Эликсир мудрости
Врывается он ко мне на прошлой неделе. Пиджак нараспашку, шевелюра взъерошена. С порога кричит: «поздравь меня с важнейшим, судьбоносным изобретением»! И колбой трясет, которую из портфеля вытащил! В колбе какая-то мутная жидкость пузырится.
«Что это – спрашиваю я – беспохмельная водка?». У меня, честно сказать, после вчерашнего голова побаливала.
«Да ну тебя с твоими шутками! – злится он. – Это эликсир мудрости!» «Да ты что! – деланно ахаю я. – А для чего ж он нужен?». Леня тем временем вбегает в мой зал, плюхается в кресло, вытирает лоб платком и начинает снова вдохновенно тараторить. «Ты издеваешься, да? Ты же знаешь, это ж классики писали: у России две проблемы - дураки и дороги. Считай одну из них я решил».
Тут я насторожился. Когда человек говорит, что он решил одну из вечных проблем моей многострадальной Родины, мне становится как-то боязно за него. Но виду я не подал. Сходил на кухню, приготовил кофе, принес его себе и Лене. А он за это время все мне и выложил. В общем придумал он какую-то химическую хрень, которая жутко позитивно влияет на нейронные процессы в мозгу. Или, переходя на человеческий язык, от которой дураки в умных превращаются. «Ты представляешь какое это ценное изобретение с точки зрения народного хозяйства? – кипятился Леня. Но я его осадил: «нет, Леня, не представляю. Как ты его собираешься применить?»
- Ну ты же знаешь, что директор моего института – полный дурак?
- Так это все знают, кроме него, конечно.
- А что все его замы, кроме подлеца Курицина – придурки?
- Естественно. Вениамин Виссарионович ведь кто? Дурак, как ты только что сказал. Как же он может тех, кто умнее его в замы взять? Ты не обращал внимания, что себе в преемники Путин в 2008 выбрал единственного своего приближенного, который еще меньше его ростом – Медведева?
- Мысль тривиальная, мог бы не иллюстрировать ее острополитическими примерами.
- Ну так скажи мне друг Леня, как ты собираешься уважаемого Вениамина Виссарионовича с его замами так сказать, убедить принять... ну давай без обиняков – лекарство от глупости?
- Очень просто... Ведь умным быть лучше, чем дураком... Это ж так очевидно...
- Ну-ну. Флаг тебе в руки.
Допили мы кофе, и Леня отправился осчастливливать свой НИИ. Вернулся он вечером с обычным в таких случаях видом побитой собаки.
- Ничего не вышло? – поинтересовался я, снова отправляясь за кофе.
- Не понимаю почему – Леня опять свалился в кресло.
- А что тут понимать? Ты же историю философии на втором курсе учил...
Я посмотрел на Леню. – Впрочем, ты же физик.... Вы же физики к философии так себя относитесь..
-А что? – страдальчески промычал Леня.
- А то, что есть такая древнегреческая схема. «Круги Анаксимандра» называется. Я вырвал из блокнота листок и нарисовал два круга – большой и маленький.
- То, что внутри кругов – знания человека, а то что вне – неведомое для него. Маленький круг – знания невежды, а большой – мудреца. Периметр маленького круга, то есть линия соприкосновения знаний и непознанного, мал. Следовательно невежда знает мало и ему неизвестно, сколько еще непознанного. Поэтому он думает, что он - мудрец и знает практически все. Итак, чем глупее человек, тем легче он дает советы, заявляет, что сейчас быстро во всем разберется, высмеивает настоящих профессионалов и вообще умных людей. Дурак всегда убежден, что он – самый умный. На просьбу выпить эликсира мудрости он рассмеется тебе в лицо...
- Я должен был сам это понять! – Леня хлопнул себя по лбу. Потом вскочил, вытащил из портфеля колбу и, помянув Менделеева по матушке, зло швырнул ее в открытую форточку. Послышался звон стекла, разбившегося об асфальт.
Жаль – сказал я. Никто твой эликсир так и не попробует.
И соврал. Я все таки успел отлить себе грамм 50, еще утром, когда Леня на кухню за сахаром ходил. Мне же докторскую писать – решил я – авось поумнею немного и дело сдвинется с мертвой точки, на которой оно стоит уже девять лет. Именно столько прошло со времени окончания мною докторантуры в герценовском педуниверитете. И когда Леня пошел Вениамина уговаривать, я жахнул элексирчику под коньячок.
И как выяснилось потом – зря. Потому что уже через два дня для меня стала совершенно ясной суетность самой этой идеи – тратить свои силы и время на написание и защиту странного, обставленного столькими формальными требованиями текста. В конце концов, если есть что сказать в науке – можно и в монографии это выразить, а если нет, то зачем эта докторская нужна?
В общем, похоже я и вправду поумнел. И поэтому до пенсии останусь доцентом нашей кафедры. Грустная история! Но как сказал один неглупый человек: многая мудрости – многие печали...
Свидетельство о публикации №221050101913