не зная Воскресения еще...

когда казалось
нестерпима боль
и силы мышц
скелету не хватает-
обрушился,
колени разведя,
и вывернул 
суставы рук худых...

разбойник ...
кто там
с  жалостью  к нему?!
прощения –
     светла
          слеза
              святая...
за то, что больше
зла не причинит,
за то, что копья
завели под дых...

а больше –
за чудовищную суть
такой же участи
и степени страданий.
которую себе определил
и Божий сын,
и просто человек...
когда казалось:
нестерпима боль,
он долгим взглядом
прекратил рыданья:
« я - сын твой»  –
матери дрожащей, говоря
усталой зыбью
напряженных  век...

она молчала,
чувствуя вину
за сдержанность
натуры боголепной,
не могущей
грозу перекричать,
и вырвать глотки
грозным сторожам.
не зная Воскресения ещё,
и видя голод
кровожадных слепней;
она молчала,
выбившись из сил,
заменой- сына
на кресте дрожа...

от слез ослепнув,
вымерила холм
ползущей тенью, 
выросшей под вечер.
оглохшая –
услышала мольбы
разбойника
с косматой бородой...

распятых  трое...
одного жалеть,
другого - меньше
раз преступны речи?
о, нет, как сыну 
поднесла кувшин
и напоила третьего
           – водой...

стопе –
опора  материнских рук,
чтоб тяжесть
не срывала сухожилий:
«дай, Господи,
расплавиться земле,
до преисподней
обнажи нутро!»

когда все ищут
блага для себя,
найти иных,
чтоб лишь любовью жили,
возможно ли? !

взошедшего на крест -
от копий блики
трижды ослепят ...