В Витражных окнах...

В витражных окнах старого собора,
Где путник преклонил уставшую главу,
Мерцали сети Аполлона, и воина,
Растившего айву.
Собор был стар, и добр к путникам он был.
На юг смотрел из башен долго,
Пустыми люками глазниц.
Его тянули торжества Востока,
И тайны книг, и вырванных страниц.
Он был глубок, высок,
И, словно в шубу, он кутал плечи в плющ.
Он часто был угрюм, и пиками,
Словно ладонями,
Венчал своё чело короною из туч.
Здесь время-путник вечный и пастух,
Гостило, словно дома.
Оно бродило по чертогам,
Оставляя паутину за собой и пыльные дороги.
И трещинами стены украшало.
Шторы сдёргивало, окна разбивало.
Оно безумное плясало,
В соборе, без выхода и входа для него.
И стало время стражем,
 Само не ведая того.
И в пыльном вальсе, в бликах солнца,
Все как шло, так день за днём,
Пока однажды в залах старого собора
Не появилась песня,
Ведомая обычным пастухом.
Он сутки напролёт шагая,
По травам, тропам и полям,
Вёл стадо из овец своё до рая,
Известного одним лишь пастухам.
Был парень юн, как полагается,
И прост, и путешествовал он в серой робе.
Сандалиями ноги тёр, и был влюблён,
И жил одной дорогой.
Он ветру друг был и попутчик,
Росы рассветной первый гость.
Привык к вину он из свободы,
И на обед чтоб винограда гроздь.
Шёл, парень, напевая,
К ночи близка была луна,
И первая звезда на небе
Огонь свой медленно зажгла.
Собор вдруг рядом показался,
И свечи в нём и тишина.
Пастух в одну из башен длинных вверх поднялся,
Чтобы нашла его судьба.
Там было всё спокойно,
Лишь ветра лёгкая рука,
Играла старой и уставшей шторой,
Да мыши по углам шуршали и по норам.
Пастух встал у окна,
И рог луны по небу плыл.
Пастух был как луна –
Он молод был, и он любил.