О чем мечтают рыбы

Зоозащитники всегда такие зоозащитники… С тех пор, как искусственный интеллект освободил людей от необходимости работать, столько профессий кануло в Лету! Что-то было слишком низменно для человека, что-то – слишком сложно и ответственно.

Так что человеку осталось самое человечное – забота обо всем вокруг. Каждый десятый сейчас называет себя зоозащитником и печется о братьях наших меньших.

Какое счастье, что искусственный интеллект всю организационную работу взял на себя и люди не заморачиваются такими мелочами, как офисы, связь, канцелярия, оборудование, а просто приходят и решают проблемы глобальной важности.

Вот и сейчас:  в конференц-зал офиса зоозащитного бюро собирались вялые после обеденного перерыва радетели за права животных.

Когда все расселись по удобным эргономическим креслам, громадный – во всю стену – экран  ожил.

– Животные имеют право на полноценную жизнь и всё культурное наследие человечества!

Огромный плакат из воздушных шаров парил над зданием иностранного министерства экологии. Прохожие на земле, разумеется, видеть его не могли, да и чиновники в министерских кабинетах за окнами-экранами тоже едва ли обращали на него внимание, но СМИ – тысячи маленьких дронов с телекамерами – непрерывно передавали в эфир завораживающую картинку.

– Откроем театры для животных – они имеют на это право!

Картинка на экране остановилась, и люди в зале загомонили.

– Что скажете?

Директор бюро Браун положил лазерную указку на стол, давая понять, что готов выслушать предложения.

– Они правы, мы должны помогать животным. Театры должны быть не только  для людей, но и для животных, – выкрикнула с первого ряда активистка. – Люди становятся благороднее от театров, и животные тоже будут  становиться лучше!

– Еще предложения? – ободряющим голосом спросил директор.

– Да что тут говорить? Всё правильно! Вон в Африке уже ставят специальные спектакли для диких животных, и результаты просто замечательные, – пробасил один из зоозащитников рядом с активисткой.

– В чем замечательные? – не удержался директор.

– Во всем. Животные становятся более добрыми, менее агрессивными. Вообще ни одного актера еще не сожрали. Львы, представляете, просто приходят и смотрят на жизнь людей, и им нравится.

– Нет, я про то, что наши конкуренты нас обгоняют. Они предлагают театры для животных, и они делают театры для животных. А мы плетемся в хвосте. Досадно? Что мы можем дать миру и цивилизации такого, чтобы и о нас осталась добрая память в веках?

– Рыбы! Водная фауна! Она остается не охваченной, – воскликнул кто-то из заднего ряда.

Директор попытался разглядеть рационализатора в сонме голов, но не смог узнать своего сотрудника.

– По правде говоря, театры для дельфинов и китов существуют уже пару десятков лет, ничего удивительного тут нет и быть не может, – едким тоном объявил он.

Зоозащитник, подавший идею, вскочил на ноги:

– А тогда… а тогда… а тогда почему только театр? Рыбы имеют право на всё культурное наследие человечества. Разве только театром ограничивается культурное наследие человечества? Есть же еще музеи, исторические объекты. Вот.

Директор молчал, пораженный перспективой открывающихся возможностей. Да, в этой сфере их зоозащитное бюро, несомненно, будет первым. Ознакомить водную фауну с достоянием человечества… в конце концов, мы на одной планете живем, и водная фауна тоже имеет право…

– Это просто замечательная идея. Мы обязательно ее предложим миру и реализуем у себя. Как вас зовут?

– Джонс, Питер Джонс, сэр, – сотрудник широко улыбнулся.

– Питер, завтра же… да нет, сегодня же мы отправим заказ искусственному интеллекту на расчет технической части, а завтра уже имя нашего бюро войдет в историю!

На следующий день миллионы небольших прозрачных капсул-аквариумов разлетелись по всему миру. На специально построенных станциях в капсулы захватывались рыбы и направлялись в путешествие по историческим достопримечательностям мира.

Первая партия окультуриваемых рыб в знак признательности к английскому зоозащитному бюро направилась в Стоунхендж.

Ее встречала официальная делегация бюро во главе с директором Брауном и ведущим сотрудником Джонсом.

С гордостью глядя на представителей СМИ – дронов, вьющихся вокруг людей, Браун произнес торжественную речь:

– Господа, сегодня мы присутствуем при историческом моменте – делегация рыб Саргассова моря прибывает для ознакомления с культурой той расы, с которой они живут уже много тысячелетий – с расой людей. Благодаря достижениям науки и техники они могут путешествовать удобно и с комфортом – механизированные капсулы учитывают все их желания и потребности. Считыватели мозговых волн расшифровывают их  намерения. Рыбы осмотрят самый известный земной артефакт – Стоунхедж и, без сомнения, поймут, как мы близки друг к другу.

Раздались бурные аплодисменты, и директор не смог сдержать счастливую улыбку.

Между тем первая вереница прозрачных сфер-аквариумов зависла над Стоунхеджем, сверкая в лучах солнца бриллиантовым блеском. Директор Браун с умилением глядел на это, несомненно, великолепное чудо – момент, когда рыбы и люди, наконец, стали ближе и понятнее друг другу.

На следующий день уже не было ни официальной делегации, ни СМИ, никого.  Над Стоунхеджем появилась новая вереница рыбьих капсул… потом к ней присоединилась вереница капсул предыдущего дня. На третий день уже три группы капсул зависли над  Стоунхеджем, на четвертый – четыре.

Об этом доложили директору Брауну.

– Они всегда возвращаются, – грустно пояснил он Джонсу после разговора с искусственным интеллектом. – Они не уплывают из капсул. Они хотят вернуться в Стоунхедж опять и опять.

– Но как?

– Расшифровка мозговых волн. Их мозг постоянно сканируют. Рыб возвращают в среду обитания, выливают из капсулы, но они заплывают обратно. Что это значит? Это может значить только одно: они хотят вернуться, и их снова отправляют к нам. Они все время возвращаются. Как маятники. Саргассово море – Стоунхедж. Саргассово море – Стоунхедж. И мы ничего не можем сделать, ведь это их желание. А скоро их там будут миллионы и миллионы…

– Но зато мы сделали их счастливыми! – с пафосом ответил Джонс. – Может быть, это и было их мечтой – увидеть Стоунхедж. Даже львы в Африке реже ходят на спектакли, чем рыбы в Стоунхедж. Мы сделали великое дело!