Столби, Иван!

Мы сено из болотистых мест на тракторе вывозим. Потому как ежели его там сушить — сгниёт. Болото оно и есть болото, вода. Ну, известное дело: бабы с граблями, мужики с вилами. Те гребут, эти в воз кладут. А как на сушу выезжаем — эти вилами с воза метут, те грабельками по полю трясут... Забот, конечно, много. Но мы к ним привыкшие. А как же без забот? Человек — он ведь прямо с заботами и родится. Как родился, так и зазаботился. Как бы ему то, да как бы ему это. Каждый о своём, конечно.
И вот, отгружаем мы, значит, с трактора сено, а чтобы он зря не стоял, не тарахтел, время под разгрузкой не убивал — Иван Синяков такую штуковину придумал: на тележке — ролики, на роликах — деревянный щит, а уж на щите — воз с сеном. Чуть наклонил тележку — воз со щитом и съехал. Пока его тут до ума доведут, а уж трактор ещё везёт. Только щиты и меняются.
И вот сгружаем мы, и подходит к нам Михеичев племянник, из города в наши края отдыхать приехавший, подходит и говорит:
–Это ж, — говорит, — надо?! Молодцы!
Мы, конечно, затихли, облокотились кто на что, пот отёрли и приготовились слушать. Потому как человек он умный, чего-то там кандидат, при бороде и галстуке, и в лысину смотреться можно. Чуток, может, искажение будет, как в комнате смеха, а насчёт блеска — зеркало и есть.
“Молодцы!” — повторяет. И начинает говорить про народ и малую механизацию. Ежели бы, говорит, вот здесь ещё то, а вот тут это, то оно бы пошло и поехало, руки бы освободились, и машине легче.
–Но всё-таки, — говорит, — кто же такое придумал? Я же, — говорит, — вижу, что это не заводской образец.
–А Иван, — отвечаем.
–Иван? Молодец, Иван! Это ж, — говорит, — запросто заявку оформить можно. Столби, Иван!
–Чево?! — насторожился Иван и на всякий случай перехватил вилы  в правую руку. Иван — мужик предусмотрительный. Раньше, правда, не такой был, а это в прошлом годе в райцентре у магазина подошли к нему двое, ничего так из себя. “Субсидируй, — говорят, — на полтинничек.” Иван губы развесил, деньги дал, думал — может, распространители чего, лотерейный билет ждёт али книжку какую... А они взяли бутылку красного, и Ивану на его полтинник — пробку на понюх. С тех пор Иван прямо звереет на всякие непонятные слова.
Ну, Михеичев племянник объяснил, что такое “столбить” — выходит, первым быть, первооткрывателем, про заявку рассказал и комитет по изобретениям, а также про денежное вознаграждение и напечатание фамилий в “Бюллетене открытий”.
–Ведь тут же, — говорит, — налицо новый способ разгрузки.
Ну, мужики, ясное дело, загорелись, потому как способ новый, а щит все вместе делали. И стали оформлять. Попервости напороли, конечно. И не по форме, и с ошибками, и шибко просто. Взялся Михеичев племянник нам это дело обкручивать. Радиусы поворота ввёл, углы наклона, нелимитированный ход навески, чего-то про разгрузку активную и пассивную, а также балансировку и расположение колёс. Складно получилось, а главное — без ошибок и по форме.
–А это, — сказал Михеичев племянник, — прежде всего. Без этого, — говорит, — и рассматривать не будут.
Ну, отправили мы письмо, куда следует, сено убираем, а сами ждём. А верно говорят в народе, что ждать да догонять — хуже нет. Все взопрели от неопределённости. Может, уже, думаем, нас опубликовали, а мы сидим. У собственной бабы, так сказать, и не в почёте. Послали одного в область — “Бюллетень открытий” искать. В колхозе у нас такого нет, в районе — тоже. Другого — в районную газету, ситуацию раскрыть, упредить, чтобы не упрекали потом, что через голову, мол. “Вон где, — скажут, — печатают, а район не знает.” Двоих отправили в соседние колхозы наш опыт пропагандировать, а ещё одного на курсы экономистов, чтобы экономический эффект обсчитывать, какой может случиться от нашего внедрения в объёме страны. И всё ничего, а ответа нет. И сено уж всё скормили, и мужики отовсюду повозвращались, Иван от идей совсем дошёл, и наконец — пришло. Солидное письмо, в печатях, и из письма ясно, что дают нам отлуп. Не согласны, значит, с нашим, т. е. Ивановым новшеством. Известно, мол, и применяется со времени царя Гороха. Обидно тут, конечно, стало, и даже жизнь померкла. Вот тебе и всё вознаграждение и Всесоюзный бюллетень!
–Не грусти, ребята! — ответил нам на наше печальное письмо Михеичев племянник. — У нас иной в науке только и делает, что получает эти самые отлупы, и ничего! А вы - в первый раз! Сделаем как-нибудь... Тележка будет оставаться, а щит поедет... Или ещё как... Не может быть, чтобы заявки на все, какие только возможно, варианты разгрузки были уже поданы...
Теперь вот его приезда ждём. Потому как оформление заявки — дело шибко сложное, да и подписывается он здорово — всякие там звания, место работы, состоящее из одних заглавных букв.
Я даже так иногда, грешным делом, подумываю, что было бы у нас таких своих человечка два — не загружали бы мы почту печальными письмами, а Иван свою голову — нереализованными идеями, а похрустывали бы уже в карманчиках новенькими купюрами. Оно, может, и не Бог весть какими, но тут же опять — “Бюллетень”!.. Толстый, зараза! И в объёме страны. Нет, что ни говори, а хорошее дело — столбить! Да это ещё мы не знаем — как!