Рождественская история

     Накануне Рождества в доме МакГрегоров, как и обычно в эти дни, царили веселье, суматоха и предпраздничный хаос. Все были заняты делом. Дети – Петер и Полли, визжа и задорно смеясь, носились по дому, пытаясь  отобрать  друг  у  друга  ёлочную мишуру. Каждый тянул её к себе, мишура натягивалась и лопалась, расплёскивая вокруг себя сотни маленьких весёлых искорок. Дети радостно вскрикивали и продолжали весёлое хулиганство. Мэри МакГрегор, как и полагалось любой хозяйке добропорядочного английского дома, весь день хлопотала на кухне. Осторожно и бережно колдовала она над рождественским гусем, весело подбоченясь, помешивала старенькой серебряной поварёшкой сладкий имбирный компот;  очень сосредоточенно, высунувши кончик языка, словно какие-то волшебные ингредиенты, сыпала она праздничную разноцветную сахарную крошку на лакированные бока пряников. И всем своим видом и действом она напоминала добрую волшебницу, стремящуюся создать необыкновенные сказочные яства для своей семьи.


     Её муж, как называли его в округе, старина Джим, занимался тем, что с самого утра украшал разными гирляндами их старинный, доставшийся по наследству, уютный, добрый английский дом. Он уже успел два раза счастливо упасть с лестницы и отшибить молотком большой и указательный пальцы на левой руке и даже легонько прищемить мизинец, но, несмотря на все эти трудности, он, как настоящий мужчина, и с упрямством подлинного английского сквайра, продолжал свою работу.


     Дом обещал быть ошеломительно прекрасным.


     Но настоящее веселье началось с приездом брата хозяина – Беном и его семьи, состоящей из розовощёкой и упитанной, как снеговик, его жены Пэг и таких же очаровательных  трёх мини-"снеговичков" –их детей – Сэма, Сэнди и Сары.


     Бен, не теряя ни минуты, полез помогать Джиму и, практически сразу же, сравнялся с ним в счёте по отшибленным пальцам, что ничуть его не смутило, а даже развеселило, и он с двойным воодушевлением стал размахивать молотком. Пэг и Мэри поцеловались и стали вместе "колдовать" на кухне, сплетничая друг с другом обо всех соседях в округе двадцати миль, включая Лондон. Время от времени из кухни слышался их дружный смех, который переходил в весёлое перешёптывание.


     Что же касается детей, то "снеговички" быстро сообразили, что к чему, и моментально завладев мишурой, с визгом кружили вокруг наряженной, сверкающей ёлки, спасая своё сокровище от брата и сестры.


     Кругом царило веселье, и только на втором этаже было тихо и сумеречно, словно с оживлённой, залитой солнцем поляны, на которой резвятся разноцветные бабочки, вы шагнули в непроходимую тёмную чащу леса, где и в самый солнечный день царят тишина, прохлада и темнота. И вот в этом царстве тишины и сумерек уже много лет жил отец двух сыновей – Джима и Бена, старик МакГрегор.


     Был он стар и сед, всё время он просиживал в инвалидном кресле и никогда не спускался на первый этаж, да и не мог этого сделать, даже если бы захотел. Мэри и Джим приносили ему всё необходимое наверх, но разговора со стариком у них не получалось. Он вспоминал прошлое, а его детей больше волновало будущее; им было тоскливо слушать невнятное бормотание старика, они не понимали друг друга. Пододвинув ему тарелку с едой, они считали свой долг выполненным.


     Вот и сейчас, перед ним стояла тарелка с разнообразной праздничной снедью, но старик МакГрегор даже не смотрел на  неё. Он что-то сжимал в своей жёлтой, иссохшей старческой руке, и губы его чуть заметно шевелились.


     Его выцветшие глаза слезились и практически ничего не видели, он он лихорадочно всматривался в окно, пытаясь разглядеть то, чего желал видеть только он.


     Когда часы пробили полночь, и внизу раздался смех и звон бокалов, старик вздрогнул и перевёл невидящий взгляд на дверь своей комнаты. Слабая улыбка скользнула по его лицу.


-Элен,- прошептал он. – Элен, дорогая, с Рождеством!
     И снова замолчал. Но он недолго был один. Через несколько минут в его комнату ввалилось всё его шумное семейство.


- Дедушка, - пищали внуки, - с Рождеством!
- С Рождеством, отец! – наперебой басили Джим и Бен, пытаясь перекричать друг друга.
А Пэг и Мэри, зардевшись, одновременно чмокнули старика в его запавшие щёки.
Старик оживился:
- С Рождеством, мои дорогие! Ах, если бы сейчас была жива Элен…
Но братья его перебили:
- Полно, папа, не надо грустных воспоминаний, ведь сейчас праздник, и надо веселиться! Кстати, как ты и хотел раньше, мы посадили во дворе маленькую ёлочку и хотим, чтобы ты на неё посмотрел!


     С этими словами, два добрых сквайра подхватили на руки инвалидное кресло с отцом и, как пушинку, вынесли во двор. Всё семейство столпилось вокруг маленькой ёлочки.


     Она стояла посреди двора испуганная, чуть припорошённая лёгким Рождественским снегом. Она робко протягивала к звёздному небу свои молодые и свежие зелёные иголочки. Это чудесное молодое деревце – символ вечной жизни – делало свои первые несмелые шаги на Земле во дворе старого МакГрегора.
- Как красиво, - прошептал старик, - Спасибо, дети! Элен так мечтала об этом…
И он замолчал.


     Вдруг он услышал знакомый голос, зовущий его по имени. Он хотел оглянуться и, на редкость легко, ему это удалось.
"Уж не молодею ли я?" - подумал старик и с недоверием посмотрел на свои руки, которые, о, чудо, стали такими, как и много лет назад.
"Может я и стоять смогу," - опять подумал старик, -  " вот дети удивятся!" И он попытался встать, и с радостью отметил, что это он может и без посторонней помощи.


     И тут краем глаза он заметил, как на аллее двора мелькнуло знакомое платье.
- Элен! – крикнул старик и рванулся за ним. Ему показалось странным, что никто из присутствующих не обратил на происходящее ни малейшего внимания, но он быстро забыл об этом.


     Он бежал легко и свободно, словно не касаясь земли, нет, он летел; летел, как в молодости, к той, что ждала его на их заветном месте у реки. Да вот уже и река, а вот тот камень …  А вот и …


     Старик почувствовал, что все переполнявшие его душу эмоции готовы вырваться из груди, и он не сдержался …
- Элен! – крикнул он.
     Его Элен стояла, как и прежде, возле большого речного камня, в своём любимом жёлтом шёлковом платье и на фоне белого снега была похожа на юный, только что распустившийся нарцисс.
     Она призывно помахала ему рукой. Он подбежал к ней и, увидев вновь её молодое лицо со светящейся нежной улыбкой, в пылком порыве обнял её.
- Ты озябла, любовь моя? – тихо спросил он её.
- Нет, дорогой, - так же тихо ответила Элен, и, нежно проведя белоснежной рукой по его волосам, продолжила:
- Ты соскучился, Чарли? Я пришла за тобой, чтобы мы навсегда были вместе.
МакГрегор подал Элен свою руку …




- Смотрите, дедушка умер, - прошептал Петер, но его услышали все.
     И тут, разом, у всех в душе что-то надломилось и в одно мгновение они почувствовали, что осиротели и какое неоценимое сокровище они потеряли.
     Джим и Бен стояли потрясённые, ещё не до конца осознавшие, что произошло.
- Смотрите, - сказала Мэри и подняла медальон, выпавший из руки старого МакГрегора.


     Раскрыв его, они увидели старинную, почти выцветшую фотографию, на которой юный красавец МакГрегор с нежностью обнимал прекрасную Элен в день их свадьбы накануне Рождества.