Придира

  "...Немым он был от рождения. Затем оглох. А вскоре ослеп. Потом, как это ни прискорбно, его парализовало. Сначала одну ногу, потом вторую. Затем руки. Как есть. Обе. Даже принимать пищу он не мог - отказал глотательный центр.
Дышал он одним легким. Мыслил одним полушарием. Хотя никто не знал – мыслил ли? Потому что в себя он не приходил. А впрочем, если бы и пришел, то это бы ничего не изменило – он  все равно бы ничего не сказал. Для тех, кто позабыл, повторяю: он был немой, глухой, слепой и не мог пошевелить даже пальцем!
Около него постоянно дежурила бригада реаниматологов, кардиологов, анестезиологов и еще несколько человек в белом у аппаратов: искусственной почки, искусственного дыхания, искусственного кровообращения и еще чего-то там искусственного, типа – замещения, сращения, поглощения и излучения. А также две медсестры с капельницами для внутривенного питания.
    Вот такая, казалось бы,  драматическая картина, полная безысходности. И все равно этот мужественный человек жил и боролся!…"
    Дочитав, я взглянул на редактора. Тот, не стесняясь, плакал, не вытирая слез.
«В номер!» - с удовлетворением подумал я о судьбе только что прочитанной  нетленки.
    Но редактор, отерев слёзы рукавом пиджака, вдруг отрицательно замотал головой: не пойдет, дескать. Я буквально опешил!
  - Почему вы решили, что это был... мужественный человек? – спросил он, наконец, доставая носовой платок.
  - Ну, как же?!. Это элементарно! Окажись на его месте какой-нибудь хлюпик – он  бы давно свел счеты с жизнью!
  - Как?! – искренне сочувствуя несчастному, шумно высморкался редактор.
  - Очень просто! Взял бы и лег  под поезд...
  - Но он же был недвижим!
  - Ну, накинул бы петлю…
  - Но он не мог пошевелить даже пальцем!
  - В конце концов,  отказался бы от еды! - не выдержал я.
  - Но  ему её вливали!..


    И так захотелось встать, подойти к редактору и - к-а-а-а-к… дать!!! Чтобы он как этот, про которого я написал.
    И не меньше.   
    Придира!