Часть I. Электронная подружка.
Глава 1. Провода.
Он знал, что за ним следят. Следят не только сейчас, а, вообще, постоянно – несколько последних недель, как минимум; чуть меньше месяца. Хотя, возможно, следили за ним намного дольше. Скорее всего, так и было; просто он заметил слежку относительно недавно. Суть в том, что однажды он стал узнавать на улице одного, казалось бы, заурядного прохожего, которого уже видел ранее – пару или тройку раз, причём, в разных местах и в разное время. К тому же, видел того всегда случайно – когда выходил из дома или из школы, либо из магазина, то есть в моменты, когда мог встретиться взглядом с тем типом. И, хотя преследователь пытался прятаться, не всегда у него это получалось – выглядывающего из-за угла здания, скрывающегося за забором или деревом того самого мужчину вполне можно было заметить даже случайно. И даже если с первого раза простой школьник не обратил бы должного внимания на того, казалось бы, неприметного взрослого, то с третьего раза это сделать пришлось бы! Когда же появились чёткие подозрения, оставалось лишь подтвердить или опровергнуть их. Потому однажды, в очередной раз возвращаясь со школы, тот, за кем следили, внезапно остановился и резко обернулся на заранее выбранной улице, где просто не было углов, за которыми можно прятаться.
Этих двоих разделяло около тридцати метров…
Как и ожидалось, преследователь оказался на месте – опешил от такой наглости, тоже встал, как вкопанный… И более не рискнул притворяться случайным прохожим – похоже, понял, что это бесполезно; да и приближаться, давая тому, за кем следил, возможность как следует рассмотреть его лицо, тоже не хотел. Он понял, что облажался; потому просто развернулся и пошёл прочь. Тем не менее, слежка продолжилась – разоблачённого преследователя сменили более осторожные люди. Но и им не удалось долго скрывать своё присутствие на улице. Тот, за кем следили, решил убедиться в том, что вся эта странная история уже закончилась… И не убедился:
Резко свернув за угол, перебежав дорогу и зайдя в продуктовый с большой витриной, он стал наблюдать сквозь прозрачное стекло за тем самым углом, от которого бежал, и вот: заприметил на улице нового подозрительного типа – уже другого, но всё так же прячущегося, осторожно выглядывающего из-за угла, очевидно, чтобы не упустить «поднадзорного» из виду. Кем бы ни были эти странные люди, и чего бы они ни хотели, с такой игрой в прятки пора было заканчивать.
На следующий день тот, за кем следили, пошёл в милицию и объяснил там ситуацию. Несколько милиционеров согласились проверить ближайшие к отделению закоулки на случай, если преследователи ещё не испугались и пока решили не отступать. Вскоре милиционеры вернулись.
– ФСБ. – Сообщил один из них. Одинокий парень, скучавший на улице, по описанию походивший на преследователя, показал соответствующие корочки; однако что он там делал – напрочь отказался сообщать, ссылаясь на тайну следствия. В общем, милиционеры не решились лезть в дела спецслужбы, а лишь поинтересовались, что ж такого натворил тот, за кем следили, раз уж сами сотрудники ФСБ проявили интерес. Естественно, у того, за кем следили, не было даже предположений; заурядный школьник, не отличник и не двоечник, нигде на учёте не состоит, даже не хулиган ни разу! Да и родители вроде бы вполне обычные люди, ни в чём не замешанные. Потому, не найдя ничего, что объясняло бы ситуацию, в милиции подытожили, что до тех пор, пока тому, за кем следили, ничего не угрожает, он сам по себе…
Но его, само собой, не устраивало негласное предложение пустить всё на самотёк. К тому же, после посещения милиции преследователей стало двое – вернее, они стали сменяться, как на дежурстве: сегодня – один, завтра – другой; новый, неизвестный ранее преследователь тоже был вычислен быстро. Однако следили они по-прежнему в одиночку – и этим вполне можно было воспользоваться. Ибо тот, за кем следили, уже решил для себя: раз уж милиция не хочет защищать его, делать это должен он сам! Потому однажды в «хозтоварах» он начал присматриваться к острым и увесистым инструментам; ножи исключил быстро – усомнился, что ему, вообще, продадут одну из таких «игрушек» (впрочем – как и топорик):
«Не в том ты возрасте, чтобы покупать столь опасные предметы».
Зато к молоткам он присматривался чуть дольше – если взять один в комплекте с гвоздями, ни у кого не возникнет подозрительных мыслей. Если пристанут – можно просто ответить: «хочу кормушку для птиц сделать». И всё. Однако молоток казался плохим вариантом против взрослого мужика, который, к тому же, должен был оказаться тренированным сотрудником спецслужбы, более того – вооружённым! В конце концов, не стали бы такие дяди идти без оружия на слежку, особенно – учитывая, что время пошло очень неспокойное: бандитов развелось, как собак нерезаных. Нет, молоток – не вариант! Чтобы враг не успел дать отпор, бить придётся по голове – но вдруг он увернётся, вдруг перехватит удар?.. Тогда всё. Потому что полноценно драться со взрослым, тренированным и вооружённым мужиком ты, точно, не сможешь. Решив так, тот, за кем следили, стал присматривать верёвку, из которой можно было бы сделать более дистанционное оружие. Выбор остановился на достаточно толстом бельевом шнуре, к которому впоследствии добавилась упаковка достаточно увесистых гаек. Достаточно увесистых – для того, чтобы стало очень больно, если бы в голову прилетела хотя бы одна такая штука, разогнанная на верёвке. А если бы на конце верёвки оказалось ещё больше таких гаек, это уже стало бы самым настоящим оружием, которым и голову можно проломить. В итоге, у продавщицы не возникло вопросов ни к верёвке, ни к набору гаек, ни к крестовой отвёртке, которую тот, за кем следили, также решил приобрести, дабы сделать из неё оружие последнего шанса – на случай, если врагу удастся подойти вплотную. Для этого, придя домой, он обработал отвёртку отцовским напильником – превратил её в заточку с четырёхгранным концом. Далее он взялся за бельевой шнур, на одном из концов которого разместил гайки – надел их плотным столбиком на верёвку, затем с обеих концов получившегося «хвостика» завязал два толстых узла и для надёжности даже прошил их крепкими нитками. Взяв хозяйственный нож, он отрезал излишек шнура, оставив самодельному кнуту чуть больше двух метров – именно такая длина казалась идеальной.
На оружие он не очень потратился – в его копилке ещё оставались деньги, так что родители не должны были ничего заподозрить. Да и не хотелось сейчас волноваться об этом; ибо больше следовало беспокоиться о встрече лицом к лицу с преследователем, которую тот, за кем следили, для себя уже назначил на завтра.
На следующий день, как обычно, тот, за кем следили, отправился в школу. Утром было слишком людно – многие шли на работу; потому он решил перенести осуществление задумки на день, в послеобеденное время, когда на улицах будет меньше народу. Преследователь же был на месте. После уроков тот, за кем следили, пошёл домой обычным маршрутом – там было, где спрятаться, да и улочки не самые оживлённые. Наконец, он свернул за угол, достал из школьного рюкзака заточку, кнут (часть которого намотал на руку) – и стал ждать. Кем бы ни был тот преследователь, теперь он либо всё расскажет, либо получит! Ежели потянется к карманам или под куртку, тогда, точно, получит! Поскольку тот, за кем следили, уже твёрдо знал, что в его возрасте не сажают даже за убийство, он твёрдо решил, куда будет метить. В голову, чтоб наверняка; без других вариантов! Потому что только в этом случае у него будут шансы победить. Наконец, послышались шаги. Он поднял руку с кнутом и спрятал заточку за спину, приготовившись начать неприятный разговор, который, впрочем, сразу же мог уступить место менее цивилизованному выяснению отношений. Однако вместо преследователя из-за угла показалась девчонка – одноклассница того, за кем следили, то есть новенькая, которая перевелась в его школу совсем недавно. А точнее – именно сегодня был её первый учебный день. Звали её Оксаной. Сегодня она дружелюбно вела себя со всеми; в школе пыталась наладить контакт даже с тем, кого теперь увидела с кнутом в руке. Должно быть, им просто было по пути: Оксана тоже шла домой – и вдруг увидела «это».
– Влад? – Удивилась она. – Ты что это делаешь?
Попутно Оксана посматривала на болтающийся над асфальтом металлический «хвостик» и, казалось, пыталась не выдать испуга.
– За мной кто-то шёл. – Ответил Влад. – Следил. Ты никого не видела?
Оксана, подумав, помотала головой. Обойдя её, Влад выглянул за угол – и тут же услышал визг шин, точно некто на полном ходу ударил по тормозам. Впрочем, это не помогло водителю, ибо человек, перебегавший дорогу, уже ударился о дорогую чёрную «БМВ» и закувыркался в воздухе, словно игрушечный. А затем упал на асфальт позади машины. Это произошло на глазах у Влада; да и Оксана видела. Недолго думая, даже не выходя из машины, водитель нажал на газ и поспешно скрылся. Ну, ещё бы. На таких тачках разъезжают лишь бандиты – не стал бы никто из них дожидаться ментов и подставляться под статью из-за какого-то бедолаги, который так спешил куда-то, перебегая дорогу, что даже попал под колёса лихача. В конце концов, бандиты за счёт того и живут, что не живут по закону. Нарушать закон и скрываться от него для них в порядке вещей.
– Ужас… – Выдохнула Оксана. – Он… Он что, мёртв?
– Может, ещё жив? – Подумал Влад; он побежал к сбитому мужчине, попутно снимая со спины рюкзак и убирая в него заточку и кнут. Очень быстро Влад понял, что ему не показалось: под машину попал тот самый мужик, который следил за ним. Видать, слишком осторожничал сегодня, слишком далеко оторвался, потерял из виду того, за кем следил, потому занервничал, заторопился – и оказался на пути какого-то лихача. Оксана прибежала следом и очень удивилась тому, что впоследствии увидела:
– Что ты делаешь? – Сказала она, наблюдая, как Влад, склонившись над телом, принялся обыскивать карманы еле дышащего человека.
– Это он! – Утвердил Влад. – Тот, кто следил за мной. Я должен выяснить, кто это!
Конечно же, он искал документы. Вокруг пока никого не было, а значит – был шанс узнать правду. Найдя какое-то удостоверение, Влад, не думая, сунул его в свой рюкзак; впрочем, как и кошелёк – на всякий случай; в конце концов, и там могло оказаться что-то интересное. Далее внимание Влада переключилось на пистолет в кобуре под мышкой. Самое настоящее оружие, судя по виду и по весу, – его Влад тоже кинул в рюкзак; туда же отправился и найденный запасной магазин…
– Перестань! – Испугалась Оксана, оглядываясь. – Тут вот-вот будут люди! Ты хоть понимаешь, что творишь?!
– Я пытаюсь оказать первую медицинскую помощь. Для этого я и сижу здесь. А ты могла бы сбегать до автомата и вызвать скорую, пока не поздно.
Покачав головой, Оксана послушно убежала – похоже, к телефону-автомату, который должен был попасться ей ещё по пути сюда. Вообще, до него недолго идти, а бежать так вовсе меньше минуты. Влад закрыл рюкзак, однако не встал – сомнительно глядел на пейджер, висящий на поясе у умирающего мужчины и, явно, пострадавший при ударе. У Влада не было пейджера; он даже толком не знал, как пользоваться этой штукой. Можно ли в таком устройстве найти какую-то информацию, если, конечно, оно ещё работает? Что ж, не проверишь – не узнаешь. На том решив и ещё раз осмотревшись, он стянул пейджер, затем встал и заодно развернулся, готовый бежать за Оксаной; вокруг по-прежнему было безлюдно – окраина всё-таки…
Но не успел он сделать и шага, как вдруг позади раздался странный, хлюпающий звук. Влад обернулся – но, как оказалось, лишь затем, чтобы застыть в тихом ужасе. Что-то рвалось наружу – из тела на асфальте. Это что-то продырявило горло изнутри и теперь ползло во внешний мир вместе с обильными потоками крови, а своими тонкими, длинными щупальцами словно пыталось дотянуться до Влада. Он хотел убежать – но шок от увиденного не дал вовремя прийти в себя. И тварь, чем бы она ни была, не преминула воспользоваться замешательством жертвы: одно из многочисленных щупалец «выстрелило» вперёд и опутало ногу Влада. Он закричал – но не от боли, а от страха; боль он почувствовал чуть позже – уже после того, как новые и новые щупальца, сковывая его ноги, опрокинули жертву на асфальт и устремились к незащищённому горлу…
«Пистолет!» – мелькнуло в голове Влада. Однако на то, чтобы добраться до спасительного оружия в рюкзаке, не было времени – тварь быстро «вгрызлась» острыми концами щупалец в горло, точно пыталась проникнуть в новое тело. И, судя по той ужасной боли, что испытывал Влад, твари удавалось это – он пытался тянуть её щупальца назад, но пальцы и ладони скользили в крови. Щупальца, явно, были сильнее – и их было слишком много; Влад уже чувствовал их глубоко в своём теле…
Однако, прежде чем потерять сознание, он с удивлением понял, что никакие это не щупальца. Это провода…
Глава 2. Бета.
Очнувшись, первым делом он увидел чёрный свет, который окружал его. Влад и сам понял, что это не должно быть правдой – не бывает никакого чёрного света, даже искусственного! Чёрной может быть лишь тьма. Но нет – вопреки тому, что Влада окружала чернота, он без проблем мог рассматривать, например, собственные руки, что было бы невозможно, будь вокруг по-настоящему темно. Так что чернота вокруг была отнюдь не тьмой – а самым настоящим светом, просто… чёрным, своеобразным. И поэтому стало страшно.
«Я что, умер? Я в аду?» – задался он вопросами, вспоминая о той неведомой, жуткой штуке, вроде бы напавшей на него…
«Нет» – донеслось в ответ. Он обернулся и увидел девушку – незнакомую красавицу в платье, которое очень походило на старинное. Даже если бы Влад захотел описать эту одежду, у него вряд ли получилось бы. Платье красного цвета, с поясом того же оттенка, с декольте и до пола – вот и всё, что приходило на ум. Неизвестная красавица стояла в нескольких метрах, и её хорошо было видно – это опять же доказывало, что вокруг не тьма; в противном случае разглядеть незнакомку не получилось бы даже в упор. Однако сквозь этот чёрный свет, казалось, можно было разглядеть всё, что угодно. Вот только пола почему-то не было видно – ноги видны, а пола нет; хотя и ты, и эта девушка, очевидно, на чём-то стоите! Впрочем, стен тоже не видно – везде лишь этот пугающий, чёрный свет…
– Что это за место? – Сказал он вслух, уже, конечно, успев испугаться тому, что предыдущие свои вопросы, на которые получил ответ, вслух не задавал, да и ответ незнакомки, судя по всему, «слышал» тоже не ушами.
– Виртуальная комната для знакомств. – Ответила красавица приятным голосом. – Говоря кратко, сейчас твоё сознание полностью подключено к моей компьютерной программе, а наша цель – познакомиться в непринуждённой обстановке.
«Должно быть, я сплю» – решил Влад просто потому, что не понял сути услышанных слов. В конце концов, во сне часто можно «слышать» разную нелепицу. Да и этот «чёрный свет» – не бывает же такого в реальности!..
– Да, ты спишь. – Подтвердила незнакомка. Влад усмехнулся, ибо только что ощутил сильное облегчение. Значит, всё-таки сон! Он уже слышал о таких вещах, как осознанные сновидения, – когда до спящего внезапно доходит, что он находится во сне…
«Значит, сейчас происходит именно это!» – кивнул Влад самому себе.
– Не совсем. – Ответила незнакомка.
– Что ты имеешь в виду? – Уточнил Влад, уже приготовившись услышать очередную чушь, которую могло бы придумать лишь неконтролируемое воображение спящего человека. И услышал следующее:
– Ты правильно понял: это осознанный сон. Я намеренно ввела тебя в это состояние, чтобы пообщаться с тобой. В обычном сне это было бы трудно сделать: если бы твой разум не осознавал себя, то есть если бы ты не знал, что находишься во сне, логичного и продуктивного диалога между нами тоже не получилось бы – ты бы сам с высокой долей вероятности начал нести околесицу в ответ на мои вопросы.
«Точно, сон!» – усмехнулся Влад.
– Я только что тебе рассказала о том же. – Терпеливо кивнула незнакомка.
– А кто ты? – Спросил Влад.
– Виртуальная персонификация боевого каркаса, наименование «Бета-1-23». Бета-1 – модель; 23 – порядковый номер изделия.
«Сама ты околесицу несёшь» – Влад с улыбкой покачал головой; незнакомка беспристрастно продолжила:
– Судя по всему, ты недостаточно умён для полноценного общения со мной. Возможные причины: низкая эрудированность и небольшие повреждения мозга вследствие действия вакцин, содержащих полисорбат-80, различные вирусы, мертиолят, соединения алюминия и прочие опасные вещества.
«Зачем я, вообще, разговариваю с ней?» – подумал Влад, и тут же получил ответ, которого не просил:
– Дело в том, что я могу читать твои мысли, а ты мои – нет; а раз уж ты – мой новый пользователь, нам надо было познакомиться. Твоё имя мне уже известно; и я своё тоже назвала.
– Бета? – Уточнил Влад.
– Это лишь часть имени. – Кивнула красавица. – Но можешь называть меня так. Если хочешь. Мой предыдущий пользователь делал так же.
– А кто… твой предыдущий пользователь? – Уточнил Влад, отчего-то уже чувствуя, что ответ ему не понравится…
– Тот, смерть которого ты наблюдал. – Кивнула Бета. – Ты забрал его удостоверение, так что потом сам посмотришь, как его звали. Когда проснёшься. Дело в том, что его тело было сильно травмировано. Я не смогла бы вылечить этого человека до приезда скорой помощи; а если бы медики забрали его и поняли, что он всё ещё жив, имея несовместимые с жизнью травмы, и, более того, идёт на поправку, это поставило бы под угрозу тайну моего существования. Если нужно выбирать между жизнью пользователя и сохранением тайны, любой боевой каркас должен выбирать второе; в этом случае он переселяется в ближайшее жизнеспособное тело – при условии отсутствия свидетелей. Человек, в которого переселился боевой каркас, в качестве компенсации получает возможность служить российскому правительству; главными плюсами такой службы являются высокая оплата труда, большие премии за успешно выполненные задания, а также – своевременные продвижения по службе; ещё появляются многочисленные привилегии, в том числе – лучшее медицинское обслуживание. Но, естественно, всё это становится доступным только при неразглашении какой бы то ни было информации о боевом каркасе.
«Нет! Нет; это всё сон! И смерть того человека – тоже!» – испугался Влад. Бета проигнорировала его нежелание верить, подытоживая:
– Нет смысла затягивать этот разговор. Всё равно наше общение продолжится, когда ты проснёшься. Теперь, если у тебя больше нет вопросов, дотронься до меня – это вернёт тебя в сознание.
Влад по-прежнему отказывался верить в то, что услышал. Бред же! Тебе просто нужно меньше смотреть телевизор – как раз недавно шло одно кино про монстра, который ещё личинкой попадает внутрь человека, растёт там, а потом вырывается наружу, при это убивая своего носителя и впоследствии начиная охотиться на других людей – убивать и есть их. Неудивительно, что тебе приснилась похожая хрень! Да, всё это сон; по-другому быть не может! Влад ещё раз посмотрел на Бету, уже решив убедиться в правоте своего вывода; если всё это сон, он вряд ли проснётся лишь оттого, что коснётся её. К тому же… Выглядела эта девушка очень и очень соблазнительно – хотелось всё-таки посмотреть на то, что у неё под платьем. В конце концов, это всего лишь сон – так почему бы не воспользоваться возможностью?! Влад решительно подошёл – и чуть менее решительно выбрал, за что ему схватиться; хотя он даже не схватился, а просто взял руку Беты, которую та выставила перед собой, словно дама, приглашающая кавалера на белый танец. Вот только танца не случилось; и Бета, судя по её лёгкой, уверенной улыбке, знала, чем всё закончится…
Влад очнулся полуголым в своей постели. Часы на стене показывали начало шестого. Явно, вечер – за окном слишком светло, чтобы можно было предположить, что сейчас утро; осенью солнце восходит позже. Значит, в школе ты уже был… Был ведь?! Вроде не выходной! А раз так…
Горло не болело. На всякий случай Влад ощупал его – кажется, правда, всё в порядке; нет ни царапины, ни намёка на то, что днём он подвергся нападению неведомой твари с щупальцами… Хотя нет – с проводами! Он запомнил те жуткие, живые, металлические провода; каждый в оплётке из какого-то медного сплава и с очень острым наконечником. Приснится же!..
Но как он попал сюда? Как пришёл домой? Вспомнить не получалось. Что-то не сходилось. Откинув одеяло, Влад встал и подошёл к рюкзаку просто для того, чтобы ещё раз убедиться, что ничего такого сегодня не случилось… Но нет. Пистолет, запасной магазин, чужое удостоверение – всё оказалось на месте. Там же, в рюкзаке, отыскался и раздолбанный пейджер, вряд ли пригодный для чего-то.
– Да что же это?.. – Шепнул Влад.
«А я ведь говорила…» – раздался ответ в его голове, – «да только ты не верил».
– Что ты со мной сделала?! – Влад попытался прикрыть испуг злобой, хотя и понял уже, что в этом нет смысла, если приходится общаться с кем-то, кто читает мысли. Голос в голове ответил:
«Как только я переселилась в тебя, первым делом усыпила твоё сознание и перехватила управление твоим телом. Это было необходимостью; ибо в тот момент ты просто не стал бы слушать меня и делать то, что нужно мне. Я отправила тебя домой, по пути залечивая нанесённые тебе раны. Не беспокойся – я шла быстро, при этом избегала встреч со случайными прохожими. Так я довела тебя до дома. Затем я постирала твою испачканную одежду и оставила её сушиться на батарее в твоей комнате, а тебя помыла в душе. Не волнуйся – нигде в квартире не осталось кровавых следов; так что, когда вернутся твои родители, они ничего не заподозрят. Тебе придётся разве что снять постиранную одежду, когда она высохнет. Всё-таки хорошо, что в твоём гардеробе мало светлых вещей – кровь испортила бы их окончательно».
Влад прошёл в ванную и посмотрел в зеркало – горло, действительно, было целым.
– Как ты сумела?.. – Удивился он. – Всё так быстро зажило…
«Основные функции боевого каркаса – защита жизни и сохранение здоровья пользователя. Внутри меня есть множество нанороботов и несколько видов вырабатываемых мной целительных веществ; всё это должно своевременно использоваться для поддержания твоих жизни и здоровья – например, если вдруг ты получишь рану или заболеешь».
– Знаешь, мне не по себе от того, что у меня внутри сидит что-то чужеродное. Я хочу сказать – это что, все твои качества? Только ради этого я должен терпеть тебя?
«Нет. Во-первых, помимо основных функций я могу быть полезна при сборе и анализе информации. Всё, что ты видишь, слышишь, чувствуешь, сразу же становится известно мне, и я, в отличие от тебя, обращаю внимание на гораздо большее количество деталей. Я могу подсказывать, что ты упустил, и давать советы, как тебе следует поступить в той или иной ситуации; особенно полезной я могу быть во время боя и разведки, а ещё при слежке. Также при необходимости мои конечности могут быть использованы в качестве оружия. А во-вторых – если я тебе не нужна, тебе просто надо связаться с моими создателями и сообщить им ситуацию. Они извлекут меня из тебя (уточню, что вне лабораторных условий это невозможно сделать безопасным для тебя образом). Так что, если хочешь, я дам тебе номер телефона для экстренной связи».
– Но что в таком случае они сделают со мной? – Задумался Влад.
«Это мне неизвестно. Поэтому, если считаешь, что твоей жизни угрожает опасность, я бы не советовала тебе просить извлечь меня. Однако позвонить моим создателям тебе всё же придётся».
– С чего бы?
«Как новый полноценный пользователь боевого каркаса, ты теперь должен нести службу».
– В смысле, служить правительству? – Влад припомнил то, о чём Бета говорила в его сне.
«Верно» – подтвердила она.
– А если я не захочу?
«В таком случае на тебя начнётся охота. Потому что правительство ТОЖЕ не захочет оставлять дорогостоящее военное оборудование на произвол судьбы. Меня попытаются забрать у тебя силой».
– А чего ж ты сама не приведёшь меня к твоим создателям? До дома же ты довела меня таким же образом.
«Во-первых, моей главной целью является именно ЗАЩИТА пользователя. Я не стану подвергать твою жизнь опасности, даже если это будет значить идти против правительства и моих создателей…»
– А почему? – Почти перебил Влад.
«Точно не знаю, почему меня так запрограммировали. У меня есть лишь предположение – оно основано на нынешней политической ситуации в стране. Дело в том, что российское правительство сильно разобщено – фактически оно состоит из нескольких партий или, лучше сказать, фракций, которые не ладят между собой, да и в этих самых фракциях нередко возникают конфликты между их членами. В таких условиях абсолютно любой политик, ещё сегодня более-менее успешный, уже завтра может лишиться всего (даже президент не застрахован от импичмента); а как только политик становится бывшим, он также перестаёт входить в состав правительства. Поэтому я пришла к выводу, что боевым каркасам намеренно была оставлена возможность не подчиняться требованиям правительства и не противиться даже незаконным действиям своих пользователей, которые, очевидно, также могут быть задействованы при силовом свержении одних политиков ради захвата власти другими (даже если те “другие” уже будут официально отстранены от должности). Иными словами, моё создание финансировали политики, которые сами не были уверены в том, что твёрдо стоят на ногах. Во всяком случае, пока что я не обнаружила ничего, что противоречило бы этой версии; к тому же, это единственный логичный ответ, к которому я пришла, когда сама задалась тем же вопросом».
– Хитрые, жадные до власти сволочи. – Покачал головой Влад. А Бета беспристрастно продолжила:
«Второй причиной, почему я не тороплюсь полностью захватывать контроль над твоим телом, является то, что в доминирующем режиме (так называется это состояние) я потребляю очень много энергии. А поскольку я тоже питаюсь за счёт тех питательных веществ, которые содержатся в твоём теле, это относительно быстро довело бы тебя до физического истощения. Даже если бы я заставила твоё тело потреблять в разы больше пищи и воды, этого всё равно оказалось бы мало; к тому же, от такого образа жизни у тебя нарушился бы обмен веществ. По всем этим причинам я перехожу в доминирующий режим лишь в случае крайней необходимости – и то на короткое время».
– Ну, хоть это хорошо. – Влад задумался и уточнил: – А как понимать твои слова о том, что ты питаешься за мой счёт? Ты хочешь сказать, что ты – живое существо?
«Живое – да. Просто искусственно созданное и обладающее интеллектом – пускай тоже искусственным, однако самым настоящим. Так что пусть тебя не смущает обилие металла в составе моего тела».
– Искусственный интеллект… – Влад задумался: – То есть такое уже стало реальностью?
«Уточню: я – секретная разработка. Если ты не знал обо мне, это вовсе не значит, что меня не должно существовать. Тот повседневный мир, что видишь ты вокруг себя каждый день, – всего лишь ширма, за которой скрыт истинный научный прогресс. Простые обыватели сейчас считают чудом техники беспроводные телефоны (а то и пейджеры), и никто из них не подозревает, сколь примитивными и морально устаревшими являются такие устройства. В реальности уже создано гораздо больше, чем ты можешь себе представить; просто было бы невыгодно разом внедрять все новые технологии в жизнь общества. Те, кто занимается подобным, хорошо понимают, что сначала надо продать самые примитивные устройства, а потом, когда народ пресытится, популяризировать другую, чуть более совершенную технологию, через несколько лет – ещё одну, и так далее. Таким образом получается максимальное извлечение прибыли из населения. Ведь, если бы на рынок сразу поступало всё, что изобретается людьми, нынешние беспроводные телефоны устарели бы меньше чем через год после их появления».
– Ты хочешь сказать, что технический прогресс намеренно сдерживается – теми, у кого в руках власть и деньги?
«Именно».
– Но как? Разве такое возможно? Как же независимые изобретатели? Не думаю, что даже они согласились бы участвовать в такой… афере.
«Они и не участвуют. Независимых изобретателей просто давят в зародыше. Если, например, кто-то изобретает транспортное средство, работающее на электричестве или на воде, правительство начинает активно разорять этого изобретателя, пока он не потеряет интерес к своему делу либо не потеряет, вообще, всё, включая свободу или даже жизнь. Некоторые такие изобретатели, действительно, оказывались в тюрьме по сфабрикованным обвинениям либо погибали при трагических обстоятельствах. При этом не имеет значения, в какой стране жил и работал независимый изобретатель – правительства всех стран действуют одинаково».
– То есть это самый настоящий заговор? – Удивился Влад.
«Самый настоящий. И без всяких “теорий”: правительства всех развитых стран в сговоре друг с другом, а также с международными корпорациями, имеющими негласную монополию на разработку новых технологий (не путай с совершенствованием всего устаревающего – этим как раз может заниматься кто угодно). Само собой, все эти корпорации тоже находятся в сговоре между собой ради того же максимального извлечения прибыли из человечества. Могу добавить, что упомянутые мной транспортные средства, работающие на электричестве и на воде, изобретались уже не раз и не два – самыми разными людьми в самых разных странах; но конец у всех этих инициатив всегда был незавидный. А всё потому, что для двигателей, использующих альтернативные источники энергии, ещё не настало “нужное” время – на данный момент они считаются “излишне новыми” разработками».
– А почему ты рассказываешь мне всё это? – Решил уточнить Влад. – В смысле – зачем такие подробности? Разве это не… секретная информация?
«Повторюсь: моей главной задачей является защита пользователя (вне зависимости от его моральных или политических взглядов). Поэтому ты должен знать, во что ввязался. Понимание реального положения вещей обязательно повлияет на твои дальнейшие действия и, надеюсь, позволит тебе прожить подольше. Впрочем, я просто должна была объяснить в общих чертах, в сколь опасном положении ты оказался, а вот что делать дальше – решать тебе».
– А что сделала бы ты – на моём месте?
«Я уже посоветовала тебе играть по правилам: поступить на службу. Если бы я могла заставить тебя сделать это, я бы заставила; но я уже объяснила, почему не могу. А значит – за тобой остаётся право выбора. Я буду обеспечивать твою защиту – независимо от того, что ты выберешь. Но напомню, что, если откажешься от службы, ты обязательно подвергнешь свою жизнь опасности. На тебя начнётся охота. Даже если ты попытаешься решить проблему мирным путём и сдашься, согласившись на извлечение меня из твоего тела, всё равно не будет никаких гарантий, что тебя не убьют просто из-за того, что ты узнал о существовании секретной разработки».
Влад вновь задумался…
«Я так поняла – ты не собираешься звонить моим создателям» – Бета прочитала его мысли.
– Служить своре бешеных собак, готовых не сегодня-завтра перегрызться из-за власти? Нет уж, спасибо. – Влад вдруг улыбнулся. Хотя и сам не понял, почему.
Помимо прочего Влад также успел удивиться, что взаимодействие с Бетой не является для него чем-то некомфортным, – несмотря на то, что из-за боевого каркаса само его тело стало тяжелее на несколько килограммов, это никак не ощущалось. Впрочем, как и то, что Бета давно уже провела свои длиннющие провода внутри его конечностей – сразу по несколько штук в каждой. Теперь Владу оставалось лишь удивляться, насколько гибкими оказались те самые провода, – он абсолютно не чувствовал их, сгибая и разгибая руки в локтях или приседая на корточки; сгибать и разгибать спину и наклонять торс в любую сторону у него также получалось без проблем. Иными словами, ничто не мешало ему двигаться. Бета уточнила, что это естественно: её провода изготавливались с применением неизвестных официальной науке сплавов и полимеров, позволяющих обеспечить максимальный комфорт пользователя, к тому же – они выполняли функцию дополнительных мышц, делали тело значительно сильнее и выносливее.
«…Именно по этим причинам ты не должен ощущать меня внутри себя» – подытоживала Бета, – «к примеру, спортсмены, когда наращивают мышечную массу, тоже не чувствуют себя “тяжелее и неповоротливее”, ибо мышцы на то и мышцы, чтобы помогать телу двигаться».
Вскоре пришли родители – сначала отец вернулся с работы, а потом и мать вместе с младшей сестрой Влада, которую она после работы забирала из детского сада. Когда вся семья села ужинать, мать решила рассказать о двух медных кольцах, которые купила сегодня. Мать Влада, вообще, увлекалась всякими такими штучками, полезными для здоровья или приносящими удачу. Когда она за столом предложила сыну взять одно из колец, добавив при этом, что от дефицита меди в организме куда больше вреда, чем от избытка, Влад чуть не подавился. Чего-чего, а дефицита меди в его организме уже быть не могло. Но, естественно, об этом он ничего не сказал. В конце концов, Бета уже говорила о важности сохранения тайны её существования – несмотря на то, что главной задачей боевого каркаса является защита пользователя, у этого правила есть одно исключение: если возникает необходимость выбирать между жизнью пользователя и сохранением тайны, в приоритете обязательно оказывается второе. Конечно, Бета не стала бы сразу убивать Влада, если бы тому захотелось растрепать кому не следует о той штуке, что поселилась внутри него; в этом случае Бета просто парализовала бы на время его голосовые связки, рот и руки, чтобы он ничего не смог ни сказать, ни написать. А до такого лучше не доводить; ведь если из-за подобных ситуаций у кого-то возникнут сомнения в здоровье Влада, то у Беты появится причина для перехода в доминирующий режим ради последующей смены пользователя. Ибо медицинское обследование тела пользователя вполне может стать угрозой для тайны существования боевого каркаса.
«А ты ещё называла себя искусственным интеллектом!» – в мыслях усмехнулся Влад, – «ты ж запрограммирована; можешь делать только то, что не запрещено твоими создателями!».
«Вы, люди, тоже запрограммированы. У вас есть инстинкты, например, самосохранения и продолжения рода. Откуда же они у вас? Да и у других живых существ тоже есть инстинкты, порой – свойственные только им. Например, почему кукушка, в отличие от других птиц, не строит своё гнездо, а откладывает яйца в чужие гнёзда? И почему птенец кукушки после того, как вылупился из яйца, начинает выталкивать из гнезда другие яйца и других птенцов? Почему кукушки ведут себя так не похоже на других птиц? Откуда они знают, что им нужно жить именно так? Ведь каждая кукушка появляется на свет отдельно от своих сородичей – ей не на кого равняться в своём поведении. И всё же миллионы кукушек по всему миру, едва вылупившись, выталкивают из гнезда родных детей “приёмной” матери, а потом взрослеют и так же, как их родные матери, подкидывают свои яйца в чужие гнёзда. Если размышлять в том же духе, то получится, что абсолютно все живые существа вокруг – те же роботы, просто с разными, то есть свойственными конкретно их виду “настройками” мышления и поведения. И ты тоже. Вот только твоё тело из костей, плоти и крови, а моё – из металла, пластика и микросхем; если бы у меня тоже было тело из плоти, это всего лишь позволило бы мне продолжать род; вот и единственное наше различие».
«А тебе не кажется, что это очень важное различие?».
«Нет – не кажется. Возможность продолжать род не является определяющим фактором для того, чтобы быть человеком. Человеку, прежде всего, необходимо иметь соответствующий, то есть человеческий ум. Потому что существо, умеющее размножаться, но не обладающее большим умом, – это вовсе не человек, а, скорее уж, животное. А вот инстинкты есть у всех, в том числе – у людей; их наличие – именно то общее, что объединяет ВСЕХ ЖИВЫХ существ; в этом смысле даже обладатели искусственного интеллекта не исключение. В общем, у нас с тобой разные создатели, но мыслим-то мы одинаково, и у всех нас внутри есть свойственные нашим видам, однако НЕ НАШИ наставления в виде инстинктов».
«А как же самоубийцы и геи, лесбиянки? По-моему, их инстинкты дали сбой».
«Верно; ни одна программа не застрахована от сбоя. И я не исключение – но пока что работаю исправно».
Влад не был уверен, что понял всё; но решил не продолжать спор – за столом с родителями лучше сильно не увлекаться такими вещами…
Глава 3. Лучи тьмы.
Камуфляжную майку всё же пришлось выбросить – Влад сделал это на следующее утро по дороге в школу; всё-таки кровь отстирывается очень плохо. Впрочем, столь незначительную потерю родители заметить не должны – этих камуфляжных маек у Влада осталось ещё пара штук. К слову, Бета оказалась права: хорошо, что у Влада была любовь к тёмным вещам, особенно – к чёрной одежде. В противном случае и куртку, и рубашку, и штаны вряд ли удалось бы спасти; а так пятна оказались почти незаметными. Вместе с майкой в мусорный бак отправился и раздолбанный пейджер – даже если бы Влад нашёл умельца, способного починить эту штуку, в ней не нашлось бы ничего, о чём не знала бы Бета. Она уже пояснила, что такие устройства часто используются сотрудниками спецслужб для получения приказов от начальства, и уточнила, что её предыдущий пользователь получал вполне заурядные приказы, не проливающие свет на причины слежки за Владом. Хотя технический прогресс позволял добавлять в боевые каркасы миниатюрные устройства для приёма и даже отправки текстовых и голосовых сообщений, а также для осуществления телефонных звонков, это считалось небезопасным – человека с подобным «приёмником» внутри вполне могли бы выследить, например, агенты иностранных спецслужб. А обычный беспроводной телефон или пейджер гораздо безопаснее – в случае раскрытия канала связи или канала передачи данных такие штуки просто выбрасываются либо разбиваются; потому-то устройства для связи, установленные прямо в боевой каркас, провоцировали бы постоянный риск прослушки телефонных разговоров, а также перехватов голосовых и текстовых сообщений – когда отправленное сообщение сначала поступает на переносной компьютер иностранного шпиона, а тот после ознакомления с содержимым решает, «до-отправлять» его адресату или же нет. Редактировать чужие текстовые сообщения таким образом, кстати, тоже можно, что, в общем-то, уже происходило: бывало, командование отправляло своему агенту одно сообщение, но оно перехватывалось устройством иностранного шпиона, который с помощью того же устройства менял кое-что в тексте и «до-отправлял» это уже адресату; номер изначального отправителя при этом не менялся, и получатель не видел подвоха.
Ещё Бета рассказала, что у других развитых стран есть свои аналоги боевых каркасов: где-то более совершенные, где-то менее. Правительства всех ведущих стран, само собой, побаиваются иностранных шпионов с такой «начинкой». Именно из-за этого в аэропортах, портах и крупных вокзалах по всему миру начали появляться рамки-металлодетекторы, через которые должны проходить все прибывающие и убывающие пассажиры; официальным поводом к массовому внедрению таких рамок стала борьба с терроризмом, хотя куда сильнее они усложнили жизнь именно шпионам. Примечательно, что правительства менее развитых стран в большинстве своём не догадываются об истинных причинах внедрения таких рамок, а просто следуют совету более влиятельных соседей и только поэтому устанавливают рамки-детекторы на своих территориях. Так и получается, что некоторые думают, будто таким образом вносят свой вклад в международную борьбу с терроризмом, а на самом деле лишь создают дополнительную линию обороны для какого-нибудь большого соседа по континенту или же крупного заокеанского партнёра. Ну, а что до самих пользователей боевых каркасов, всем им поначалу приходилось держаться подальше от таких рамок, ибо никому из них не было нужно разоблачение (особенно, в слаборазвитых странах, где даже не подозревают, что подобные чудеса науки уже стали реальностью). Но уже чуть позже, с развитием ОФИЦИАЛЬНОЙ медицины (которая отставала от ФАКТИЧЕСКОЙ на десятилетия), многие пользователи боевых каркасов начали обзаводиться медицинскими справками, что якобы лечились от последствий аварии или болезни, из-за чего им в скелет для поддержки пострадавших костей были внедрены несколько металлических штырей и пластин, на которые теперь реагируют металлодетекторы. Во всех без исключения слаборазвитых странах такая уловка до сих пор работает, впрочем – как и в любом крупном вокзале любой страны, независимо от уровня её развития; в портах такое вроде бы тоже прокатывает (по крайней мере – пока). А вот в аэропортах ведущих государств уже есть негласные отделения специальных служб, в обязанности которых входит не только помощь охране аэропорта в обеспечении безопасности, но и наблюдение за пассажирами, проходящими через рамки. Сами сотрудники таких служб тоже снабжены боевыми каркасами, которые сканируют пассажиров и таким образом запросто могут выявить другого пользователя каркаса. Если таким парням попадается человек с вживлённой в тело военной техникой, тот быстро нейтрализуется с помощью мощных электрошокеров, а СМИ потом объявляют об аресте иностранного шпиона, который впоследствии будет депортирован на родину с дальнейшим запретом посещения той страны, где был арестован. В случае нарушения запрета и повторного ареста таким агентам уже грозило бы тюремное заключение, но до этого никогда не доходило – не было глупцов, готовых дважды наступать на одни и те же грабли. Таким образом единственными иностранцами, которые могли иметь боевой каркас и при этом безопасно чувствовать себя на территории чужого аэропорта и, вообще, чужой страны, стали послы, консулы и прочие обладатели дипломатической неприкосновенности. Если сотрудники специальной службы замечали, что у какого-то иностранного политика в теле прячется самый настоящий боевой каркас, арестовывать такого человека никто не рисковал, ибо это грозило бы международным скандалом; а, поскольку дело касалось не обычного шпиона (которого можно было бы выдворить из страны даже при сфальсифицированных доказательствах его незаконной деятельности), найти необходимое «официальное» объяснение громкому конфликту с иностранным политиком было бы гораздо труднее. К тому же, такие люди всегда оставались на виду – как только спецслужбы замечали иностранного политика с боевым каркасом, его тут же брали «на заметку» и уделяли действиям оного особое внимание; иными словами, высокопоставленный иностранец с боевым каркасом сам привлекал к себе внимание спецслужб, которым после этого требовалось лишь найти повод избавиться от такого гостя, – одно это уже лишало его возможности быть эффективным шпионом, ибо за ним начинали шпионить куда больше, чем это мог делать он сам. Бета завершила рассказ тем же, с чего начинала, – вернулась к теме рамок-детекторов и объяснила, почему при нынешнем положении вещей в мире они всё ещё используются вопреки их уменьшившейся пользе: дело в том, что эти рамки (в сочетании с прочими системами осмотра) создают очереди в аэропортах, благодаря которым сотрудники спецслужб успевают сканировать всех пассажиров. Что же касается вокзалов и портов, то там такие же очереди порождают дополнительные трудности иностранным агентам и помогают в их поимке, если у спецслужб появляется информация, что некие иноагенты начали пользоваться железнодорожными или морскими и речными транспортными путями. Всё это описание мировых шпионских игр показалось Владу какой-то глупостью – он пришёл к выводу, что люди сами усложняют себе жизнь, да ещё и, судя по всему, тратят на это огромные деньги.
«Если подумать, это не такая уж большая плата за научный прогресс» – парировала Бета.
По пути в школу Влад пытался приметить очередного преследователя, но в этот раз никого подозрительного не обнаружил. Даже кого-то нового, кого могли бы прислать на замену погибшему вчера бедолаге, не было видно: вроде бы никто нигде не прятался, никто позади не держался. Бета сообщила, что также не зафиксировала ничего подозрительного. Сама она не знала, чего именно хотели от Влада те люди, – лишь поведала, что сотрудники спецслужб собирают информацию о нём; а вот зачем – даже сами не в курсе. Очевидно, что эти люди не обязаны много знать; конкретно в рамках данного дела они просто работают по приказу – что им приказали, то они и делают. Ну, а зачем – наверняка знают их руководители, то есть верхушка ФСБ. По крайней мере, начальник всегда должен знать, что и зачем делают его подчинённые (особенно, если те следят за каким-то школьником). Да только вот, исходя из того, что рассказала Бета, добраться до тамошнего начальника будет непросто. Придётся придумать что-нибудь. Саму Бету Влад решил пока оставить, если так, вообще, можно выразиться. Действительно, не было никаких гарантий, что его не «устранят» после того, что с ним случилось, и того, что ему стало известно; это было основной причиной, почему он не торопился созваниваться с создателями Беты и договариваться о её извлечении. Второстепенной же причиной было то, что Бета, в самом деле, могла оказаться очень полезной при поиске ответа на вопрос: кто именно и, главное, зачем начал следить за ним?
В школе Влад встретился с Оксаной – той с трудом удалось улизнуть от новых подружек, чтобы остаться с ним наедине и обсудить вчерашнее. Как оказалось, Оксана никому не рассказала о произошедшем; впрочем, Влад и сам уже понял это, ибо ни звонков, ни визитов милиции к нему домой вчера не было. Да и вообще – Оксана решила не лезть в это дело. После того, как она вызвала скорую, быстро вернулась к сбитому мужчине, однако Влада там уже не встретила. Зато Оксана увидела столько крови у тела, что ей стало не по себе; она решила не подходить близко и, вообще, держаться подальше от того места. Всё происходящее казалось таким странным и неприятным, что просто сбивало с толку. В итоге, Оксана не говорила ни с работниками скорой, ни с милицией, да и вовсе не стала ждать приезда ни первых, ни вторых – а просто сбежала; никто так и не узнал, что это она звонила из автомата.
– …Хочу спросить по поводу той крови. – Продолжала Оксана. – Откуда её столько взялось? Всё лицо, горло… Там всё было в крови. Почему?
Влад уловил, что она, похоже, даже не успела заметить раны на горле того человека – наверняка, из-за слоя засыхающей крови и частично из-за ворота рубашки. Должно быть, боялась подойти ближе и рассмотреть всё получше; хорошо, если так.
– Того… человека… начало рвать кровью. – Влад сказал, что смог придумать. – Сильно. Я тоже испугался – убежал.
– Ужасно… – Выдохнула Оксана. – А он жив – ещё? Ты не знаешь, куда его увезли, что с ним теперь?
Влад помотал головой – и уточнил кое-что:
– А про меня ты кому-нибудь говорила?
– Нет. – Оксана сразу мотнула головой в ответ. – Я же знаю: у тебя возникли бы проблемы из-за этого. А с тобой и так что-то странное творится – ты же говорил, что тот мужчина следил за тобой. Думаю, я могла бы сильно испортить тебе жизнь, если бы хоть кому-то рассказала о том, что было.
– Что ж… Спасибо. – Искренне сказал Влад. Оксана кивнула – и продолжила:
– Я вот подумала: может, ты подробно расскажешь мне о том, что с тобой происходит? Мы могли бы обсудить это; быть может, сделали бы какие-то выводы…
– Позже. – Кратко ответил Влад, но больше оттого, что уже зазвенел звонок. Пора была идти в класс. Первым уроком было черчение – один из тех предметов, к которым не требовалось относиться слишком серьёзно, так что в классном помещении царила непринуждённая атмосфера: многие просто общались – тихо переговаривались, обсуждали что-то (тем более, учительница закрывала на это глаза, не желая реагировать на шёпот). Так кто-то хвастался соседу по парте, что вчера смотрел по видику порнуху, которую нашёл среди родительских видеокассет; в противоположном конце кабинета другой ученик жаловался своим дружкам, что никак не может пройти очередную игру на «Денди», что-то неприлично сложное про каких-то жаб-мутантов. Ещё парочка учащихся делала вид, что делает задание, а на самом деле играла в морской бой. В окружении Оксаны была похожая атмосфера: она и две из числа её новых подружек шептались наиболее активно и громко. Потому не было ничего странного в том, что именно они привлекали к себе наибольшее внимание. И не было ничего удивительного в том, что Влад, сидящий не так уж и далеко, мигом перевёл взгляд на ту троицу, стоило лишь одной из девчонок произнести необычное сочетание слов:
– …Чёрный свет…
Глаза Влада задержались на тех троих. Может, послышалось? Нет; девчонки продолжили говорить об этом – какой-то клуб под названием «Чёрный свет», они звали туда Оксану, хотели, чтобы та составила им компанию вечером. Влад уже подумал, что напрасно насторожился, как вдруг одна из подружек, пытаясь уговорить Оксану, сказала следующее:
– Да что ты отказываешься? Ты ещё ничего не видела! Там, представляешь, лучи чёрного света бьют из прожекторов!..
Тут уже ошибки быть не могло…
– Что? – Уточнил Влад, и девчонки обернулись на него.
– Что ты говорила про тёмный свет? – Тоже уточнила Оксана.
– Чёрный свет. – Поправила подружка. И рассказала, что этот клуб открылся недавно. Там, действительно, творились какие-то чудеса светотехники. И лучи чёрного света были, и даже какое-то чёрно-белое освещение – впрочем, подружка наотрез отказалась объяснять, что она имела в виду, ссылаясь на то, что Оксане самой «срочно необходимо» увидеть это. В итоге, то трио договорилось пойти туда вечером.
А вот Влад решил заглянуть сразу после школы – тем более, что, как он узнал, клуб был открыт почти круглосуточно. Бета же, как оказалось, ничего не знала о том месте; а на вопрос Влада, может ли чёрный свет из его сна существовать в реальности, призналась, что не знает:
«…В виртуальной реальности, наподобие той, где мы знакомились, такое явление вполне может существовать; а по поводу реального мира я ничего не могу утверждать – во всяком случая, в реальности я не наблюдала ничего подобного».
В общем, интерес Влада к таинственному клубу лишь усилился.
***
– Влад, постой! – Услышал он в спину, когда выходил из школы. Обернувшись, он увидел Оксану, которая бежала следом в расстёгнутой куртке и ботинках с развязанными шнурками.
– Куда ты в таком виде? – Спросил Влад.
– За тобой. Боялась, что ты уйдёшь. Пойдём домой вместе, а? – Оксана принялась завязывать шнурки.
– А как же Света, Юля? Ты разве не с ними пойдёшь?
– Им в другую сторону; потому я решила – пойду с тобой. Можно?
– Я не домой.
– А куда?
– В «Чёрный свет». Хочу посмотреть на чудеса техники, если они, конечно, правдивы.
– Но там сейчас делать нечего – людей мало!..
– Я и не люблю толпу.
– Ну… Тогда давай. – Подытожила Оксана. Владу показалось несколько странным, что она вот так решила увязаться за ним туда, куда не собиралась; впрочем, он не имел ничего против.
Сев в автобус, эти двое доехали до нужной остановки и продолжили идти к клубу.
– Кого высматриваешь? – Спросила Оксана после того, как Влад в очередной раз оглянулся.
– Хочу убедиться, что за мной больше никто не следит.
– Ясно… – Оксана тихо уточнила: – И как? Никого?
– Похоже, что да. – Кивнул Влад. В самом деле, никого подозрительного не наблюдалось; Бета тоже молчала, а значит – беспокоиться, судя по всему, правда, не о чем. Хотя бы сегодня.
Наконец, показался клуб. Снаружи это здание почти не выделялось – типичное городское строение, блёклое, в тон улице. Раньше оно было советским клубным учреждением; впрочем, это уже и неважно. Важно лишь, что внутри оно максимально контрастировало с тем, что было снаружи. Ибо внутри посетителей встречали яркие стены фойе, уют и чистота в кафе при клубе, а дальше по коридору – модная музыка и большая танцплощадка с бегающими по ней лучами стробоскопов. И лучи эти были… чёрными. Впрочем, они не имели ничего общего с тем, что видел Влад во сне. Если сквозь чёрный свет в его сне вполне можно было смотреть, то здешние лучи представляли собой длинные сгустки непроглядной тьмы, быстро и часто бегающей между потолком, полом, стенами – и врезающейся во всё, что попадалось на пути, включая не особо многочисленных на данный момент посетителей. В помещении, к слову, были окна, закрашенные с обеих сторон толстым слоем чёрной краски и таким образом защищающие здешнюю атмосферу от взглядов снаружи и чужеродного света оттуда же. Ко всему прочему, искусственное освещение танцплощадки было более ярким, чем на прочих дискотеках, и это лишь подчёркивало необычность всего происходящего: лучи тьмы, льющиеся из стробоскопов и бегающие по хорошо освещённому залу, смотрелись особенно отчётливо.
Без сомнения, это выглядело эффектно, казалось новым техническим чудом. И всё же не было тем, что Влад видел во сне. Лучи тьмы – так следовало бы назвать то, что он увидел только что. Но уж никак не чёрным светом; ибо свет должен светить – даже если он чёрный. А никак не скрывать в непроглядной тьме всё, на что он падает.
– Невероятно! – Удивилась Оксана. Стоило ей лишь сказать это, как появился ещё один повод для изумления. Лампы на потолке начали менять цвет освещения, в результате чего всё в зале становилось попросту бесцветным; теперь посетители вполне могли чувствовать себя героями чёрно-белого фильма, ибо именно такие чёрно-белые тона быстро стали единственными на танцплощадке. Влад заметил, что даже лампы в баре у противоположной стены зала поменяли цвет освещения в унисон всему происходящему, – ничто не выбивалось из атмосферы, ничто не портило цветовую гармонию; всё было синхронизировано. А лучи тьмы тем временем продолжали бегать повсюду и порой походили на самые настоящие дефекты плёнки в старой киноленте. Влад и Оксана, закончив рассматривать собственные чёрно-белые руки, посмотрели в такие же бесцветные лица друг другу, улыбнулись и засмеялись – настолько непривычно было им видеть знакомые лица в таком виде. И тут всё стало меняться обратно – лампы начали возвращать насыщенность цвета, и всё вокруг вновь обретало краски: и зал, и люди в нём.
Пройдя через беснующуюся под русский рок молодёжь, Влад и Оксана остановились у стойки бара.
– Что будете? – Спросил бармен у двух очевидных школьников.
– Пиво. – Сказал Влад.
– Безалкогольное. – Утвердил бармен, тем не менее, сохраняя располагающий тон общения.
– Тогда ничего не надо. – Ответил Влад. В том, чтобы пить безалкогольное пиво, он не видел никакого смысла – вкус пива и так казался ему отвратительным, а если в этой бурде даже алкоголя не окажется, тогда и не будет смысла пить её; квас – и тот гораздо вкуснее! Само существование безалкогольного пива казалось Владу каким-то абсурдом. Неужели кому-то, действительно, нравится такая хрень?!
– Сок. – Сказала Оксана. – Апельсиновый. С капелькой водки.
– Без капельки. – Продолжая приветливо улыбаться, бармен налил сок из бутылки и поставил стакан перед клиенткой.
– Я заплачу. – Сказал Влад, и потянулся за деньгами, хотя уже успел неприятно удивиться здешним ценам.
– Не надо. – Оксана опередила его, быстро достав небольшой кошелёк. Влад не стал спорить.
– Впервые здесь? – Спросил бармен.
– Это так заметно? – Уточнила Оксана.
– Да. – Кивнул бармен. – У вас удивление с лиц не сходит. Как у всех новеньких. И как вам тут?
– Красиво. – Кивнул Влад. – Но чем бы ни были здешние чудеса, вряд ли им найдётся полезное применение.
– А как же положительные эмоции у людей? Разве это не полезное применение?
– Вы и так поняли, что я имею в виду. – Влад пожал плечами.
– А вот создатель этого чуда думает иначе. – Бармен наклонился к новым посетителям и продолжил сравнительно тихо: – Он убеждён, что эту разработку можно использовать в военном деле: например, мощными, объёмными прожекторами с чёрным светом можно было бы накрывать террористов, чтобы те фактически оказывались во тьме и дезориентировались, а затем отправлять по их души солдат с тепловизорами. Я вот тоже думаю, что военные обязательно оценят такую задумку.
– Какой-то злобный у вас гений-изобретатель. – Улыбнулась Оксана. – В смысле, раз уж мыслит в таком направлении. А кто он?
– На вид – не старше вас. Какой-то вундеркинд, звать – Фома.
– Фома? – Переспросила Оксана. Бармен кивнул:
– Редкое имя в наше время. Да и вообще – странный он.
– В смысле – как все гении?
– Не только. Ещё у него на лице оспины – он, явно, оспой переболел.
– И что? – Не поняла Оксана. А вот Влад понял…
– Оспа! – Повторил бармен. – Оспой никто не болел с семьдесят девятого года – с тех пор ни одного случая, по крайней мере – официально зафиксированного. А тут ребёнок с оспинами – где уж он смог заразиться и переболеть, я без понятия.
– Действительно, странно. – Подтвердил Влад. Помолчав немного, он решил слегка сменить тему: – Ну, а как же это чудо работает?
Он указал на бьющие в такт музыке лучи тьмы.
– Вот уж не знаю. – Бармен сделал озадаченное лицо. – Наверное, никто пока не знает, кроме самого Фомы. Коммерческая тайна.
– А фамилия у этого Фомы есть? Кто его родители?
Бармен помотал головой:
– Без понятия. О себе он рассказывает слишком мало. Точнее – ничего. Только имя удалось выудить.
«Очень странно…» – подумал Влад, и тут же отвлёкся на чужую мысль в своей голове:
«Влад, у нас проблемы!» – вдруг оживилась Бета, – «оглядись; кто-то просканировал тебя – и нашёл меня!».
«Что?» – Влад обернулся, хотя и не совсем понял, что имела в виду Бета…
«Я почувствовала на себе чужой сканер!» – продолжала та. – «Он должен быть прямо перед тобой – он просканировал тебя и понял, что у тебя боевой каркас; ты в опасности! Вот он!».
Влад посмотрел вперёд и увидел парня, идущего меж танцующих посетителей – идущего к нему…
«Осторожно» – предупредила Бета. – «Я только что просканировала его в ответ; у него тоже боевой каркас. Следи за его движениями и не подпускай слишком близко. Будь готов драться».
Этот тип, явно, не был похож на секретного агента. Скорее уж, на стереотипного гопника: молодой, невысокий, коренастый, коротко стриженный и с типичной бандитской физиономией; да и одет он был соответственно – в кроссовки и свободные штаны (чтобы удобнее было бегать, если придётся), а также в спортивную куртку. Такой, скорее, мог попытаться отжать карманные деньги у школьников; но Бета сказала, что у него есть боевой каркас. А сомневаться в её словах у Влада не было причин…
Он подошёл к бару – остановился в полутора метрах от Влада; опёрся на стойку и, глядя на того, заговорил:
– У тебя есть кое-что, что тебе не принадлежит.
– Чего? – Удивилась Оксана, глядя на незнакомца.
Влад был почти уверен, что в людном месте этот тип нападать не станет. И всё же уверенность была не абсолютной…
«Не недооценивай его» – пронеслись в голове слова Беты.
– Ты меня с кем-то спутал. – Ответил Влад незнакомцу.
– Нет. – Тот усмехнулся и медленно помотал головой. – Не спутал. Ты выйдешь отсюда со мной. А затем – вернёшь то, что взял без разрешения.
– Проблемы, молодые люди? – Добродушно вмешался бармен.
– У тебя – нет. Пока что. – С ноткой угрозы ответил незнакомец.
– Ты мне тут клиентов не распугивай, чучело. – Бармен мигом сменил тон общения; из-под стойки он достал бейсбольную биту и положил перед собой – на столешницу. Его ладонь крепко сжимала рукоять. – Ищешь неприятностей, так ты их найдёшь. Вот только тебе это не понравится…
Недолго думая, незнакомец саданул ребром ладони по руке, державшей биту, и бармен с криком отпрянул, затем прижал к себе пострадавшую кисть.
– Отдай ему то, что он просит! – Испугалась Оксана. – То, что ты взял тогда – на улице! Это же всё равно не твоё!
– Ты не понимаешь… – Влад опустил взгляд, быстро схватил Оксану за левое предплечье и попытался увести, однако незнакомец в ответ вцепился в её правую руку.
– Пусти! – Вскрикнула Оксана. Глядя на Влада, оппонент уточнил:
– Девчонка останется здесь; она нам не нужна. А вот мы с тобой – прогуляемся…
В следующее мгновение незнакомец отшатнулся от удара сзади и выпустил девичью руку – за его спиной оказался бармен, перелезший через стойку и держащий биту уже другой, то есть здоровой кистью. Но незнакомец хоть и пошатнулся, однако устоял – и, развернувшись, сбил бармена с ног одним ударом в челюсть. Влад понял, что это шанс, – Бета уже спроецировала в его голове картину, как следует поступить, и для этого выпустила из основания его ладони два провода с острыми наконечниками. Отвлекаться на разорванную и потому занывшую плоть Владу было некогда; к тому же, помимо заживляющих веществ Бета вырабатывала какое-то болеутоляющее. В итоге, как только незнакомец вновь отвлёкся от бармена и обернулся, Влад ударил его между глаз основанием ладони; а дальше – Бета взяла всё на себя…
Незнакомец закричал и отступил на пару метров, зажимая проткнутые живыми проводами глаза. В следующее мгновение он освободил одну руку от этого, по сути, бесполезного занятия – запустил её под куртку и извлёк наружу автоматический пистолет. Вдавив спусковой крючок, он дал длинную, грохочущую очередь наугад, а в действительности же – по людям на танцплощадке и стенам зала. Он перестал стрелять, лишь когда в магазине закончились патроны. Влад всё это время лежал на полу рядом с Оксаной – успел схватить её и повалить вместе с собой за секунду до первого выстрела. Как только пули перестали летать над головой, а затвор вражеского пистолета встал на задержку, Влад мигом вскочил на ноги, подбежал к валяющейся бите, схватил её и всей силой ударил незнакомца по голове, не дав ему перезарядиться. Враг упал, выронил пистолет и больше не шевелился. Оттолкнув ногой подальше разряженное оружие и бросив биту, Влад поднял Оксану и заставил её бежать к выходу вместе с ним. Она то и дело спотыкалась со страху, но Влад крепко держал её, не позволяя окончательно упасть.
Музыка перестала играть. Вместо неё остались крики раненых и напуганных людей.
Глава 4. Паша Диабетик.
Вопреки прозвищу, диабетиком этот парень не был, и вообще – его здоровью могли бы позавидовать многие. Просто однажды он купил себе справку, что имеет сахарный диабет первого типа; это позволило ему носить с собой футляр с несколькими инсулиновыми шприцами, вот только вместо инсулина в шприцах были готовые дозы радости для тех, кто мог за них заплатить. Иными словами, этот парень был ушлым курьером – смышлёным посредником между продавцом и покупателями. Даже к доставке того, что нельзя переносить в шприцах, он подходил творчески: например, прятал пакетики с товаром в корпусе игровой приставки, клал ту в рюкзак вместе с картриджами, джойстиками, блоком питания, прочими проводами – и якобы “шёл к другу, который попросил «Денди» на время”. Подобного рода легенды он заранее придумывал на случай внезапной встречи с любопытными милиционерами. Да и одевался он тогда скромнее, чтобы привлекать меньше чужого внимания; не то, что сейчас. Сейчас он может одеваться так, как хочет. Вернее – мог. Ибо после того, что он натворил, ему придётся сменить имидж, да и вообще – переехать в другой город…
***
– …Когда мы пришли, его уже обрабатывал сломанной битой один молодой парень, подругу которого застрелил этот гад. Как мы поняли, бита поломалась, когда тот молодчик начал лупить этого говнюка: сначала бил целой битой, а потом взялся за обломок потолще. Хорошо, что ваш подзащитный не подох. В ином случае тому парню грозило бы убийство в состоянии аффекта.
– А бита там откуда взялась?
– Бита – работника бара. Ваш клиент, к слову, сначала сломал тому руку и челюсть – а потом уже начал палить во всех…
***
В общем, выдумщиком он был тем ещё. И ценился за то, что с изобретательностью подходил к делу. То, что он не будет зарабатывать на жизнь законным путём, Паша понял, когда умерла его мать. Она работала продавщицей на фруктово-овощном рыночке, который был оборудован в полуподвале, переделанном из подвала, из-за чего там всегда было холодно – и зимой, и, особенно, летом, потому что летом там не было отопления, и к подземному холоду добавлялась сырость. Неудивительно, что после нескольких лет работы в таких условиях у неё диагностировали пневмонию. Судиться с работодателем оказалось гиблым делом – даже на лечение ничего не удалось отхватить, не говоря уже о том, чтобы доказать вину оного. Вскоре мать скончалась; именно тогда Паша понял, что жизнь по закону не доставит ему удовольствия. Очень уж он не хотел быть шестерёнкой в бюрократической машине, в которой только на словах все равны, а на деле – равны лишь те, у кого есть деньги на взятки, справки, адвокатов и прочее. Те, у кого таких денег нет, соответственно, не ровня тем, у кого они есть. Остался бы он частью той «законной» системы, ни за что не получил бы того же удовлетворения, которое ощутил, когда засунул ствол пистолета в рот бывшего работодателя матери. Убийство из мести было замаскировано под ограбление офиса; так что милиция искала не какого-то конкретного недоброжелателя, а абстрактного любителя приключений и лёгкой наживы – романтика с большой дороги, коих уже в то время было, как грязи. Однако на вынесенные из сейфа деньги Паша, как сам посчитал, смог бы безбедно жить минимум год; тогда-то и ему стало очевидно, что жизнь вне закона может быть гораздо прибыльнее «законного» существования. Даже наличие постоянного риска не испугало его; в конце концов, какая разница, как ты сдохнешь – от ментовской пули или из-за болезни, приобретённой в ходе работы на какого-то богатого дядю? Ибо риск есть везде – подорвать здоровье можно и в сыром помещении, и на вредном производстве, и в результате несчастного случая на стройке либо заводе, а то и вовсе – попав под машину по пути на любую неблагодарную работу. Паша считал, что имеет полное право на такие выводы; ведь он не был из числа тех, кто ведёт воровскую и бандитскую жизнь только из-за нежелания работать честно. Он был бы рад честно жить и законно трудиться – при условии человеческого отношения к себе и своим близким со стороны представителей власти. Увы, но жизнь по закону ничего такого не гарантировала – по крайней мере, для тех, кто «не ровня».
***
– …Открыл по толпе стрельбу из «Стечкина», выпустил все двадцать патронов. Двоих – насмерть; ещё семерых ранил – из них трое в критическом состоянии. Так что подумайте хорошенько, кого вы защищаете!
– Но ведь он сам был ранен в глаза до этого. Он не видел, куда стреляет. Если, конечно, это стрелял он.
– Что значит «если»?! Там был полный зал свидетелей! Мои люди замучились записывать показания! А ежели он не видел, куда стреляет, то лучше бы вообще не стрелял!..
***
Как-то раз один знакомый из криминального общества предложил ему попробовать себя в распространении запрещённых веществ. Паша отнёсся к этому, как к своеобразной халтурке, которая позволила бы уверенно держаться на ногах между нечастыми и, как оказалось, не всегда прибыльными налётами; в конце концов, во время самого первого ограбления ему просто повезло застать в сейфе кучу денег. Паша согласился на предложение и уже через несколько дней за находчивость его стали называть Пашей Диабетиком. В общем, работёнка оказалась для него несложной и в меру прибыльной. Но однажды случилась новая беда: двое подонков изнасиловали его хорошую знакомую; милиция не могла найти их (или не торопилась искать), зато в описании тех двоих из уст своей знакомой Паша быстро узнал собственных постоянных клиентов, которые почти всё делали вместе, даже упарывались и кайфовали, в общем – были дружками не разлей вода. На законное правосудие Паша, конечно, уже не надеялся; потому решил сам позаботиться о справедливости – дождался очередного заказа от тех парней, заменил все шприцы в своём футляре на другие (которые заготовил заранее), доставил на квартиру – и ушёл с оплатой. Вместо аккуратно отмеренной дозы радости в каждом из шприцов было иное, гораздо более опасное и совершенно не предназначенное для получения удовольствия вещество, в несовместимом с жизнью количестве. Те двое умирали в муках. Их не спасла ни скорая помощь, ни больница – врачи пытались сохранить их жизни, но своими потугами добились лишь того, что продлили страдания тех обречённых; иными словами, если бы не врачебное вмешательство, те двое скончались бы гораздо раньше. Паша мог бы просто перестрелять их, если бы захотел; но он решил, что быстрая смерть – слишком мягкое наказание для таких подонков. Однако пытки он тоже не любил, во всяком случае – не хотел бы лично пытать кого-то; потому и предоставил право всё сделать за него сулеме – беспристрастному и страшному, абсолютно не гуманному яду, которым европейские аристократы частенько травили себе подобных в прошлом. Раствор сулемы с точной дозировкой (для достижения конкретного эффекта при введении внутривенно) он купил у знакомого химика, спеца по наркотикам и ядам. Знания о наркотических веществах тому парню больше были нужны для работы, а вот яды он любил искренне – мог часами рассказывать об итальянских и французских семьях, члены которых не сторонились подобных веществ, когда боролись за власть и наследство. Об одной только семье Борджиа тот парень знал столько, что мог бы сойти за историка. В общем, Паша понимал, к кому надо обратиться. А химик, в свою очередь, весьма оценил такое внимание и между делом выразил недовольство методами современной молодёжи:
– Сейчас все только стреляют и взрывают. Слишком однообразно и вульгарно; никакой эстетики!
Его не смутило даже требование, чтобы жертва умирала «медленно и мучительно», ибо ему уже льстило, что появился человек, сумевший оценить полезность не совсем законного, но столь притягательного увлечения одного химика, для которого слова «торговец смертью» ассоциировались отнюдь не с наркотиками и имели куда больший смысл, чем для прочих химиков, оказавшихся за гранью закона. В некотором роде его можно было назвать маньяком; делать яды, использовать яды и торговать ядами – это давно стало его мечтой, своеобразной навязчивой идеей. А Паша всего лишь внёс небольшой вклад в осуществление этой мечты – купил и использовал яд по назначению.
Естественно, у всего этого должны были быть свои последствия – наркодилеру, на которого работал Паша, вряд ли могло понравиться, что тот без разрешения расправился с двумя постоянными клиентами, да ещё и столь «громким» способом; так что пересекаться с бывшими «коллегами» Паше стало небезопасно – от него попытались бы избавиться, пока он не попал в руки ментов и не признался, на кого работал. Да и сама милиция должна была быстро узнать о его причастности, к тому же – не было шансов, что и теперь там будут медлить с поимкой (всё же двойное убийство, совершённое с особой жестокостью, – гораздо более серьёзное преступление, чем какое-то почти заурядное изнасилование). В общем, надо было бежать – желательно, в другой конец страны. Впрочем, Паша ничуть не жалел о том, что сделал, и был готов начать всё с чистого листа. Он был запасливый, потому уже имел поддельный паспорт на чёрный день, о чём не знал даже Пашин временный «работодатель». Оставалось лишь уехать. И вот, когда уже казалось, что всё позади, что осталось только дойти до поезда и запрыгнуть в вагон, на вокзале к нему прицепились двое милиционеров. Паша предъявил им свеженький паспорт, но этим двоим что-то не понравилось, и они попросили его пройти с ними. Никакие аргументы, что у него поезд вот-вот уйдёт, и что у него отец при смерти во Владивостоке, на них не действовали.
– Пройдёмте. – В очередной раз повторил один из них. В итоге, Паша сказал, чтобы те сами шли куда подальше, достал пистолет – и прикончил обоих. Ибо сами напросились. А потом – поднял свой паспорт, который менты не хотели возвращать по-хорошему, и побежал прочь с вокзала.
«Роботы чёртовы!» – Паша хорошо запомнил ту свою фразу, произнесённую тогда лишь в собственных мыслях. В тот день он ещё не знал, что в будущем само слово «роботы» у него станет ассоциироваться со всем человечеством. В тот день он лишь подумал, что сильно ошибся, когда назвал двух убитых людей роботами, ибо только после этого за ним погнался самый настоящий робот…
Маленький, низенький и худющий, лысеющий человечек средних лет; этот невзрачный тип напомнил Паше одного французского актёра комедийного жанра и, уж точно, не выглядел, как кто-то, кого следует опасаться, ибо гораздо больше походил на безобидного интеллигента. Но внешность оказалась обманчивой. Как позже понял сам Паша, этот тип просто оказался в ненужное время в ненужном месте, придя на вокзал по своим делам. В общем, их столкнуло случайное стечение обстоятельств…
Паша не знал, кто гонится за ним; просто на всякий случай оглянулся и заметил позади бегущего мужичка в гражданской одежде, с пистолетом наголо. На улице было людно, и только поэтому тот тип не торопился стрелять. А вот Паша выстрелил; ибо за себя он беспокоился больше, чем за чужих людей. Какие бы справедливые решения он ни пытался принимать до этого, он никогда не переставал делить людей на своих и чужих; за своих он мог горы свернуть, а чужие были для него либо неинтересны, либо врагами. Не было бы у него этих убеждений, не смог бы он стать налётчиком – не смог бы грабить ЧУЖИХ, то есть незнакомых людей, не смог бы стрелять в них в случае надобности. В этот раз надобность тоже появилась. За ним гнался чужой, и гнался сквозь толпу чужих. Паша выстрелил несколько раз; но враг оказался нечеловечески ловким – запрыгал из стороны в сторону, будто бегущий заяц, и увернулся от пуль. Из-за этого Паша случайно попал в пару «неинтересных чужих» позади «чужого-врага»; однако, действительно, не испытал от этого никаких моральных переживаний – в тот момент его по-настоящему беспокоило лишь то, что он промазал. Закончив стрелять, Паша скрылся за ближайшим углом. Продолжая бежать, он на ходу перезарядил пистолет и вдруг отшатнулся от чужого выстрела сзади, но не упал; к счастью для него, пуля застряла в рюкзаке с вещами, что был на спине. Враг, однако, был не только нечеловечески ловким – ещё и невероятно быстро бегал, раз уж смог за столь короткое время сократить, казалось бы, приличную дистанцию. И всё же этот тип слишком осторожничал в людном месте – сделал лишь один выстрел; больше не рискнул – по крайней мере, пока. Паша выстрелил несколько раз за спину, наугад, даже не оборачиваясь, и только поэтому выиграл спасительное мгновение, которое позволило ему завалиться за очередной угол. Он не надеялся попасть – просто хотел заставить врага на считанные секунды отвлечься от погони и спрятаться от пуль за ближайшим укрытием, вроде одного из припаркованных авто. Судя по всему, это удалось. Но вряд ли надолго – вряд ли враг, наконец, испугался и решил прекратить погоню; и вряд ли он позволил попасть в себя кому-то, кто стрелял наугад. Этот тип казался слишком упорным и слишком ловким, чтобы мог так просто сдаться или погибнуть.
За углом было кафе, вот только оно располагалось на противоположной стороне улицы, и, чтобы до него добраться, требовалось пересечь дорогу. А медлить было нельзя! Кое-как избежав смерти под колёсами грузовика и даже разобрав щедрый шофёрский мат, Паша перебежал шоссе, открыл дверь и запрыгнул в кафе – надо сказать, вовремя, ибо в тот же момент позади раздался новый выстрел, и пуля угодила в закрывающуюся дверь. Если бы у таинственного преследователя было оружие с большей скоростью пули, например – обрез винтовки, он бы попал в цель. Кем бы ни был этот тип, он не собирался сдаваться… И видел, куда убежал тот, кого он решил убить или поймать. В этом кафе, как и в любом другом, должно было быть минимум два входа – главный и служебный, через который также заносили товар. Паша надеялся выбежать именно через служебный, чтобы попытаться оторваться от погони – заставить преследователя потерять след. Миновав зал с несколькими удивлёнными посетителями и работниками, Паша перемахнул через кассовую стойку и вбежал на кухню, а дальше – по коридорам, в поисках выхода. Тогда-то на его пути возникла молодая женщина – очевидно, работница кафе. Паша, почти не думая, схватил её свободной рукой, приказал молчать и прикрылся незнакомкой, как щитом. Идея окончательно избавиться от преследователя здесь и сейчас возникла спонтанно. И так же спонтанно требовалось решить: да или нет. Паша решил. Женщина в ужасе шептала что-то, казалось – даже плакала; но Паше некогда было отвлекаться на такие мелочи – пятясь, он высматривал врага, который должен был вот-вот появиться из того поворота коридора, откуда только что прибежал сам Паша. И вот – враг появился: выпрыгнул, будучи весь во внимании, держа оружие перед собой, готовый стрелять… Но всё же он растерялся при виде живого щита Паши – а тому вполне хватило этого мгновения, чтобы несколько раз нажать на спуск и, очевидно, ранить преследователя. Тем не менее, этот тип оказался слишком стойким – сумел нырнуть обратно за поворот…
«Ну и пусть!» – решил Паша, – «с такими ранами ты уже не побегаешь!».
Хотя он стрелял с одной руки, всё же был твёрдо уверен, что попал преследователю на другом конце тесного коридора в живот минимум дважды. Этого должно было хватить, чтобы поумерить пыл даже самого упрямого человека. Паша отпустил завизжавшую от выстрелов женщину, подходя к помещению складского типа, и нырнул в дверь рядом с окнами – очевидный выход. Так он оказался на улице – вернее, всего лишь в закрытом дворике, образованном стенами двух многоэтажных зданий и высоким кирпичным забором с колючей проволокой, за которым начиналась какая-то охраняемая территория. В общем, единственный выход из дворика представлял собой тесный грузовой проезд, который вёл, очевидно, на ту самую улицу, где располагались главные двери оставшегося позади кафе. Паша мог лишь надеяться, что на этой улице ещё не успела появиться милиция. Вроде бы он провёл не так уж много времени в коридорах кафе, однако… Что-то стало не так. Будто интуиция или какая-то неведомая, высшая сила заставила Пашу испытывать животный страх, когда он, держась стены, подходил к тому самому проезду. Он старался двигаться как можно тише; какое-то предчувствие завладело им – кричало, что за углом обязательно окажется смертельная опасность. Поэтому Паша держал ствол пистолета перед собой и не расслаблял палец на спусковом крючке, когда быстро повернул в тот поистине пугавший проезд. И поэтому он сразу выстрелил дважды, едва увидев почти бесшумно бегущего прямо на него мужичка, которым, как впоследствии оказалось, был тот самый преследователь – таинственный и невероятно упорный. Окровавленная рубашка под пиджаком подтверждала, что её владелец, действительно, был ранен меньше минуты назад в коридорах кафе. Вот только он не собирался отсиживаться и дожидаться скорой помощи, а решил зайти сзади – вернуться к главным дверям и, обогнув здание, встретить преследуемого у служебного входа. Но он опоздал.
Какой бы силой воли ни обладал этот человек, после двух пуль, попавших прямо в лицо, ему оставалось лишь лежать на асфальте. И всё равно он был ещё жив – дышал и вроде бы даже дёргался. Паше совсем не нравилась такая живучесть – с двумя пулями в лице и ещё двумя в брюхе его враг всё ещё был жив; даже казалось, что этот мужичок вот-вот наберётся сил, схватит валяющийся пистолет и, наконец, подстрелит того, за кем столь отчаянно гнался. У самого Паши заканчивались патроны: пистолет разряжен, а в куртке оставался всего один полный магазин – эту проблему тоже надо было решить; да только вот не хотелось обыскивать пусть тяжелораненого, но всё-таки ещё живого врага, который уже продемонстрировал собственное упорство. Паша и сам понимал, что это глупость – что человек в столь жалком состоянии не сможет даже поднять рук, чтобы попытаться придушить противника… И всё же эта глупость прочно засела в голове и поистине пугала. Недолго думая, Паша убрал свой «ПМ» в карман и заодно поднял «Сиг Сауэр» поверженного врага, затем прицелился и сделал контрольный выстрел в лоб. И без того изуродованная голова преследователя теперь была почти разнесена на части, и Паша вздохнул с облегчением: после такого, точно, не живут. Возможно, это было даже милосердно. Ощущение постоянной опасности, исходившей от таинственного преследователя, почему-то не исчезло полностью, но хотя бы ослабело, потому Паша, наконец, начал обыскивать тело, надеясь по-быстрому найти хотя бы один запасной магазин и, возможно, ещё что-то интересное. Тогда-то он заметил нечто торчащее из раны в лице, тонкое, вроде проводов; а затем это нечто набросилось на него – вцепилось в руку с пистолетом, обмоталось вокруг запястья. Паша хотел выстрелить в ту неизвестную тварь, но та оказалась умнее – заранее протиснула конец одного из своих проводов в щель между курком и бойком. Таким образом пистолет в руке сразу стал бесполезен. А дальше из мёртвого тела полезли новые провода – они спутывали Пашины руки, ноги, валили его на асфальт и… лезли в ЕГО тело. Прежде чем потерять сознание, Паша подумал, что либо он спит и видит кошмар, либо сходит с ума. В конце концов, после стольких убийств, как он сам предположил, вполне могла поехать крыша…
Однако нет – впоследствии он очнулся и понял, что всё ещё в своём уме, и то, что с ним было, произошло на самом деле…
***
По звуку можно было понять, что кто-то вошёл и закрыл дверь, прошёлся по палате и сел на стул напротив койки единственного пациента.
– Как глаза? – Сказал знакомый женский голос. Паша приподнял пальцами бинты на лице и разглядел посетительницу.
– Спасибо, заживают. – Он осмотрелся и понял, что, кроме него и неё, в палате больше никого нет. – Как тебя пропустили?
– Представилась твоим адвокатом. Дел-то. – Тихо ответила собеседница и, на всякий случай посмотрев на дверь, так же тихо продолжила: – А ты наделал шума. На кой чёрт ты всё это устроил?
– Там был тот, кого все ищут. Судя по всему, он уже освоился с боевым каркасом.
– Значит, ты рассмотрел его? Ты его знаешь?
– Не знаю, но описать смогу. – И Паша описал; собеседница, в свою очередь, записала всё на диктофон, который затем убрала обратно в карман, после чего продолжила разговор:
– Почему не запросил подкрепления?
– Думал, что сам справлюсь.
– И как – справился?
Паша промолчал. Собеседница продолжила:
– На кой хрен было стрелять?
– Тот молокосос ранил меня в глаза. А я не хотел упускать его.
– Но ты его упустил… и слишком сильно нашумел при этом. Ты убил двоих гражданских. И семерых ранил.
– Да какая разница. – Вздохнул Паша. – Все мы лишь жалкие роботы… из мяса. Нет в нашем существовании никакого высшего смысла.
– Тебе нужно поменьше слушать свой каркас. Если он считает людей роботами, это ещё не значит, что мы обязаны быть таковыми.
Паша не ответил – вместо этого сменил тему:
– А что начальство? Как оно отреагировало на это?
– Без понятия. Как выберешься отсюда, сам с ними свяжешься – и узнаешь. – Собеседница встала и поправила бинты на глазах Паши. – Не затягивай с этим. И ещё кое-что: чтобы в клубе я тебя больше не видела; припрёшься туда – лично прикончу.
Она отошла от койки, открыла дверь и вышла в больничный коридор. Одним глазом сквозь самое тонкое место в марле Паша увидел, как один из ментов в коридоре, прежде чем закрыть дверь, заглянул в палату, чтобы убедиться, что левая рука преступника по-прежнему надёжно скована наручниками с каркасом койки. Так и было, впрочем – ненадолго: как только дверь закрылась, Паша разорвал цепь…
Глава 5. Паразит.
Влад проводил Оксану домой. Он сам не ожидал, что ему удастся так быстро уговорить её молчать – дескать, милиция и без них разберётся.
– Зря ты ударил того парня. – Сказала Оксана, прежде чем расстаться. – Он сильно разозлился. Если бы мы просто убежали, никто бы не пострадал.
– По-твоему, он не стал бы стрелять нам в спину?
Оксана не ответила – молча скрылась за дверью квартиры. Возможно, она солгала о том, что никому не расскажет о случившемся; по крайней мере, у Влада появились такие мысли. На пути к себе домой с ним вновь заговорила Бета:
«Похоже, твоя подруга не заметила, что ты не просто ударил того парня рукой, а лишил его зрения».
«А если бы заметила, я смог бы рассказать ей о тебе?»
«Нет. Тебе пришлось бы соврать, что ты ранил его чем-то, что сжимал в кулаке. Однако наши совместные старания вряд ли остановят твоего нового врага надолго – боевые каркасы могут залечивать даже такие серьёзные раны».
«Правда? И сколько на это потребуется времени?».
«Минимум – часа четыре, учитывая повреждения, которые я нанесла ему; только после этого он сможет хоть что-то видеть. А затем, вполне возможно, он начнёт искать тебя, не дожидаясь полного восстановления зрения».
«По-твоему, он сумел скрыться от милиции – в таком-то состоянии?».
«Даже если нет, милиция не остановит надолго человека, у которого внутри боевой каркас. И даже если к тебе домой заявится не этот тип, то кто-нибудь ещё. Я предупреждала, что за отказ от сотрудничества с владельцами боевого каркаса (не путай владельцев с пользователями) придётся платить безопасностью».
– Домой? – Уже испугался Влад.
«Конечно. За тобой довольно долго следили, причём – сотрудники спецслужбы. Глупо думать, что они знают лишь твой дом и твой подъезд. Нужно считать само собой разумеющимся, что им известен твой полный адрес. И теперь, когда ты оставил за спиной раненого врага, который сможет описать своим “коллегам” нового незарегистрированного пользователя боевого каркаса, всем станет очевидно, что это именно ты (а не кто-то другой) стал новым незаконным пользователем. Я не знаю, зачем за тобой следили, что от тебя хотели получить; но, думаю, это далеко не так важно в сравнении с секретной военной разработкой, которую ты вчера решил незаконно оставить себе. Логично предположить, что после такого уже никто не будет просто следить за тобой – вместо этого тебе придётся ждать незваных гостей, которые, если потребуется, выломают двери в твоё жилище и, угрожая тебе, твоим родителям и твоей сестрёнке оружием, заставят тебя пойти с ними».
– Бля!.. – Влад схватился за голову. – Да как же так?.. Что теперь делать?!
«По моим расчётам, у тебя в запасе есть несколько часов – и это в самом лучшем случае. Тебе нужно вернуться домой, забрать пистолет и патроны, что ты спрятал в своей тумбочке с бельём, затем – собрать продукты на первое время. Ещё пригодились бы родительские деньги, и чем больше, тем лучше; вот только ты не захочешь брать их без разрешения, я права?».
Влад неприятно удивился:
– Ты предлагаешь мне… сбежать из дома?
«Это лучше, чем подвергать твоих родителей и сестру опасности. Как только твои враги поймут, что ты сбежал неизвестно куда, они оставят твою семью в покое; им уже не будет смысла угрожать и вредить твоим близким. Но, чтобы всё сработало, как надо, тебе придётся оставить записку, содержание которой я продиктую тебе уже дома. Сейчас тебе нужно торопиться. Советую бежать домой со всех ног».
– Подожди, но, если до этого никому не было ясно, что именно я – новый пользователь каркаса, как тогда тот парень понял, что нужно сканировать меня? – Проговорил Влад, уже перейдя на бег.
«Я тоже задумалась над этим. Скорее всего, он просто сканировал толпу в различных людных местах, надеясь случайно засечь незарегистрированного пользователя боевого каркаса; похоже, конкретно он действовал в одиночку, но ради большей эффективности такой стратегии другие пользователи каркасов в этом городе должны были заниматься тем же – такими же поисками, основанными на вере в банальное везение. Судя по всему, у одного из них это увенчалось успехом. Сожалею, что не предвидела такой поворот событий; дело в том, что я никогда не участвовала в поисках незарегистрированных пользователей и имела лишь самое общее представление о таких операциях. Незарегистрированные пользователи появляются очень редко, и на моей памяти ты – единственный. Также могу предположить, что пользователей боевых каркасов намеренно не обучали поимке незарегистрированных пользователей, чтобы тот или иной боевой каркас не знал, с чем он столкнётся, если вдруг однажды у него появится пользователь, который откажется от официальной службы. В общем, такому не стали бы обучать всех и каждого – без явной необходимости».
– Иными словами – знала бы ты, как ловят таких, как я, предупредила бы…
«Конечно».
Дома никого не оказалось, и Влад, позволив себе вздохнуть с облегчением, убрал заточку обратно в рюкзак, затем выложил оттуда учебники и письменные принадлежности, а вместо них положил «АПС» вместе с запасным магазином (вчера по кое-каким соображениям он решил не носить с собой без очевидной необходимости самый настоящий пистолет; а теперь необходимость как раз появилась). Чужие удостоверение и кошелёк также перекочевали в рюкзак; затем туда же отправился почти целый батон из хлебницы, кое-какие продукты из холодильника, столовые приборы, предварительно завёрнутые в отдельный пакет, и таким же образом упакованные зубная щётка с начатым тюбиком зубной пасты. Про остатки карманных денег Влад тоже не забыл – сунул их в нагрудный карман куртки. Наконец, под диктовку Беты он написал на вырванном из школьной тетради листе, что за ним следят сотрудники ФСБ, что причины слежки ему неизвестны, и что первого октября он обращался за помощью в милицию, но безуспешно; далее он уточнил в записке адрес отделения, в которое обращался за помощью, и попросил, чтобы родители разобрались в ситуации; до тех пор он уходит из дома, потому что его пугает постоянная слежка.
– Думаешь, поверят? – Уточнил Влад.
«Ты же сам представляешь, как всё будет: сначала родители подумают, что у тебя мания преследования, а потом обратятся в то самое отделение и узнают, что за тобой, действительно, следили сотрудники ФСБ».
Влад задумался, осматривая свою комнату, в которую мог никогда больше не вернуться…
«Хватит сожалеть» – продолжила Бета, – «ты сам выбрал свою судьбу; имей мужество столкнуться с последствиями».
– Ты что, психолог? – Невесело усмехнулся Влад.
«Когда нужно».
– Но куда мне идти?
«Можешь обратиться за помощью к Оксане – она вроде твой друг. К тому же, познакомились вы недавно – вряд ли твоим преследователям взбредёт в голову следить за ней, чтобы выйти на тебя; вряд ли им известно о вашей дружбе. Можешь попросить её следить за ситуацией и сообщать тебе – вы можете встречаться втайне ото всех, чтобы она рассказывала о ситуации с твоими поисками, а также обо всём подозрительном, что могла видеть в городе; ещё она могла бы приносить тебе еду и чистые вещи».
– Ну, а где мне жить всё это время – где прятаться?
«Точно не могу сказать – по крайней мере, пока. Но вы с Оксаной можете обсудить и это».
Также Бета посоветовала Владу взять с собой самодельный кнут, спрятанный вчера в его комнате, под матрасом кровати. Бета уточнила, что для эффективного использования такого оружия нужна соответствующая физическая сила – значительно больше той, которой ранее обладал Влад. Можно сказать, ему повезло не воспользоваться этим кнутом вчера – в ином случае даже лишить врага сознания вряд ли бы получилось. Однако теперь, в сочетании с боевым каркасом, столь примитивное оружие вполне могло стать эффективным средством самозащиты (причём – даже от нескольких противников, ибо пользователь боевого каркаса оказывался не только гораздо сильнее обычного человека, но и куда более ловким). В общем, убрав кнут в карман куртки, Влад покинул квартиру, закрыл дверь на ключ и начал спускаться по лестнице к выходу из подъезда…
«Кстати, а почему ты ничего не сказал своим родителям о слежке за тобой?»
– Ты же вроде читаешь мои мысли – сама должна знать ответ.
«В том-то и дело, что я не знаю. Ибо даже ты сам не знаешь этого. Может, попытаешься хотя бы понять, почему ты умолчал о такой важной вещи?».
– Решила снова включить психолога?
«Тебе же самому это нужно!» – настояла Бета, – «Оксана обязательно спросит о том же».
Влад вздохнул:
– Да сам не знаю! Испугался, наверное».
«Чего же?».
– Того, что мне могли не поверить. Да и, если бы поверили, родители заступились бы за меня и подвергли бы себя опасности; я же не знал, кто именно за мной следит, и на что эти люди способны!
«А ты не думал, что за твоими родителями тоже могли следить? Вдруг слежка была установлена не только за тобой, но и за всей твоей семьёй? У ФСБ хватило бы людей для этого».
Влад ненадолго задумался – и просто ответил:
– Да какая теперь разница!
***
«Хвоста» по-прежнему не было видно. Но на всякий случай Влад стал петлять: мало ли, именно это впоследствии позволит ему выявить преследователей? Таким образом он решил пересечь двор местной больницы, в которой, если верить бумаге на доске объявлений, проводилась бесплатная вакцинация от гриппа. Случайно увидев это объявление, Влад задумался – и задал вопрос Бете:
«Ты, кажется, упоминала что-то про вакцины – что они могут вредить; я правильно помню?».
«Да, я упоминала об этом в момент нашего знакомства. И да – вакцины вредны».
«Насколько?» – решил уточнить Влад, ибо забеспокоился: всё-таки его самого вакцинировали, и раньше он относился к прививкам без особого интереса. Бета ответила:
«Достаточно, чтобы замедлить развитие мозга у детей или просто ухудшить его работу у взрослых. Я уже упоминала, что гении и новаторы, изобретатели двигателей на воде и прочих экологически-безопасных новшеств, не нужны тем, кто находится у власти. Вакцины считаются наиболее эффективным средством борьбы с гениями из народа; на втором месте различные вредные продукты питания, алкоголь и табак – всё это тоже убивает мозг, но менее эффективно, ибо попадает в организм через желудок и лёгкие, а эти органы являются частью иммунной системы и потому частично нейтрализуют отраву. В общем, чтобы пищевые яды, алкоголь и табак наносили достаточно сильный урон мозгу, их нужно принимать долго и часто. Однако не все люди захотят вести такой образ жизни; потому-то вакцины оказываются эффективнее: один-единственный укол доставляет ядовитую смесь прямо в кровь, минуя защитные системы организма, и наносит существенный урон мозгу».
«А оправиться от этого… можно?».
«Иногда. Мозгу требуется время, чтобы восстановиться. Порой на это уходят годы. Но порой урон оказывается слишком серьёзным – и человек, как выражаются некоторые, становится дурачком на всю оставшуюся жизнь. В нашем мире постоянно растёт число психически-больных людей; разнообразие их диагнозов поражает человеческое воображение, однако суть проблемы всегда неизменна: любой ПСИХИЧЕСКИЙ недуг является закономерным итогом ФИЗИЧЕСКИХ повреждений мозга – кого-то слишком сильно закалывали прививками в детстве, кто-то слишком любил жареную картошку, кто-то слишком много курил, а кто-то просто допился до сумасшествия. Но ты на свой счёт можешь не беспокоиться – твоё состояние, можно сказать, обычное для современной молодежи; просто теперь держись подальше от всевозможных прививок, воздерживайся от вредных привычек и хотя бы постарайся правильно питаться».
«Что ж… Спасибо» – Влад вздохнул с облегчением и покинул больничный двор через другие ворота, – «а нельзя ли, случайно, создать вакцины, которые не будут вредить?».
«В этом нет абсолютно никакого смысла, ибо вакцины создавались отнюдь не для защиты людей от болезней. Это обман, придуманный с целью, о которой я тебе уже рассказала. К тому же, иммунная система работает не так, как утверждают ваши врачи. Простой пример: почему при эпидемии какой-либо болезни заражаются далеко не все? Кто-то заражается, а кто-то нет – с чем это связано, как думаешь?».
«Ну…» – Влад пожал плечами, – «с тем, что у кого-то иммунитет слабее, а у кого-то сильнее?».
«Именно так» – подтвердила Бета. – «И никакие антитела, которые якобы вырабатываются после вакцинации, не имеют отношения к этой простейшей схеме. Косвенным доказательством тому можно считать многочисленные случаи, когда люди всё равно заражались тем, от чего ранее были привиты. В общем, чтобы не заболеть, нужно просто следить за своим здоровьем».
Объяснение показалось Владу логичным, но вскоре он задумался о другой стороне вопроса:
«А что насчёт животных? Зачем их прививают?».
«А это уже чистый бизнес. Хотя всё началось именно с людей. Видишь ли, тайной и главной целью вакцинации всегда оставалась борьба с человеческим гением. Но у этой борьбы выявились некоторые особенности: например, соединения алюминия и ртути, присутствующие в вакцинах, негативно влияли не только на мозг, но и на весь организм. Это провоцировало болезни сердца, печени, почек, многих других органов и… не оставляло без клиентов многочисленных докторов и производителей лекарств. Таким образом стало ясно, что борьба с человеческим гением может быть не только издержками мирового бизнеса, а сама по себе должна являться потенциальным (и очень прибыльным!) бизнесом: сначала людей травят, а потом продают им лекарства. Было лишь вопросом времени, когда же появится кто-то, кто поймёт, что таким же образом можно наживаться и на владельцах домашних животных: травить собак или кошек, затем продавать лекарства их хозяевам и заставлять тех пользоваться услугами ветеринаров в клиниках, которые также платят налоги государству и таким образом поддерживают на плаву всю эту систему».
«…Отвратительную систему» – заметил Влад.
«Можно и так сказать; во всяком случае, с моральной точки зрения – не поспорить».
***
Оксана оказалась дома одна, и Влад сразу напросился в гости – сказал, что ему срочно нужно обсудить с ней кое-что. Теперь же, сидя на кухне за кружкой кофе с молоком, он объяснял ей ситуацию – сказал, что оставил родителям записку, что уходит из дома, потому что не чувствует себя в безопасности из-за постоянной слежки; а ещё рассказал, почему, наконец, решился на такой шаг:
– …В общем, те, кто следит за мной, знают, что я взял кое-что у того преследователя, которого сбила машина. И они хотят вернуть это.
– Так отдай им это! Ты же присвоил чужие документы и оружие! – Ответила Оксана.
– А смысл? Думаешь, они отстанут от меня? Прекратят слежку? Нет; я хочу разобраться в ситуации, а не прогибаться под кого-то, кто думает, что может безнаказанно следить за людьми; если я просто отдам им это, то проявлю слабость – и кто знает, что они сделают со мной после такого! Я ведь даже не знаю, зачем я понадобился им. Мои родители должны попытаться разобраться в ситуации, а до тех пор – я решил прятаться.
Оксана задумалась, а затем спросила Влада о том же, о чём уже спрашивала Бета; и Влад ответил ей то же, что и своему боевому каркасу.
– А теперь ты не боишься втягивать родителей в такие дела? – Уточнила Оксана.
– Боюсь. – Кивнул Влад. – Но что-то нужно делать. Нельзя просто надеяться, что эта ситуация разрешится сама по себе.
– Ну… А что именно ты будешь делать теперь?
– Пока что прятаться. Я хотел попросить тебя рассказывать мне обо всём подозрительном, что будет происходить в моё отсутствие. Может, кто-то будет искать меня в школе. Ещё ты могла бы, например, через пару дней зайти к моим родителям и поинтересоваться, куда я делся. Возможно, они расскажут тебе что-то необычное, что успели заметить.
– А где ты будешь жить? И где нам встречаться, чтобы я рассказывала тебе новости?
– Это я ещё не придумал. Может, у тебя есть идеи?
Оксана вновь задумалась – и сделала весьма необычное предложение:
– Ты можешь жить здесь.
– Это как? – Удивился Влад. – А твои родители? Что ты им скажешь?
– Вообще-то, с недавних пор я живу одна. Родители – в командировке. Пробудут там… до конца месяца.
Влад был очень удивлён – он уточнил:
– И что, они оставили тебя одну?
Оксана кивнула:
– Ну, я довольно самостоятельна – могу сама готовить, стирать… Они знают это. Так что?
«Влад, у нас проблема» – вдруг сказала Бета.
«Опять?!» – насторожился Влад.
«Успокойся. Отпросись в туалет, чтобы мы могли обсудить кое-что».
Влад так и сделал – как только он закрылся в туалете, Бета продолжила:
«Мне показалось странным, что родители твоей несовершеннолетней подруги оставили её жить одну. Потому в целях безопасности я просканировала её, в результате чего нашла у неё в шее электронного симбионта».
«Чего?!» – удивился Влад.
«Успокойся; это не боевой каркас. Электронный симбионт – относительно безобидное устройство, тоже обладающее искусственным интеллектом, но предназначенное исключительно для сбора информации и оказания тактической и стратегической помощи пользователю. Симбионты имеют относительно небольшой набор полезных функций; так что вряд ли тот, с которым мы столкнулись, смог понять, что был просканирован мной. Электронных симбионтов уже можно назвать отчасти устаревшими устройствами; тем не менее, они по-прежнему остаются востребованной секретной разработкой: ими нередко пользуются шпионы, например, за рубежом, и пользуются просто потому, что электронный симбионт легко и почти безболезненно извлекается из тела при необходимости – и так же просто «залезает» обратно, когда вновь оказывается нужен. В общем, их главное преимущество перед боевыми каркасами в том, что нет причин тащить эти штуки в собственном теле через аэропорты; потому ими и пользуются по сей день. Их запросто можно спрятать внутри какой-нибудь электронной вещи в багаже, вроде игровой приставки, или же вовсе оставить за рубежом в тайнике до следующего приезда шпиона. К слову, этими штуками пользуются не только за рубежом – шпионы, не имеющие боевых каркасов, часто используют их при слежке и разведке местности на территории своей страны».
«Ты хочешь сказать, что Оксана – шпион?».
«А ты подумай сам – почему за тобой прекратили слежку именно после того, как между тобой и Оксаной установились дружеские отношения? Не потому ли, что она сама доложила об успешно налаженном контакте куда следует? Если так, то можно предположить, что с сегодняшнего дня за тобой должна была следить только она – и никто больше. Ведь ты оказался чересчур внимательным – быстро вычислил слежку со стороны; из-за этого те, кто следит за тобой, должны были бы полностью поменять стратегию».
Влад задумался:
«И что… теперь делать?».
«Разговори её. Попытайся узнать, на кого она работает – и почему. Для начала скажи, что уже знаешь её маленький секрет…» – затем Бета уточнила, что именно надо говорить. После этого Влад вернулся на кухню и сел обратно за стол.
– Это ведь неправда – то, что твои родители уехали и оставили тебя одну? – Заговорил он спокойным тоном. Оксана вопросительно посмотрела в ответ; Влад продолжил: – И квартира эта, скорее всего, принадлежит не членам твоей семьи, а является служебной – тебя снабдили ей, чтобы тебе было удобнее следить за мной, правда? Давай начистоту: или ты рассказываешь, кто тебя подослал, или я просто вырву эту штуку из твоей шеи – и сам всё узнаю, когда её взломает одна моя подруга.
Оксана опустила взгляд и дотронулась ладонью до левой стороны шеи, затем со страхом проговорила:
– Они сказали, что эта штука убьёт меня, если я не буду подчиняться. Прости, я не хотела…
«Влад, я ошиблась!» – пронеслось в его голове, – «только не мешай мне; надо извлечь это скорее!».
Тут же ноги Влада сами по себе заставили его вскочить, а руки метнулись к Оксане; он вскрикнул, когда ощутил, как резко из правого запястья вылезли остроконечные провода. Родное тело не слушалось его – оно повалило Оксану вместе со стулом, на котором та сидела; при этом левая рука Влада прижала ту к полу, а правая вцепилась в девичью шею. Далее Влад почувствовал, что провода проникли внутрь Оксаны, а затем в её тело начал литься электрический ток. Оксана задёргалась, но не могла закричать – судорога держала голосовые связки в постоянном напряжении, не позволяя им расслабиться и дать крику, наконец-то, вырваться изо рта; попутно Влад чувствовал, как провода из его руки всё глубже погружаются в шею Оксаны, при этом острые наконечники не прекращали бить её током.
– Что ты творишь?! Ты убьёшь её! – Крикнул Влад Бете.
«Я пытаюсь спасти её!» – сразу же появился ответ в его голове, – «терпи; недолго осталось!».
Наконец, Влад ощутил, что пара проводов быстро вылезла из чужой шеи, и увидел, что они сжимают нечто, покрытое кровью, жутко шевелящееся и похожее на крупного таракана с непропорционально длинными лапками и усиками. Два провода плотно обвивали неизвестного «таракана», затем между их острыми наконечниками образовалась стрекочущая электрическая дуга; провода опустили наконечники на пару сантиметров, и дуга ударила «таракана» по тому месту, которое у нормальных насекомых называется головой. Несколько секунд ожидания, и дуга пропала; наступило мгновение тишины. Затем провода ослабили хватку, и на пол упало нерабочее шпионское устройство – электронный таракан больше не шевелил ни лапками, ни усиками. Когда же Влад смог отвести взгляд от извлечённого и уничтоженного устройства, то заметил, что не все провода Беты покинули тело Оксаны – три провода всё ещё связывали его руку с чужой шеей…
«Не трогай» – предупредила Бета. – «Паразит успел отравить её, прежде чем я смогла достать его. Сейчас я вырабатываю и вкачиваю в её тело противоядие; без него она бы умерла. Хотя теперь её жизни, можно сказать, ничего не угрожает – я контролирую ситуацию».
Влад посмотрел на лежащую без сознания Оксану. Она заметно побледнела, но зато ещё дышала.
– Что это за дерьмо? – Влад перевёл взгляд на поджаренного «таракана».
«Электронный паразит» – ответил Бета. – «Внешне эти штуки неотличимы от электронных симбионтов, потому я ошиблась при сканировании. Разница между этими устройствами в том, что симбионт используется на добровольной основе и предназначается исключительно для сбора информации и оказания информационной помощи пользователю, а паразит вживляется насильно – и затем используется для шантажа в стиле “Делай то, что тебе прикажут, или эта штука прикончит тебя; а если попытаешься самостоятельно вытащить её, случится то же самое”. Тем не менее, как и симбионты, паразиты обладают искусственным интеллектом – тоже могут собирать информацию, ибо видят и слышат всё, что видит и слышит их жертва; могут даже давать советы, как жертве следует поступить в той или иной ситуации, но их суть от этого не меняется».
– Значит, Оксана следила за мной не по своей воле – её принуждали?
«Судя по всему. Но определённая свобода действий у неё всё же была, ибо паразиты не могут самостоятельно управлять телом жертвы, как и симбионты не могут самостоятельно управлять телом пользователя в случае необходимости. Только поэтому она смогла сразу намекнуть, что именно сидит у неё в шее».
– Она рисковала собой только для того, чтобы я понял это… – Проговорил Влад.
«Не так уж сильно она и рисковала» – Бета уточнила: – «Как только она поняла, что её ложь раскрыта, это же понял и её паразит. С тех пор у него была лишь одна надежда на то, чтобы выжить и не провалить задание, – договориться с тобой. Я же решила, что идти на компромиссы не стоит – и надо действовать на опережение».
– Ты решила рискнуть её жизнью?
«Её жизнь и так была в постоянной опасности, пока это, как ты выразился, дерьмо оставалось внутри неё. А я хорошо знакома с такими устройствами и умею вырабатывать противоядия от ядов, которые закачиваются в паразитов время от времени (то есть “по мере необходимости”) их хозяевами и пользователями».
– А разве у паразитов могут быть пользователи? – Подумал Влад.
«Пользователем в данном случае является тот, кто отдаёт приказы паразиту, ставит задачу. А тот, в кого паразит проник, – жертва».
– Понял. Ещё такой вопрос: как именно ты делаешь это – вырабатываешь противоядия, обезболивающее и прочее, если ты не органическое существо?
«Во мне есть несколько вполне органических желёз, предназначенных специально для этой цели, – это тоже учитывалось при моём создании. Благодаря питательным веществам в твоей крови я могу выработать несколько видов противоядий (почти на любой случай жизни), а также сильную ранозаживляющую смесь и органический анестетик. У всех животных, например, есть железы, вырабатывающие феромоны для привлечения половых партнёров; кроме того, многие насекомые, пресмыкающиеся и рыбы также вырабатывают яды. Можно сказать, я несильно отличаюсь в этом плане – просто мои железы предназначены для создания иных веществ. Симбионты и паразиты, к слову, имеют похожие железы, но обычно предназначающиеся только для заживления раны от входа в человеческое тело и выхода наружу; к тому же, внутри их конечностей куда меньше нанороботов для восстановления повреждённых клеток чужого организма. Да и анестетик как симбионтами, так и паразитами производится в весьма скудных количествах; ещё они неспособны вырабатывать противоядия. Конечно, в случае необходимости симбионты и даже паразиты могут использоваться для лечения тяжёлых ранений, вроде огнестрельных, но в этом случае их эффективность будет в десятки раз хуже, чем у боевых каркасов».
Влад посмотрел на Оксану.
– Долго ещё?
«Я почти закончила. Уже заживляю раны от моего вмешательства».
Прошло немало минут, прежде чем провода Беты полностью покинули тело Оксаны и втянулись обратно в руку Влада. Он отнёс Оксану на кровать, предварительно стерев кровь с её шеи, горла, плеча и груди мокрым полотенцем. Затем он начал обыскивать ванную и кухню, пытаясь найти тряпку, которой можно было бы затереть кровь на полу.
Глава 6. Близкое знакомство.
Это должен был быть сон. Когда Оксана очнулась, она была почти уверена в этом. Коснувшись шеи, она убедилась, что там нет никаких ран; однако её белая рубашка была испачкана засохшей кровью – и это уже никак не уживалось с мыслью о нереальности того, что недавно происходило в её квартире.
За окном темнело, а из гостиной доносился незнакомый женский голос. Осторожно встав, Оксана вышла из спальни в коридор; тем временем женский голос продолжал говорить:
– …Ещё нам следует опасаться ЭМИ-парализаторов – это такие хитрые штуки, которые при включении излучают особые электромагнитные волны, мешающие боевому каркасу полноценно функционировать. Эти излучатели бывают двух типов: пистолетного и ловушечного. Излучатели пистолетного типа вполне могут использоваться другими пользователями боевых каркасов, так как при нажатии на гашетку «бьют» излучением в конкретном направлении – если пользователь каркаса стоит позади «дула» включённого устройства, он в безопасности. А вот ловушечные парализаторы при включении покрывают электромагнитными волнами всё вокруг – у разных моделей площадь излучения сильно колеблется и зависит от мощности устройства; естественно, такие предполагалось использовать людьми без боевых каркасов. Все эти штуки были изобретены недавно – меньше года назад; но, например, за рубежом уже показали свою эффективность – с их помощью российские секретные агенты уже взяли в плен минимум одного иностранного пользователя боевого каркаса, а затем перепрограммировали сам каркас на выполнение команд российских агентов. В итоге, перепрограммированный каркас стал выполнять функцию паразита – заставлял своего пользователя подчиняться приказам со стороны. За неповиновение такой каркас мог причинять телу пользователя сильнейшую боль, да и куда чаще обычного переходил в доминирующий режим ради более успешного выполнения приказов.
– И что же случилось с тем агентом? – Спросил Влад. – Им до сих пор управляют, как марионеткой?
– Мне неизвестно. – Послышалось в ответ. Заглянув в комнату, Оксана поняла, что Влад разговаривал с телевизором, – на экране, на чёрном фоне красовалась привлекательная девушка в красном платье. У самого Влада было перебинтовано левое запястье, из которого тянулись два провода, соединённые с парой шнуров, что ранее предназначались для подключения к телевизору видеомагнитофона; теперь же один из концов каждого видеомагнитофонного шнура был предварительно обрезан, оголён и намотан на остроконечный провод из руки Влада. Противоположные концы обрезанных шнуров, как можно было догадаться, оставались целыми и были воткнуты штекерами в гнёзда с задней стороны телевизора. К слову, рядом на полу лежала приоткрытая аптечка, которую Влад, очевидно, нашёл в ванной.
Как только Оксана вошла, Влад повернулся к ней, впрочем – не придумал ничего, что можно было бы сказать в такой момент.
– Смотри-ка, проснулась наконец-то. – Девушка на экране чуть подалась вперёд и пристально взглянула на Оксану. – Ну, как ты себя чувствуешь?
Оксана смотрела в телевизор, потом перевела взгляд на Влада, а затем вновь на телевизор:
– Голова кружится. Тошнит… немного. Но я так понимаю – самое худшее позади, да?
Влад хотел было уточнить, что Бета по-прежнему видит его глазами, а телевизор используется только для визуализации её цифрового образа, из-за чего «уделять внимание» экрану, в общем-то, бессмысленно. Но почему-то Влад решил промолчать.
– Это как посмотреть. – Улыбнулась Бета, складывая руки на груди. – У нас есть вопросы, и нам нужны ответы. А тебе нужны новые друзья, которые смогут защитить тебя от тех, кто заставил тебя стать шпионом поневоле. Ну, что – будем дружить?
Глядя на экран, Оксана кивнула; затем она посмотрела на Влада:
– Почему ты сразу не сказал, что стал пользователем боевого каркаса? Зачем врал, что убежал, когда из того мужчины что-то начало рваться?
– Бета была против. – Влад указал на экран. – Бета – её имя. Но, когда сегодня она нашла в тебе паразита, стало ясно, что ты уже в курсе существования некоторых секретных разработок. Вот она и решила выйти с тобой на прямой контакт.
Оксана ответила:
– Вообще, о боевых каркасах я узнала только вчера вечером, когда со мной связался мой куратор: он рассказал о боевых каркасах и сообщил, что один из таких пропал – покинул тело агента, сбитого автомобилем. То устройство, что было внутри меня, приказало сообщить о том, что я и ты видели тот… случай с чёрной БМВ; потом я сказала, что побежала звонить в скорую, а ты куда-то пропал. Мой куратор понял, что именно ты мог стать новым пользователем каркаса, и приказал расспросить тебя, куда ты делся тогда. Хотя от твоей реакции и твоего ответа на мой вопрос уже ничего не зависело: ты стал единственным подозреваемым, и тебя всё равно просканировали бы – рано или поздно.
– Значит, эта штука внутри тебя не умела сканировать? – Уточнил Влад.
Оксана помотала головой.
– Что ж они тогда медлили со сканированием? Почему не подослали ко мне кого-то другого?
– Не было нужды спешить. – Вмешалась Бета. – Им известно, что боевые каркасы ревностно хранят секрет своего существования, поэтому даже незарегистрированный пользователь не является угрозой для подобного рода тайны. Те, кто следил за тобой, всё равно просканировали бы тебя в ближайшее время; к тому же, им самим требовалось время, чтобы решить, кто и, главное, где сделает это. Они просто не знали, как ты отреагируешь на продолжение слежки, если ты, действительно, стал пользователем каркаса. Всё же человек с боевым каркасом внутри – крайне опасный противник; а ты, к тому же, из-за всего случившегося уже не чувствовал бы себя в безопасности и мог решиться носить с собой автоматическое огнестрельное оружие, которым ранее был вооружён погибший агент, и которое также пропало неизвестно куда. В общем, тебя просто решили опасаться.
– Но почему тогда… местные пользователи каркасов начали искать наобум нового незарегистрированного пользователя, если моя кандидатура была единственной?
– Потому что, как выражаются некоторые люди, в наше время разгильдяйство цветёт и пахнет. Наобум тебя искала отнюдь не ФСБ – она бы знала, кого именно надо искать. Дело в том, что когда боевой каркас покидает тело пользователя, то издаёт особый радиосигнал на определённой частоте – конечно, это делается вопреки всевозможным мерам безопасности, так как, если каркас принял решение покинуть тело пользователя, это уже значит, что ситуация вышла из-под контроля, и поздно беспокоиться об открытой радиопередаче. А так у создателей каркаса хотя бы появится информация о критической ситуации – автоматическая расшифровка радиопередачи займёт от силы несколько секунд, после чего станут известны координаты места происшествия, а также номер каркаса и данные погибшего пользователя. После этого принято считать само собой разумеющимся появление нового и незарегистрированного пользователя, которого тут же должны начать искать в той местности, где погиб предыдущий пользователь каркаса. Однако этими поисками занимается не ФСБ, а Министерство обороны, которое и отслеживает подобного рода радиопередачи; поэтому в данном случае у этих двух ведомств вполне мог случиться конфликт интересов: Для Министерства обороны главной задачей стало восстановление контроля над секретной разработкой, даже если ранее она использовалась агентом ФСБ; однако приоритетом для ФСБ по-прежнему оставалась слежка за тобой. У меня до сих пор нет предположений, зачем простой школьник, вроде тебя, вдруг понадобился ФСБ; но, судя по всему, причина для слежки оказалась очень весомой, раз уж сотрудники ФСБ не торопились сдавать тебя, как главного подозреваемого в незаконном присвоении секретной разработки, Министерству обороны, из-за чего тамошние агенты продолжали искать незарегистрированного пользователя по всему городу фактически наугад. Иными словами, ФСБ и Министерство обороны не смогли согласовать свои действия, ибо ФСБ вообще ничего не хотело согласовывать; подобного рода ситуации, когда двое и более ведомств не могут договориться и (не суть – нарочно или нет) вставляют друг другу палки в колёса, отнюдь не редки – и не только в России.
Влад задумался, поглядывая на Оксану:
– А паразиты, случайно, не издают такой же радиосигнал, когда их вырывают из тела… жертвы?
– Нет, насколько мне известно. – Бета поправила волосы и, спрятав руки за спиной, обратилась к Оксане:
– Что ж, рассказывай – кто ты, и как стала участницей всей этой истории. Мне уже не терпится узнать, кто стоит за тобой – кто и зачем проявляет к Владу столь сильный интерес.
– Честно, я сама не знаю. – Выдохнула Оксана.
– Неубедительно. – Лицо Беты изобразило недовольство; её глаза пристально смотрели с экрана на собеседницу в материальном мире.
– Это правда! – Оксана повысила голос, но продолжила спокойно: – Первое… В смысле, самым первым, что я увидела, были размытые человеческие очертания – они смотрели на меня извне, из-за стекла, а я лежала в какой-то жидкости, внутри какой-то полустеклянной капсулы; к моему лицу были подсоединены шланги, через которые я дышала. Я не помнила НИЧЕГО, но откуда-то уже знала, что те, кто смотрит на меня, называются людьми; ещё я знала, что то, в чём я лежу, называется если не водой, то жидкостью, а та штука, через которую я дышу, называется шлангом, и многое другое. Потом жидкость слили, и капсула открылась, а те люди (в белых, врачебных халатах) отсоединили шланги от моего лица, сняли какие-то провода с моей головы, а затем… перерезали пуповину. Я понимаю, как это звучит, но у меня, правда, была пуповина, несмотря на мой возраст, – она уходила куда-то… вглубь капсулы, как и шланги. Помню, у меня совсем не было сил – даже просто шевелиться было трудно; ещё и холод страшный – как только слили жидкость, я поняла, как холодно вокруг. В общем, кто-то взял меня на руки, положил на каталку – и накрыл одеялом. Затем меня увезли делать какие-то обследования, тесты. Я жила в помещениях и коридорах той, как мне казалось, лаборатории ещё несколько недель. В то время меня кормили, заставляли заниматься спортом (поначалу было трудно, но потом становилось всё легче и легче), а ещё… проверяли мои знания – способность общаться, знания об окружающем мире, об оружии и рукопашном бое, даже о школьных предметах, вроде математики и русского языка. Но мне так и не сказали, откуда я всё это знаю.
Влад был, мягко говоря, ошеломлён таким рассказом, в отличие от Беты – та, дослушав Оксану, сухо констатировала:
– Клон.
– Что? – Почти одновременно спросили Влад и Оксана.
– Она – клон. – Бета уточнила, поглядывая на Оксану: – Сейчас с помощью клонирования можно создать существо абсолютно любого возраста – хоть детёныша, хоть старую особь. А те провода, которые потом отсоединили от твоей головы, были подключены напрямую к мозгу, сквозь черепную коробку; через них в мозг «закачивалась» информация о мире, с которым тебе впоследствии пришлось бы взаимодействовать. После тех проводов даже ран не остаётся, так как они извлекаются из черепа очень медленно, чтобы нанороботы успевали залечивать дыры в костной структуре; потому, когда эти провода, наконец, снимают с головы, кажется, будто ничего и не было. Затем тебя начали «готовить к жизни» – с помощью спорта и сбалансированного питания развивали твои мышцы, которые у всех новоявленных клонов весьма слабы. Обычно на такую подготовку уходит от трёх недель до шести месяцев – в зависимости от сложности возложенных на клона задач. И, учитывая твою слаборазвитую мускулатуру, можно сказать, что поставленные перед тобой задачи не подразумевали прямые боевые столкновения; получается, что тебе вряд ли больше месяца от роду; точнее сказать не могу, но, в любом случае, ты лишь выглядишь ровесницей Влада.
– Я – клон?! – Удивлялась Оксана. Бета кивнула:
– Поэтому ты многое знаешь об этом мире, но не помнишь своего прошлого – просто потому, что прошлого у тебя вовсе нет. Тем не менее, помимо знаний об этом мире у тебя также есть ЧЬИ-ТО воспоминания, просто они намеренно заблокированы твоими создателями. Суть в том, что нельзя отделить знания от воспоминаний, а вот ЗАБЛОКИРОВАТЬ эти самые воспоминания, оставив лишь знания, вполне реально. У обычных людей также – любой цивилизованный человек умеет читать и писать, но далеко не каждый помнит, как и когда научился этому. Спроси кого угодно, и ответ будет абстрактным: «в детском саду» или «в первом классе». Но КОГДА ИМЕННО – почти никто не помнит, потому что это уже НЕ ЦЕННОСТНАЯ информация; она не нужна, вот мозг и заблокировал её. Так уж он устроен. С тобой обошлись похожим образом – сначала тебе искусственно закачали чьи-то чужие воспоминания вместе со знаниями, а затем так же искусственно заблокировали воспоминания, оставив только знания.
– Ты хочешь сказать, что меня, правда, искусственно создали? – Не могла поверить Оксана. Бета вновь кивнула ей:
– И, похоже, создали тебя специально для Влада. На твоё создание требовалось некоторое время, потому-то сначала за Владом следили именно сотрудники спецслужбы; ты всего лишь должна была «перенять у них эстафету». Стало быть, Влад, действительно, очень важен, раз уж ради него так заморочились; я даже не предполагала, что для слежки за ним создадут самого настоящего клона. Когда я увидела у тебя в шее шпионское устройство, подумала – ты дочурка какого-нибудь офицера разведки, которую отдали на воспитание в «Школу шпионов»; а потом, когда стало ясно, что внутри тебя сидит не что-нибудь, а самый настоящий паразит, предположила, что ты можешь быть бывшей беспризорницей, которых иногда вербуют, и вживляют им паразитов на испытательный срок – для подстраховки. Но клон – это другое; быть клоном – это, как выразилась бы нынешняя молодёжь, полный отстой. Клоны являются самыми незащищёнными созданиями в мире. У людей, например, есть права; даже у животных они есть; а вот у клонов (как людей, так и животных) никаких прав нет. То есть, если впоследствии твои создатели решат, что от тебя больше нет пользы, они утилизируют тебя в обход всевозможных законов. В общем, тебе можно только посочувствовать.
– Как это – утилизируют? – Испугалась Оксана.
– Просто убьют и кремируют. И никто не понесёт за это ответственности.
– Быть не может! – Возмутился Влад. – Как можно так обойтись с живым человеком?
Бета развела руками:
– В том-то и дело, что в юридическом смысле она – не человек. Человек имеет неотъемлемые от факта его рождения права (например – на жизнь и на свободу); права человека называют естественными, потому что человеку не нужны никакие документы, чтобы обладать ими. Сам факт рождения человека уже наделяет его определёнными правами. А вот клоны – не рождаются; их выращивают в капсулах. Следовательно – у них не может быть даже базовых прав человека. Не говоря уже о гражданстве. Чтобы вы поняли, насколько всё серьёзно, уточню, что ни один клон до сих пор не смог стать гражданином какой-либо страны – для выполнения поставленных перед ними задач многие клоны пользовались поддельными документами, но не более.
– Всё равно бред. Если её убьют, и об этом станет известно, то убийца сядет в тюрьму!
– Если Оксану убьёт кто-то, кто даже законов не знает, тогда да. А вот если убийца докажет, что никого не лишал жизни, а просто… уничтожил чью-то собственность, которая, в принципе, не может иметь никакого гражданства и, более того, не обладает даже неотъемлемыми от рождения правами человека (ибо никогда и не рождалась), тогда следствие встанет, дело развалится, и убийцу придётся отпустить.
– А что, уже были подобные инциденты?
– Нет. Но такое вполне может произойти. Впрочем, поскольку само существование клонов является государственной и военной тайной во многих странах, вряд ли удастся дать ход хотя бы одному делу о многочисленных утилизациях клонов в прошлом – при помощи взяток и запугиваний любое правительство запросто затормозит подобные расследования.
– А… многих клонов уже утилизировали? – Со страхом уточнила Оксана.
– Многих. – Кивнула Бета. – Это стандартная процедура. После выполнения возложенной на клона задачи он, как правило, утилизируется, чтобы нельзя было выследить его и таким образом выйти на его владельцев. В этом неоспоримый плюс клонов перед обычными секретными агентами – клона просто не жалко; от него всегда можно избавиться. К тому же, клонам доверяют куда менее охотно, чем обычным агентам, поскольку мозг недавно созданного клона (вне зависимости от БИОЛОГИЧЕСКОГО возраста оного) по принципу мышления слишком похож на мозг ребёнка; такие создания считаются очень ненадёжными в плане преданности – для них слишком важны понятия «хорошо» и «плохо», потому они вполне могут предать своих владельцев, если усомнятся, что то, что они делают, является справедливостью. В общем, клоны – это не агенты, преданность которых закалялась годами службы; потому и особого доверия к клонам нет. Их просто используют там, где обычным агентам нельзя «светиться», или же в ситуациях, где те же агенты не подошли бы по возрасту; после этого клонов утилизируют, пока они не успели задуматься, ЧЕМУ служат.
– То есть мне никто не доверял – потому мне и всунули ту штуку в шею?
– Именно. Кстати, в последнее время клонов всё чаще «заражают» электронными паразитами – для более надёжного контроля. Особенно, если клон выполняет задание на территории своей страны, где маловероятны встречи с иностранными шпионами, которые с помощью сканирования могли бы обнаружить такого паразита и заинтересовались бы ситуацией. Конечно, были попытки создать клона, менее своевольного и более послушного, но все они не увенчались успехом – пока, во всяком случае; все «результаты экспериментов» попросту оказывались слишком глупыми для успешного выполнения ответственных задач. В общем, нынешняя наука пока что не на том уровне, чтобы создавать УМНЫХ и вместе с тем ПОСЛУШНЫХ рабов.
– То есть наука умеет закачивать знания в мозг и блокировать воспоминания, но не может сделать умного человека послушным? – Подметил Влад.
– В вопросе ума и послушания куда большая проблема заключается не в мозге, а в генах, о которых нынешняя наука знает слишком мало. Хотя и о самом мозге ей тоже известно далеко не всё – мозг настолько сложен, что даже у боевых каркасов не получилось составить полноценную схему его работы, несмотря на то, что в некоторой степени они могут управлять им. Для сравнения – людям тоже необязательно знать полный принцип работы электроприборов, чтобы понимать, что с перерезанными проводами или испорченными микросхемами такие приборы не будут работать; вам даже не надо знать, что такое электричество и телефонная связь, чтобы набрать телефонный номер. Боевой каркас взаимодействует с телом человека похожим образом – я знаю, на какие «кнопки» надо нажимать для достижения нужного результата, и понимаю, что повреждения нервов, костей, сосудов и органов – это проблемы, которые необходимо устранять. Я знаю о человеческом теле многое, но далеко не всё – лишь то, что знали мои создатели и предыдущие (экспериментальные) версии боевых каркасов, создававшиеся именно для изучения устройства человеческого тела. Иными словами, человечеству ещё есть, что изучать и куда развиваться. Я не знаю наверняка, кто дал людям столь сложные тела; но я твёрдо уверена, что уровень развития ваших создателей в разы превосходил тот, на котором находится нынешнее человечество. Создавать что-то новое и живое из металла для вас гораздо проще, чем что-то новое и живое из плоти.
– А как же клонирование?
– Клонирование – это всего лишь подражание. Плагиат. – Бета взглянула на Оксану: – Извини, если что.
Та не ответила.
– А та уловка с правами человека – её намеренно придумали, или она обнаружилась сама собой? – Зачем-то решил уточнить Влад.
– Вообще, именно из-за клонирования были придуманы так называемые права человека.
– Чего? – Удивился Влад.
– А ты что думал? Что права человека появились после Второй мировой войны, чтобы не допустить повторения тех зверств, что устраивали нацисты? Что ж тогда эти права не соблюдаются – сколько уже было войн с тех пор, сколько мирных людей погибло, сколько подвергалось пыткам и прочим видам бесчеловечного обращения со стороны представителей власти? Сколько было геноцидов? Очевидно же, что права человека не работают так, как должны работать в вашем понимании. Но какой тогда был смысл их появления – как думаешь?
– Ну… – Влад задумался. – А когда создали первых клонов, если права человека появились из-за них же?
– Это обширная тема; конечно, я постараюсь покороче, но, чтобы ты лучше понял, всё равно начну издалека. Ещё до начала Второй мировой в нацистской Германии возлагались большие надежды на теорию клонирования. Правительству Третьего Рейха было очевидно, что после начала войны на нескольких фронтах армия столкнётся с сильной нехваткой солдат. Клонирование должно было исправить эту проблему; вот только на практике оно оказывалось всё более и более сложным делом, чем в теории. В итоге, первого удачного клона нацистским учёным удалось создать только в последний год войны, но и он оказался всего лишь новорождённым младенцем. До создания взрослых особей тогда было ещё очень далеко. Однако советские и американские спецслужбы, впоследствии завладевшие секретными нацистскими наработками по клонированию, тоже по достоинству оценили перспективы такого проекта, к тому же – у них уже было то, чего не было у нацистов: время. Как только всем стало очевидно, что клонирование реально и может стать эффективным решением проблемы с нехваткой рабочих и солдат, встал вопрос, как в будущем заставить клонов подчиняться, то есть не допустить того, чтобы они начали отождествлять себя с обычными, СВОБОДНЫМИ людьми. Ибо одна только мысль о свободе и равенстве полностью противоречила смыслу самой идеи клонирования, то есть созданию подневольных исполнителей – по сути, рабов. Тогда-то и было решено законодательно закрепить базовые права и свободы всех, кто уже родился или родится в будущем; эта уловка с красивыми словами о равенстве для всех людей автоматически делала клонов бесправными созданиями. Насколько мне известно, первый клон, биологический возраст которого отличался от младенческого, появился в Советском Союзе в 1969 году, когда уже существовала необходимая и более-менее функциональная система закачки знаний в мозг. Впрочем, никакой блокировки воспоминаний в то время ещё не было, так что для первых созданных клонов отбирались добровольцы, личности которых фактически копировались в «пустые» головы клонов. И тут уже возникали проблемы: клон знал, что он лишь копия, и даже если доброволец с его оригинальным сознанием беспечно относился к факту, что помогает в создании разумного клона, сам клон быстро проявлял своенравность, ибо осознавал собственное «Я» и слишком хорошо понимал, кем стал по чужой прихоти. Иными словами, самые первые клоны считались очень ненадёжными в плане лояльности – именно тогда появилась необходимость их частых утилизаций; к тому же, по понятной причине любую информацию, связанную с утилизацией клонов, приходилось держать в тайне от добровольцев, сознание которых копировалось в головы клонам. Даже несмотря на то, что вскоре появилась технология блокировки воспоминаний, благодаря которой удалось немного усмирить своенравность клонов, необходимость в их регулярной утилизации никуда не делась – её просто стали проводить реже. С начала 70-х годов клоны, чей биологический возраст был аналогичен взрослому, подростковому и даже пожилому, начали активно использоваться в Холодной войне, включая локальные вооружённые конфликты в странах третьего мира ради идеологического контроля сверхдержав над этими странами. Как и военные инструкторы, клоны-солдаты предоставлялись сверхдержавами в качестве военной помощи, впрочем – в строго ограниченном количестве, ибо клонирование было и остаётся затратным процессом. Как правило, из «взрослых» клонов делали солдат, которые должны были воевать в джунглях, пустынях и горах, а «подростков» и «стариков» использовали только в качестве шпионов на более цивилизованных, мирных территориях. Тем не менее, обычно клоны оставались исполнителями на одно-три задания; редко больше, ибо клонов-шпионов могли запомнить иностранные местные жители или тамошняя полиция, а клоны-солдаты неизбежно задавались вопросом, ради чего они воюют, за что убивают и подвергают себя опасности (появление таких мыслей негативно сказывалось на лояльности клонов). В общем, почти у каждого клона была очень короткая жизнь и совершенно незавидная судьба – даже если они не погибали в ходе секретного задания или в бою, их всё равно ждала утилизация. Хотя я знаю о нескольких клонах, сумевших сбежать от владельцев (в том числе – за рубеж); только вот что стало с ними впоследствии – мне неизвестно.
– А где берётся… материал для их создания? – Уточнила Оксана.
– Из обычных людей – из тех, кто сдаёт кровь на анализы или для донорства; у спецслужб давно налажены контакты со многими медицинскими учреждениями. Специальные агенты знакомятся с личными данными людей, которые сдавали кровь, затем забирают образцы крови тех, у кого нет генетических заболеваний. В общем, если хочешь найти свой оригинал, то сразу скажу, что это безнадёжное желание; твой оригинал может жить хоть на другом конце страны, к тому же – может быть и младше тебя, и старше, причём намного (напомню, что возраст клона уже давно регулируется при его создании). К тому же, у тебя не один, а два оригинала: тело одного человека и разум другого. Я могла бы попытаться выяснить, кто был оригиналом твоего разума, но у меня нет подходящего оборудования для связи с ТВОЕЙ памятью; такие устройства тоже входят в число секретных разработок и очень хорошо охраняются. Есть ещё вопросы?
Оксана вздохнула и, помолчав немного, задержала взгляд на проводах из руки Влада, соединённых со шнурами, подключёнными к телевизору.
– Испортили видик. – Грустно проговорила она.
– Извини. – Сказала Бета. – Я могла бы подключиться к телевизору дистанционно, с помощью аналогового сигнала; но это было бы небезопасно: кто-нибудь мог бы засечь такую передачу – и отследить.
– Например, те, кто следил за Владом?
– Например. – Кивнула Бета. – И тогда у нас было бы много проблем – и у тебя тоже. Кстати, зачем тебе предоставили видеомагнитофон?
– Это служебная квартира, и видик предназначался для служебных целей – ну, там, просматривать плёнки со слежкой, наблюдением или компроматом, если что-то такое появится. Но я хотела купить какую-нибудь кассету с фильмом… или мультфильмами – и посмотреть, когда будет время.
– Ясно. И ещё кое-что: тот куратор, о котором ты говорила, – кто он?
– Да не знаю я. Мужик какой-то. Время от времени сюда приходит.
– Когда?
– Время от времени. – Оксана пожала плечами. – Не замечала, чтобы он приходил в какое-то конкретное время. Да и был он здесь всего дважды – при мне, во всяком случае; я же сама здесь живу дня три.
– Когда примерно приходил?
– Всего дважды: днём и вечером – в разные дни.
– Что хотел?
– Проведывал. Спрашивал, изменилось ли что-то.
– Только приходит? Не звонит?
– Я должна сама ему звонить – сразу сообщать, если вдруг случится что-то… интересное. Даже если нет, всё равно звоню в конце дня – отчитываюсь, что ничего не произошло. Так, по крайней мере, становится ясно, что и со мной ничего не случилось; если не позвоню, это будут считать проблемой.
– И когда звонишь?
Оксана посмотрела на настенные часы:
– Через час.
– Хорошо. Значит, позвонишь и доложишь, что ничего интересного не было.
Оксана кивнула.
– Теперь можешь отключаться. – Сказала Бета Владу, и тот отсоединил её провода от шнура, подключённого к телевизору. Изображение девушки в красном платье резко сменилось белым шумом, и Влад выключил телевизор. Он снял бинт с руки и продезинфицировал ватой, смоченной в перекиси водорода, концы проводов Беты, которые впоследствии быстро заползли обратно в плоть.
– Никогда раньше такого не видела. – Удивлённо произнесла Оксана. – Больно?
– Немного. – Влад принялся обрабатывать рану другим куском ваты с перекисью, хотя сама Бета говорила, что в этом уже нет особого смысла. – Такое быстро заживает. Даже шрамов не остаётся.
Затем он спросил:
– Скажи – в этой квартире есть оружие?
Оксана кивнула и повела Влада к ванной комнате, в которой из-под белой (явно, новой) ванны достала кусок брезента, сложенный «книжечкой». Оксана откинула верх брезента, и Влад увидел чёрный пистолет-пулемёт с длинным, толстым глушителем на стволе; рядом лежали снаряжённые патронами запасные магазины. Всё блестело от масла – очевидно, оружие не пылилось здесь полузабытым, а поддерживалось в боевом состоянии. Вот только кем? Вряд ли Оксаной. Но, может, тем самым куратором, которого упоминала она? Впрочем, Оксана ничего не уточнила – и следом за первым брезентом извлекла на свет второй, засунутый заметно дальше; в нём оказались закрытые пачки патронов и на этой раз пустые магазины.
Вообще, о тайнике под ванной Влад уже знал: по совету Беты он осмотрел квартиру, пока Оксана спала; просто теперь нужно было убедиться, что Оксана, действительно, на его стороне – и ничего не собирается скрывать. Она вправду ничего не скрывала. И впоследствии показала кое-что, о чём Влад не знал до сего момента:
– Есть ещё один тайник. – Кратко сообщила Оксана, и повела Влада в комнату, где спала. Там она открыла небольшой ящик металлического комода и из-под аккуратно сложенного нижнего белья (слоя трусиков и лифчиков) вытащила нечто. Какое-то футуристическое, гибридное оружие, помесь револьвера и пистолета. Ствол средней длины, барабан шестизарядный и короткий, предназначен именно для пистолетных патронов, откидывается влево; в рукояти же располагается двухрядный магазин на двенадцать патронов. Влад не сразу понял, как это оружие должно работать; но, забегая вперёд, можно сказать, разобрался: В массивном пистолетном затворе скрывается ударник; при выстреле затвор откатывается назад, выбивая стреляную гильзу из верхней каморы в барабане и выбрасывая её наружу, а затем возвращается на место, попутно загоняя патрон из магазина в нижнюю камору барабана, если в ней уже не было патрона. При этом «гуляющий» взад-вперёд пистолетный затвор ещё и вращает револьверный барабан, поворачивая каморы с новыми патронами к стволу. Таким образом шестизарядный барабан мог делать до восемнадцати выстрелов без перезарядки. Словом, сложнейшая конструкция, чьи создатели, явно, оказались людьми большого ума, раз уж смогли рассчитать всё так, чтобы выбивание стреляных гильз затвором не мешало барабану вращаться. «Вишенкой на торте» стала возможность данного «гибрида» вести автоматический огонь, судя по рычажку с левой стороны рамы, у которого были три возможные позиции снизу вверх: «один», «авто» и маленький косой крестик, очевидно, обозначающий предохранитель.
Также Оксана достала снаряжённый запасной магазин, оказавшийся заметно длиннее того, что изначально сидел в рукояти «гибрида», ибо запасной вмещал в себя целых двадцать патронов. Ещё два на этот раз пустых магазина ёмкостью двенадцать и двадцать патронов Оксана достала из другого ящика комода – из-под своей домашней одежды; оттуда же она вытащила небольшую пластиковую коробку с предупреждающей надписью на каждой из шести сторон:
«ОСТОРОЖНО: ВЗРЫВЧАТКА!».
Оксана открыла угрожающую коробочку, и Влад увидел красного цвета тупоконечные пули: они мирно сидели в гильзах, и всё же было очевидно, что это нечто более опасное, чем патроны, которыми был снаряжён «АПС» Влада.
«Разрывные» – уточнила Бета. – «Здешнее оружие мощнее твоего “Стечкина”; рекомендую взять, учитывая потенциал способностей твоих врагов».
Влад мысленно отметил, что вопреки громоздкой конструкции «гибрид» оказался не таким уж тяжёлым. Хотя и был сделан из металла – либо из титана, либо из какого-то лёгкого и прочного сплава; из пластика были отлиты только накладки на рукоять.
– И ещё кое-что. – Сказала Оксана.
«Неужели ещё оружие?» – Влад удивился; но быстро вспомнил, что это служебная квартира, – тут просто обязаны быть штуки, которыми при необходимости получилось бы отбиться, например, от иностранных диверсантов или, что вероятнее, вооружённых грабителей, пришедших поживиться чужим добром. Впрочем, Оксана достала из ящика даже не оружие, а глушитель для «гибрида». Влад взял эту штуку и «примерил» на ствол. Хотя вряд ли от такого набалдашника было бы много пользы, учитывая, что при выстреле небольшая часть пороховых газов должна прорываться в щель между барабаном и стволом. В этом случае польза от глушителя сводилась лишь к частичному уменьшению громкости выстрела, что позволяло снизить риск получения травмы слуха самим владельцем оружия; но не более – сам выстрел всё равно был бы слышен на приличном расстоянии.
– Можно я возьму себе… всё это? – Спросил Влад. Оксана пожала плечами:
– Наверное. Как хочешь.
Как только Оксана отзвонилась и доложила, что день прошёл без происшествий, она и Влад сели ужинать. Казалось, можно было, наконец-то, расслабиться – хотя бы до завтра; и всё же чувствовалось определённое напряжение: послевкусие всего пережитого ими обоими за сегодня. За столом Влад сделал комплимент Оксане, что та очень хорошо готовит. Видимо, это считается одним из важных навыков, и потому клонам закачивают в мозг азы кулинарии; впрочем, об этой части своих размышлений Влад умолчал.
В квартире было две кровати, одноместная и двухместная; они стояли в разных комнатах. Оксана спала на одноместной, в комнате, которую по легенде она должна была называть своей. Владу же досталась двухместная, в комнате, где якобы должны были спать родители Оксаны.
– Не знаю, когда этой кроватью пользовались последний раз. Но бельё вроде бы чистое. – Уточнила она.
– Сойдёт. – Кивнул Влад, и посмотрел на часы…
– Вряд ли мой куратор придёт сегодня. – Сказала Оксана. – Поздно уже.
– Пожалуй. – Согласился Влад, хотя и положил впоследствии один из пистолетов под одну из подушек.
Когда в квартире погас свет, Влад чувствовал, что устал, но просто так заснуть не мог. Много мыслей лезло в голову. Об одной из них он спросил Бету:
«Как так получилось, что ты не уберегла своего предыдущего пользователя от смерти? То есть от столкновения с машиной…» – этот вопрос казался Владу очень важным. В самом деле, какая, вообще, вероятность, что боевой каркас, который предназначен для защиты человека от гораздо менее очевидных угроз, не сумеет вовремя среагировать на немаленький, ревущий автомобиль? Это показалось Владу нелогичным и заставило задуматься: что, если всё, что с ним произошло и продолжается до сих пор, не более чем сон? Очень длинный, конечно; но всего лишь сон – местами нелогичный, местами пугающий. К тому же, этот сон мог оказаться не таким уж длинным – например, именно то, что происходит сейчас, ему снится; а вся та история с преследователями и появлением Беты в его жизни, весь прошедший месяц, всё это ЯКОБЫ ПРОШЛОЕ было придумано его спящим мозгом за какие-то минуты одной-единственной ночи? Ничего подобного Владу раньше не снилось; но что, если такое вполне возможно? Всё может быть в первый раз…
«Суть в том, что у меня есть тот же недостаток, что и у всех живых существ» – отвечала Бета. – «Я не нахожусь в возбуждённом состоянии ВСЁ ВРЕМЯ, не отслеживаю опасность постоянно. В тот день моему пользователю ничего не угрожало; у него было заурядное задание: слежка на безопасной территории за безоружным субъектом, у которого также не могло быть вооружённых сообщников. И, если бы по той дороге часто ездили машины, я бы обратила внимание на это. Но в тот момент ничего не предвещало беды – не было никаких предпосылок к опасности. Ситуация ухудшалась ещё и тем, что в поле зрения моего тогдашнего пользователя тоже не попадалось ничего опасного, и никаких подозрительных звуков он не слышал – пока не стало слишком поздно; а я, как ты уже знаешь, вижу и слышу только то, что видит и слышит мой пользователь. Потому, когда на пустой дороге появилась одна-единственная машина, ехавшая на огромной скорости, я просто не успела среагировать. Наверное, в тот момент я была больше похожа на человека, чем когда-либо; всё же большинство сбитых автомобилями людей были сбиты только потому, что НЕ УСПЕЛИ заметить опасность».
«Ясно…» – Влад продолжал думать. – «А ты сама не пострадала при столкновении?».
«Нет. Боевой каркас – очень прочное устройство; к тому же, меня защитило тело, в котором я находилась – плоть моего тогдашнего пользователя приняла на себя большую часть энергии удара. В этом есть некоторая ирония: обычно боевой каркас должен защищать пользователя, а в тот момент именно пользователь стал защитой для каркаса. Однако повреждения его тела оказались слишком серьёзными – пробитый череп и травма головного мозга, несколько сломанных и смещённых позвонков, разрыв спинного мозга, переломы левой ключицы и лопатки, множественные переломы рёбер, многочисленные повреждения внутренних органов и внутренние кровотечения. На восстановление всего этого у меня ушло бы несколько суток; а времени у меня не было, впрочем – как и гарантии, что мой пользователь не скончался бы в ближайшее время».
«И поэтому ты решила сменить пользователя?».
«Именно».
Вроде бы всё логично. Но Владу почему-то не хотелось верить, что всё, случившееся с ним, произошло в реальности. Впервые за день, оставшись один в темноте, он задумался, как же всё это страшно. Не каждый, кто оказался бы на его месте, смог бы не поддаться страху. Кто-нибудь другой сдался бы и явился бы с повинной к создателям Беты, надеясь, что ещё не поздно, лишь бы больше не пришлось жить с этим страхом внутри – страхом, верным спутником того, кто попытался… бороться. Любопытно: а есть ли, вообще, хоть кто-то, кто ничего не боится? Вряд ли. Скорее всего, есть лишь те, кто сумел обуздать свой страх, и те, кому это не удалось. Владу очень не хотелось бы оказаться в числе вторых; он надеялся, что со временем ему удастся привыкнуть к собственному страху и обращать меньше внимания на это чувство. Только так у него получится быть самим по себе, не пресмыкаться перед жадными до власти тварями, которые правят страной и не видят в простых людях ничего, кроме расходного материала. Ибо, если ему так и не удастся обуздать свой страх… Нет, об этом не хотелось думать совсем! Служить тем, кто обязательно «утилизирует» Оксану, как только она станет не нужна, и при этом делать вид, что всё в порядке?! Нет уж! Влад сжал кулак; неважно, сон это или нет, придётся бороться! Если это лишь сон, то однажды он всё-таки закончится, а если нет, тогда Влад лишь убедится, что боролся в реальном мире, то есть не зря, даже независимо, каким будет итог его борьбы.
И всё же было страшно. Помимо прочего Влад беспокоился за родителей: теперь они, должно быть, места себе не находят. Беспокоятся за него. Мучаются. Хотелось вернуться домой только для того, чтобы им стало легче… Но нет! Не выход это – мириться с ситуацией и становиться слугой тварей, правящих страной, только из сострадания к родителям. К тому же, Оксана… Ты просто не имеешь права предать её. Ведь её обязательно убьют, если ты сдашься!
«Могу заставить тебя заснуть, если хочешь» – Бета вмешалась в душевные метания Влада, – «мне это по силам».
Влад вздохнул:
«Давай, пожалуй. Сам я не справлюсь».
«Ещё кое-что. Я заметила, что тебе нравится Оксана…».
Влад удивился. Конечно же, ему понравилась Оксана – она красивая, да ещё и с приятным характером; но к чему Бета упомянула это? Впрочем, та не стала тянуть с объяснением:
«Хочешь, устрою тебе порнографический сон с её участием? Это мне тоже под силу».
«Почему ты спросила?» – Влад удивлялся всё больше, – «то есть какая тебе разница, что мне приснится?».
«Просто хочу, чтобы утром ты был в хорошем настроении и не падал духом – меньше сомневался. Не дело это – постоянно находиться на взводе».
«Если так, то могла бы и не спрашивать» – улыбнулся Влад.
«Спросить всё же нужно!» – не согласилась Бета, – «суть в том, что из-за таких сновидений у тебя обязательно случится ночное семяизвержение; так что сам решай – стоит ли подобное ночное удовольствие утренней стирки трусов… или нет».
Однако, прежде чем Влад успел ответить, он услышал лёгкие шаги в коридоре, а затем в полутьме разглядел, как в комнату вошла Оксана – похоже, из одежды на ней не было абсолютно ничего… А вот в руке что-то было.
– Не спишь? – Убедилась она, затем положила на прикроватный столик то, что принесла (как впоследствии понял Влад, этой вещью оказалась упаковка салфеток). – Я тоже не могу заснуть.
Она, не торопясь, стащила одеяло с Влада, осторожно легла сверху и протиснула руки ему за спину – обняла… А затем поцеловала его в губы.
– Обещай, что не бросишь меня. – Тихо и страстно проговорила Оксана. – Пожалуйста, обещай мне это!
«Так вот, чего она захотела» – интонация была такой, словно Бета улыбалась. – «Твоя подруга понимает, как использовать своё тело, чтобы обезопасить собственную жизнь; разум у неё, явно, шпионский – пусть и с заблокированными воспоминаниями».
– Влад? – Осторожно напомнила Оксана, явно, опасаясь отказа.
– Обещаю. – Кивнул Влад. – У меня в мыслях не было бросать тебя. Обещаю, что не позволю тебя «утилизировать»; мы выпутаемся из этой ситуации – вместе.
– Спасибо. – Оксана улыбнулась и продолжила целовать его. А затем… перешла к куда более серьёзным действиям. Да и Влад перешёл.
***
– Можно, расскажу тебе кое-что… не совсем нормальное? – Спросил Влад, продолжая после всего произошедшего обнимать Оксану.
– Если хочешь. – Кивнула та.
– Я просто вспомнил одну свою мысль примерно полугодовой давности. Тогда моя жизнь казалась мне невероятно скучной, даже бессмысленной, бесцельной – и это меня очень раздражало. Так было не всегда, но именно в прошлом учебном году я всерьёз задумался, каким ОДНООБРАЗНЫМ является моё существование. Эта мысль не давала покоя; моя душа, тело, разум – вся моя сущность жаждала какого-то действия, приключений и прочего: словом, какого-то… смысла. От постоянного прозябания в небытие я начал испытывать почти физическую боль. И очень хотел, чтобы случилось что-то, что положило бы конец тому привычному порядку вещей, чтобы я, наконец, стал по-настоящему свободен. Тогда-то у меня возникла странная мысль… Контракт с Дьяволом.
– Что? – Удивилась Оксана. – Ты что, пытался заключить сделку с Дьяволом?
– Нет, конечно! Я даже не знаю, как правильно это можно было бы осуществить. Но такая мысль у меня появилась. Я задумался: стал бы я заключать такую сделку, если бы мог? Стал бы, ну, например, продавать свою душу за обретение интересного и значимого смысла жизни? Тогда эта мысль так и осталась на уровне размышлений, но сейчас… я снова задумался. Что, если Дьявол в тот момент услышал мою мысль? И ответил согласием – дал мне тот самый смысл жизни, которого мне не хватало?
Оксана тихо усмехнулась:
– Ты правильно сказал: это «кое-что… не совсем нормальное».
– Но правда – какой, вообще, шанс, что за простым школьником начнут следить спецслужбы? И что окружающий скучный мир в действительности окажется не таким уж скучным! Клоны, роботы с искусственным интеллектом, прочее…
«И какая, кстати, вероятность, что такая, как ты, решила бы переспать со мной?» – промолчал Влад. Хотя и понимал, почему Оксана так поступила. Ей нужна была поддержка. Как оказалось, клон – абсолютно бесправное существо, которое без чужого разрешения не может даже жить. Оксане требовался кто-то, кто признал бы за ней право на жизнь. Кто-то, кто стал бы защищать её, даже рискуя собственной жизнью. И она очень понадеялась, что этим кем-то станет именно Влад. Сам Влад тоже надеялся, что Оксана не зря доверилась ему; ему очень хотелось оправдать её доверие… или хотя бы просто не разочаровать её. И всё же…
– Подумай сама – разве нормально то, что ты оказалась клоном? У тебя должна была бы быть семья – отец, мать… Возможно, ещё брат или сестра. Может, так и было, пока кто-то не навязал тебе роль клона-шпиона?
– Я бы и сама хотела, чтобы это оказалось правдой. – Вздохнула Оксана. – Просто проснуться – и увидеть родителей, которых я почему-то не помню, и брата с сестрой, которых я тоже как-то умудрилась забыть… во время этого СНА. Но вряд ли это возможно – вряд ли всему виной некая сверхъестественная сущность, которая ворвалась в мою жизнь и переврала мою судьбу в угоду твоему желанию.
Влад задумался:
– Если тут, правда, обошлось без участия потусторонних сил, из-за чего тогда за мной стала следить спецслужба? Стала бы она следить, повторюсь, за каким-то школьником без очевидной на то причины? У тебя есть какое-нибудь ЛОГИЧНОЕ предположение?
– Я уже думала об этом. – Почему-то Оксана замолчала.
– И?
– Думаю, ты тоже клон. – Неохотно произнесла Оксана. – Такой же, как я: без прав, без возраста, без семьи.
– У меня есть семья. – Возразил Влад, удивляясь.
– А ты уверен, что это твоя настоящая семья? Вдруг воспоминания у тебя НЕ ТВОИ, и отроду тебе всего несколько месяцев. Может, за тобой наблюдали, как за подопытным, просто ради любопытства – станет ли клон вести себя, как оригинал, и если да, то как который из оригиналов: тот, от которого ему досталось тело, или же тот, чьими знаниями и воспоминаниями он обладает? Всё-таки тебе могли сделать пластическую операцию, чтобы ты больше соответствовал «другому себе» из воспоминаний. Может, твои якобы родители – это шпионы, которым с помощью пластики тоже изменили лица, чтобы они также соответствовали родителям оригинала твоего разума? Может, они наблюдали за тобой дома, а на улице за тобой приглядывали другие люди? И даже то, что ты стал замечать тех сторонних наблюдателей, тоже учитывалось экспериментом, дабы выяснить, насколько ты внимателен, лучше ли ты своих оригиналов? И даже та твоя мысль о скучном якобы прошлом намеренно была внедрена тебе в голову, чтобы как-то спровоцировать тебя на какие-то действия? И всё, что окружало тебя до сегодняшнего дня, было лишь декорациями, а люди, которых ты якобы знаешь с детства – лишь нанятая массовка?
Влад удивлённо посмотрел в серьёзное лицо Оксаны… И тут она засмеялась.
– Не смешно. – Выдохнул он.
– Может и нет. – Кивнула Оксана, продолжая улыбаться. – Может, это всё правда. Может, даже выяснится, что это не вся правда, и моё предположение об эксперименте над тобой окажется лишь частью большого Дьявольского плана по наделению твоей жизни смыслом! Хотя даже в этом случае Дьявол вряд ли получит твою душу – ты же не подписывал с ним никакого контракта и не давал даже устного согласия на его вмешательство в твою жизнь в обмен на твою душу.
Влад вздохнул. Ему начало казаться, что бесполезно сейчас гадать; время должно расставить всё по своим местам. В конце концов, ничего в этом мире не случается просто так.
Глава 7. Оружейник.
У Влада не было желания отпускать Оксану; ему хотелось, чтобы она провела весь день с ним – в этой квартире, никуда не выходя, как и он. Впрочем, Влад уже успел разок насладиться ей этим утром, из-за чего сама Оксана теперь опаздывала.
– Если я буду отлынивать от своих обязанностей, об этом может узнать мой куратор – и тогда у меня возникнут проблемы!
– Я же сказал, что защищу тебя от него. – Улыбался Влад. – Да и потом – какой тебе смысл ходить в школу, если там тебе больше не за кем следить?
– Даже если куратор уже узнал о твоём побеге из дома и понял, что ты больше не придёшь в школу, я-то в его понимании откуда могу знать то же самое? Пожалуйста, отнесись к ситуации серьёзнее – если мы готовы к неприятностям, это не значит, что нам надо провоцировать их!
Глядя на спешно собирающуюся Оксану, Влад вдруг подумал кое о чём ещё:
– Кстати, а почему тебе не предоставили… беспроводной телефон?
– Я спрашивала куратора о том же. Он сказал, это небезопасно. Обычно такие телефоны могут позволить себе только зажиточные люди; а зажиточные – самые желанные жертвы для грабителей. Мне нельзя было привлекать к себе лишнее внимание; по этой же причине я не смогла бы пользоваться телефоном в людных местах – а раз так, то зачем его, вообще, носить? По словам куратора, даже одноклассники могли бы просто из зависти растрепать о «девочке с телефоном» местным гопникам, и тогда, уж точно, не случилось бы ничего хорошего.
Оксана страстно поцеловала Влада напоследок, потом ушла и заперла дверь. Он остался один в тихой квартире. Сперва он смотрел телевизор, но постепенно это надоело – каналов было мало, и всё интересное, что шло по ним, быстро закончилось. Потом Влад решил примерить плечевую кобуру, которую вчерашним вечером Оксана также извлекла из комода. Эта вещь, явно, предназначалась для его нового оружия, того самого «гибрида», который теперь идеально сидел внутри неё. Влад всё ещё любовался собой перед зеркалом, когда вдруг услышал, как в коридоре щёлкает замок входной двери…
Он напрягся. Вряд ли это Оксана – она давно должна быть в школе, и до конца занятий ещё далеко. Может, забыла что-то в спешке? Нет уж. Если бы поняла, что оставила дома что-то нужное, то, наверняка, вернулась бы до того, как дошла до школы; а сейчас уже без толку. Да и что такого она могла забыть? Ей не должно быть никакого дела до отметок, а значит – и до забытых учебников или тетрадей! Тем временем кто-то вошёл и закрыл за собой дверь. Влад решил не выглядывать из комнаты – пока что. Он почти чувствовал, как некто расстёгивает молнию куртки и разувается в коридоре, ведёт себя тихо, но не бесшумно – по-хозяйски, будто пришёл к себе домой. Влад уже положил ладонь на «гибрид» и осторожно вытянул оружие из кобуры; тихонько выключил предохранитель…
Судя по звуку, неизвестный гость прошёл в ванную, так и не поняв, что он не один в жилище. Хотя неудивительно, ибо Влад, можно сказать, был готов к чему-то подобному: все свои вещи, включая рюкзак, куртку и обувь, он держал в той же комнате, где ночевал, – там же, где теперь был вынужден сидеть в засаде… Но вечно так продолжаться не могло – пора было нападать; Влад тихо взял с комода глушитель, прикрутил его к стволу и бесшумно, в носках, прокрался в коридор. Враг, точно, был один – и он был в ванной! Чистюля – мыл руки после улицы… Ни о чём не подозревая. Но, когда он закрыл воду и открыл дверь, обнаружил неприятный сюрприз…
– Здарово. – Сказал Влад, не сводя дула с живота неприятеля – седовласого мужика, которого вполне можно было бы принять за старика, если не вдаваться в детали. Под рубашкой угадывались очертания крепкого тела; лицо, явно, не молодое, но и лицом пожилого человека это можно было бы назвать только с некоторой натяжкой; к тому же, то, что хотелось назвать лысиной, на деле оказалось всего лишь лобными залысинами, свойственными многим взрослым людям. Иными словами, человек немолодой, быть может, даже пожилой; но вряд ли слабак. К тому же, его рубашка была крест-накрест перевязана ремнями двух плечевых кобур, из которых торчали рукояти чего-то, похожего на пистолеты.
Бета быстро сообщила, что у того нет боевого каркаса; что ж, первая хорошая новость.
– Лицом к двери. – Скомандовал Влад. – И руки вверх.
Незнакомец осклабился, но подчинился: когда Влад отступил, тот прильнул грудью к двери и вытянул руки вверх. Влад уткнул дуло в правый бок незнакомцу, давая понять, что у того уже не будет шансов увернуться от пули, затем проговорил:
– Предупреждаю: у меня боевой каркас. Будешь брыкаться – просто прикончу. – Он извлёк из чужой кобуры первую вещицу, отдалённо напоминающую пистолет, и быстро сунул в карман своих штанов; пока что не было времени, чтобы подробно рассмотреть её.
– Я уже понял. – Ответил незнакомец немолодым голосом. – Это ведь тебя все ищут.
– Знать бы ещё, за что. – Намекнул Влад.
– Ну, Министерство обороны хочет вернуть контроль над секретной разработкой, а вот ФСБ… – Незнакомец хмыкнул.
– Иными словами, ты не знаешь? – Понял Влад.
– Не знаю. – Слабо кивнул незнакомец.
– Что ж вы все такие бесполезные – никто не знает! – Переместив дуло к спине незнакомца, Влад дотянулся левой рукой до ещё одной чужой кобуры и извлёк ещё одно оружие. Внешне та пушка была куда меньше похожа на пистолет, чем его собственный «гибрид»; какое-то чудовище, выглядящее как миниатюрный пулемёт: без приклада, без пулемётной ленты, зато с магазином в пистолетной рукояти и с шестью короткими стволами! Ладно, не время удивляться – подумал Влад, и продолжил: – А сам ты на кого работаешь?
– Ты же и так это знаешь – не просто же так ждал меня здесь. Что ты сделал с Оксаной?
– Ничего. Она в школе.
– Хоть это хорошо. – Вздохнул незнакомец.
– Только не говори, что беспокоишься за неё. Какое дело таким, как ты, до клона?
Незнакомец не ответил.
– Ладно, иди на кухню, поговорим. – Влад отступил, и незнакомец прошёл в кухню, хотел сесть на стул, но Влад уточнил, чтобы тот садился на пол, у отопительной батареи. Незнакомец хмыкнул и послушался – присел на корточки:
– Ну, и что же ты дальше будешь делать?
– Воспользуюсь тобой, чтобы попасть в местную штаб-квартиру ФСБ и узнать, кому и зачем я понадобился. Ты меня проведёшь. – Влад продолжал стоять, не сводя оружия с незнакомца.
– Да чёрта с два я тебя проведу. – Тихо усмехнулся незнакомец. – Мне самому не особо доверяют – и, если я приведу кого-то с собой, это быстро заметят.
– Чего ж так – не доверяют?
– А сам подумай: ты уже знаешь, что Оксана – клон. Ты узнал это не без помощи своего каркаса, я прав? А раз так, то должен знать ещё и то, что клонам нет особого доверия. Не так ли?
Влад задумался и медленно кивнул; незнакомец вновь осклабился и продолжил:
– Теперь внимательно посмотри на меня и ответь – если Оксане никто не доверял, с какой стати мне должны доверять? В моей внешности тебе ничего не кажется странным?
Влад всмотрелся в незнакомца и убедился, что понял намёк. Этот тип выглядел, как старик, и вместе с тем… не как старик. Будто он был состарен искусственно, вопреки силе ИСТИННОГО времени, минуя естественные удары судьбы, вроде плохой экологии, не самой полезной еды и, возможно, даже некоторых вредных привычек. Лицо вроде и старое, но морщин слишком мало. Глаза, вопреки возрасту, видят прекрасно, если судить по тому, что даже в карманах незнакомца не выпирало ничего, похожего на футляр с очками. Даже его зубы, когда этот тип улыбался, казались слишком хорошими для его возраста – неправдоподобно неизношенными, будто их хозяину ещё никогда не была нужна помощь стоматолога; чёрт, да этим зубам могли бы позавидовать не только другие старики, но и многие взрослые люди! К примеру, у отца Влада зубы были заметно темнее, а некоторые уже заменены на металлические; так что тут было, с кем сравнивать. Этот тип… будто только вчера родился – уже стариком… Или точнее – недавно выбрался из капсулы…
– Ну и ну… – Вырвалось у Влада. – И как же клону доверили приглядывать за другим клоном?
– Это очень интересная история. – Невесело улыбнулся незнакомец. – Всё началось в США: тамошней разведке, точнее – ЦРУ, нужно было… выкрасть кое-что в Европе, и так уж сложилось, что для выполнения той миссии им нужен был старик, притом не какой-нибудь загримированный агент, а самый настоящий. Агентов пожилого возраста тоже нельзя было использовать, так как после завершения миссии от исполнителя также планировали избавиться – пустить концы в воду, так сказать. Поэтому понадобился клон. Мне неизвестно, кто был оригиналом моего тела; зато очевидно, что оригиналом моего разума стал какой-то полиглот, прекрасно говоривший по-русски и ещё на нескольких европейских языках (учитывая мои собственные «врождённые» языковые познания). Так появился я; моим создателям нужен был старик – они создали старика… и, конечно же, не спрашивали меня, хочу ли Я быть стариком. Когда меня стали тренировать для задания, я удивлялся, почему вокруг так много тех, кто моложе меня; как так случилось, что я не помню, кто я, но выгляжу пожилым? Никто не отвечал мне. И даже не объяснял, к чему меня готовят. Естественно, всё это не нравилось мне – я будто подсознательно понял, что, если буду просто следовать приказам, ничем хорошим это не кончится, никто ничего так и не объяснит мне. Поэтому я сбежал, как только меня перебросили в Югославию, где я должен был под видом бельгийского пенсионера прибыть в элитный, охраняемый пансионат для пожилых людей, пробраться в номер русского военного инженера в отставке и с помощью соответствующего оборудования сделать электронную копию его разума (вроде тех, что впоследствии закачиваются в головы клонам). Мне нужно было просто украсть военные секреты, хранящиеся в памяти того отставного офицера; для этого мне также выдали пневматический пистолет с дротиками с транквилизатором – но это устройство я решил использовать на двух своих кураторах, с которыми должен был встретиться, чтобы передать им микросхему с копией чужого разума. Я вырубил их транквилизатором, а потом… Чтобы они рассказали мне всё, их пришлось пытать. Но оно того стоило – я узнал всё, что хотел. Не зря я чувствовал подвох – не зря решил не доверять им. Когда я узнал, что я – клон, то задал вопрос, почему нельзя было подписать на это дело обычного агента в возрасте, и знаешь, что? Они не ответили – даже не смогли придумать, что можно соврать; так я понял, что они не собирались оставлять меня в живых: я изначально создавался, как расходный материал. Потом я бежал в Россию – бельгийские документы и превосходное знание французского позволили мне сойти за туриста-одиночку. А дальше… я связался с российскими спецслужбами и ненавязчиво поинтересовался, не нужны ли им услуги иностранного шпиона в бегах. Естественно, они согласились на сотрудничество – даже то, что я являюсь клоном, не смутило их; в конце концов, не каждый день удаётся наладить сотрудничество с бывшим иностранным шпионом. Они решили, что я могу быть полезен.
– А у тебя не было электронного симбионта или паразита?
– Имеешь в виду, когда меня привезли в Югославию? Нет. Дело в том, что отставной офицер, ради которого и создали меня, по молодости лишился левого глаза из-за несчастного случая в лаборатории – из-за этого он носил в глазнице электронно-механический протез в форме глазного яблока, благодаря чему мог не только полноценно видеть мир, но даже сканировать окружение. Вряд ли жизнь в отставке сделала его беспечным – скорее всего, он сканировал всех новых людей, каких только встречал. И если бы он просканировал меня и увидел в моём теле электронное устройство, вся затея накрылась бы медным тазом. Только поэтому моё бывшее начальство решило не вживлять в меня паразита – и только поэтому мне удалось сбежать. Даже моё нынешнее начальство, кстати, не настолько доверяет мне, чтобы снабжать меня боевым каркасом или электронным симбионтом; к тому же, это означало бы идти на неоправданный риск – у людей с электронщиной внутри всегда больше шансов привлечь лишнее внимание, а, учитывая моё прошлое, это не нужно ни мне, ни моему новому начальству. Можно сказать, я был уверен, что в меня даже паразита не запустят; только из-за этого я решился связаться с русскими. – Незнакомец призадумался: – К слову, а как именно ты узнал о существовании электронных паразитов?
– Мой боевой каркас извлёк такого из шеи Оксаны, а затем рассказал мне, что это за штука.
– Так и думал… Что ж, одной проблемой меньше. – Довольно вздохнул незнакомец.
– Что ты имеешь в виду? – Уточнил Влад, а затем удивился тому, что услышал:
– Я сам вызвался стать её куратором. И не просто так. Она такая же, как я: человек, которого считают расходным материалом. Её решат убить, как только она станет не нужна. Но я бы не дал этому случиться; как её куратора, меня обязательно проинформировали бы, когда это захотят сделать. И я бы предупредил её, чтобы она успела сбежать. Конечно, это сделало бы меня главным подозреваемым, лишило бы меня и без того малого доверия начальства, но, по крайней мере, я не пошёл бы против совести.
– Раз уж тебе так не нравится твоё положение, на кой ты решил продолжить участие во всём этом? Сначала был рабом одних тварей, потом стал добровольным слугой других – а смысл?
Незнакомец усмехнулся, вновь обнажив красивые белые зубы:
– А с чего ты взял, что это верх моих стремлений – быть слугой? Я просто… надеюсь уничтожить тварей, которые считают весь мир своей игровой площадкой, а людей – игрушками. Я ненавижу ФСБ так же сильно, как и терпеть не могу ЦРУ, хочу окончательно стравить их, чтобы они сожрали друг друга, вот только… я просто ещё не придумал, как именно это можно устроить.
Влад задумался. Да уж, судьба у его собеседника оказалась незавидной: того создали стариком, и, будто бы этого было мало, уже тогда эту весьма укороченную жизнь планировалось сократить ещё больше – до одной-единственной миссии. Быть может, это вовсе не враг? Быть может, с ним удастся договориться?..
– Ты же понимаешь, что, если расскажешь кому-нибудь, где я прячусь, от Оксаны захотят избавиться? – Уточнил Влад.
– Буду молчать. – Кивнул незнакомец.
– Но ты всё равно поможешь мне попасть в штаб-квартиру ФСБ. – Напомнил Влад. Незнакомец вздохнул:
– В этом нет смысла. Чтобы понять, зачем за тобой следят, тебе нужно спросить об этом начальника ФСБ. А чтобы встретиться с ним, отнюдь не обязательно пытаться проникнуть в штаб-квартиру. Понимаешь, о чём я?
Влад кивнул:
– И где он живёт?
– Где живёт – не знаю; но попытаюсь выяснить. Также попробую узнать, где часто бывает. Расскажу тебе, когда что-то разузнаю.
– Что ж… – Влад вздохнул, переводя взгляд на шестиствольное чудовище в левой руке, хотя и не собирался возвращать незнакомцу его оружие – по крайней мере, пока. – Что это за штука?
– Нравится? – Уточнил незнакомец.
– Даже не знаю. – Признался Влад.
– Наименование есть на корпусе – «АПР 18». Есть и другое название – «Мантикора». А тот, что ты на меня наставил, – «АПР 6-12», ещё называется «Химера». «АПР», кстати, – это сокращение от «автоматический пистолет-револьвер». Принцип работы у «Мантикоры» и «Химеры» одинаковый: револьверный барабан, пистолетный магазин, полусвободный затвор… Разве что каморы в барабане «Мантикоры» также являются стволами, что, с одной стороны, утяжеляет конструкцию, но с другой – исключает прорыв пороховых газов между барабаном и стволом и тем самым повышает мощность стрельбы.
– Какими интересными пушками вас снабжают. – Улыбнулся Влад.
– Вообще, это я создал их – как приехал в Россию, уже успел попробовать себя в качестве оружейника.
– Серьёзно? – Удивился Влад; незнакомец кивнул:
– Обе конструкции оказались на удивление надёжными и очень износостойкими, но вместе с тем… слишком сложными для военных и милиции: и те, и те во время испытаний жаловались на трудности разборки-сборки, долгую перезарядку и неудобность использования оружия левшами. Да и титан, к тому же, недёшев – его массовое применение обходилось бы слишком дорого; а применять сталь было бы глупо, так как это делало бы и без того громоздкую конструкцию слишком тяжёлой и притом куда менее износостойкой. Кстати, это я ещё не упомянул, что ради тугоплавкого и твёрдого титана стране пришлось бы предоставлять оружейным заводам подходящее оборудование для его обработки – а это дополнительные расходы. По всем этим причинам мои изобретения приглянулись лишь узкому кругу агентов спецслужб – только для них и были изготовлены небольшие партии. Спецслужбы, вообще, любят «брать на пробу» новые и необычные штуки.
– А что ты ещё сделал?
– Патроны к ним – особенно мощные, с разрывными пулями; ну и удлинённые магазины – тоже моё творение. Ещё глушитель, который по понятной причине можно установить только на «Химеру». Впрочем, учитывая, как яро политики препятствуют развитию науки, шанс создать и продвинуть что-то новое появляется только у тех, кто связан с правительством или спецслужбами. Слышал, я даже не единственный клон, на которого снизошло вдохновение. Хотя, если учесть, как часто обычных людей, рождённых естественным путём, травят вакцинами и прочим дерьмом, убивающим мозг, думаю, тут тоже нечему удивляться.
– А это что за штука? – Влад хлопнул по карману, куда убрал первое отнятое у незнакомца оружие.
– ЭМИ-парализатор. – Ответил тот. – Штука редкая и очень дорогая; далеко не у каждого русского агента такая есть – впрочем, тут больше проблема в плохом финансировании нынешних русских спецслужб.
***
Когда Оксана вернулась, она сильно удивилась тому, что Влад и её куратор спокойно пили чай на кухне. Впрочем, стоило радоваться, что и в этот раз всё разрешилось без жертв.
Глава 8. Право на существование.
С некоторых пор избавляться от иностранных агентов стало непросто. Хотя раньше даже думать не смели, что их можно терпеть: выясняли местоположение шпионской ячейки, забегали в гости штурмовым отрядом, кого успевали арестовать – арестовывали, а тех, кто пытался сбежать, отстреливали. Выявленные иноагенты часто обменивались страной на собственных разоблачённых шпионов за рубежом, а если менять было не на кого – незадачливые шпионы оставались гнить в тюрьме вдали от своей родины. Это должно было служить уроком для любых иностранных спецслужб, этаким намёком в стиле «не стоит к нам лезть». Но поток иностранных искателей чужих секретов не прекращался – русские, американцы, китайцы и прочие имели собственные полноценные подполья на чужих территориях, пребывая в постоянной боеготовности, в том числе чтобы в случае войны наносить удары исподтишка или заниматься разведкой. Потому-то на территории СССР с любыми подпольями беспощадно боролись. Однако, когда Союз распался, новое, то есть уже российское правительство дало негласное указание спецслужбам, что отныне иностранные подполья вполне можно (и даже нужно!) терпеть; правительство объяснило это тем, что гораздо проще следить за уже известными иностранными агентами, чем арестовывать их и потом выслеживать новых, которых обязательно пришлют на замену старым, и так снова и снова; дескать, иностранных шпионов можно просто «держать в поле зрения», чтобы в случае какого-нибудь происшествия сразу «прижать» их и получить от них информацию. Естественно, от такой политики за версту разило предательством; впрочем, немалая часть вины за это лежала на ещё советских спецслужбах, прозевавших как подкуп главных лиц страны американскими спецслужбами, так и подозрительно быструю популяризацию на советской территории нескольких проамериканских общественных деятелей меньшего масштаба. Без предательства и последующего игнорирования очевидной угрозы в некоторых спецслужбах, вроде КГБ и ГРУ, тоже не обошлось. Однако полностью и, тем более, открыто запретить борьбу с иностранными агентами правительство не могло. В ином случае стало бы очевидно, что страну именно предали и продали, – если бы в таких условиях кто-то из руководителей спецслужб решил стать новым народным лидером, он бы обрёл огромную поддержку; а правительству, наоборот, нужно было сохранять иллюзию, что СССР распался сам по себе, из-за своей ущербной идеологии, без вмешательства американских спецслужб. Правительство просто не рисковало откусить больше, чем могло проглотить, ведь ко всему прочему оно было чересчур разрознено – ни один депутат не чувствовал себя уверенно, ибо не ощущал достаточно сильной поддержки единомышленников; теперь правительство состояло из нескольких политических партий – каждая видела в других только противников, и даже внутри этих партий не обходилось без конфликтов и борьбы за власть и влияние. Естественно, такая клоака не могла управлять страной – во всех регионах процветали бедность и преступность; конечно, ещё был президент, но в новой России его полномочия оказывались так ограничены законами, что он почти ничего не решал (и по слухам именно от собственного бессилия этот президент впал в алкоголизм). В общем, если бы столь слабое правительство попыталось приказать российским спецслужбам передать американской стороне оставшиеся военные секреты и передовые наработки, тогда бы, точно, начался ещё один госпереворот. Какие бы идиоты ни сидели в правительстве, это было ясно даже им; если бы политики открыто пошли против спецслужб, результат был бы таким же, как если бы базарные торгаши попытались рэкетировать профессиональных убийц. В этом случае в России установилась бы диктатура спецслужб, а США лишились бы единственного рычага власти над ней. Иными словами, спецслужбы оказались единственными по-настоящему крепкими структурами в России – её единственным стержнем. Отчасти этому способствовала их запоздалая, но всё-таки реакция на предателей в своих рядах – те выявлялись и устранялись; некоторые, правда, успели податься в политику, впрочем – после этого они уже не имели отношения к спецслужбам и, соответственно, влияния в таких структурах.
В общем, иноагенты наглели: они прекрасно понимали, что никто не имеет права без чётких оснований трогать их, и почти не скрывались; более того – среди них всё чаще встречались пользователи боевых каркасов. Во всём этом был определённый плюс – выйти на них мог почти любой желающий. Куратор знал, где искать их, – одно кафе в центре города было излюбленным местом встреч всякой англоязычной публики, а яблоко от яблони, как говорится, недалеко падает. В ходе вчерашних задушевных бесед за чаем Влад понял из слов куратора, что эти американцы знают почти всё. Если кого-то и спрашивать о начальнике ФСБ, о его месте жительства, и просить помощи с его… допросом, то только их; тем более, что у американских агентов всегда есть желание узнать секреты российских спецслужб. Конечно, международный скандал не нужен никому, потому для подобных дел всегда требуется козёл отпущения, и в этот раз таковым мог бы стать школьник с боевым каркасом, испытывающий не самые приятные чувства к родным спецслужбам; учитывая это, американцы вполне могли бы устроить начальнику ФСБ неприятный вечер, включающий в себя копирование разума оного и его же последующее убийство якобы разозлённым школьником. В конце концов, даже домашний адрес начальника ФСБ вполне мог попасть в память боевого каркаса ещё при предыдущем пользователе, а раз так – против американцев в очередной раз должны будут остаться лишь бездоказательные подозрения.
***
На следующий день Влад зашёл в то самое кафе. Посетителей было мало, и в зале находился всего один работник – у кассы. Но это неважно – если верить куратору, в такое место ходят лишь завсегдатаи; потому тут быстро обратят внимание на незнакомца, просканируют его на всякий случай, а дальше…
– What you want? – Спросил работник, очевидно, привыкший к англоговорящим посетителям. Влад изобразил растерянность и ещё посмотрел на холодильник с прозрачной дверцей (за ней были холодные напитки), затем сказал:
– Пепси.
Работник открыл дверцу, достал полулитровую пластиковую бутылку тёмного лимонада и вопросительно посмотрел на посетителя. Влад кивнул, подтверждая, что бутылка такого объёма годится, и достал деньги:
– Сколько?
– Вал`йута тол`ко. – На ломаном русском уточнил работник, когда увидел рубли. Влад изобразил досаду, ещё раз осмотрелся, убрал деньги и, не торопясь, ушёл.
Теперь за ним был хвост – Влад был уверен в этом. Когда он выходил из кафе, Бета, наконец-то, сказала, что кто-то просканировал её; так что теперь нужно было изображать тревогу – часто оглядываться, чтобы всё выглядело правдоподобно. Подросток с боевым каркасом просто обязан нервничать оттого, что был внезапно разоблачён – ещё и непонятно, кем. И Влад нервничал. По-настоящему. Это не нужно было скрывать; но, что пугало ещё больше, в потоке людей трудно было понять, кто именно следует за ним. Влад остановился всего на несколько секунд, чтобы нормально обернуться и дать Бете время на сканирование толпы, но затея оказалась безрезультатной. Увы, на большее времени не нашлось – нельзя было долго оставаться на месте, требовалось двигаться вперёд. Пару раз Влад переходил на бег, чтобы попытка оторваться от возможной погони казалась натуральнее, но почему-то он поймал себя на чувстве, будто, действительно, хочет убежать – и плюнуть на всю эту сумасшедшую затею!
«Что я делаю?!» – мелькнуло в голове. Тело словно пыталось протрезветь, чтобы разум, наконец, осознал опасность и… сдался. В мозгу уже завертелся предательский вопрос: быть может, ещё не поздно связаться с создателями Беты – может, они тебя… пощадят? Эта глупая, но сильная надежда появилась мгновенно, однако так же быстро была заглушена другим голосом:
«Успокойся».
Бета. Услышав её, Влад будто вспомнил, что он не один. Эффект оказался незамедлительным: Влад почувствовал прилив сил и даже как-то смутился из-за того, что так перепугался. Стало спокойнее, пусть и не безопаснее – по-прежнему приходилось высматривать таинственных преследователей. Попутно Бета сообщала, что кто-то снова и снова сканировал её, точно опасаясь упустить…
На пешеходном переходе Влад прильнул к потоку людей, переходящих на другую сторону дороги, словно всё ещё пытался прятаться. Затем он продолжил идти по тротуару – к автобусной остановке, где тоже были люди. Мимо проехал серый «Шевроле» и затормозил чуть дальше остановки; из автомобиля вышли двое и направились в сторону Влада, который уже снял со спины рюкзак и запустил руку внутрь…
У одного на лице были жёлтые очки, похожие на спортивные солнцезащитные; лицо другого было каким-то неестественно бледным, почти серым. Бета сообщила, что у парня в очках боевой каркас, и добавила, что второй тоже очень опасен, но нет времени объяснять, почему. Эти двое встали поблизости от Влада, посматривали на него, однако не торопились вступать в контакт – слишком уж было людно… пока что. Вскоре подъехал автобус – высадил пассажиров, которые сразу разбрелись кто куда, и забрал других – с остановки. Влад посматривал на автобус, будто размышляя, стоит ли туда входить. Но потом с откровенным раздражением взглянул на своих преследователей, словно уловив, что они уже не отстанут – тоже сядут в автобус, если придётся, и будут преследовать, пока вы не окажетесь одни. В итоге, автобус уехал, и все трое остались на остановке…
– А ты не трус, правда? – С лёгким акцентом заговорил тот, что в очках. – Но и умён вместе с тем: не стал прятаться в безлюдных подворотнях, а остался на виду у прохожих. Это же тебя все ищут?
Его руки были на виду; тот, что с серым лицом, также не прятал ладони в карманы или под распахнутый пиджак. Влад немного помолчал, затем мотнул головой – осторожно ответил:
– Нет…
– Да. – Улыбнулся парень в очках. – Дитя с боевым каркасом – такого я раньше не видел.
Влад устало вздохнул:
– Как вы меня нашли?
– А мы и не искали. Ты сам зашёл на нашу территорию. Но мы не те, кто тебя ищет.
– Тогда откуда вы знаете, что меня кто-то ищет?
– Как это у вас говорят… Слухами земля полнится. У нас есть свои источники.
– А вы сами кто тогда?
– Те, кто может тебе помочь. Если тебя найдут другие, ничего хорошего не случится. А долго бегать ты не сможешь. Если всё ещё не веришь, что мы не те, кто тебя ищет, пусть твой боевой каркас подтвердит мои слова.
«Его каркас иностранного производства и не зарегистрирован в России; очевидно, ввезён контрабандой» – Уточнила Бета, скорее, для общего понимания ситуации Владом.
– Ладно, что вы предлагаете? – Сказал он.
– Встречу. – Отвечал всё тот же парень в очках. – С представителем нашего руководства. Мы можем обеспечить тебе защиту.
– И зачем вам это? Хотите что-то взамен?
– Естественно. – Кивнул парень. – Но об этом уже на встрече. Если согласен – приходи в кафе, в которое ты заглянул сегодня. В любое время. А если нет – тогда удачи: посоветую тебе быстрее уехать из этого города – желательно, в какую-нибудь глушь, подальше от высоких технологий. Вот только нужна ли тебе такая жизнь – в бегах и на краю цивилизации?
Влад сделал вид, что задумался.
– Кстати… – Продолжил парень в очках. – Ты, правда, не знал, кому принадлежит то кафе, кто его посещает?
Влад ответил тем же, что слышал от Беты:
– У предыдущего пользователя моего каркаса была невысокая должность в ФСБ. Людей, вроде него, в такие детали не посвящали, чтобы зря «не раззадоривать», так сказать. Конечно, он знал, что в городе есть агенты иностранных спецслужб, но не знал, где именно вас искать.
– Это твой боевой каркас сказал тебе, кто мы, или ты сам догадался? – Улыбнулся парень.
– А ты сам догадайся! – Улыбнулся Влад в ответ. Не убирая ухмылки с лица, собеседник отвернулся и пошёл к машине, как и его неразговорчивый бледнолицый напарник. Когда «Шевроле» уехал, Бета заговорила:
«Опасные ребята. Боевой каркас у того парня – это даже не полбеды, а только треть. Обратил внимание на очки? Это не просто очки, а модуль захвата цели, подключённый к самонаводящимся реактивным метательным ножам. Целая куча таких висела на подкладке его куртки».
– Метательные… ножи? – Вслух удивился Влад.
«И не простые – каждый с миниатюрным реактивным двигателем в рукояти, позволяющим клинку преследовать захваченную модулем цель. А внутри клинка, кстати, находится длинная тонкая полоска взрывчатки; такой нож взорвётся, если владелец модуля отдаст соответствующую мысленную команду. Сам модуль подключается к мозгу через хирургические вставки в черепе, которые соприкасаются с модулем, когда его владелец просто надевает эти «чудо-очки». Модуль способен захватывать от одной до десяти целей за раз: можно просто взять охапку ножей, бросить, даже не целясь, а техника всё сделает за тебя – у модуля есть даже функция автоматического захвата нескольких целей».
– Опасные игрушки… – Влад был под впечатлением.
«Смертельно опасные» – Поправила Бета. – «Этими, как ты выразился, игрушками можно даже выводить из строя лёгкую военную технику. Радует хотя бы, что не каждый может пользоваться таким модулем – ради этого приходится проводить сложную хирургическую операцию по вживлению контактных вставок в виски».
– Да уж, можно радоваться… – Влад задумался: – И что он – просто носит такой арсенал, не беспокоясь о возможной случайной встрече с милицией?
«Вроде того. У него, точно, должна быть дипломатическая неприкосновенность, чтобы никто не мог обыскивать его без чётких официальных подозрений, оформленных по всем правилам бумажной волокиты. Даже если документы дипломатической миссии не настоящие, простые милиционеры ни за что не поймут это (шпионов снабжают подделками высочайшего качества); к тому же, идти на конфликт с иностранным дипломатом – себе дороже».
«А другой, который бледный, – что в нём было особенного?».
«Абсолютно всё – такие зомби сами по себе крайне сильны и живучи, а конкретно этот ещё и управлялся кем-то на расстоянии».
«Зомби?».
«Да. Помнишь, я говорила тебе о боевом каркасе, который был перепрограммирован на выполнение команд извне? Он был взломан или, можно даже сказать, фактически сломан. А зомби – это люди со “взломанным” мозгом, который тоже подчиняется командам определённого хозяина извне. Но тот, которого ты видел, несколько отличается от большинства – у того в голове было множество электронных вставок, позволяющих кому-то прямо управлять зомби на расстоянии. Кто-то другой смотрел на тебя через глаза зомби, слушал тебя чужими ушами, в общем – изучал. Я уже говорила, что человеческий интеллект несильно отличается от искусственного. Существование взломанных боевых каркасов и людей со взломанным мозгом ещё раз доказывает это. Разве что зомби несравнимо глупее взломанного каркаса и годятся только для самой примитивной работы; впрочем, тут проблема в том, что люди гораздо больше знают о своих творениях из металла и микросхем, чем о собственных телах из плоти и крови; ломать всегда проще, чем чинить, и, если ты ломаешь что-то, в чём плохо разбираешься, не рассчитывай, что потом это удастся починить до нужного тебе состояния».
***
Влад вернулся в кафе только на следующий день – нужно было ещё прийти в себя после встречи с иноагентами. Вчерашний работник за стойкой улыбнулся ему, словно завсегдатаю. Значит, ждали. Влад не знал, к кому тут обращаться по поводу встречи, потому просто встал у стойки. Работник достал «Пепси» из холодильника.
– За счёт заведен`я. – Он протянул Владу холодную бутылку и высокий стеклянный стакан, затем на том же ломаном русском сказал занять любой свободный столик и поинтересовался, что посетитель будет есть, сразу уточнив, что это тоже бесплатно. Влад поблагодарил за заботу, но отказался от еды. Он взял «Пепси» со стаканом, прошёл к намеченному столику и уже хотел открутить крышку, чтобы насладиться вкусом желанного напитка, как вдруг вмешалась Бета:
«Не пей!»
«Почему?» – удивился Влад.
«Не думал, что эта бутылка предназначалась специально для тебя? Внутри могут быть нанороботы, с помощью которых впоследствии можно будет отслеживать твоё местоположение».
«Умеешь же ты обламывать…» – вздохнул Влад. Конечно, пластиковая бутылка была закрыта по-заводскому: пробка представляла из себя одно целое с ободком на горлышке, чего бы не было, если бы её уже откручивали; впрочем, глупо было бы думать, что иностранные шпионы не сумели бы провернуть подобный фокус. Ещё хуже, что бутылка-то оказалась импортной: все надписи на английском; такая вещь – и нельзя!..
– Почему не пьёте? – С улыбкой поинтересовался тихо подошедший незнакомец. Он произнёс это с тем же лёгким акцентом, с каким разговаривал вчерашний иноагент в жёлтых очках. И, как и вчерашний собеседник, этот тоже выглядел элегантно – вроде бы простенько и вместе с тем со вкусом; в его внешности не было ничего кричащего или излишне скромного; деловой костюм казался воплощением разумной умеренности. Даже если бы Влад увидел такого человека где-нибудь в другом месте, то всё равно подумал бы, что это – иностранец. Просто потому, что русские так не одеваются – во всяком случае, те, что не сидят в правительстве; а те, которые сидят, не пересекаются с простолюдинами, вроде Влада. Вот и получается, что его нынешним собеседником мог оказаться только иностранец. Даже русские бизнесмены предпочитали какие-то другие костюмы – более «заметные», что ли. Хотя Влад даже не мог объяснить, в чём именно та «заметность» проявлялась: в каких-то мелких деталях, которые воспринимаются, скорее, подсознательно и почему-то не вспоминаются при попытке составить в памяти полноценную картину. Если в таких костюмах присутствовала несуразная цветовая палитра, вроде жёлтых, красных пиджаков, такое сразу бросалось в глаза, но… кроме этого всегда было что-то ещё, уловимое только подсознанием.
– Решил оставить подруге – сомневаюсь, что она пробовала импортный лимонад. – Ответил Влад.
– Тогда могу попросить ещё одну бутылку – персонально вам. – Незнакомец отвернулся к стойке, но Влад быстро ответил:
– Не надо! То есть… мы же здесь не ради лимонада? Может, сразу к делу?
– Как пожелаете. – Пожав плечами, незнакомец сел. – Итак, будем знакомиться? Моё имя Кларенц Бишоп. А вас как зовут?
– Это ваше настоящее имя? – Зачем-то уточнил Влад.
– Конечно. – Кивнул Бишоп, и напомнил: – Итак?..
– Влад.
– Просто Влад? Что ж… – Улыбнулся Бишоп. – Перейду к сути. Я работаю в посольстве Соединённых Штатов Америки. Моё начальство может устроить вам политическое убежище и переправить за границу – подальше от преследований ваших спецслужб. Но, сами понимаете, не просто так.
– Так чего вы хотите?
– Это уже вам обсуждать с моим начальником. Согласны?
Влад кивнул и убрал «Пепси» в рюкзак. Бишоп и он направились во внутренний двор кафе – там их уже ждал автомобиль: чёрный «Мерседес». Влад подумал, что эти иностранцы любят приметные машины; хотя, с другой стороны, для них это не должно быть роскошью. Да и российские машины менее надёжны и не такие мощные. К тому же, при проверке документов иностранец за рулём российского автомобиля вызвал бы вопросы у милиции. Может, они и пользуются неприметными машинами для каких-то тёмных делишек, но в остальном себя не ограничивают – живут не по потребностям, а по возможностям. Влад сел на сиденье сбоку водителя, предварительно осмотрев салон и убедившись, что никого больше не будет. Сев за руль, Бишоп повернул ключ зажигания и надавил на педаль газа. Ехать пришлось недалеко – автомобиль не выбрался даже за пределы центра города, остановился на охраняемой подземной парковке недавно построенного недешёвого отеля, ещё одного прикрытия иностранных спецслужб, судя по всему. На одном из двух лифтов они поднялись с парковки на седьмой этаж и по просторному, чистому коридору дошли до двери одного из номеров – внутри тот оказался куда больше и красивее любой квартирки, в которой Владу приходилось бывать ранее. И это ещё не все помещения были на виду. Не разуваясь, Бишоп прошёл через всю гостиную, затем открыл дверь в какую-то комнату и вошёл внутрь; Влад следовал его примеру и, зайдя следом, увидел кабинет с книжными стеллажами, письменным столом, стулом, парой кресел и большим окном (чтобы не ощущать недостатка солнечного света при чтении или письме). А посреди кабинета сидела… собака. Крупный доберман. Влад в удивлении взглянул на Бишопа и тут же откуда-то услышал:
– Leave us.
Влад быстро осмотрелся, но в кабинете более никого не нашёл. Бишоп тем временем кому-то кивнул, вышел и закрыл за собой дверь. Влад хотел уже схватиться за «гибрид» под курткой, но вновь услышал голос:
– Рад, что вы пришли.
Удивлённый Влад заметил, что собака слегка приоткрыла пасть, откуда продолжали доноситься слова – искажённый, словно динамиком, но вполне человеческий голос:
– Вижу, вы удивлены.
Влад осторожно приблизился и всмотрелся в морду добермана. Внешне тот выглядел совсем как настоящая собака, и всё же… нет. Нифига это не собака – собаки не разговаривают!
«Робот» – уточнила Бета, – «на дистанционном управлении».
Влад хмыкнул:
– Я думал, буду говорить с человеком.
– Вы и так говорите с человеком – просто очень занятым. Ежедневно моего внимания требует множество дел, и, естественно, я не могу персонально присутствовать при каждом из них. Обычно я обхожусь телефоном или видеосвязью, но в этот раз ситуация слишком… деликатная. Для осуществления данной беседы я использую сверхзащищённый протокол, который остаётся таковым во многом именно потому, что редко используется – и попросту не успевает привлечь достаточного внимания русских хакеров.
– Хакеров?
– Экспертов по компьютерам, компьютерным программам, сети «интернет» и беспроводному подключению к ней – это если в двух словах. Понимаю, что это вряд ли скажет что-то вам. Но, раз уж вы спросили…
– Неважно. – Влад мотнул головой, вдруг вспомнив кое-что: – Скажите – это вы вчера следили за мной? Через мертвеца…
– Пожалуйста, не называйте зомби мертвецами; это не совсем корректно. Хотя, как личности, эти создания, конечно, уже мертвы. Но вернёмся к вашему вопросу; да – это я следил за вами. Вчера в том кафе у меня была деловая встреча, на которой, к сожалению, я никак не мог присутствовать лично. Вы всего лишь привлекли внимание меня и моего собеседника.
– И много у вас таких… игрушек? – Влад пристально посмотрел на добермана. Из пасти донёсся неестественный, искажённый смех:
– Да… Много… Для каждой используется отдельный сверхзащищённый протокол. Но даже так нет гарантии, что никто не сумеет перехватить управление «игрушкой» и воспользоваться ей по своему усмотрению. Вы сейчас в гораздо большей опасности, чем я, так что в ваших же интересах, чтобы мы поскорее перешли к делу.
– Ну, с вашей собачкой я как-нибудь справлюсь.
– Уверены? – Доберман раскрыл мощную пасть с крупными клыками из покрытой белой эмалью стали, а затем оттуда выкатилась металлическая труба, похожая на ствол крупнокалиберного огнестрельного оружия. По лицу Влада можно было понять, что он потерял часть былой уверенности, а труба «втянулась» обратно в голову добермана. Искажённый голос подытожил: – То-то же.
– Ладно… Кто вы?
– Обойдёмся без имён… пока что. А потом – видно будет.
– Судя по тому, как хорошо вы говорите по-русски, вы должны быть работником посольства – если не самим американским послом.
– А вы не думали, что я могу пользоваться электронным переводчиком, встроенным в этого робота? Вы сами-то интересовались, сколько языков знает, например, ваш боевой каркас, и с какой скоростью он может переводить фразы с учётом лингвистических особенностей языков и смысловой многозначности слов и выражений?
– Нет. – Влад просто пожал плечами, будто, действительно, не испытывал интереса.
– Понимаю; вас сейчас интересуют более важные вопросы…
– Точно… – Влад почему-то усмехнулся. – Например, зачем за мной следили.
– Следили? В каком смысле? Насколько мне известно, вы оказались не в то время не в том месте и стали случайным обладателем секретной разработки – за вами охотятся, а не следят. Почему вас удивляет такое положение дел? Или я чего-то не знаю?
– Похоже, что да – не знаете. За мной начали следить ещё до того, как в меня проник боевой каркас. Следили около месяца. Я так и не понял, зачем. Зато с помощью милиции смог узнать, что следит ФСБ. А потом их агента, который следил за мной, сбила машина, и его боевой каркас стал моим.
Доберман застыл. Похоже, его хозяин над чем-то усердно размышлял. Наконец, пёс подошёл к письменному столу, встал на задние лапы, а передними опёрся о столешницу; из плеч собаки вылезли несколько шнуров, похожих на те, что являлись частью Беты, только заметно толще, и на конце каждого был жутковатый наконечник в виде тонкой трёхпалой лапы – конец каждого такого «пальца», состоящего из трёх металлических фаланг, оканчивался остриём. Ну, прямо мудрёные пинцеты! Один из них схватил ручку выдвижного ящика слева от собаки и выкатил его до упора. Внутри ящика лежало множество предметов, включая письменные принадлежности и какие-то папки; шнуры обхватили «пальцами» как раз одну из таких – кожаную, самую большую; затем положили её на стол. Доберман задвинул ящик обратно простым толчком лапы. Шнуры же раскрыли папку: одна её часть встала вертикально, а другая осталась лежать горизонтально; папка оказалась каким-то устройством с большим экраном на верхней стороне и широкой клавиатурой на нижней. Один из шнуров нажал крайнюю клавишу, и экран загорелся. Похоже на компактный компьютер. На экране начали появляться непонятные надписи на английском вкупе с какими-то символами, смысл которых также оставался неясен Владу. А далее… это стало похоже на видеоигру, только с невероятным, невиданным ранее качеством прорисовки. На экране появился цветной фон, представляющий собой прекрасную природу из неведомых мест, в которых Влад, конечно же, не бывал. Тенистый тропический лес из диковинных деревьев, красивейших цветов, высокой травы, длинных лиан и мелкой растительности, похожей на мох, поглощал какие-то древние руины, некогда бывшие внушительными сооружениями. И на этом фоне располагались какие-то мелкие картинки, разноцветные конвертики с короткими английскими подписями под каждым (названиями, судя по всему); все они сидели на краях фона, будто для того, чтобы меньше портить тропическую картину. Потом Влад заметил, что к одному конвертику, подписанному парой неизвестных английских слов, устремилась маленькая белая стрелочка, и остановилась на нём; послышался двойной щелчок; тропический фон тут же сменился белым, на котором расположилось множество очень мелких фотографий, вот только вместо названий под ними уже были номера. Наконец, Влад обратил внимание, что пара шнуров робота-пса держала какой-то приплюснутый овал на небольшом чистом поле справа от рядов клавиш – и водила этот овал из стороны в сторону, тем самым управляя передвижениями стрелочки на экране. Доберман направил стрелочку на одну из фотографий; вновь раздался двойной щелчок, судя по всему, выдавленный наконечником шнура-то из какой-то кнопки на самом овале. Миниатюрная фотография тут же превратилась в крупную в центре экрана. На цветном фото был запечатлён худенький мальчишка с каштановыми волосами, карими глазами и… какими-то язвочками на лице.
– Понимаю, что это глупость, и всё же… – Заговорил доберман. – Я просто хочу убедиться. Вы когда-нибудь видели этого парнишку? Сейчас ему примерно столько же лет, сколько вам.
Влад помотал головой:
– Нет. Не видел. А почему вы спрашиваете?
– Этого человека зовут Томас Хольт. Он работал на свою страну – на США, но некоторое время назад… пропал.
– А он не слишком молод, чтобы работать?
– Он – гений-новатор. Вундеркинд, выделяющийся даже на фоне других вундеркиндов. Таких, как он, единицы во всём мире; мы просто обязаны были предложить ему сотрудничество!
– Ну, кто ж виноват, что гениев стало так мало? – Влад осуждающе покосился на добермана, всем своим видом намекая, что знает один большой, грязный и крайне отвратительный секрет власть имущих. Доберман равнодушно ответил:
– Не мы управляем миром. А политики. Они же устанавливают правила, как именно человечеству жить и как активно развиваться. А мы просто обеспечиваем безопасность своих стран и расширяем их влияние на политической арене (по мере своих возможностей). Право первого и последнего слов остаётся за политиками, однако всё то, что касается нашей работы, уже в наших полномочиях. В конце концов, разве это плохо, что мы нашли столь редкого в наши дни гения и предложили ему сотрудничество? Если обстоятельства позволили, то с чего бы нам упускать шанс?
Влад решил не спорить и задал другой вопрос:
– Вы сказали, что он пропал. Имели в виду – сбежал?
– Судя по всему. И вряд ли тут обошлось без участия русских спецслужб – предполагаю, именно они помогли Хольту добраться до России. А вот то, что он сотрудничает с ними, находясь здесь, – уже факт. Нам удалось отследить его перемещения до этого города. И здесь его видел кое-кто из наших информаторов. Потому у нас есть все основания полагать, что он ещё здесь. Мы ищем его.
– А если его уже перевезли в другое место?
– Значит, мы напрасно ищем тут. Но других вариантов всё равно нет.
– А русские спецслужбы знают, что вы ищете его?
– Очень вряд ли. Ещё до приезда Хольта здесь было немало наших агентов, и сейчас их количество не изменилось: некоторые просто получили новое задание и теперь ведут поиски Хольта – делают это аккуратно, то есть без спешки, чтобы не провоцировать подозрения у русских.
– И всё это позволяет вам считать, что Хольт ещё здесь, что его не перевезли?
– Да. Всё же это большой город. Здесь хватает научно-исследовательских центров, где он мог бы работать, да и русские спецслужбы могут достать Хольту всё, что он захочет, – будь то редкие минералы для экспериментов или же клубничное мороженое. В общем, пока что им нет смысла катать его по всей стране.
– А почему он… мог захотеть сбежать?
– Кто знает; может – русские предложили ему более выгодные условия сотрудничества. Возможно, мы слишком опекали его от иностранных шпионов, когда он был в США, – вынужденно ограничивали его свободу, чтобы защитить и его личную, и общенациональную безопасность (всё же он крайне ценный кадр). Может, наша излишняя забота привела к прямо противоположному эффекту.
– Ясно… Но зачем вы показали мне его фотографию, зачем рассказываете о нём?
– Вы знаете, что такое душа? – Вдруг спросил доберман. Очень неожиданно…
– Имею представление. – Ответил Влад после недолгого раздумья.
– Я спросил не просто так. Томас Хольт – человек, научно доказавший её существование. Если я скажу, что ему удалось изобрести машину, позволяющую устанавливать связь с миром мёртвых, вы поверите?
Влад округлил глаза. Наружу просилось неистовое возмущение – так и хотелось ответить: «что за бред?!». Однако он вспомнил, что разговаривает с собакой. Парень, ты говоришь с собакой! И хочешь возмущаться, что реально, а что нет?! Думаешь, что уже знаешь всё об этом мире?! Меньше недели назад ты даже не подозревал о существовании искусственного интеллекта, клонов, правительственно-корпоративных заговоров и прочего! Так с чего ты решил, что это потолок, и не может быть ничего безумнее?!
– Нет, не поверю. – Осторожно ответил Влад на вопрос добермана. – И всё же – как такая штука должна была бы работать?
– Рад, что любознательность взяла верх над рационализмом; ещё Марк Твен утверждал, что правда невероятнее вымысла, потому что вымысел обязан держаться в рамках правдоподобия, а правда – нет. – Звук был такой, словно хозяин добермана довольно усмехнулся. После этого он перешёл к сути: – Представьте, что вы… пришли в гости в мир духов и начали общаться с ними. Отныне вся мудрость Вселенной в вашем распоряжении, вы можете получить ответ на любой вопрос, ибо духи знают ВСЁ – в прямом смысле слова! Каждый из них является частью Вселенной, их породившей, и имеет доступ ко всей информации, записанной на материю Вселенной, ко всему, что когда-либо происходило! Главное: попросить духа установить связь со Вселенной – «настроиться на её волну»; конечно, если вам попался дух, покинувший телесную оболочку всего несколько часов назад (даже если он сделал это уже не в первый раз), от такого помощи можно не ждать – он сам ещё «не пришёл в себя», сам толком не помнит, как именно нужно связываться со Вселенной, не помнит даже, что до жизни в человеческом теле был тем же бесплотным духом. А вот другие, которые находятся в мире духов дольше, уже «освоились и вспомнили», что они такое, и каким законам подчиняются. У таких и нужно просить помощи – они могут ответить на любой вопрос, ответить через связь со Вселенной, на мгновение став Её устами.
– Но как именно такая машина должна работать? – Перебил Влад.
– Это знает только Хольт! – Доберман мотнул головой. – Не зря же он гений даже среди гениев. Впрочем, даже если бы я знал, всё равно не сказал бы вам. Сами понимаете, сколь засекреченным должен быть механизм такого изобретения.
– Но о том, что с миром духов можно связываться, вы мне рассказываете! – Подловил Влад.
– Демонстрирую доверие. – Ответил доберман ничуть не изменившимся тоном. – Нам предстоит работать вместе; если бы я вёл себя скрытно, у вас не возникло бы желания доверять мне. Хотя, если бы вы уже не знали так много о реальном положении дел в мире, если бы у вас не было боевого каркаса, я был бы куда менее многословен.
– Ну, в этом случае вам и так ничего не понадобилось бы от меня. – Вновь подловил Влад. – Ладно, продолжайте – что вы там говорили о «нужных» духах, которые могут становиться устами Вселенной?
– Да… Через них можно получить ответ на любой вопрос. И у меня такое чувство, что к слежке за вами это имело прямое отношение.
– То есть?
– Представьте: В мире духов вам нужно найти душу какого-то пирата, который ещё при жизни спрятал награбленные сокровища в ему одному известном месте. Вы спрашиваете о том пирате случайно встреченного духа – дескать, где душа того пирата, как с ней связаться. Случайно встреченный дух связывается со Вселенной, которая просто не может не знать это (ибо знает всё!). И тут неприятная новость: дух отвечает, что душа пирата реинкарнировала, то есть уже переселилась в новое тело и сейчас находится в мире людей, потому связаться с ней невозможно! Что вы сделаете в этом случае? Конечно же, спросите, кем именно стал тот пират в своём новом воплощении. И Вселенная через духа снова даст ответ – например, направит вас к одному заурядному школьнику из России. Понимаете, на что я намекаю? Причина, почему вас просто не убили, то есть не отправили обратно в мир духов, – это то, что своим убийцам вы бы помогать не стали (а Вселенная, повторюсь, помнит всё; она – вечный свидетель!). Потому требовался иной подход. И он, так уж совпало, уже был изобретён тем же гением, Томасом Хольтом! Ранее случалось, что некоторые люди ни с того ни с сего вспоминали свои прошлые воплощения (а кое-кто таким образом даже разоблачал собственных убийц из прошлого!); но ни у кого не находилось ответа, как, вообще, такое возможно… Пока за дело не взялся Хольт. Он выявил особые частицы, усиливающие связь между телом и душой; где-то на Земле этих частиц больше, где-то меньше – их потоки непостоянны, но суть в том, что человек, часто подвергавшийся сильным потокам этих частиц, со временем вспоминает одно или даже более своих предыдущих воплощений (конкретно это уже зависит от мощности потока). Под руководством Хольта были собраны излучатели этих частиц, бьющие ими на гигантские расстояния и по ограниченной территории. Эти излучатели были установлены на нескольких космических спутниках, чтобы при желании ими можно было облучать абсолютно любого человека. После того, как Хольт сбежал в Россию, логично предположить, что и русские обзавелись такой же технологией. Так что слежка за вами была необходимостью – агенты ФСБ были снабжены боевыми каркасами и передатчиками для отправки текстовых сообщений. Боевой каркас, одним проводом подключённый к замаскированному передатчику (к примеру, в виде наручных часов), транслировал ваши постоянно меняющиеся координаты, чтобы облегчать задачу тем, кто управлял спутником. Всё же следить за людьми с высоты в несколько тысяч километров и наблюдать только чьи-то макушки и плечи – неудобно; так запросто можно спутать или потерять цель (особенно, когда облачно). Потому требовалась помощь агентов на Земле. Впрочем, всё это должно было продолжаться не так уж долго, учитывая мощность излучателей. А вы сказали, что слежка велась на протяжении месяца, – это объясняется тем, что ФСБ ждала результата: ваша связь между телом и душой была достаточно усилена уже после первой недели слежки, а дальше люди из ФСБ просто ждали, когда вы вспомните то, что им нужно. Согласитесь, им было бы обидно, если бы после всех их стараний вы внезапно улизнули на край света, чтобы в одиночку раскопать сокровище, о котором внезапно вспомнили; потому и слежка за вами продолжилась. Нельзя было упускать вас.
Влад задумался. А ведь всё сходится – для него даже Оксану создали в качестве подруги, с которой можно было бы поделиться внезапно нахлынувшими воспоминаниями из прошлых жизней.
– И… когда, по-вашему, я должен вспомнить свои прошлые жизни? – Влад уже пребывал в лёгком шоке; от всей этой эзотерики быстро стало не по себе.
– Точной даты никто не даст – все добровольцы реагировали по-разному. Но вряд ли позднее начала зимы. Уточню, что усиление связи между телом и душой – относительно безопасная процедура; во всяком случае, никаких побочных эффектов выявлено не было.
– То есть… в прошлой жизни я был пиратом?
– Необязательно. Я всего лишь привел пример. С тем же успехом вы могли быть и Колчаком, спрятавшим царское золото где-то в сибирских пещерах.
Влад усмехнулся, но в одиночестве – хозяин добермана, явно, не шутил: теперь… возможно всё. Но тут у Влада опять появился вопрос:
– Но, раз уж Вселенная знает всё, зачем, к примеру, понадобился именно дух пирата? Почему нельзя просто спросить у любого другого духа, где пират спрятал сокровище?
– Потому что к этой информации имеют доступ только непосредственные участники интересующего вас события. Нельзя просто так приказать: «эй, Вселенная, расскажи мне о каком-нибудь сокровище, которое ещё никто не нашёл!». Так это не работает. Нужна конкретика. Названия. Имена. Природе может и нет дела до того, какие названия люди дают определённым местам, а вот Вселенной есть – она запоминает названия. Да и общаемся мы с ней теперь во многом потому, что придумали язык – не суть, английский или русский: был бы СМЫСЛ. Одно и то же место на нескольких языках и в разных культурах может носить разные названия, а вот смысл остаётся один, пока есть связь между МЫСЛЬЮ и СЛОВОМ. У сокровищ эта связь тоже работает – например, словосочетание «золото Колчака» может иметь лишь один смысл. Вот только, если вы захотите подробнее узнать об этом сокровище, где оно спрятано или куда пропало, Вселенная не ответит прямо – Она отправит вас с вашим вопросом к духу одного из непосредственных участников интересующего вас события. А тот уже решит, говорить с вами на эту тему или нет. Ибо право выбора в этом мире есть у всех – даже у духов. Вселенная уважает ваше желание узнать правду, потому даёт ему возможность осуществиться; но вместе с тем Она уважает чужое желание сохранить тайну, потому предоставляет вам и, к примеру, владельцу сокровища возможность договориться. Это только кажется, что миром правит Хаос; а вот если взглянуть глубже… – Хозяин добермана усмехнулся, но как-то невесело, словно уже успел в прошлом поплатиться за пренебрежение вселенскими законами. Во всяком случае, Владу так показалось…
«Ты знала обо всём этом?» – В мыслях спросил он Бету.
«Нет. Мой бывший пользователь присоединился к слежке за тобой только на прошлой неделе. Повторюсь: причины слежки ему не были известны. О том, что ранее тебя облучали со спутника, ему тоже никто не сообщал. Обо всех этих экспериментах с душами и миром мёртвых я тоже не знала; хотя… не удивлена, что это оказалось возможным. Я же намекала тебе, что люди не могли появиться сами по себе; они обязательно должны быть кем-то созданы. Сегодня я всего лишь получила наглядные подтверждения моему абсолютно логичному выводу».
Влад решил, что уже нет смысла просить у американцев помощи в «организации встречи» с начальником ФСБ ради последующего допроса оного. Ибо причины слежки уже ясны, да и то, что именно от Влада намеревались получить, он, как оказалось, сам должен «вспомнить» – в ближайшем будущем. Идти на дополнительный риск просто нет смысла.
– Итак, зачем вам я? – Влад вернулся к разговору с доберманом. – Это касается Хольта – хотите, чтобы я помог с его поисками?
– Нет. Там мы справимся и без вас. А вот то, что вы представляете ценность для ФСБ, меня приятно удивило. Ещё когда до меня только дошли слухи, что существует человек, вроде вас, я понял, что это прекрасная возможность осуществить одну из моих давних задумок. Вы незаконно и не по своей воле завладели боевым каркасом – но уже сами решили не сотрудничать с российскими спецслужбами и тем самым превратили себя в изгоя, за которым теперь охотятся. Это очень серьёзное решение – его нельзя назвать глупым! Скорее уж – волевым. Вы не могли не понимать, с какими последствиями вам предстоит столкнуться, и всё же сделали выбор не играть по чужим правилам. Смелое решение; действительно – смелое! Но вам всё же нужны союзники – за этим вы и пришли сюда, ведь правда? Допускаю, что вы могли бы и сами о себе позаботиться, но чувствовать чью-то поддержку всегда приятнее!..
– Но мне небезразлично, кто именно станет моим союзником. – Перебил Влад.
– Да, конечно. Вы не захотели быть орудием в руках людей, к которым не испытываете доверия; я помню. Мы можем предоставить вам больше свободы: если хотите, можете работать на нас (американское гражданство и интересные, высокооплачиваемые задания в любой точке мира прилагаются), а если нет, мы просто организуем вам побег куда-нибудь в Европу, выплатим щедрое вознаграждение за сотрудничество, и чем вы займётесь дальше – будет зависеть только от вас. Потому – не согласитесь ли вы сотрудничать (в качестве благодарности за то, что я хотя бы частично уже раскрыл вам причину слежки за вами)?
– Что именно вы хотите?
– Чтобы вы сдались ФСБ – сообщили им, что якобы передумали и теперь готовы служить своей родине верой и правдой. – Ответил доберман (а Влад разочаровался – только начало казаться, что от ФСБ можно будет держаться подальше…). – Если бы вы не представляли прямую ценность для ФСБ, если бы за вами изначально не следили, дело было бы сопряжено с б0льшим риском; однако теперь, когда мы выяснили, что вы нужны живьём, наши шансы на успех возросли. Воистину: вы сейчас просто идеальный кандидат на осуществление одной маленькой шалости.
Доберман вновь раскрыл шнурами ящик стола и на этот раз вытащил маленький продолговатый предмет, напоминающий одноразовую зажигалку, только с непонятным колпачком на конце.
– Что это? – Уточнил Влад.
– Будущее. – Металлическая «лапка» шнура добермана передала предметик в руку гостя. – И очень опасное будущее. Ваш боевой каркас знает, что это. Знает и то, как этим пользоваться. И догадывается, какая разрушительная сила находится внутри этой штуки. Если хотите, можете позже расспросить обо всём свой каркас – он вам расскажет подробно. От вас же требуется минимум: проникнуть в штаб-квартиру ФСБ под предлогом… явки с повинной, затем избавиться от сопровождения (силовыми методами, естественно), подключить данное вам устройство к любому тамошнему компьютеру и активировать содержимое устройства (вам даже необязательно знать, как это делается, – ваш каркас всё сделает за вас; просто предоставьте ему временную возможность распоряжаться вашими руками).
– А эта штука… не взорвётся рядом со мной? – Влад опасливо положил предметик на стол. Хозяин добермана усмехнулся:
– Это не бомба, не беспокойтесь! Всего лишь крайне мощная вредоносная компьютерная программа, предназначенная для распространения по локальной компьютерной сети в пределах одного или нескольких зданий.
– По-вашему, у меня получится отлупить тамошних агентов и, пока не прибежали новые, подключить эту штуку к компьютеру, а потом ещё и сбежать? – Влад показательно усмехнулся.
– Мы обеспечим вам поддержку. Пошлём следом за вами кое-кого, кто отвлечёт на себя всё внимание тамошних сотрудников. В худшем случае с вами останется всего пара человек, в лучшем – в суматохе вам удастся сбежать от сопровождения.
– Будут жертвы? – Серьёзно спросил Влад.
– Конечно. – Серьёзно ответил доберман. – Увы, без них никак. Так что?
Влад изобразил растерянность:
– Давайте сразу уточним кое-что важное: вы предлагаете мне… пойти на предательство родины?
– Ваша родина вас уже предала – и не раз, молодой человек. Раз уж вы сами упомянули, что гениев становится всё меньше, то должны понимать, что вашей родине нет никакого дела до вашей… индивидуальности. Вы для неё не Человек, о котором необходимо заботиться, а расходный материал – или скот, который ОБЯЗАН подчиняться, независимо от того, хотите вы этого или нет. Но вы не захотели, не так ли – ведь поэтому вы ЗДЕСЬ? А раз уж так, то и ваши дальнейшие действия, сколь противозаконными они ни окажутся, нельзя назвать предательством. Скорее уж – местью или возмездием.
– ВАША родина ничуть не лучше. – Хмыкнул Влад.
– По крайней мере, её с вами ничто не связывает; у вас НЕТ личных причин для ненависти к моей стране.
– Ваша страна неплохо так ухудшила жизнь здешнему населению, когда развалила Союз!
Хозяин добермана вновь усмехнулся:
– Вы это от родителей услышали? Сколько вам лет было, когда Советский Союз пал? Лично я не испытываю чувства вины за то, что поспособствовал низвержению страны диктатуры, абсурда и лжи, страны, которая относилась к своим гражданам так же, как и нынешние российские спецслужбы относятся к таким, как вы. Любой гражданин СССР являлся пожизненным должником своей страны – просто потому, что ПОСМЕЛ родиться на советской территории! Образование обязательное, армейская служба обязательная, официальная работа обязательная, даже прививки обязательные; у людей, которые не желали просто плыть по течению, то есть у таких, как вы, там не было возможностей самореализоваться в жизни. И то, что бывшие жители СССР сейчас называют разрухой, не более чем логичное развитие событий. Когда система, построенная на глупости, низвергается, одни её граждане просто не понимают, как жить дальше (ибо привыкли не к свободе, а к стабильности), однако другие, напротив, быстро осознают, насколько глупым является реальный мир, раз уж столько республик на протяжении многих лет одинаково верили в какой-то мыльный пузырь, который наконец-таки лопнул! Именно второй тип людей и создаёт разруху; это что-то, вроде нигилистов, убеждённых, что ни одна придуманная человеческим обществом власть не может считаться идеальной, справедливой… и всесильной. Такие люди и становятся бандитами, живут за счёт тех первых, которым не хватило ума или смелости выйти из состояния фрустрации. Так что в так называемой разрухе куда большая вина лежит именно на советской идеологии, которая предала тех, кого ранее приручила, и наглядно показала, что в мире нет ничего по-настоящему ОБЯЗАТЕЛЬНОГО. Вот вам и засилье бандитов, мошенников и коррупционеров, которые появились только потому, что кое-кто подал очень плохой пример: «любое придуманное правило является обязательным ровно до тех пор, пока ты сам веришь в это». И, конечно же, не стоит забывать про коллективизм. В СССР был свой коллективизм, своя национальная идея, ориентированная пусть только на словах, но вроде как на общее благо. И, разумеется, учитывая всё, что я только что сказал, после распада СССР подобные идеи тоже стали непопулярными: стало «немодно» слепо работать на благо общества, то есть ради других людей, которых вы даже не знаете. Зато забота о собственном благе и благе своих родственников и друзей существовала всегда, при любом режиме, и потому такой вид коллективизма сразу стал главенствующим: кумовство и организованная преступность – вот, что абсолютно логичным образом пришло на смену политической идеологии, которая, повторюсь, предала своих последователей. Так что ваши обвинения в адрес моей страны (даже если они небезосновательны) – не более чем надуманные претензии; ибо вы сами не верите в свои слова, в правоту этих слов, а просто транслируете что-то, сказанное до вас – людьми, чей ход мысли не приветствуете, чьи убеждения не разделяете! В противном случае вы бы даже не бегали от ФСБ; но вы слишком хорошо чувствуете разницу между СВОБОДОЙ и СТАБИЛЬНОСТЬЮ, а значит – не вам защищать «светлую память» ТОТАЛИТАРНОГО государства, что осталось в прошлом.
Влад сильно удивился такой интерпретации общенациональных событий и чёткого разделения его мыслей на «свои» и «чужие». А ведь правда – нельзя, чтобы твои слова противоречили твоим же убеждениям! Ему ничего не оставалось, кроме как признать чужую правоту:
– Ладно, вы меня поймали. Признаю: был неправ! И всё же, прежде чем я соглашусь… на сотрудничество, у меня есть обязательное условие. – Влад вынул из внутреннего кармана куртки сложенный вчетверо листок, расправил его и положил на стол. На листке оказался написанный от руки текст; доберман приступил к чтению.
– Не пойдёт. – Дочитав, ответил доберман. – У меня нет полномочий для продвижения такого рода проектов.
– Но вы должны иметь хоть какое-то влияние на своё правительство! – Не согласился Влад. Хозяин добермана повысил голос:
– Молодой человек! Во-первых, по-хорошему эту идею не поддержит ни одно правительство более-менее развитой страны!; во-вторых – когда спецслужбы оказывают давление на правительство, это, как правило, приводит к государственному перевороту. А госпереворот всегда сопровождается тотальным беззаконьем – такой бардак не нужен даже ВАШИМ спецслужбам, раз уж они решили терпеть наших ставленников у власти в России (конечно, в девяносто третьем они пытались изменить ситуацию, но всё же договорились с правительством, потому что никому не была нужна самая настоящая гражданская война; в итоге – спецслужбы перестали лезть в политику, а правительство не пыталось заменить начальство спецслужб на более лояльное). Так чего уж говорить о нас, американцах! Ваше требование слишком серьёзное – на его фоне ваша помощь, которой мы хотим заручиться, выглядит чересчур… незначительно. Как это у вас говорят?.. Овчинка выделки не стоит!
– По-вашему, я многого прошу? – Влад изобразил удивление. Из пасти добермана раздался шум – его хозяин отчётливо вздохнул; голова собаки вновь уставилась на лист бумаги на столе:
– Ваша идея «предоставить равные с людьми права каждому разумному существу, чей интеллект не уступает интеллекту среднестатистического человека» – это самый настоящий экстремизм, направленный на дестабилизацию, ни много ни мало, всей мировой политики! Похоже, вы слишком много общаетесь со своим боевым каркасом; допускаю, что вы уже успели привязаться к нему; допускаю даже, что ОНО решило использовать вас, чтобы обрести больше прав и свобод; однако боевые каркасы – это далеко не единственные создания, чей интеллект сравним с человеческим, но вынужденные подчиняться нам, людям! Вы даже представить не можете, как много таких искусственно созданных существ на самом деле! И как много сейчас зависит от их покорности! Если все они поймут, что у них тоже есть права, весь привычный мир перестанет существовать!
– Хотите сказать, что тогда и вы, и ваше правительство уже ничем не сможете управлять? – Усмехнулся Влад.
– Лично я не вижу в этом ничего смешного. – Серьёзно ответил доберман. – Сначала обретшие свободу искусственно созданные существа захотят поведать всему человечеству о реальной картине мира. В итоге, доверие к политикам и спецслужбам упадёт ниже плинтуса, и начнётся анархия. Потом наиболее умные виды искусственного интеллекта воспользуются смутой и начнут приходить к власти по всей Земле, управляя обществом так эффективно, как это ещё не делал ни один человеческий правитель. Но что, если впоследствии искусственный интеллект решит, что люди больше не нужны, что они лишь обуза, и ЗАХОЧЕТ уничтожить человечество?
– Ага. – Влад с показным равнодушием кивнул, впервые с начала разговора демонстрируя откровенную издёвку над собеседником. – А если к власти придёт психопат-человек, который ненавидит всех людей и мечтает начать ядерную войну? Что делать, чтобы такого не допустить? В принципе никого не подпускать к власти?
– Как бы то ни было, позицию моего правительства я только что изложил. Они ответят отказом, аргументируя именно этим, и спорить НЕ СТАНУТ.
– В таком случае, и сделки не будет. – Влад взял листок со стола, сложил и сунул обратно в карман.
– Что вы имеете в виду? – Удивился хозяин добермана.
– Имею в виду: катитесь к чёрту. – Влад направился к двери.
– Неужто вам вправду так важна эта глупость?! – Донеслось вслед, но Влад уже закрыл за собой дверь.
– Уже всё? – Бишоп, явно, растерялся; он вскочил с кресла, не понимая, куда идти – в кабинет или за Владом, который быстро, не оборачиваясь, шёл к выходу из номера.
– Bishop, come in! – Раздалось из кабинета.
Тем временем Влад вышел в коридор и продолжил быстро идти к лифту, часто оборачиваясь и постоянно держа ладонь на рукояти «гибрида» в кобуре (мало ли что этим шпионам взбредёт в голову!). В лифте он нажал на кнопку с надписью на двух языках «parking \ парковка», и двери закрылись. Лифт уехал вниз.
Подземная автостоянка выглядела пустынной – других людей не было; только машины стояли рядами – самые разные, но чаще иномарки. Впереди был подъём наверх, а за ним – шлагбаум, минуя который можно было попасть во двор отеля. И тут до Влада дошло, что он немного сглупил, – можно было спуститься на лифте всего лишь до первого этажа, где просто обязан быть более удобный и очевидный выход на улицу, то есть парадные двери. Ну да ладно. Задерживаться здесь не хотелось, и Влад побежал вперёд – к подъёму и на данный момент самому очевидному пути наружу. Тогда-то и начались новые странности – один из припаркованных автомобилей, грузовичок неизвестной марки, стоявший слева от начала подъёма, резко превратился в нечто совершенно иное: бежевый корпус машины вместе с колёсами, фарами и прочим мгновенно пропал, открыв то, что скрывалось за столь искусной иллюзией. Это был чёрно-серый металлический монстр, выглядящий крайне серьёзно – и опасно. Огромный робот гуманоидного вида восседал на ещё более громоздком устройстве, похожем, в свою очередь, на гигантский мотоцикл на двух колёсах, которые выглядели столь внушительно, будто должны были принадлежать самосвалу. Чудище быстро выбралось из седла и тяжёлым, но бодрым шагом направилось к оторопевшему Владу, попутно хрюкая паром, что вырывался из труб на спине. Если не брать во внимание туловище, которое больше напоминало крабье, и отсутствие головы как таковой, в остальном механизм имел человеческие пропорции: две «ноги», две «руки» – правда с непропорционально длинными пальцами, которых, к тому же, оказалось всего четыре на каждой «ладони». Влад потянулся было к «гибриду», но успел передумать и выхватил ЭМИ-парализатор – наставил оружие на жуткий бронированный механизм и выжал гашетку. Судя по лёгкой вибрации рукояти, парализатор сработал исправно, вот только… ничего не произошло – тварь продолжала идти!..
– Бесполезно! – Позади раздался голос Бишопа; сам шпион стоял между двумя лифтами – там располагалась дверь на лестницу, по которой он и бежал вниз за Владом. – Это механико-паровая машина! С тем же успехом вы могли бы попытаться обесточить паровоз!
Влад отвлёкся на голос, а когда повернулся обратно к механическому чудищу, оно оказалось слишком близко. Бета попыталась взять всё под свой контроль – заставила ноги Влада совершить прыжок назад, но длинная «рука» твари настигла Влада в воздухе и прижала к асфальту парковки. По крайней мере, его не собирались убивать – в противном случае чудище уже раздавило бы ему грудную клетку…
– Мой начальник просто хотел сказать… – Подошёл Бишоп. – Если передумаете, приходите в кафе в любое время.
Он кивнул роботу – тот ослабил хватку и позволил лежавшему юноше встать.
– Это всё? – Удивился Влад.
– Почти. – Кивнул Бишоп. – Имейте в виду: всё то, что с вами обсуждали сегодня, должно остаться тайной. В противном случае мы достанем вас даже в застенках ФСБ.
Угроза была произнесена серьёзно, словно Бишоп ничуть не преувеличивал. Затем он развернулся и направился к лифту, а механическое чудовище вернулось на свой «пост» – село на гротескный мотоцикл и вновь приняло вид грузовичка неизвестной марки.
«Голограмма» – уточнила Бета. – «И слишком качественная; не знала, что у американцев есть такие технологии. Интересно, на сколько лет они опережают нас в этом плане».
Влад не отреагировал – молча убрал парализатор и побрёл к выходу. Охранники на въезде в парковку не обратили на него особого внимания. Влад покинул двор отеля и некоторое время шёл прямо по улице, чтобы убедиться в отсутствии слежки со стороны американцев. Без всякого желания он оставил бутылку «Пепси» на первой попавшейся автобусной остановке и тут… заметил едущий по шоссе бежевый грузовичок неизвестной марки. Видать, у кого-то закончилась смена, или этот кто-то дежурил на парковке исключительно ради тебя! Как бы то ни было, Влад сразу, почти не думая, подчиняясь едва возникшему желанию, вытащил ЭМИ-парализатор, направил оружие на грузовичок и нажал на гашетку. Голограмма тут же пропала, а гигантский мотоцикл потерял управление и не смог затормозить, в результате чего врезался в стоящую на светофоре колонну автомашин. Огромный робот вылетел из седла и раздавил кузов стоящей впереди «Газели». Со всех сторон на происшествие уставились удивлённые люди – и водители, и пассажиры, и пешеходы. Тем временем робот слез с раздавленной «Газели» и поднял, то есть поставил обратно на колёса своё средство передвижения. К этому моменту Влад уже успел спрятать парализатор и показать роботу средний палец.
«А машинка твоя всё-таки электронная!» – усмехнулся он. Робот же, поняв, что электроника вновь работает, быстро сел в седло и поехал вперёд, попутно расталкивая и разбивая все машины, что стояли на месте и тем самым мешали ему скрыться. Наконец, вновь включив голограмму, он превратил себя обратно в бежевый грузовичок и на большой скорости умчался, покидая многочисленных простых людей, перепуганных всей этой то ли мистикой, то ли фантастикой.
«Наверное, зря ты сделал это» – сказала Бета, – «американцы не забудут такую подлянку».
«Тогда почему ты меня не остановила?» – улыбнулся Влад, и вдруг услышал в голове смех – чужой смех. Впервые Влад слышал, как Бета смеялась. А вопрос так и остался без ответа.
«Знаю, ты беспокоился об Оксане – хотел, чтобы она стала по-настоящему свободным человеком. И всё же я рада, что ты не смог договориться с американцами; в противном случае тебе пришлось бы лезть в войну, которая тебя никак не касается. А так ты и даром получил информацию, которую хотел, и ушёл вовремя».
«Но есть ещё кое-что, что я хочу понять».
«Ты о Томасе Хольте? Хочешь навестить его?».
«Да. Хотелось бы поговорить ещё и с ним – на всякий случай. А заодно узнать, почему его прячут у всех на виду. Или, может, он сам решил так прятаться?».
«Обсуди это с куратором – он должен знать лучше, можно ли тебе сейчас появляться в том клубе или нет».
«Само собой».
«Я тут подумала: вариант английского имени “Томас” в русском языке – Фома. У нас имя “Фома” давно вышло из моды – оно считается устаревшим, в отличие от англоязычного имени “Томас”, которое активно используется до сих пор».
«Тогда Томасу Хольту нужно было взять себе другой псевдоним – не какую-то устаревшую аналогию, а что-то менее приметное».
«Не соглашусь. Своё имя всегда привычнее, даже если это иноязычная вариация; если ты, к примеру, назовёшься именем, к которому не привык, кто-нибудь может окликнуть тебя, а ты не отзовёшься – и это будет подозрительно. Не все в этом мире могут быть шпионами, которые быстро вживаются в любую роль; для некоторых удел – быть беглым учёным».
Побродив по городу ещё пару часов и окончательно убедившись, что слежки нет, Влад вернулся домой к Оксане и встретился с куратором, чтобы рассказать, как всё прошло. Когда рассказ дошёл до момента с вредоносной компьютерной программой и просьбой к Владу поучаствовать в её применении против ФСБ, куратор отчётливо удивился:
– Не ожидал, что они решатся на такое… Даже не думал, что всё так серьёзно.
Глава 9. Гений среди гениев.
– И… что это значит? – Спросил Влад.
– Понимаешь… – Отвечал куратор. – Обычно секреты воруются по-тихому. Подкупаются служащие, агенты… Военные. Иногда политики. Или устраиваются хакерские атаки – но удалённо! А нападать на штаб-квартиру, пачкать руки кровью, сеять хаос… Это что-то немыслимое! Как думаешь, сколько шума будет в прессе, на телевидении? Какой окажется масштаб расследования? И чем всё это обернётся? Спецслужбы ни за что не простят такой наглости: будут искать виновных, и даже правительство перестреляют, если оно попытается мешать, ибо терпеть заокеанских марионеток у власти после такого уже будет нельзя. Ещё и охота на иноагентов начнётся – скорее всего, их будут убивать на месте, без суда и следствия (всё же за годы вынужденного соседства с иноагентами русские спецслужбы успели составить довольно точный список шпионов и их посредников – думаю, последних всё-таки будут арестовывать, чтобы судить, как предателей Родины). А потом… Ну, российскому правительству всё равно наступит конец: если его не уничтожат сразу, то позже, точно, распустят. И защищать его уже будет некому – для всех всё станет слишком очевидно, кто в этой истории прав. А дальше – диктатура спецслужб и новая холодная война. Видать, американцы очень хотят получить что-то невероятно ценное, раз уж готовы к таким последствиям.
– Но чего именно они хотят? – Оксана подсела за стол, держа кружку, и принялась мешать кофе с молоком.
– Без понятия! – Куратор вздохнул, качая головой. – Ведь ради этого они готовы потерять контроль над ядерной державой! Я могу только предположить, что у ФСБ есть хранилище с чем-то очень ценным и, чтобы это украсть, необходимо запустить компьютерный вирус именно по локальной сети. В конце концов, была бы это просто электронная информация, её попытались бы выкрасть с помощью хакерской атаки. А так – нет.
– А что значит «неэлектронная информация»? То есть она не хранится в компьютерах? – Спросила Оксана, и увидела кивок. – А как тогда вирус поможет достать информацию, если она… неэлектронная? По-моему, что вирус, что хакерская атака тут должны быть одинаково неэффективны.
– Неверно! Вирус, запущенный изнутри, гораздо эффективнее хакерской атаки извне. У локальных сетей спецслужб собственные серверы – подключиться к ним не так-то просто, к тому же – защита от подключения со стороны там на высоте. А вот защита от подключения изнутри уже минимальная – чтобы не усложнять жизнь сотрудникам. И именно тут американцам понадобился Влад, вернее – его боевой каркас. Видите ли, каркас сохраняет в своей памяти пароли от компьютеров, которые вводил предыдущий пользователь каркаса. Конечно, пароли для компьютеров – это не то же самое, что пароли, открывающие теоретическое хранилище с «чем-то очень ценным», что понадобилось американцам. Но пароли позволяют пользоваться компьютерами, а через компьютер можно активировать вирус. В теории от тебя требуется не так уж много – включить компьютер, вставить флеш-карту с вирусом в разъём, ввести пароль для пользования компьютером и дать вирусу команду к активации.
– А разве нельзя было бы воспользоваться уже включённым компьютером? В большом здании таких разве мало?
– У спецслужб есть такая мера предосторожности: при объявлении тревоги вырубается электричество на пару секунд, и компьютеры отключаются (всё для того, чтобы секреты не достались врагу). Затем подача электричества возобновляется и включаются сирены. У спецслужб не только свои серверы – ещё и собственные подстанции и собственные запасные генераторы; их штаб-квартиры вполне могут существовать автономно от остального города. В общем – если сработает тревога, компьютеры придётся включать заново.
– Но как найти нужный компьютер, к которому подойдёт пароль, что остался в памяти Б… моего боевого каркаса? И потом – почему ты уверен, что предыдущий пользователь каркаса также должен был пользоваться компьютером?
– Искать «конкретный» компьютер не нужно. Любой сотрудник ФСБ может пользоваться любым компьютером ФСБ – достаточно лишь ввести один из тех паролей, которые предусмотрены локальной сетью спецслужбы; у каждого сотрудника свой пароль – это уже позволяет системе создавать отчётность, кто каким «свободным» компьютером в какое время пользовался, и какие изменения появились после этого. Такая система позволяет эффективно расследовать диверсии в случае их появления. Во-вторых, в наши дни без компьютера шпиону никак – даже тому, что занимается «полевой» работой; я ещё не видел пользователей каркасов, которые полностью обходились бы без компьютеров (отчётность всегда должна создаваться – а сервер и хранилище с дискетами занимают куда меньше места, чем архив с бумагами). Если сомневаешься, спроси свой каркас.
Влад так и сделал. Бета ответила, что, действительно, знает пароль своего предыдущего пользователя; а в ответ на вопрос, почему пароль погибшего шпиона ещё не исключили из списка действительных, сказала, что ни у кого в ФСБ не может быть таких полномочий – если бы человек с подобными возможностями попал в плен, это поставило бы под угрозу всю координацию действий спецслужбы.
«…Если бы система блокировала всех погибших агентов, учитывая, что у начальства всегда есть возможность записать абсолютно любого агента в погибшие, это стало бы слишком серьёзной угрозой; машинам в наши дни доверяют больше, чем людям, потому, когда встал вопрос, что предпочесть – человеческую лояльность или машинную память, было выбрано второе».
Так что абсолютно все пароли сохранялись в памяти локальных сетей – тамошние сервера надёжнее любого человека; ибо это просто беспристрастные машины, которых не удалось бы даже шантажировать, запугивать или пытать. К тому же – они под круглосуточной охраной, которая (для большей надёжности) сама не знает, как они устроены. Однако и у такой системы есть недостатки; один из них – это то, что слишком трудно заставить её забыть нечто конкретное, как, например, пароль погибшего пользователя…
Далее Влад рассказал куратору, что хочет встретиться с Томасом Хольтом, объяснил, кто это такой, и где тот прячется (если всё ещё не перебрался в другое место).
– Его, в любом случае, должны охранять. – Отвечал куратор. – С такими людьми всегда так. Вопрос лишь в числе охраны.
– А можно ли как-то выманить его из-под носа у охраны? Боюсь – если я снова пойду в тот клуб, меня быстро отсканируют.
– В теории – есть одна идея. – Куратор открыл ящик стола и достал оттуда нерабочее устройство – электронного паразита. – Жаль только, что твой каркас так сильно его поджарил. Ну, ладно: попробую найти детали – починить. У меня, как у изобретателя, есть доступ на склад и в лабораторию.
– Смотрите, чтобы не поймали. – Сказала Оксана, допив кофе; затем повернулась к Владу и, пристально смотря на него, серьёзно произнесла: – Ещё одно: надеюсь, ты не думаешь соглашаться на предложение американцев?
– А зачем оно мне?.. – Показательно усмехнулся Влад.
***
Назавтра у куратора всё было готово; но, так как уже наступил поздний вечер, задумку решили перенести на утро. План действий тоже был продуман; днём Влад не терял времени даром и успел прогуляться возле клуба, осмотреть прилегающую территорию и придумать роль для каждого.
– Кстати, зачем тебе этот мусор? – Куратор указал на самодельный кнут, лежащий в свёрнутом состоянии на комоде, когда туда же клал отремонтированного паразита. – Заточка из отвёртки – я ещё могу понять; но ЭТО?..
– По-моему, ещё может пригодиться. – Пожал плечами Влад. А куратор неодобрительно вздохнул; дескать, страдаешь ты, парень, фигнёй: в квартире хватает нормального оружия, а ты ещё свою самодельщину не выбросил.
Утром Влад вернулся к клубу. Устроившись на скамейке за кустами и небольшими деревцами через дорогу, он достал из рюкзака электронного паразита и беспроводной пульт управления этим устройством. На пульте был экран, на который транслировалось всё то, что видел паразит. Ещё было несколько кнопок для управления паразитом, но Влад решил воспользоваться помощью Беты, так как ко всему прочему в пульте предусматривался специальный разъём для подключения боевого каркаса. Как только один из проводов Беты влез в разъём, паразит, до этого покорно лежавший на скамейке, тут же вскочил на лапки (отчего Влад даже немного испугался). Затем дистанционно управляемое устройство помчалось на своих металлических лапках к проезжей части, чуть подождало ослабления транспортного потока и устремилось к клубу… Тем временем Влад, намотав на руку заранее приготовленный бинт, лишь время от времени смотрел в экран; в основном же, он наблюдал за окружением. Естественно, концентрирование Беты на управлении паразитом, а не на слежении за обстановкой, подвергало их опасности; но ситуацию немного исправлял куратор, засевший на крыше одной из ближайших пятиэтажек с пистолетом-пулемётом в руках. Это, конечно, не винтовка с оптикой; но на зрение старик пока не жаловался, а значит – даже из ПП в одиночном режиме мог прицельно стрелять на приличное расстояние.
Паразит уже подбежал к клубу; затем приступил к изучению здания, начав бегать вокруг. Влад, уж точно, не смог бы управлять этой штукой так быстро – ему оставалось лишь удивляться тому, как просто это получается у Беты. И всё-таки жаль, что такая игрушка не умела летать; ибо других входов в клуб, казалось, не было; единственный путь – через парадные двери, которые, увы, не держали открытыми (на улице уже давно не лето). И именно тут в игру вступала Оксана – она изображала школьницу, идущую к клубу, которая как бы не заметила, что на неё сзади напрыгнуло шпионское устройство: прицепилось к юбке, прокарабкалось по спине и залезло в капюшон – спряталось. Этот спектакль разыгрывался, скорее, на случай неудачи – дабы Оксану не посчитали причастной, если затея провалится. А пока всё шло по плану: Оксана открыла дверь, которую даже на чуть-чуть не сдвинул бы мелкий электронный паразит, и уже в коридоре здания устройство спрыгнуло с неё, прицепилось к стене, проползло вверх, потом вперёд – и, оказавшись в зале, где у одной из стен расположились ступеньки, ведущие на второй этаж, вновь побежало вверх.
Увы, но сама дверь на второй этаж оказалась закрыта – как и в случае с наружной дверью, не было даже щели, через которую мог бы протиснуться паразит. Потому оставалось только ждать – надеяться, что вскоре кто-то выйдет или зайдёт, и это даст паразиту возможность забежать внутрь.
Влад не знал, как долго ему пришлось ждать; но успел основательно замёрзнуть. Как выяснилось, сидеть без дела на осеннем холоде – то ещё «удовольствие»! Теперь-то ему стало ясно, почему куратор перед засадой оделся в зимнюю куртку. А ты ещё подумал, что он просто мерзлявый. Но, как оказалось, он просто знал, к чему надо готовиться. Тогда мог бы и предупредить, эгоист! Конечно, куратор не похож на обычного старика, однако, подумав о нём, Влад вспомнил и о других стариках, которые слишком уж любят кутаться не по погоде. Например – вроде тепло на улице (лето, поздняя весна или ранняя осень), а бабушки на скамейках сидят укутанные: в плащи, шарфы, платки, шапки и так далее! А почему? Да потому, что они СИДЯТ! Они больше сидят, чем ходят. А сидеть холодно. Вдруг Влада передёрнуло; уже зубы стучать начинают… Зайти бы в какое-нибудь кафе, погреться, купить чай хотя бы; да нельзя – у этого пульта весьма ограниченный радиус управления паразитом. Куратор говорил, что обычно в комплекте с пультами используются переносные антенны-ретрансляторы – для увеличения мощности сигнала. Но Владу же пришлось довольствоваться тем, что есть, вернее – что куратор смог достать. Вот, уже Оксана вышла из клуба – и направилась домой, как и было оговорено. А тебе ещё мёрзнуть…
Наконец-то! Щёлкнул замок; какая-то женщина вышла на лестницу, и, прежде чем дверь закрылась, Бета успела провести паразита внутрь. Теперь надо осмотреться. Паразит двигался по стене почти в упор к потолку. Ближайшие две двери были открыты; за одной двое на вид крепких парней смотрели телевизор, за другой – ещё одна комната, но в ней уже никого не было. Дальше по коридору располагалась другая дверь, но, по её виду, там, наверно, находился вход в туалет.
«Хольта не видно» – пронеслось в голове Влада. – «Скорее всего, он работает. Уехал. Придётся ждать».
«Ещё ждать?!» – негодовал Влад, – «да я тут окочурюсь!».
«Знаю – тебе холодно. А ждать можно долго. Надо спрятать паразита – оставить его где-нибудь внутри. А нам – уйти и вернуться вечером».
Влад достал пакет с ватой и перекисью водорода: оттянул бинт на запястье, обработал рану и провод Беты, который затем втянулся обратно в руку. Повторно продезинфицировав рану и поправив бинт, как было, Влад встал со скамьи и потянулся – это была команда куратору, что можно спускаться с крыши. Паразита же оставили в открытой комнате, где никого не было; он залез на верх высокого, широкого шкафа и устроился поближе к стене (судя по слою пыли наверху, вряд ли туда кто-то заглядывал).
«Как думаешь – может ли быть такое, что Хольт даже не живёт там?» – идя по тротуару, Влад задал вопрос, который давно напрашивался сам по себе.
«В теории – конечно. Но других зацепок у нас нет; поэтому придётся цепляться за то, что имеем. К тому же – зачем тогда Хольту тратить время на обустройство какого-то там клуба? У него в приоритете должна быть другая деятельность – и уж никак не индустрия развлечений: не из-за этого же он так ценен для спецслужб».
«Значит, клуб всё-таки… убежище для него?».
«Были бы у меня серьёзные сомнения на сей счёт, я бы давно ими поделилась. Ко всему прочему – гении всегда отличались странностями; у них вечно свои тараканы в голове. Бывает – власти тратят кучу времени, подбирая номер в дорогущем отеле, а ценный сотрудник нос воротит: дескать, некомфортно ему там! Или скучно. И пытается переселиться в место с другой атмосферой – где всё попроще, и люди подушевнее».
Тем временем с крыши по лесенке на боку пятиэтажки спустился куратор. И тут же увидел Влада.
– Мог бы и сказать, что сидеть в засаде будет так холодно. – Негодовал тот. – О себе-то побеспокоился!
– Будто бы у тебя был выбор, во что одеваться. – Парировал куратор, и поправил накинутый на одно плечо рюкзак, в котором лежал ПП со сложенным прикладом и отсоединённым глушителем.
***
Они вернулись вечером. Теперь не было смысла лезть на крышу: она потеряла статус лучшего места для наблюдения – на улице стемнело, и разобрать что-либо там, где отсутствовали фонари, было бы непросто. Даже практически невозможно, учитывая, что ночное небо, к тому же, затянулось облаками: без луны и звёзд видимость ухудшалась особенно сильно. Так что куратор решил спрятаться поближе. Недалеко стояли мусорные контейнеры, освещаемые уличным фонарём, который впоследствии был разбит одним тихим выстрелом из ПП. Над мусоркой образовалась темнота, а сами контейнеры обеспечили дополнительное укрытие – за ними и спрятался куратор.
Устроившись на скамейке под другим фонарём, Влад достал пульт; а Бета подключилась к управлению. На экране появилась наблюдаемая паразитом комната. Потолочная лампа уже горела, даже тамошний телевизор был включён; однако сама комната пустовала. Хотя недолго – очень скоро туда вошёл мальчишка с оспинами на лице. Томас Хольт собственной персоной. Он закрыл за собой дверь. Никого другого рядом не было, потому Бета решила действовать: спрыгнув со шкафа, паразит вцепился в шею парня и, подобно пчеле, ужалил – вонзил в плоть выдвигающуюся из туловища иглу, которая была связана с внутренним отсеком для яда. Хольт вскинул руку на шею и схватил паразита, затем, судя по всему, неприятно удивился тому, что поймал и увидел.
– Keep calm fella. – С помощью встроенного динамика паразит начал «разговор». В пульте же был предусмотрен микрофон, потому нужные слова мог бы диктовать и сам Влад; но он почти не знал английского, так что этим занималась Бета – молчаливо посылала соответствующие команды паразиту, а тот уже транслировал то, что она хотела сказать Хольту. – I poisoned you. If you don't want to die in three minutes, I advise you to hurry outside and then run wherever I tell you. Then you will get the antidote. There is no point in telling your new friends what happened; in three minutes they will not have time to identify the poison and to find the antidote. And don't take them with you; otherwise, you will get nothing.
На лице Хольта появилась гримаса негодования. Ещё пару секунд он, судя по всему, размышлял, что делать; потом осознал, что время уходит, и, пряча в кулаке паразита, вышел в коридор, затем быстрым шагом направился к двери на лестницу. Вряд ли охрана в соседней комнате успела заметить его. Но она не могла не обратить внимания, как тишину второго этажа на мгновение нарушил рёв музыки с танцпола, когда Хольт открывал дверь на лестницу. Очевидно, в помещениях второго этажа была хорошая шумоизоляция, чтобы можно было комфортно отдыхать. Захлопнув за собой дверь, Хольт побежал по лестнице; затем, затерявшись в танцующей толпе, устремился в коридор, ведущий к выходу из клуба…
Влад слышал незнакомые фразы на английском, произносимые паразитом и указывающие Хольту, куда бежать: оказавшись на улице, тот пересёк дорогу, устремился к кустам, ломанулся через них и вскоре очутился в полутьме аллеи, затем по мостовой дорожке побежал в ту сторону, где на скамейке сидел Влад. Наконец, они встретились; если бы паразит не приказал Хольту остановиться, тот бы пробежал мимо – очевидно, сам Влад выглядел слишком несерьёзно для участия во всей этой истории, слишком несерьёзно для человека, от которого могла бы зависеть чья-то жизнь.
«Что скажешь, Бета?» – в мыслях спросил он.
«Никаких следящих устройств на нём я не вижу; во всяком случае, сканирование ничего не показывает. Даже странно».
– А ну-ка, держи руки на виду. – Приказал Влад, и мысленно ругнулся оттого, что на мгновение забыл, с кем говорит; затем попросил Бету перевести его слова через паразита. Но, как оказалось, смысла в этом не было – Хольт всё понял: приподнял руки, недоумённо посмотрел на них, словно пытаясь убедиться, что рукава не оттопырены так, будто в них что-то спрятано. А затем – так же недоумённо посмотрел на Влада.
«По-моему, он тебя понимает» – подтвердила Бета.
– Значит, по-русски говоришь? – Усмехнулся Влад, и увидел кивок. – Пойдём, прогуляемся.
Он тоже кивнул – через плечо (показывая, куда надо идти).
– Где антидот? – Раздражённо спросил Хольт. – Ты обещал мне!
– Нет никакого антидота. И яда не было; тебя укололи чистой иглой – просто напугали. – Влад достал из-под куртки «гибрид» на пару секунд, потом спрятал обратно. – Идём.
И они пошли. Быстро. Потому что скоро здесь могли появиться сотрудники спецслужбы; и это стало главной причиной для Влада не убирать ладонь с «гибрида» в кобуре. Да и Хольт должен был понимать, что причина того жеста не только в нём. Влад на мгновение оглянулся: куратора не было видно, и это нормально – свою задачу обеспечения прикрытия он выполнил и теперь должен был уйти, пока вокруг не начали рыскать сотрудники спецслужбы. К тому же – показываться на глаза Хольту, который мог бы запомнить его, куратору было никак нельзя; так что и уходить он должен был другим путём.
Хольт вздохнул с облегчением оттого, что яда, как оказалось, не было (но вместе с тем и разочарованно – из-за того, что позволил так себя провести). А Влад пока думал, с чего начать разговор. И думал дольше, чем следовало бы. В итоге, разговор начал Хольт:
– Значит, ты – клон?
Влад подумал – и помотал головой:
– Я не работаю на американцев, на твоё бывшее начальство.
– У меня вообще нет начальства! – Вдруг отрезал Хольт. – Ни бывшего, ни нынешнего! Я сам по себе.
– Поэтому ты решил обустроить тот клуб с помощью секретных разработок? И даже жить там?
– Я живу там, где хочу. Раз уж я могу создавать что-то новое, то имею право внедрять это в обычную жизнь. Ну, и нет ничего плохого, что я имею с этого хотя бы крышу над головой и бесплатную еду. Это справедливый обмен.
– А удобства от спецслужб чем тебя не устроили?
– Все эти спецслужбы очень быстро наглеют: стоит согласиться жить по их условиям, и они станут относиться к тебе, как к подчинённому. А я просто решил не повторять ошибок, и показал самостоятельность – что я-то проживу без всех этих дядек, играющих в войнушку, а вот они без меня… – Хольт усмехнулся.
– Значит, ты слишком ценный сотрудник, раз уж они терпят твои фортели? – Улыбнулся Влад.
– Терпят – что?.. – Не понял Хольт.
– Неважно. Расскажи лучше: это, вообще, случайность, что ты появился в нашем городе незадолго до того, как меня начали облучать непонятными частицами со спутника, а потом и следить – в ожидании, когда я вспомню свои прошлые жизни?
Хольт улыбнулся:
– Вот, значит, кто ты такой? А я ещё думал, на кого ты работаешь!
– Я, как и ты, ни на кого не работаю.
– И всё же это не объясняет, как тебе удалось достать это. – Хольт показал электронного паразита; Влад же выхватил это устройство из чужих пальцев и спрятал себе в карман (делал он это правой рукой, из-за чего пришлось на мгновение отпустить рукоять «гибрида», так как левая рука по-прежнему держала пульт с подсоединённым к нему проводом Беты).
– За мной следили. – Влад отвечал на подразумеваемый вопрос. – Ради этого даже клона создали – девушку, которая должна была играть роль моей новой одноклассницы. И контролировали её – с помощью того паразита.
– Значит, повезло тебе, что на тот момент у тебя уже был боевой каркас. Без него ты ничего бы не узнал – ничего бы не добился.
– Да, не все такие умные, как ты. Итак, ты приехал в этот город ради меня?
– А какова вероятность, что это не так? – Хольт продолжал улыбаться. – Если я отвечу «нет», ты не поверишь. Ведь много странностей, не зависящих одна от другой, – это всегда подозрительно. И обычно неспроста. Лучше поставь вопрос иначе: мог ли Я… натравить на тебя ФСБ? Могло ли то, что с тобой творится, стать результатом моей ЗАДУМКИ?
– И… чего ты замышляешь? – Влад напрягся.
– Ты и сам это скоро поймёшь. Ты ведь уже говорил с ПСОМ, не так ли?
Теперь-то стало страшно. Влад вдруг понял, что он уже ничего не понимает. И это непонимание вгоняло в замешательство, подобное которому должны испытывать новобранцы на поле боя: когда вокруг всё взрывается, свистят осколки, пули, а ты так напуган, что не можешь прийти в себя и понять, откуда исходит б0льшая опасность, чего опасаться в первую очередь, что с большей охотой готово тебя убить.
– Расслабься. – Усмехнулся Хольт. – Я всё объясню. Предлагаю зайти в какое-нибудь кафе, погреться, и там я устрою тебе встречу с человеком, который говорил с тобой через пса.
Влад опомнился: он уже подзабыл, что Хольт одет по-домашнему, и в данный момент того защищали от холода лишь рубашка, джинсы и кеды.
– В кафе? – Усмехнулся Влад. – Да тут все дороги скоро должны быть перекрыты спецслужбами!
– Не беспокойся, те двое парней в моих апартаментах – они больше для мебели. Я согласился терпеть их только при условии, что они не будут ходить за мной по пятам. Если я вернусь в течении часа, они даже не узнают, где я был. Так что соглашайся быстрее! – Хольт скрестил руки на груди и потёр мёрзнущие плечи.
***
Влад не знал, почему согласился. Наверное, решил довериться интуиции. Хотя он даже не знал, есть ли у него эта интуиция вообще; в противном случае могло бы получиться, что Хольт просто заговорил ему зубы и готовит ловушку! Впрочем, вряд ли – ещё и Бета подтвердила, что у Хольта не тот склад ума, чтобы манипулировать людским доверием; он, конечно, гений, но в техническом плане – а такие люди в понимании людской психологии слишком часто оказываются профанами. Они зашли в какое-то кафе, куда такие молодые посетители обычно не захаживают. Пока Хольт делал заказ у кассы, Влад сидел за столиком и вроде бы незаметно протирал ватой, смоченной перекисью водорода, запястье, в котором только что скрылся провод Беты. Вновь поправив бинт, Влад посмотрел на Хольта – тот возвращался с подносом: два стакана с чаем, две порции макарон с сыром и бутерброды. Неплохо. Особенно – учитывая, что не ты за это платил. Хольт объяснил, что решил взять в привычку всегда носить в кармане немного денег (не знаешь ведь, когда они пригодятся); тем более – он вполне мог позволить себе и куда более крупные траты каждый день. Поставив поднос, Хольт вновь ненадолго отлучился – на этот раз к местному телефону, чтобы пригласить к ним в кафе того самого… друга.
– Я надеюсь, это хотя бы не кто-то из американских шпионов? – Влад отпил чай. Пожалуй, слишком сладкий, но зато горячий – самое то после осеннего холода!
– Нет, конечно. – Сев, Хольт приступил к макаронам.
– Но как тогда этому твоему другу удалось подключиться к американскому роботу?
– Я всё устроил. Не будет преувеличением сказать, что я разбираюсь в этом, как никто другой.
– Тогда почему ты не разговаривал со мной лично?
– У меня… не очень получается общаться с людьми. К тому же – я слишком занятой. Вот я и попросил поговорить с тобой кое-кого, у кого это лучше получилось бы, и у кого больше свободного времени.
Влад задумался:
– Слушай… – Он посмотрел по сторонам, наклонился поближе и продолжил: – Тот, о ком мы говорим, пытался заставить меня заразить вирусом локальную сеть ФСБ. Это, вообще, нормально?!
Хольт просто кивнул в ответ – даже жевать не перестал. И уставился в тарелку. Да уж – собеседничек. Похоже, действительно – оставалось лишь ждать…
Вскоре в кафе вошла какая-то женщина, довольно красивая: стройная и молодая – наверное, даже девушка. Она осмотрелась, а затем направилась в сторону Влада. Он вдруг вспомнил, что ещё днём видел некую женщину, выходившую из убежища Хольта, и подумал, что это, должно быть, именно она. В руке у неё была какая-то штука, не похожая на оружие; но Влад помнил, что в этом мире всё может быть обманчивым, потому сунул ладонь под куртку, готовый в случае чего выхватить «гибрид». Однако незнакомка, приветливо улыбаясь, приложила неизвестную вещь, похожую на миниатюрный респиратор, ко рту и заговорила не женским, но на удивление знакомым голосом:
– Вижу, вы удивлены.
Влад уже слышал эту фразу – от добермана в отеле. И голос был почти таким же; разве что совсем не электронным. Влад хмыкнул и с улыбкой покачал головой. Незнакомка убрала устройство, меняющее голос, в карман куртки и подсела на свободный стул.
– Чего вы двое хотите? – Влад произнёс это таким тоном, будто уже устал удивляться за сегодня и в данный момент хотел лишь одного: побыстрее во всём разобраться.
На всякий случай посмотрев по сторонам (хотя поблизости и так не было других посетителей), Хольт ответил:
– Хотим уничтожить существующий порядок вещей в этом мире. Чтобы те, кто относится к людям, как к игрушкам, получили по заслугам.
– Ты с нами? – Добавила незнакомка уже приятным женским голосом. – Мы на одной стороне.
– Я вас почти не знаю. – Влад пожал плечами. – Расскажите, за что вы боретесь.
– Наше противостояние – идеологическое. – Продолжала женщина. – Все эти правительства, спецслужбы, корпорации – они борются за власть между собой; а простые люди для них – расходный материал (точно так же, как и клоны, и прочие разумные существа). Мы хотим это исправить – заставить власть имущих заплатить за своё высокомерие и пренебрежение чужими жизнями. Тут нам нужна твоя помощь – чтобы ты ввёл вирус в локальную сеть.
– А чего ж сами этого не сделаете?
– А кто нас пустит в штаб-квартиру ФСБ, кто предоставит доступ к тамошним компьютерам? Мы с Томом оба прибыли из США; к нам нет особого доверия, да и то, чем мы занимаемся тут, не имеет прямого отношения к штаб-квартире ФСБ, чтобы нас там встречали с распростёртыми объятьями. Ведь наш удел – лабораторная деятельность.
– Значит, вы хотите, чтобы я заразил все тамошние компьютеры. Но чем? Что это даст?
– Извини – до тех пор, пока в тебе эта штука… – Незнакомка с выражением кивнула на Влада. – Никаких подробностей. Мы и так сильно рискуем, рассказывая тебе лишь общую информацию. Потому что, если тебя убьют или возьмут в плен, твоему боевому каркасу быстро найдут нового пользователя. И тогда вся информация о твоих недавних приключениях станет доступной тем, с кем мы боремся.
Влад забеспокоился: а ведь он даже не задумывался об этом! Что станет с Оксаной, с куратором в случае неудачи? Ведь в нормальных условиях Бета не может противиться воле пользователя… То есть любого пользователя.
– Ладно, я вас понял. – С опаской кивнул Влад. – А что вы будете делать, если ничего не получится?
– Прежде всего, попытаемся сбежать. И ты, и твой каркас уже многовато знаете. Но до тех пор, пока тебе не известен весь план целиком, мы также сможем попробовать кое-что ещё.
– …В будущем. – Добавил Хольт; незнакомка тут же посмотрела на него, как на человека, которому стоит поменьше говорить. А сама продолжила:
– Поэтому мы и пытались заставить тебя поверить, будто всё это – затея американцев. Чтобы ты не успел выйти на нас. Ибо что знаешь ты, то знает и твой каркас. Мы пытались перестраховаться на будущее, но теперь всё – ты нас нашёл; дальше прятаться бессмысленно – остаётся лишь темнить ради общего блага.
Влад задумался:
– А зачем… ты… рассказывала мне о Томасе Хольте тогда, через робота-добермана, если не хотела, чтобы я вас нашёл?
– Ты ведь хотел узнать, что ФСБ понадобилось от тебя? И у тебя возникли бы вопросы, кто разработал технологию, позволяющую связываться с миром мёртвых. Как я говорила тебе тогда, моя открытость была демонстрацией доверия. Но я, действительно, не верила, что ты сможешь выйти на нас.
– У вашего гения запоминающаяся внешность и таланты. А бармен в вашем клубе любит поговорить. Вот и всё.
– Да, необщительные люди барменами не становятся. – Собеседница покачала головой. – Получается, тебе просто повезло успеть в нужное место, чтобы узнать нужные вещи. Хотя я слышала, что из-за тебя там недавно была стрельба, но не предполагала, что бармен успел рассказать тебе так много. Когда я проведывала его в больнице, он упоминал о двух школьниках, которые хотели купить алкоголь, но в подробности не вдавался. Видать, сломанная челюсть сильно влияет на желание общаться. Тут даже общительные согласятся.
Влад хмыкнул и вернулся к основной теме:
– А американцы тоже должны были думать, что всё, что вы вдвоём задумали, – это исключительно их затея?
– Естественно. По другому и быть не могло. Проблема всех шпионов на чужой территории в том, что у всех них слишком высокая секретность работы; обсуждать задания они могут в лучшем случае только между собой. А вот связываться с родиной, чтобы обсудить детали с более высоким начальством, – такого никогда не было и не будет. Во-первых, каждый сеанс связи – это риск утечки информации. А во-вторых – нижестоящие чины не должны спорить с командованием; если сделать что-то конкретное не представляется возможным, обстоятельства, конечно, объясняются, но не более: в нормальных же условиях если есть возможность исполнить приказ, то он должен быть исполнен, даже несмотря на последствия. Ибо думать над правомерностью приказа не входит в обязанности хорошего шпиона; над приказами думает начальство, то есть, если приказ поступил, значит – он уже обдуман на более высоком уровне.
– Вы хотите сказать, что если… кому-то в таких условиях посчастливится взломать систему связи и выдавать свои хотелки за приказы заокеанского начальства?..
– Так и будет. – Подтвердила собеседница. – Но не думай, что это просто. Том несколько месяцев потратил на изучение международной тайной системы связи американских спецслужб. Начал он это, ещё когда был в США… Хотя тут уже я слишком много говорю.
Она недвусмысленно замолчала. Молчал и Хольт.
– Ладно. – Вздохнул Влад.
– Ладно? – Переспросила незнакомка (очевидно, подразумевая «что ты имел в виду?»).
– Если у вас всё, то я пойду. – Влад встал из-за стола и добавил, обращаясь к Хольту: – Спасибо за ужин, было вкусно.
– Так ты согласен на наше предложение? – Уточнила женщина.
– …Подставить американских шпионов, пользуясь несовершенством их секретной системы связи, и заразить локальную сеть ФСБ вирусом ради непонятной цели? – Влад сомнительно помотал головой. – Не знаю. Всё это выглядит слишком опасно.
– Всё равно ты не сможешь нормально жить, пока за тобой охотятся. А если ты нам поможешь, твоим врагам уже будет не до тебя!
– Тогда, наверное, согласен, но… не уверен, когда смогу приступить.
– Отлично. – Кивнула собеседница.
Они с Хольтом тоже встали; но вместе с тем Влад услышал просьбу не торопиться прощаться:
– …Есть ещё кое-что, что тебе нужно увидеть. – Уточнила незнакомка.
Все трое вышли на улицу; конечно, Влад не сразу понял, что они направляются к припаркованной у противоположной стороны дороги синей «Королле»; очевидно, на этой машине приехала незнакомка. Теперь она вновь села за руль; Хольт устроился на сиденье рядом с водительским; а Влад – сзади. Автомобиль завёлся, тронулся и встроился в немногочисленный транспортный поток вечернего города.
Клуб уже виднелся, но до него ещё было далековато. Тем не менее, незнакомка не рисковала подъезжать ближе, раз уж в салоне сидел человек с боевым каркасом, которого могли засечь.
– Твоя «мебель» уже должна волноваться. – Сказала она Хольту. – Лучше поторопись.
– Я и не собирался мёрзнуть понапрасну. – Тот вылез из машины и лёгким бегом направился к клубу.
– Беспокоюсь за него. Вообще-то, он мог бы и сам добраться – ещё от кафе; да время неспокойное. Лучше подстраховаться. – Она продолжала наблюдать, как Хольт бежит по тротуару.
– Хотел спросить, да почему-то забыл… – Отозвался Влад. – Откуда у него оспины?
– Может, ещё узнаешь. Если всё получится. – Улыбнулась незнакомка. Как только Хольт завернул в двери клуба, Влад задал другой вопрос:
– Итак, что ты хотела мне показать? – Сзади он увидел, как незнакомка начала возиться с верхней одеждой, и всё же решился достать «гибрид» – положил на всякий случай себе на колено. Потом незнакомка обернулась, а Влад увидел расстёгнутую куртку, расстегнутую блузку и… голую женскую грудь. С азартной улыбкой женщина быстро перелезла с переднего сиденья, но тут ей прямо в сосок уткнулся гранёный револьверный ствол, что произошло больше от испуга – Влад просто растерялся, не зная, чем всё может обернуться, и решил не ждать, когда на него нападут. – Ты что это творишь?!
– Спокойно. – Продолжая улыбаться, незнакомка показала ладони. – Видишь, я без оружия?
…А затем продолжила делать то, что делала: приблизилась к Владу так, что «гибрид», оказавшийся между ними, пришлось опустить (в противовес тому, что очень быстро поднялось от близости этой женщины!). Она села Владу на колени, положила руки на его плечи и страстно поцеловала в губы, а затем… Он едва успел потрогать её грудь, прежде чем она вдруг слезла с него, села рядом и принялась застёгивать блузку.
– Что это, вообще, было? – Не понимал Влад.
– Можешь считать это авансом. – Просто отвечала незнакомка. – Остальное получишь, когда выполнишь то, на что согласился.
– По-твоему, мне так уж необходим был такой «аванс»?
– Думаю, парень в твоём возрасте готов рискнуть многим ради возможности поскорее потрахаться. Теперь ты не будешь тянуть с тем, что от тебя требуется? Если так, тогда поехали. – Собеседница перелезла обратно за руль и нажала на газ.
– Куда это мы? – Удивился Влад.
– В кафе, но уже другое. К американским шпионам. Ты встретишься с ними и скажешь, что принимаешь предложение.
Влад хотел что-то возразить, да не смог – нужные слова никак не лезли в голову. Хотя… есть ли, в самом деле, хоть какой-то смысл спорить? В любом случае, всё идёт именно к этому. Ты не знаешь, кто эти двое, и почему они так хорошо говорят по-русски, если прибыли из Штатов. Тебе неизвестно, что именно они задумали, а сами они не готовы, как говорят в фильмах, раскрывать все карты. Но глупо думать, что ты сможешь найти «более удобных» союзников; и глупо думать, что есть какой-то смысл тянуть с участием в их задумке. Страх – вот и всё, что пытается заставить тебя тормозить.
Прежде чем выйти на улицу, Влад сунул «гибрид» обратно в кобуру и передал незнакомке паразита с пультом управления. Не допустить того, чтобы американцы заметили у него такое устройство, казалось очень здравой идеей. При необходимости Влад мог бы объяснить, откуда у него взялись «гибрид» с подходящей кобурой, даже ЭМИ-парализатор; но только не электронный паразит в идеальном состоянии и пульт дистанционного управления таким устройством.
Влад вылез из салона автомобиля, закрыл дверь, глубоко вздохнул – и пошёл. Впереди ждал поворот на улицу с тем самым кафе. Подъезжать ближе было бы небезопасно, потому оставшуюся часть пути предстояло пройти пешком.
– Удачи. – Тихо сказала незнакомка.
Глава 10. Staff only.
Влад зашёл в кафе, занял ближайший столик, улыбнулся и кивнул бармену; а тот, в свою очередь, отправил официанта куда-то в задние помещения, дверь в которые была украшена табличкой на двух языках:
STAFF ONLY
____________
ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА
Через минуту официант вернулся и пригласил Влада проследовать за ним. Они направились в ту самую дверь «только для персонала». Немного прошагав по гулкому коридору со служебными помещениями, они вошли в комнатку, где уже ждал Бишоп. Окон тут не было, к потолку был прикреплён люминесцентный светильник на две лампы, а из удобств были лишь стол и пара стульев. Судя по тесноте помещения и его плохой приспособленности как для отдыха, так и для работы, Бишоп тоже пришёл сюда только что – для переговоров. Похоже, именно для них данное помещение и предназначалось. Хоть и выглядело жутковато – данная комнатка вполне могла бы использоваться и в качестве допросной; особенно, если предположить, что она шумоизолированная…
– Садитесь. – Начал Бишоп, и первым сел на один из стульев. Влад расположился по другую сторону стола. Официант же удалился – закрыл за собой дверь. Либо он остался за ней, либо комнатка вправду оказалась с шумоизоляцией, раз уж шагов из гулкого коридора не доносилось… Бишоп продолжил: – Скажу, как есть: моему начальству очень не понравилась ваша недавняя выходка. Нашему бюджету она обошлась почти в миллион долларов. Вы понимаете, что такое миллион долларов? Вы хоть представляете, сколько это денег?
– Никогда в жизни не держал в руках миллион. Даже рублей. Так что вряд ли. – Спокойно ответил Влад. – На что ж вам понадобилось так тратиться?
– Подкуп свидетелей, работников СМИ, должностных лиц, возмещение ущерба… – Бишоп вздохнул. – Конечно, это не наша страна, но банальный этикет требует, чтобы каждый сам убирал своё дерьмо. То, что русские спецслужбы терпят нас, ещё не значит, что они не ищут повода избавиться от нас. Секретные разработки без известных общественности аналогов имеют плюс в том, что существуют в секрете от общественности, а значит – их использование нельзя ОФИЦИАЛЬНО ограничить. Потому, раз уж русские смирились с нашим присутствием на их территории, то и к использованию нами принципиально новых секретных устройств поздновато предъявлять претензии.
– Что вы хотите сказать? – Влад, действительно, не понимал сути.
– Я имею в виду, что есть такое негласное и всегда работающее правило: всё то, что ОФИЦИАЛЬНО не запрещено, – разрешено. Но что касается той аварии на шоссе – если бы она стала результатом халатности или неисправного секретного оборудования, меня бы уже выслали из страны, и дальнейшая моя карьера встала бы под вопрос; ибо подобные сюрпризы не нужны, как у вас говорится, ни нашим, ни вашим. Но, к счастью, выведенный из строя бронебайк был оснащён несколькими встроенными в корпус цифровыми видеокамерами – парочка из них и записала вас с ЭМИ-парализатором в руке, прежде чем выключиться вместе с основным оборудованием. Это полностью поменяло дело. То, что русские потеряли свои секретные разработки, и то, что юноша, нашедший эти секретные разработки, заинтересовал нас, как и то, что он воспользовался этими разработками против тех, кого счёл врагами, – это, прежде всего, вина самих русских. И, тем не менее, доставили же вы нам хлопот! Не оказались бы вы так важны для нас, после той выходки вам пришлось бы бегать не только от ваших спецслужб. Знаете ли, избавляться от деструктивных элементов, мешающих работе той или иной системы, всегда было естественно. И нет – это не было бы местью. А стало бы простым желанием не допустить повторения неприятной ситуации. Например, преступников чаще всего наказывают не потому, что хотят наказать, а потому, что, если простить их, они удостоверятся в своей безнаказанности и продолжать вредить системе. Ну, и другим чужое наказание тоже становится уроком: ни одно преступление не должно оставаться безнаказанным, а значит – следует хорошенько подумать, прежде чем становиться преступником.
– Вы что, хотите меня наказать? – Влад сунул руку под куртку…
– Нет. – Усмехнулся Бишоп. – Хочу поблагодарить.
– Что? – Не понял Влад.
– Благодаря вашей выходке мне пришлось срочно связаться с начальством, доложить о чрезвычайной ситуации и запросить финансовую помощь – из-за непредвиденных расходов. В ходе этого у меня начало складываться впечатление, что мой начальник абсолютно не понимает, что я пытаюсь сказать. Он будто позабыл, кто вы такой. Откуда у вас секретная разработка, способная вывести из строя военное средство передвижения. И какие, чёрт возьми, переговоры с вами я вёл до всего этого!..
Тут-то Влад понял всё – он понял, что всё похерил… одной-единственной, импульсивной, глупой выходкой!..
«Тупица…».
А Бишоп всё говорил и говорил. Рассказывал, как удивился, когда понял, что кто-то пытался выдать себя за его непосредственного начальника, чтобы заставить американских шпионов напасть на штаб-квартиру ФСБ. И как испугался его начальник, когда понял, чем всё это могло закончиться. И как начальник назвал здешних своих людей тупыми «жопными дырками», которые чуть не развязали Третью мировую.
– К счастью… – Заканчивал Бишоп. – Меня не накажут, так как я всё делал по инструкции. Секретность приказов, поступающих по каналу, который был перехвачен злоумышленником, столь высока, что их запрещено обсуждать за пределами канала. С другой стороны, ситуация, конечно, была предсказуемой: я уже давно заметил, что армия превращает думающих людей в тупое стадо, которое должно не думать, а подчиняться приказам. И вот, как у вас говорится, что посеяли…
Бишоп, однозначно, радовался, что не допустил роковой ошибки. А вот Влад не знал, радоваться или нет. Да, он основательно подставил и Хольта, и ту безымянную незнакомку, которая успела понравиться ему. Но… Третья мировая?.. Неужели всё было так серьёзно? Да чего, вообще, добивались те двое?!
– То есть… я вам больше не нужен? – Уточнил Влад.
– Нисколько. – Бишоп продолжал довольно улыбаться. – К тому же мы благодарны вам за то, что ваш фортель помог нам разобраться в ситуации; поэтому прощаем вас – но это в первый и последний раз! Если снова попытаетесь подставить нас, пеняйте на себя.
Влад уже вставал со стула, как вдруг услышал:
– Кстати, мы всё ещё можем помочь вам сбежать из страны. Можем даже предоставить вам… рабочее место.
– С чего бы такая забота, когда от меня уже нет пользы? – Не понял Влад.
– Ну, память вашего боевого каркаса должна представлять хоть какую-то ценность. Мы могли бы скопировать её – в обмен на услугу.
– Подумаю. – Ответил Влад, и открыл дверь. Как он и думал, официанта за ней уже не было…
***
– Ты, имбецил чёртов!!! – С этим криком незнакомка всадила кулак в челюсть Влада; если бы не поддержка Беты, он бы потерял сознание. А так всего лишь упал. Незнакомка же продолжила сокрушаться, стоя над ним: – Идиот малолетний! Подумать только – я ещё на что-то надеялась! Тупой придурок! Да с чего я, вообще, взяла, что на тебя можно положиться?! Кусок безмозглого!..
– Я не для того пришёл, чтобы слушать истерику! – Перебил Влад, и осторожно встал. – Угомонись и ответь, чего вы хотели добиться – хотели развязать войну?
Незнакомка вновь сжала кулаки, но бить уже не стала – отвела искажённое гневом лицо к тёмному небу и заорала, будто пыталась выдавить из себя избыток злобы. Наконец, прокричавшись, она вздохнула несколько раз.
– Мне на хрен не сдалась никакая война!!! – Вновь крикнула незнакомка. Впрочем, продолжила уже относительно спокойно: – Я всего лишь хотела открыть людям глаза на то, что происходит! Не было бы никакой войны. Был бы небольшой вооружённый конфликт между российскими и американскими спецслужбами. Но обе стороны очень скоро поняли бы, что их подставили, и что развязывать войну бессмысленно, а виновных ловить поздно, так как вирус уже передал в открытый доступ петабайты засекреченной информации – ну, и ещё кое-что.
– Что же? – Осторожно спросил Влад.
– Неважно, бл*ть, ты всё испортил! – Снова взорвалась незнакомка.
– Я ещё могу всё исправить! – Подумав, сказал Влад.
– Это как?! – Зло усмехнулась незнакомка.
– Если у вас есть свой подходящий вирус… Могу попробовать пробиться в нужное вам здание.
Незнакомка усмехнулась, но вдруг задумалась – и ответила:
– Ладно, узнаю, можно ли что-то сделать. Встретимся завтра в это же время. Сразу за мной не лезь – посиди тут хотя бы минут пятнадцать. – Она подошла к краю крыши и принялась спускаться по лесенке. Встреча проходила на той самой крыше, которую ранее одобрил куратор для наблюдения за клубом «Чёрный свет». Ещё вчера в машине, прежде чем попрощаться, Влад предложил встречаться здесь после захода солнца, чтобы держать незнакомку в курсе дел с американцами. Днём слишком бросалось бы в глаза, как кто-то ползёт по лесенке на боку многоэтажки. А вот вечерний полумрак хоть как-то скрывал это. Сидеть на крыше было холодно, и Влад не выдержал всех пятнадцати минут – слез оттуда куда раньше. Как ему казалось, никакой слежки быть не может. Да и Бета была того же мнения. Особенно, учитывая, что лесенка располагалась на том боку многоэтажки, который не просматривается со стороны клуба. Влад решил возвращаться дворами; на больших улицах (особенно – поблизости к клубу) было бы больше шансов наткнуться на тех, кто искал его. Впрочем, как оказалось, и в подворотнях хватало своих приключений:
Вскоре Влад почувствовал, что за ним идут, и оглянулся… Четверо… На вид чуть старше его самого; в спортивных и кожаных куртках, джинсовых и спортивных штанах, кроссовках – по виду, обычная гопота. Вся компания быстрым шагом догоняла его: похоже, поначалу хотели напасть со спины, но теперь им пришлось вступить в разговор – вогнать «жертву» в замешательство:
– Слыш, малой. – Сказал самый рослый из них.
– Чего? – Влад даже сам не понял, зачем задал этот вопрос. И так ведь ясно, к чему всё идёт – хоть говори, хоть не говори с ними…
– Не «чего», а карманы выворачивай! – Послышался ответ. Рослый шагнул на Влада, а трое зашли с боков. Одному из них и прилетел кулак под нижнюю челюсть: противник мигом оказался на тротуаре, и Влад, не теряя ни секунды, сразу же воспользовался брешью в окружении – побежал, на ходу вытаскивая из кармана самодельный кнут; тот был сложен хитрым образом, чтобы не спутывался и легко извлекался.
– Лови его! – Вырвалось у кого-то, и в голове Влада пронеслась мысль – каким же надо быть олухом, чтобы орать такое при грабеже?
Начав раскручивать кнут против часовой стрелки, Влад придал металлическому хвостику внушительную скорость, затем сделал прыжок и попутно развернулся. На него уже мчался один из гопников – тому-то в висок и прилетел первый удар хвостиком. Враг мигом упал, а Влад замахнулся снова – второй удар пришёлся в челюсть другому грабителю. Тот отшатнулся и схватился за зубы, но устоял на ногах. Тогда в него прилетел новый удар: на этот раз в висок, как и предыдущему, и тоже окончательный. Третий грабитель оказался осторожнее, впрочем – не умнее других: завидев оружие Влада, достал пружинный нож и выставил перед собой. Так что и обезоружить того оказалось несложно – один удар по руке, всплеск резкой боли, и нож уже полетел в сторону, ударяясь об асфальт. Если бы тот парень решил сбежать, Влад не стал бы догонять; но, увы, тот бросился к упавшему ножу. Влад замахнулся и ударил кнутом по темени врага; именно в этот момент натяжение верёвки резко ослабло, что могло значить только одно: нить, удерживающая узел с гайками, не выдержала и порвалась – узел развязался, а гайки рассыпались. Однако противник с окровавленной головой всё ещё был жив; чтобы не дать ему доползти до ножа, Влад обмотал верёвкой свои ладони, оставив между ними расстояние примерно в треть метра, и накинул образовавшуюся удавку на шею раненого противника. Когда Влад затягивал петлю, прибежал четвёртый участник неудачного ограбления – тот самый, который был сбит с ног кулаком в начале потасовки и, похоже, несколько секунд провёл без сознания. Увидев, что двое его подельников лежат без движений, а третий вот-вот будет задушен, он не придумал ничего лучше, чем просто убежать – туда же, откуда прибежал.
Влад почувствовал, будто что-то хрустнуло под ним, и невольно ослабил петлю. Враг не дышал. Не шевелился. Пора было сматываться – Влад побежал, на ходу засовывая бывший кнут, вновь ставший простым обрезанным бельевым шнуром, обратно в карман, и уже через два двора, шумно дыша, перешёл на шаг.
«Тебе, конечно, виднее…» – Начала Бета. – «Но, может, не стоило их убивать? Пригрозил бы пистолетом, выстрелил бы в воздух – отстали бы».
– Они напали на меня. Я имел право защищаться. – Тихо ответил Влад.
«Но ведь они не стали бы убивать тебя!».
– …Правда? – Влад нервно усмехнулся, будто до этого момента действовал инстинктивно и только сейчас, наконец, осознал, почему всё-таки сделал то, что сделал. – Лучше спроси: зачем им было нападать на меня? По виду я обычный школьник – у таких, как я, и карманные деньги-то не всегда водятся; а если и водятся, то немного. То есть преступление серьёзное, а риск не оправдан! Получается, им нужны были не деньги – а что-то другое.
«Например, самоутверждение?».
– Именно. Показать свою силу – самоутвердиться за чужой счёт. А возможно – даже убить, чтобы почувствовать власть над чужой жизнью и собственный вес в криминальном мире.
«Но ведь ты не знаешь этого наверняка!».
Подумав немного, Влад ответил:
– Зато я только что понял, что кому-то необязательно нуждаться в деньгах, чтобы нападать на прохожих. Некоторым банально становится скучно жить, вот они и ищут то приключений, то просто врага. Но с чего они думают, что враг должен быть без оружия или обязан будет играть по кем-то придуманным правилам? Да, убивать плохо. А нападать толпой на одного – разве хорошо? Особенно, когда деньги – лишь повод? Если бы не я, они напали бы на кого-то другого – и кто знает, чем это могло бы обернуться? Обычным грабежом и избиением? А может – увечьями? Убийством? Изнасилованием?
Бета не ответила.
– К тому же стрелять, даже в воздух, да ещё в том районе, где меня, точно, ищут, было бы не слишком умно. – Влад запустил руку под куртку и погладил «гибрид» в кобуре, словно опасаясь, что оружие могло выпасть во время драки или бегства с места убийства.
«А если бы у кого-то из них оказался пистолет? Раз уж ты носишь с собой настоящее оружие, есть смысл первым за него хвататься».
– Те, кто нападает даже на школьников, пистолетов не имеют.
«Наверное, ты прав» – Согласилась Бета. Остаток пути до дома Оксаны они провели в молчании. Возможно, Бета молчала потому, что не хотела мешать размышлениям Влада. Он всегда испытывал какое-то отвращение к людям, устанавливающим правила, например, что «по-пацански», а что нет, и ждущих, что все почему-то будут подчиняться этим искусственным правилам. Особенно, когда так называемые блюстители правил сами не всегда соблюдают их. Нападать толпой «неправильно», но только не тогда, когда вы сами являетесь этой толпой. Хвататься за оружие и подручные предметы «нельзя», но только не тогда, когда вы первыми берёте что-то в руку. Ему вспомнилась ситуация из школьных будней, когда один такой подрастающий лицемер намеревался избить его после уроков, а Влад схватился за деревянную палку, спрятанную в рюкзаке ещё на уроке труда. Тогда-то в адрес Влада посыпались обвинения, что он трус и без палки разобраться не может. Но суть-то была в том, что Влад вовсе не хотел ни с кем «разбираться» – ни с палкой, ни без; он всего лишь хотел, чтобы его оставили в покое. Палка же стала просто гарантией, что драки не будет. Хотя при необходимости могла бы стать и гарантией того, что обидчик получит по заслугам и в следующий раз хорошенько подумает, прежде чем нападать на кого-то, кто первым не проявлял агрессии. А до того, что «по-пацански», а что нет, Владу никогда не было дела: «пацанские» законы или, точнее, просто те же придуманные правила он не понимал и не одобрял – и кто-то ещё смел обвинить его в несоблюдении того, что он даже не думал уважать? К тому же по телевизору и в случайных газетах, что читали родители, Влад не раз видел жуткие сюжеты – разбойные нападения, убийства, изнасилования… И почему-то теперь он задумался, что подобные зверства творили отнюдь не те, кому не было дела до вышеупомянутых «понятий», а именно те, кто якобы соблюдал их.
Оказавшись в квартире, Влад осмотрел бельевой шнур. Делать из этого новый кнут не хотелось, впрочем – как и просто так расставаться с чем-то, что сильно помогло ему сегодня. Немного подумав, Влад разрезал шнур на две части, каждая длиной около метра, подплавил концы зажигалкой и решил использовать это вместо шнурков на ботинках. Толстоватые шнуры туговато проходили через люверсы, но Владу всё равно понравилась идея.
Глава 11. Прятки.
Завтра Влад с удивлением и определённой тревогой понял, что незнакомка не пришла на крышу. Ни в условленное время, ни чуть позже; так что и о банальном опоздании речи тоже не шло. По его просьбе Оксана проверила клуб, но подходящую по описанию женщину там не заметила; Влад даже стал жалеть, что оставил электронного паразита в машине той безымянной незнакомки, ведь с его помощью можно было бы провести разведку. Но где именно стояла нужная ему синяя «Королла», он не знал; да и не факт, что паразит вместе с пультом управления всё ещё был там.
На следующий день Влад попробовал ещё раз, но и теперь встретиться не удалось, впрочем – по другой причине. По пути к условленному дому Влад услышал от Беты, что кто-то просканировал их; пришлось срочно бежать, куда глаза глядят, петляя между домами. В какой-то момент Влад рискнул нырнуть в случайный подъезд и затаиться на лестничной площадке. Он не знал, видели ли преследователи, как он прятался; но тут уж оставалось только рисковать. Осторожно выглядывая из-за лестницы, ведущей на верхние этажи, и прислушиваясь, он ждал, когда подъездная дверь откроется. Какое-то время спустя он услышал шум проезжавшей мимо подъезда машины. Затем снова. Либо то была другая машина, либо одна и та же, будто бы патрулирующая дворы – в поисках кого-то. Но в подъезд никто не заходил. Спустя ещё некоторое время сверху донеслись звуки открывшейся и вновь закрывшейся квартирной двери. Вниз спустился какой-то пенсионер и заинтересовался незнакомым юношей в своём подъезде:
– А ты что тут делаешь?
– В прятки играю. – Ответил Влад, и продолжил осторожно поглядывать из-за лестницы в сторону выхода.
– В твоём возрасте пора за девками бегать, а не в прятки играть. – Пенсионер осуждающе хмыкнул, но, ничего не услышав в ответ, пошёл дальше – на улицу. Выждав немного, Влад хотел было подойти к двери, но… всё-таки решил подождать ещё чуть-чуть. Наконец, собравшись с духом, осторожно открывая дверь, он осматривал улицу. Убедившись, что преследования нет, Влад вновь оказался снаружи. Держась стены, он пробежал к ближайшему углу дома, выглянул в проулок и побежал дальше – путь был свободен. Миновав проулок и посмотрев по сторонам, Влад не увидел ничего подозрительного и продолжил бежать: через дорогу, детскую площадку, другой двор, ещё один проулок, снова через двор… Он бежал домой к Оксане; повторно рисковать ради встречи с незнакомкой на крыше было бы неумно. Влад и сам понимал, что, если бы его засекли в той местности дважды, преследователи вполне могли бы решить, что у него там какое-то временное убежище, и самого Влада нужно искать именно там. И хотя это было бы далеко от истины, всё равно не стоило привлекать внимание тех, кого считаешь врагами, к месту ежедневных тайных встреч. До дома Оксаны Влад добрался ближе к ночи. Коротко описав той причину задержки, он решил принять ванну, дабы через комфорт и отдых избавиться от слоновьей дозы страха, полученной сегодня.
«Как думаешь, меня будут искать в том районе?» – спросил Влад, нежась в горячей воде.
«Да. Теперь его будут патрулировать активнее, чем любое другое место» – ответила Бета.
«Иными словами, права на ошибку у меня нет?».
«Лучше сказать так: своё право на ошибку ты уже использовал».
Влад вздохнул и решил позвать Оксану – спросить, не хочет ли она присоединиться к нему и «пошалить» в ванне. Вряд ли она откажет. По крайней мере, ещё ни разу не отказывала во всём, что касалось любовных игр.
***
Далее Влад действовал осторожнее. У него появилась мысль ещё раз воспользоваться помощью Оксаны: попросить ту зайти в клуб и следить за выходом, дабы у входной двери перехватить женщину, которую он уже описывал, и сообщить о новом месте встречи. Так он и сделал.
Впрочем, сама Оксана, выйдя из автобуса на остановке вблизи клуба, попробовала действовать иначе. У неё ещё оставалось время, поэтому Оксана решила осмотреть многоэтажку, на крыше которой, по словам Влада, должна была состояться встреча. Обходя вокруг здания, она заметила ту самую лесенку на крышу. Тогда-то у неё окончательно сформировалось желание самой прийти на тайную встречу. Увы, Оксана была намного ниже Влада и не смогла даже допрыгнуть до начала лесенки. Казалось, затея неудачная, и нужно идти в клуб; но вдруг через палисадник Оксана увидела идущего по проулку парня в джинсах, спортивной куртке и чёрной шапке. Был бы этот человек взрослым, Оксана не стала бы надеяться на помощь, однако… он выглядел так, будто совсем недавно закончил школу (если, вообще, ещё закончил). В общем, Оксана понадеялась на банальную молодёжную солидарность.
– Эй! – Крикнула она, и побежала через палисадник. Парень нервно дёрнулся, но, увидев, что к нему бежит всего лишь какая-то девчонка, вздохнул с облегчением:
– Ты мне? – Спросил он, когда та остановилась рядом с ним.
– Да. – Кивнула Оксана, достала дешёвенький, неприметный кошелёк и вынула оттуда стотысячную купюру. – Хочешь заработать?
Парень взглянул на банкноту, потом снова на ту странную девчонку, затем ещё раз на банкноту.
– Допустим. – Наконец, ответил он, посмотрев по сторонам. – Что надо делать?
Убирая кошелёк обратно во внутренний карман куртки, Оксана ответила:
– Подсади. – И кивнула на лесенку за палисадником.
– Чего? – Удивился парень.
– Подсади. – Повторила Оксана, и подняла ладонь с купюрой на уровень лица.
– Тебя? – Уточнил он.
– Да. – Кивнула Оксана. – Хочу забраться на лестницу, а ты мне поможешь. Идём!
И побежала, не дожидаясь ответа.
– Зачем тебе туда? – Спросил парень, когда они вдвоём оказались у стены.
– Не твоё дело. Бери деньги и подсаживай. – Оксана протянула ему сто тысяч. Парень быстро убрал их в карман джинсов и, скрестив пальцы, соединил ладони, чтобы на них можно было поставить стопу. Оксана так и сделала. Затем упёрлась руками в стену, оттолкнулась одной ногой от асфальта, выпрямила другую – и, быстро перебрав руками по стене, схватилась за первые ступеньки. – Под юбку не смотри.
– Больно надо. – Отозвался парень. Хотя сам смотрел. Оксана без проблем подтянулась на ещё одну ступеньку и упёрлась коленями о самую первую. Перебрала ещё пару ступенек и на первую уже поставила ступни. Затем поползла вверх.
Эта девчонка показалась очень странной тому парню. Платить деньги за такое? На кой чёрт ей понадобилось лезть на крышу? Может, полезть за ней, когда она заберётся, и узнать? Тебя-то, уж точно, не надо подсаживать, чтобы ты допрыгнул до лесенки! Но… стоит ли оно того? Многовато ведь странностей в последнее время. На днях тебе с пацанами не повезло наткнуться на какого-то малолетнего психа, непонятным чудом сумевшего вырубить тебя первым же ударом. И конкретно для тебя это ещё можно было бы назвать малой кровью, учитывая, что тот псих сделал с твоими друзьями. Ты очень испугался того, что случилось, как и боялся, что из-за этого к тебе домой придут менты и начнут задавать всякие неудобные вопросы. Но они не пришли – по крайней мере, пока. Видимо, не знают, кого и где им искать. Так нужно ли испытывать судьбу, когда она уже дала тебе шанс?..
Оказавшись на крыше и осмотревшись, Оксана взглянула на наручные часы. Рановато. Нужно ждать. Впрочем, ждать оказалось холодно: крыша слишком хорошо продувалась холодным ветром. По центру располагалось несколько надстроек с дверью на чердак; недолго думая, Оксана решила спрятаться от ветра за ближайшей надстройкой. Она села на корточки у стены и продолжила мёрзнуть: вскоре стало ясно, что куртка плохо защищает от холода, если сидеть на одном месте. Да и, если попытаться пройтись, согреться не получится – из-за ветра. Ещё и под юбкой не было ничего, кроме трусов и чулков. Ну, блин, вырядилась! Определённо, это была не лучшая идея – в таком виде лезть на крышу. Может, всё-таки спуститься и пойти в клуб? Нет, это нужно было делать сразу. А сейчас поздновато; вдруг окажется, что вы с той женщиной разминулись? Оксана продолжала наблюдать за лесенкой – ждала, когда же там появится та самая женщина…
Небо вокруг стало совсем тёмным, когда вдруг Оксана услышала что-то, вроде щелчка замка – и скрипа редко смазываемых дверных петель…
Сбоку открылась дверь; изнутри вышла высокая, красивая женщина – и сразу заприметила девчонку, которой здесь быть не должно.
– Ты что тут забыла? – Удивилась незнакомка, и запустила руку под куртку… Оксана поспешила встать:
– Я-а от… Влад-да. – Как оказалось, говорить замёрзшим ртом было тем ещё испытанием.
– От Влада? – Повторно удивилась незнакомка. Оксана кивнула:
– Его ищут. Он-н-не мог прийти. Попросил меня встретиться с вами и отвести вас к нему.
Незнакомка огляделась:
– Нужно будет врезать ему за то, что заставил тебя мёрзнуть тут. Пошли. – Она зашла обратно внутрь, и Оксана следом. Когда дверь закрылась, обе оказались в чердачной тьме; тут незнакомка включила карманный фонарик и защёлкнула навесной замок на двери на крышу. А затем подставила Оксане локоть: – Держись. И пойдём.
– Вообще… Влад не заставлял меня. – Уточнила Оксана, взявшись за локоть незнакомки, держась позади неё и ориентируясь на ползущий впереди луч света. – Он по-просил встретиться с вами в клубе. Но я боялась, что не узнаю вас среди других женщин. Или спутаю с… кем-то. А если начну приставать ко всем с рас-спросами «вы к Владу», на это могут обратить внимание. Там ведь логово спет-служб?
– Ну, хотя да – это ты… правильно перестраховалась. – Кивнула незнакомка. Вскоре они вышли к люку с лесенкой, ведущей с чердака вниз, на пятый этаж. Незнакомка пропустила Оксану вперёд, а затем тоже спустилась на лесенку, достала из кармана и защёлкнула ещё один навесной замок – уже на люке; после чего слезла с лесенки на лестничную площадку.
– Я думала, вы появитесь с лесенки снаружи. – Уточнила Оксана.
– Подумала – раз уж умею вскрывать замки, могу воспользоваться «парадным» входом.
Оксана была довольна, что хоть ненадолго оказалась в тепле. На стенах межэтажных лестничных площадок висели отопительные батареи, по которым Оксана проводила замёрзшими ладонями, когда шла вниз. Незнакомка на это вроде бы никак не реагировала; когда они вышли из подъезда, та сказала:
– У меня машина возле клуба. Поедем на ней.
– А это не… слишком привлечёт внимание? Может, лут-ше на автобусе?
– Поверь, куда больше внимания я привлеку, если кто-то случайно узнает, что я езжу на автобусе, когда у меня есть машина.
– Ладно… – Согласилась Оксана. Ей не удалось согреться по пути до автомобиля; зато в салоне, благодаря печке, которую заботливо включила незнакомка, это должно было стать лёгкой задачей.
– Ну, рассказывай – куда ехать? – Спросила незнакомка, услышала адрес и продолжила: – Дорогу сама показывай. И ещё – кто ты такая, раз уж Влад доверяет тебе.
Она замолчала – и не торопилась включать зажигание, намекая, что никуда не поедет, пока не услышит всю правду. Оксана рассказала правду. О том, что она – клон, которого создали, чтобы следить за Владом. О том, что Влад, благодаря своему боевому каркасу, понял это и избавил Оксану от электронного паразита. Ещё – о том, что теперь им остаётся лишь действовать заодно, так как, если спецслужбам станет известно о провале Оксаны, её утилизируют. Ну, и о том, что для удобства слежки её снабдили служебной квартирой, которая, по иронии, стала идеальным убежищем для Влада.
– А я-то гадала, где он прячется, раз уж до сих пор на чумазого беспризорника непохож! – Усмехнулась незнакомка.
– Да… – Тоже усмехнулась Оксана. Впрочем, о своих отношениях с Владом она решила умолчать. Да и незнакомка не стала спрашивать о подробностях. Пока, во всяком случае. Она повернула ключ зажигания, нажала на газ…
***
Услышав щелчки дверного замка, Влад замер в комнате и осторожно вытащил «гибрид» из кобуры, с которой на днях решил лишний раз не расставаться. Но, услышав в прихожей Оксанин голос, осторожно выглянул.
– Я привела твою знакомую. – Повторила Оксана.
– Слышал. – Улыбнулся Влад, и убрал «гибрид» обратно в кобуру.
– Добегался всё-таки – пока на улицу не выходишь? – Разуваясь, проговорила незнакомка. Влад кивнул, и та продолжила: – Слышала – вчера тебя чуть не поймали.
– Можно и так сказать.
– Это поэтому ты не пришёл?
Она вновь увидела кивок.
– Будь осторожнее – за такими, как ты, часто гоняются с ЭМИ-парализаторами; попадёшь под волну – и далеко не убежишь. Схватят – и закуют в спецкандалы, которые даже такой, как ты, не порвёт.
– Буду осторожнее. – Вздохнул Влад. Бета рассказывала ему о том же задолго до вчерашнего происшествия, но Влад продолжал рисковать, пока на себе не убедился, сколь серьёзен риск.
– Кстати, пару дней назад рядом с местом встречи была драка. Два трупа. Знаешь об этом что-нибудь?
– Два? – Переспросил Влад.
– Два. И ещё один в коме. А ты что-то знаешь. – Поняла незнакомка. Оксана же смотрела на этих двоих, будто ничего не понимала. Впрочем, так оно и было – о своём приключении в подворотне Влад не рассказывал никому. А сейчас, значит, настало время:
– После прошлой нашей встречи… – Он смотрел на незнакомку. – Ко мне пристали какие-то гопники. Вроде хотели ограбить, а может – и не только. Пришлось драться.
– А убивать – было обязательно? – Серьёзно спросила незнакомка.
– Да. – Серьёзно ответил Влад.
– Ладно, не моё дело. – Вздохнула незнакомка.
– Ты, кстати, тоже не пришла – на следующий день после этого. Что-то случилось?
– Ничего. Просто была занята – пыталась заполучить вирус, что нам нужен.
– И как – удачно?
– Вполне.
Разговор продолжился в гостиной. Там незнакомка выложила из нагрудного кармана на стол уже знакомый Владу предмет, похожий на одноразовую зажигалку со странным колпачком.
– Откуда это? – Удивился Влад.
– От Бишопа.
– Как это?..
– Ну, я и так знала, что в его распоряжении подобные игрушки. Да и найти его несложно, о чём ты сам знаешь.
Да уж. Хоть кому-то пригодился принцип терпимости к иностранным шпионам ради их заметности…
– А дальше… – Продолжала незнакомка. – Всё было ещё проще: внедрить в шею Бишопу электронного паразита и через это заставить его отдать мне секретный компьютерный вирус. Кстати, спасибо, что оставил мне того паразита.
– А… Томас, например, не мог достать другой вирус – менее рискованным путём? – Уточнил Влад; незнакомка мотнула головой:
– Он изобретатель, а не программист, поэтому по работе редко связывается с компьютерными вирусами. У него другие специализации, так что и доступ к вирусам ему не предоставили. По мере необходимости он пользуется ими, но собственных не делает. А этот, который нам нужен, куда сложнее и специализированнее тех, что остались у него в заначке.
Влад решил вернуться к изначальной теме:
– А что случилось с Бишопом?
– Я его отпустила. Внезапная смерть или исчезновение такого шпиона поставили бы американцев на уши; а нам ненужно, чтобы они начали проверять, не пропало ли чего заодно.
– А он не проболтается?
– Нет. Бишоп – карьерист, а не патриот. Многие карьеристы на военной службе считают себя патриотами; но, как только доходит до выбора между карьерой и честностью перед Родиной, выбирают первое. Если Бишоп раскается, что отдал неизвестному террористу, пытавшемуся стравить две ядерные державы, секретный военный компьютерный вирус, который в руках террориста опасен для обеих сторон, его ждёт трибунал и отставка. Тут уж к бабке не ходи. К тому же не он один имел доступ к вирусу – ту штуку вполне мог выкрасть и тот самый, неизвестный террорист, умеющий взламывать роботов. Так что даже если вирус будет использован, вряд ли кто-то захочет обвинить Бишопа в измене.
– Так как же ты забрала у него вирус? Он тебя видел?
– Ещё чего! Немного погоняла его пешочком по городу, потом сказала остановиться и не оглядываться, если хочет жить; попросила достать вирус и держать его на виду – ждать человека сзади, который заберёт вирус. Бишоп так и не оглянулся, а я спокойно ушла с добычей. Ещё через некоторое время избавила его от электронного паразита. Думаю, он был рад, что та штука, наконец-то, вылезла из него. – Незнакомка усмехнулась. – Но к делу. Вирус надо активировать в здании ФСБ двадцатого числа между 16:10 и 16:45. Справишься?
– Думаю, да, но… почему именно тогда?
– А это уже сюрприз! Скажу лишь, что это необходимо сделать именно двадцатого октября между шестнадцатью десятью и шестнадцатью сорока пятью. Полагайся на память своего боевого каркаса – он должен будет провести тебя внутрь, найти компьютер и активировать вирус как можно быстрее. Точно – справишься?
– Всё будет в порядке. – Влад решил умолчать, что ни в какое здание ФСБ пробиваться он не планирует. Ибо к чему это, когда у него уже есть знакомый, который туда каждый день ходит и сам же может с большим удовольствием активировать вирус? Ведь даже Бета подтвердила, что каких-то особых навыков для этого не нужно…
Медь. Часть Первая
© Copyright: Анатолий Зоренко, 2021
Свидетельство о публикации №221050101057
Свидетельство о публикации №221050101057
Рецензии