запасы.
       Механиком стал никогда не унывающий «главный яблочник», а по совместительству неплохой инженер Стас Сокол, который по зову Марка примчался в Железногорск, сразу поверив в кооператив.    
      И всего за  один месяц эти трое мастеров, работая по 14 часов в сутки, ремонтируя старые и вытачивая новые детали, перебрав всю электрику и электронику, из ржавого железного дерьма сделали сверкающую конфетку. 
       Собранные из старых деталей бывшие примитивные механические станки преобразовали в автоматы, из которых пулеметной очередью вылетали пакеты.      
      Но больше всего им повезло в том, что, как оказалось, простых прозрачных семикопеечных полиэтиленовых пакетов в стране катастрофически не хватает! 
      — Коля, вчера был в «Курскглавснабе», — захлебывался от радости Марк, — прикинь, мы попали в нишу на рынке упаковки!  Короче,  «Курскглавснаб» готов брать пакеты в любом количестве! Да еще и полиэтиленчику подбросит! Просто сказка!
     За месяц, пока шла подготовительная работа, они заплатили ребятам, как и обещали, по 200 рублей из своего кармана. А после окончания следующего месяца  бухгалтер объявила:
     — Ребята, вы заработали… мне страшно сказать…  6000 рублей! Фантастика!
     Поделили поровну. Каждый член кооператива получил по конверту, в котором лежала ровно  тысяча рублей.
       И в тот момент, видя сияющие, счастливые лица ребят, впервые в жизни державших в дрожащих руках такие деньги, Марк испытывал такое же удовлетворение, как и после побед в судебных баталиях.
            Рано радовался.
            Уже через месяц  тучей нависла неразрешимая проблема: где взять полиэтилен?
           «Сырьё для кооператива — это жизнь. Запасы сырья в «Курскглавснабе» на нуле,  а в кооперативе его — на  неделю работы. И дальше что? Крах?!» — мысли партнеров синхронизировались до слова.
      На следующий день еще до планерки утром  они входили в кабинет  генерального директора «Куркглавснаба»:
       — Ладно, мужики. Кооператорам, конечно, Министерство полиэтилен не даст — обрадовал тот, — но я, пожалуй, дам вам письмо в Москву, с просьбой выделить два вагона на нашу госкомпанию. А потом мы его вам уж как-нибудь перебросим. Готовьтесь лететь в Уфу на завод оргсинтез.
        «Первый барьер взят! — вскоре радовался Марк, возвращаясь из Москвы с нарядом, — как же встретит меня земля Салавата Юлаева, о котором я когда-то читал в детстве?»
       
                Уфа
    
      Уфа, как девушка,  понравилась Марку с первого взгляда. Так далеко на востоке, у границы Европы и Азии, бывать еще не приходилось.
      Остановившись в гостинице с именем города, Марк прогулялся по  заснеженным улицам, полюбовался на укутанные снегом деревья.
      «У нас на Украине, таких снегов я не помню. Бывает, конечно, снег, но чтоб столько! Как в зимнеей сказке побывал…»
      Вечером, под влиянием новых впечатлений написал небольшое лирическое стихотворение — в память об Уфе.
      С утра отправился на завод. Приехал к девяти часам, рассчитывая, что рабочий день начинается в это время. Оказалось, ошибся.
      Завод работал с восьми утра, и в кабинет зам. директора завода по сбыту Владимира Ивановича Кудакова уже выстроилась длиннющая очередь просителей: таких же как и Марк и с такими же нарядами из Москвы.
      Часы ожидания растянулись на целый день. За это время Марк многое узнал.
       Узнал, что Кудакову здесь  дали прозвище «Бандит».
        Во-первых, из-за его устрашающего облика: огромный рост и будто из гранита вырубленные черты лица с ледяными, глубоко посаженными глазами.
       А во-вторых, из-за скотской манеры обращения с клиентами, потребности которых завод удовлетворить не мог.
         Многие просители ехали далеко не с пустыми руками. Стоявший впереди богато одетый блондин из Прибалтики, имевший наряд на 10 вагонов полиэтилена, прижимал к себе портфель с деньгами. Он объяснил, что многие в этой очереди пытаются получить заветную подпись, дав крупную взятку в рублях, или даже долларах, но не у всех это получается.
      Ни рублей, ни тем более долларов у Марка с собой не было. В портфеле лежали лишь сувенирная (со стеклянной ручкой и яркой красочной этикеткой) бутылка водки Курского ликеро-водочного завода и два румяных курских яблока.  Так, «на всякий случай».
       Рабочий день истекал. До 18-ти часов оставалось пять минут, когда очередь дошла до мужика, стоявшего перед Марком. Понимая, что времени не остаётся, Марк тихонько нырнул вслед за прибалтийцем в открывшуюся дверь.
       Увидев в ближнем углу просторного  кабинета стул, от которого до стола зам.директора было приличное расстояние, он юркнул в угол и, затаив дыханье, сел.
       К счастью, углубившийся в бумаги Кудаков этого не заметил.
        Сцена, разыгравшаяся у Марка  на глазах была ужасной.
        Положив на стол документы на подпись, прибалтиец наклонился к уху зам.директора, что-то прошептал и распахнул  свой портфель так неуклюже, что несколько пачек долларов бухнулись прямо на стол.  Лицо вскочившего из-за стола «Бандита» перекосило яростью.
       — Пошел вон, крыса! — заорал Кудаков. — На взятку провоцируешь? А в коридоре, небось, уже милиция меня ждет? Вон отсюда! — И с этими словами он схватил упавшие на стол пачки денег и швырнул их в сторону двери.
     Прибалтиец, как ошпаренный, отскочил от стола и, бросившись на колени, стал, ползая, собирать разлетевшиеся купюры. Через минуту он исчез из кабинета, забыв на столе свои документы.
      «Так вот они какие… доллары… И действительно зеленые… Вот и познакомились…» — промелькнуло в мозгу, ведь никогда до этого вживую они ему на глаза не попадались.
      И тут Кудаков увидел Марка. Времени на обдумывание не было. Единственное, что промелькнуло в мозгу:  «Сейчас — никаких просьб».
        — Ты еще кто такой? — прорычал  «Бандит» — Рабочий день окончен!
      Шариками в погремушке колотилось сердце. Но, неотрывно глядя прямо в глаза Кудакова, Марк выждал паузу, потом медленно поднялся со стула, подошел, достал из портфеля и поставил на стол припасенную бутылку водки. Рядом положил два яблока.
        Уверенно взял стаканы, стоявшие на столе рядом с графином с водой, и наполнил их водкой почти до краев. Один стакан и яблоко протянул застывшему от удивления Кудакову.
       — Меня зовут Марк Захарович, – с нажимом представился он — А вас, насколько мне известно, — Владимир Иванович. Раз рабочий день окончен — за знакомство! —  с этими словами он поднял и уверенно большими глотками выпил свой стакан водки до дна. Поставил его, надкусил яблоко и жестко глядя в глаза «Бандиту», кивнул головой, приглашая сделать то же самое.
       Кудаков, как под гипнозом, одним духом опрокинул свой стакан, запив водой из горлышка графина, и не успел он открыть рот, как Марк безапелляционным тоном произнес:
     — Значит так. Гостиница «Уфа», номер 41, этаж 4-й. Ровно в 20 - 00.  И не опаздывать!
        Не ожидая его реакции, резко, по-военному, развернувшись, пересек кабинет и вышел в коридор, притворив за собой дверь.
        Конечно, он действовал интуитивно, абсолютно не надеясь, что Кудаков придет.
         «И что за комедию разыграл? Кого изобразил? С чего это он попрется ко мне в гостиницу после работы?  И что я ему предложить могу? А завтра снова переться к нему с нарядом? Точно пошлёт… — грызли невеселые думы — а что если?..»
        Вернувшись в гостинницу, он сразу направился в ресторан. Людей было немного, и Марк подозвал старшего официанта, улыбка которого выдавала в нем еще того прохиндея.
       Воткнув ему в карман «четвертак», Марк небрежно бросил:
        — Слышь, а ты ты тут как стоишь?
        На моментально преобразившемся лице халдея заледенело недоумение.
        — Ну, ты мне…   девчонку… только чтоб центровую…  чтоб все при ней… где-то через часок  в номер доставить могешь? Если приглянется, получишь вдвое больше.
        — Та не вопрос, — еще более угодливо разулыбался официант, — а на стол чего-нибудь изобразить?
        — Да, давай, на твой вкус. И две армянского.  Пятизвездочного. Есть у вас?
        — Для вас изобразим по высшему разряду. Только расплатится надо сразу. В том числе и за барышню.
        Марк отдал ему деньги, и отправился к себе в номер.
        Не прошло и часа, как ему принесли шашлык по-карски, мясную и рыбную нарезки, тарелку соленостей и сковородку с еще дымящейся жареной картошкой.
        А еще через минуту в комнату вошла… Марка снесло с дивана.
        Высокая рыжеволосая и голубоглазая красотка лет двадцати пяти в коротенькой дубленке и высоченных ботфортах сразила его наповал.
        Она не была той накрашеной-перекрашеной путаной, каких он раньше представлял в своем воображении. Нет. Довольно скромный, но изящный макияж, ничего кричащего в одежде, пухлые, чуть помеченные помадой губки.
        — Привет, ты всегда такой перепуганный? — улыбнулась девушка, — Мила, — и она протянула ему холеную руку.
       Оправившись от изумления, Марк помог ей снять дубленку и пригласил присесть.
        — А поляна-то у тебя ничего… — окинула она взглядом полный стол, — да и сам ничего, — стрельнула она ободряющим взглядом. Не развалина столетняя. Ну что, герой, так и будем молчать, или общение с девушкой в твои планы не входит?
        — Да нет, очень даже интересно поговорить с такой красоткой, да только герой твоего романа будет с минуты на минуту. Подождешь?
        — Нет проблем. Уплачено за два часа. Время пошло.
        Буквально в течение пяти минут Марк узнал, что Мила — преподаватель французского в институте, и что «работает» она очень редко, по вызову, имея дело только с ВИП – клиентами.
        — А не боишься, что тебя здесь студенты твои «засекут» или коллеги?
        — Нет, не боюсь.  Ресторан считается элитным, дорогим. К отелю  они и близко не подходят. Бабок даже на салат не хватит.
        И в это время раздался громкий стук, а в приоткрывшуюся дверь просунулась гранитная голова Кудакова.
        — Заходите, Владимир Иванович, — с трудом гася нахлынувшую радость, пригласил Марк,  — точность — вежливость королей. Мои сведения о том, что вам дали прозвище «Король» — верны. Раздевайтесь, присаживайтесь. Тут у принцессы к вам вопросы имеются. Так вы уж, окажите любезность, будьте ей радушным хозяином в этом маленьком замке. А мне на часок отлучиться надо.
       Марк вышел в корридор, захватив с собой журнал «Огонек», и, усевшись в холле гостинницы, углубился в чтение.
       Прошел час, второй.
       «Прием на высшем уровне явно затянулся…» — Марк глянул на часы, и в это время услышал приближающийся цокот каблучков ботфортов.
       Мила, еще более притягательная с раскрасневшимися щечками и веселым голубым блеском повлажневших глаз, ароматным облачком проплыла мимо, заговорщнически подмигнув на прощание.
       Вздохнув: «Такая девчонка! И умница, и красавица, а…» — Марк встряхнул с себя наваждение стоявшего перед глазами образа  и поспешил в свой номер.
       На диване с блаженным лицом кота, умявшего добрый горшок жирной сметаны, полулежал уже изрядно поддавший Кудаков, севший прямее при появлении Марка.
        Они проболтали почти до 12 часов ночи. Всё выпили и все съели. И если сначала «Бандит» вел себя настороженно, будто ожидая что грянут неприятности, то спустя небольшое время, после благополучно «уговоренной» первой бутылки коньяка, расслабился, сыпал анекдотами и даже пытался перейти на «Ты».
      
     ЗАБЕГАЯ ВПЕРЁД: только через полтора года, после неоднократных встреч и неизменных возлияний, Кудаков признался, что все это время он мнил Марка полковником всесильного КГБ.  Так впечатлило его первое появление в кабинете:   Марк не просил, как все.  Он приказывал.
       А то, что «полковник КГБ» заинтересовался  бизнесом, совсем не удивляло.
      В то горячее время многие кооператоры нырнули под «крышу» правоохранительных органов, которые могли «казнить»: замучить проверками, закрыть бизнес, а то и отправить в тюрьму. А могли и «миловать», закрывая глаза на нарушения и защищая кооператоров.
     ...Когда вторая  бутылка коньяка отправилась по тому же маршруту, что и первая, а собеседники были уже совсем «хорошенькими», Кудаков, наконец, спросил:
      — Так что такого человека занесло в Уфу?
      —  У меня наряд на два вагона полиэтилена в Курск, и получить их я должен... еще вчера.
      —  Всего-то? — сердце Марка прыгнуло от радости — Давайте завтра ко мне к 7-ми утра. Я подпишу  наряд. Для хорошего человека — с-сделаем! —  заплетающимся языком проговорил Кудаков.
    Марк проводил его до машины. Они обнялись, как старые друзья, и Марк вернулся в свой номер, попросив консьержа разбудить его в шесть и вызвать такси. Рухнул на кровать, провалившись в бездонную пропасть сна, из которой его, как будто тут же,  вытащил резкий звонок телефона.
     За окном темно. Смочил полотенце ледяной водой и туго стянул им голову, а то осколков не собрать. Бутылка минералки и таблетка аспирина. Чистая рубашка и галстук. Портфель с документами — и в такси.
     Ровно в семь часов, не глядя на уже скопившуюся очередь, Марк не вошел — вполз  в кабинет Кудакова. Первое, что бросилось ему в глаза — тот был свеженький, как огурчик. Побрит и наодеколонен. Никаких следов вчерашней попойки. Кремень!  Не то, что Марк, еле державшийся на ногах.
     Кудаков просмотрел документы и размашисто бросил резолюцию:
«Сабитовой. Отправить два вагона полиэтилена в адрес «Курскглавснаба. Кудаков».
       — Марк Захарович, — напутствовал он — полиэтилен вы получите. Но вот когда — это зависит не от меня. Вагонами распоряжается Гульшат Сабитова, а она мне не подчиняется. Её кабинет на третьем этаже. Сумеете её уговорить, вагоны уйдут уже завтра. Не сумеете, это может случиться и через пару месяцев. Положение на железной дороге сейчас не лучшее: вагонов не хватает. Желаю удачи!
        Времени ждать сырья у Марка не было.
        «Во попал! Выдернул ребят, лучших спецов ГОКа с их постоянной работы, а теперь что?  Подвесить их без зарплаты? На сколько? А ведь за ними семьи, дети. Назад дороги нет. Они верят, что мы не застрянем в начале пути. Они верят в меня…» — мелькнуло в голове.
         Поблагодарив Кудакова и пожав ему руку, он медленно направился на третий этаж, раздумывая: «Ну, тягомотина! И когда же она кончится? Сначала вырви наряд в министерстве. Потом получи неполучаемую подпись у «Бандита». И это еще не все. Еще какая-то Гульшат, от которой зависит судьба моя и моих ребят с их семьями. Я должен, должен, в конце концов, достать этот полиэтилен».
       Рабочий день еще не начался, но перед дверью кабинета Сабитовой уже переминались с ноги на ногу  несколько счастливых обладателей подписи Кудакова. Вскоре пришли Гульшат и её коллеги.
        В огромном кабинете — ряд стульев для ожидающих приема, на один из которых Марк и присел. Внимательно рассматривает женщину, от которой зависит конечный успех его поездки.
        Ей лет 30, восточный тип лица, короткая стрижка черных, как смоль, волос, миловидная, строгая. По обрывкам разговора с первым клиентом Марк слышит довольно правильную речь, показывающую её образованность и ум.
        Решение пришло внезапно. Достаёт из своей папки чистый лист бумаги и быстро пишет на нем придуманное накануне стихотворение о городе Уфе. А ниже — приписку:
    «Уважаемая Гульшат! Я — из Курска и первый раз в вашем городе. Это стихотворение написал вчера лишь по первому впечатлению и буду  искренне благодарен, если вы найдете возможность показать мне город поближе. Буду ждать вас в 18-30 в такси у выхода. Заранее благодарю, Марк Рубин».
     Подошла его очередь. Марк приблизился к столу, поздоровался, и, поймав её приветливый взгляд, улыбнулся. Положил на стол свой наряд вместе со стихотворением. А затем, чуть поклонившись, вышел из кабинета.
     Впереди была уйма времени, но он сразу поехал в гостиницу и до двух часов проспал, несмотря на прекрасный солнечный зимний день за окном.
      Зато проснулся человеком. Душ, обед и к 6-ти часам вечера Марк уже был у знакомого здания, хотя надежда на успех еле теплилась. «У Сабитовой каждый день — море клиентов. Побогаче и поинтересней меня. А если она замужем? Шансов на то, что захочет гулять со мной по городу —сотая процента», — думал он, настраивая себя так, чтоб не разочаровываться потом.
     Оказалось,  ошибся. Гульшат вышла из дверей и, увидев Марка, стоявшего рядом с такси, сразу направилась в его сторону. Марк открыл ей заднюю дверцу и, поблагодарив за принятое приглашение, сел рядом.
          Чудесный тихий зимний вечер. Пушистые хлопья снега медленно и тихо ложатся на фонари, тротуары и деревья по обе стороны улицы. Холодят лица.
       — А мне понравился ваш стих об Уфе. Почитайте еще. Я очень люблю свой город И очень люблю стихи. Честно говоря, это моя слабость, — улыбнулась Гульшат.
        Дважды просить Марка не пришлось.  Он чувствовал себя с Гульшат на одной волне, видел, что они понимают друг друга с полуслова. И с каждым новым рассказанным им стихом, он чувствовал, как они становятся ближе и ближе друг другу.
        — А если вы так любите поэзию, сами писать не пытались? — спросил он, решив сделать перерыв в концерте одного поэта.
        — Пыталась, — застенчиво улыбнулась Гульшат, — но дальше школьной стенггазеты и заводской многотиражки пробиться не удалось.
        — Я бы хотел послушать…
        Гульшат задумалась, а потом начала читать. Ее негромкий низкий голос завораживал, и Марк мгновенно понял, что уровень поэзии Гульшат намного выше, чем его. Ее проникновенные строчки о любви девочки из детдома к своей приемной маме тронуло до глубины души.
        — Гульшат, да я же дилетант по сравнению с тобой, — невольно перейдя на ты, взволнованно произнес Марк. — Ты — настоящая. Настоящая поэтесса, и твои стихи должны читать миллионы!
       Даже под неярким светом уличного фонаря было видно как зарделось лицо молодой женщины.
         — Марк, мне конечно, приятно, но, поверьте, моим стишкам я цену знаю и не обольщаюсь, — заметила она, — лучше вы… почитайте еще.
         Три часа пролетели как одна минута. Он проводил её до дома, в котором она жила с родителями. У подъезда еще раз поблагодарил за прекрасный вечер, наклонился поцеловать ей ручку и вдруг — насмешливое:
     — Да, Марк, а между прочим, ваши два вагона с полиэтиленчиком уже плывут в сторону Курска. Спешите встречать!
      Марк поднял голову, но Гульшат уже спешила к двери подъезда. Открыв её, обернулась, улыбнулась и помахала рукой.
      Его  душа пела. И он громко запел на всю улицу, несмотря на холод и ночь.
      Поймал такси.
      «Дело сделано. На ближайшие полгода работой мы обеспечены! Да здравствует столица Башкирии, а в ней «красавица и чудовище», Гульшат и Бандит!» —слышалось в звуках музыки  ночного такси, увозившего его в сторону гостиницы .