Диагноз

  Денисьев трехпольный шкаф поднял. Денисьеву что-то вступило.
  - Пустяки, - сказала ему по месту жительства фельдшерица, - вот мы тебя сейчас этим-то и этим.
  Боль не проходила. «Тоже мне… эскулапша», - вздохнул Денисьев и, скорчившись, поехал в район.
  - Ну, этим-то и не надо было, - сказали в районе. – Это совсем от другого заболевания. А у вас вот что.
  «Ну вот», - облегченно подумал Денисьев. Однако в области, где он оказался гонимый болезнью, по поводу диагноза районных медиков, сказали: «Чудаки».
  - У вас вот что, - сказали, - а они…
  Но через некоторое время в столице отвергли областной диагноз.
А еще через несколько – в специализированной клинике отвергли столичный.
  - У вас, батюшка вы мой, вот что, - сказал вскорости на самом высоком уровне профессор, наделенный всеми земными регалиями и окруженный многочисленными учениками, записывающими каждое его слово. – А то, что вам раньше говорили, это все…
  Однако боль не утихла, а идти дальше было некуда.
Тогда через силу Денисьев пообщался с экстрасенсами, шаманами, шарлатанами, а также с рядом диагностов из народа.
Последняя его консультация была у старушки, рекомендовавшей молитвы натощак и жевание махры на ночь.
  - А вообще, - наставительно говорила она, тыча пальцем в больное место, - что там – одному Богу известно.
  Махру Денисьев жевал всего два дня. Болезнь сделала свое дело – нос у него заострился. Когда он заострился настолько, что стал отвечать всем  требованиям упокоившегося, Денисьев как бы прозрел и увидел седобородого старца в белых одеждах, с ослепительно белым нимбом над головой.
Сначала Денисьев не врубился, подумал, что это очередной «чудотворец», направленный к нему сердобольными родственниками, а потом его осенило.
  - Господи! – вопросил он. – Отчего хоть?!
Всевышний оторвался от ревизирования запасных ангельских крыльев, отложил их в сторону и стал заметно приближаться. Приближался он, правда, неохотно, предварительно прошелся язвительно по денисьевскому любопытству.
  - Так ведь интересно же, Господи! – оправдывался Денисьев.
  -"Интересно…" - недовольно пробурчал тот, однако видно было, что и сам заинтересовался причиной остановки земных часов новопреставленного.
  - Ну,  значит что… поездом вроде не переезженный, - констатировал он наконец, ощупывая Денисьева. – И не старый еще,- вглядываясь Денисьеву в лицо, задумчиво произнес он. – И не утопленник. –Потом, чуть помедлив, неожиданно сказал: - Болел… выходит!
  Денисьев напрягся всей своей остаточной невесомой сущностью, ожидая услышать болезнь, вконец заинтриговавшую его еще на земле.
  - Чем же…  Господи? – пресекающимся голосом, спросил он.
  - Как … чем? – удивился тот, и с непредсказуемым апломбом добавил: - Болезнью!
  - А к-какой? – совсем по земному обнаглел Денисьев.
  - О-о-о! – Всевышний уселся поудобнее, закатил глаза в пролетавшие мимо облака, приготовляясь к длительному излиянию. – Да их!!!
  Когда по исходу третьего часа (солнечные часы рядом) он все еще распространялся о количестве болезней вообще, плюсуя к ним нынешнюю «химию», стрессы, гиподинамию, как следствие научно-технического прогресса, и т.п. и т.д., Денисьев тяжело вздохнул, подобрал  тихонько пару никем не охраняемых излежавшихся крыльев, и пошел к поодаль стоявшему вечнозеленому дереву.
  - Как и на земле,- с грустью и в то же время с какой-то неосознанной гордостью, подумал Денисьев, оглядываясь на Всевышнего. – Только там  на все это у эскулапов отводится 15 минут!