Запах эмиграции Глава 16 Миллион долларов для Марк

                Hеllo, Торонто!
          
           Итак, Канада!
          Широко раскрытыми глазами Марк удивленно впитывал в себя чужую страну. Природа — почти такая, как в России или Украине. Будто и не уезжал.
        Торонто оказался  мегаполисом, состоящим из нескольких плавно перетекающих один в другой городов, каждый из которых размером с хороший областной центр  России.
        Большие бунгало и двухэтажные дома на севере, с идеально постриженной ярко-зеленой травой во дворах величиной с футбольное поле.
        Узкие улицы с налезающими один на другой старыми двухэтажными жилыми домиками и неисчислимыми «точками» малого бизнеса в среднем городе.
        Стеклянные и бетонные громады небоскрёбов, муравейник автомобилей и громкий перезвон трамваев в центре города у бескрайнего, как море, озера Онтарио.
       Но удивление Марка вызывали не городские вариации Торонто, а  то, что у него буквально сразу возникло ощущение: «Я уже здесь жил!  Когда-то здесь жил!»
      Канада не была ни холодной, ни чужой, как европейские страны, в которых он побывал ранее. Английская речь вокруг не вызывала такого неприятия как немецкая или голландская, а даже небольшое знание английского позволяло Марку общаться. Хоть и на бытовом уровне, но всё же глухонемым он себя не чувствовал.
      Неделя в огромном невероятно красивом и хлебосольном доме Игоря и Жанны, двери которого с утра до вечера  не закрывались для их многочисленных русских приятелей, пролетела незаметно.
      На  «Ягуаре»  Игоря они прочесали и город, и окрестности. Побывали на Ниагарском водопаде, насладившись оглушающей и заполняющей весь белый свет массой бурлящей воды, рвущейся вниз и разбрызгивающей вверх миллиарды крошечных бриллиантиков.      
     Но больше всего поражали канадцы: в магазине случайно спиной задел мужчину, обернулся и получил... его извинения с улыбкой впридачу (хоть виноват был сам).
       В другой раз спросил дорогу. Незнакомая женщина не только рассказала, но и проводила до угла, показав, куда надо идти дальше. И такое не раз. Хоть на улице, хоть в магазине при встрече взглядами с незнакомыми людьми, немедленно получал вежливую улыбку, а то и короткое «Хай. Хау а ю?» («Привет, как дела?»).
      А главное,  с первого до последнего часа Марк каждой клеточкой своей души ощущал абсолютно непривычную для себя атмосферу: спокойствие, спокойствие и спокойствие.
    В своем решении перевезти семью в Канаду укрепился окончательно. Казалось, на этот раз интуиция, подтолкнувшая отправить документы на эмиграцию,  не подвела.
 
                Американское гостеприимство
      
      Простившись с Игорем и Жанной, Марк полетел из Торонто в Ричмонд, а оттуда на такси добрался до сельской школы, где училась Лиза. Огромное здание из красного кирпича с прекрасно оборудованным школьным двором и невероятных размеров спортивным залом ошеломило. Таких школ даже в Москве не было.
      У Лизы был урок физкультуры, и в спортзале одновременно занимались несколько классов. Уроки закончились часам к 4-м, и за ними приехала Джэннет вместе со своей пятилетней доченькой Лори. Джэннет, небольшого роста, приятная милая женщина — хозяйка дома, приютившего Лизу.
       Познакомились, и она повезла их к себе домой. Нужно признаться, что весь этот день у Марка не было крошки во рту. По дороге он представлял себе шикарный обед, приготовленный хозяйкой к приезду отца их гостьи, которую по  словам Джэннэт и она, и её муж Том успели искренне полюбить.
      Представлял, как бы он принимал их, если бы они навестили свою Лори, которая жила бы у Марка в России: шампанское, вино или водка, оливье или винегрет, наваристый борщ, дымящееся жаркое - тушеная говядина со сливами, от одного запаха которого можно сойти с ума, и мороженное или торт с компотом, кофе или чаем. Рот наполнился... пока только слюной.
     Большой дом в живописной сельской местности, куда они приехали, располагался на широкой и зеленой улице, вдали от соседей. Двор выходил прямо на лес и позволял держать детскую площадку и игровую горку для ребенка. Зайдя в дом, Лиза сразу повела его показать свою маленькую комнату, где она и спала, и занималась. 
       — Время обедать! — донёсся снизу голос Джэннет, и Марк пулей слетел в столовую.
      Увиденное повергло в шок.
      На столе на одной большой тарелке лежали четыре тоненькие сосисочки и четыре поджаренные тоненькие булочки, разрезанные пополам, вместе с четырьмя тоненькими огурчиками. И всё. 
         «И это на всех? На четырех человек! Может это у них такие закуски? – успокаивал себя Марк, не заметив, как хот-дог проскользнул в желудок. Лиза и остальные, съев свои порции, направились к холодильнику и взяли по баночке «Кока Колы». С недоумением ждал, что же будет дальше.
         А дальше не было ничего. Все разошлись по своим комнатам, и Марку оставалось лишь констатировать: разные культуры — разное понятие гостеприимства. Не хуже, и не лучше. Не от того, что они жили бедно. Никто не голодал. И не от того, что были жадными, ведь за проживание и питание Лизы они денег не брали. Просто так у них принято.
       Вечером пришел Том, хозяин дома, работавший менеджером в хозяйственном магазине. Как и все получил хот дог и банку «Колы». Познакомились.
       На следующее утро, все разъехались. И первое, что с огромной радостью сделал Марк — поспешил пешком в магазин. Шёл по обрамленной зеленью автомобильной дороге и отвечал на улыбки и приветствия водителей  почти каждой проезжающей мимо машины.
       А с трудом вернувшись  (еле донёс!), набил холодильник сверху донизу: колбасой, сырами, охлажденной курицей и говядиной, натуральными соками, овощами, фруктами и ягодами. Плюс пирожные, шоколад и даже небольшой тортик. Жаль, нормального хлеба не было. Американский хлеб — мягкий,  лёгкий, как пух, и почти безвкусный.
     Вернувшись из школы и открыв холодильник, Лиза радостно подпрыгнула и захлопала в ладоши. Кушать по-русски и кушать по-американски — две большие разницы.      
     В тот раз  Марку пришлось «загорать» в Америке более двух недель в ожидании канадской визы для себя и своей семьи. И, конечно, эти долгие дни  в чужом доме были скрашены необыкновенно теплым общением с доченькой. Ведь их снова ждала разлука.
     Получив визу, Марк попрощался с хозяевами и Лизонькой, увидеться с которой в следующий раз пришлось только через полгода и уже в стране Кленового листа.

 
                Новый бизнес
            
            А в России жизнь неожиданно крепко и надолго свела Марка с Сашей Моторным,  сокурсником и другом Коли Зубко,  работавшим в торговле.
           Однажды, приехав в Железногорск и встретившись с Колей, Марк услышал, что у Саши есть предложение создать в Курске новый бизнес: оптовую торговлю продуктами, закупаемыми в Москве. Подобраны помещения для офиса и склада, есть необходимые связи. А вот финансов не хватает.
            Марк поговорил с Игорем. Подробно рассказал о Саше, его опыте и карьере.
              — И насколько ты его хорошо знаешь? Поручиться можешь? — спросил Игорь.
           Марк задумался:  «С одной стороны, пуд соли с ним я не съел, с другой — мы не один пуд съели с Колей, который, конечно же, за него поручится…» — Марк  кивнул и предложил съездить  в Курск: познакомиться с Моторным лично и все посмотреть на месте.
            Игорь и Саша быстро нашли общий язык, и вскоре над их новым офисом замаячила табличка «Курскопт», а из Москвы в Курск потянулась цепочка машин с продуктами, реализуемыми  в магазины города Курска.
             Бизнес пошел неплохо, и вскоре у Игоря возникла идея объединить «Примо кофе», ресторан «Династия» и «Курскопт» в холдинг с единым управлением и бухгалтерией. Возглавить  холдинг  он предложил Марку. Теперь он разрывался между тремя разными компаниями, и везде надо было успеть.
      Конечно, эту работу нельзя было и близко сравнить с адвокатурой. Но то, что почти каждый день по носу щелкали новые проблемы, а непредсказуемые  препятствия, которые нужно было преодолеть здесь и сейчас, возникали, как картишки из ладоней фокусника — держало в тонусе, не позволяя скучать.
      Вторая половина 90-х. Цели сместились.
      Если раньше главным для Марка было вытащить чью-то душу из лап порочной обвинительной системы, то теперь приходилось банально думать о том, как прокормить семью. Сначала в России, а теперь в Канаде. И это было гораздо сложнее, так как расходы — несоизмеримы.
       А поскольку сама идея эмиграции родилась в его отчаянной голове — ответственность тоже была на нём. Взялся за гуж… не говори, что не дюж!
             
               
                Сын и друг
            
              Время шло. 
              После того, как семья улетела в Канаду,  Марк куковал  один в четырехкомнатной квартире с кошечкой Пушей.  Одиночества не замечал, так как с утра до вечера мотался по работе, возвращаясь в дом только поспать.
            Однажды его разбудил телефонный звонок,  и  Марк с удивлением вновь услышал на сей раз довольно бодрый голос своей первой тещи из Николаева:
             —  Марик, здраствуй!  Поздравляю тебя! Наш  Владик успешно закончил институт физкультуры. Но, ты же в курсе,  что у нас на Украине полная  разруха. Это тебе не Москва! Работы нет.  Давай, выручай сына! Ну, кто ему еще может помочь, как не папа?! Ты же у нас всё можешь, родненький ты наш!
               «Ого, уже и родненьким стал! — Усмехнулся Марк про себя. — А кто убеждал Леру меня бросить? Ладно, парень-то не при чем».
                Он тут же  позвонил Владику, и тот подтвердил, что с работой — никак. Подумав, Марк предложил:
            — А знаешь что? Давай-ка дуй ко мне в Москву. Жить будем вместе, и что-нибудь придумаем.
             Владик приехал. С его исполинской фигурой и выпирающими под футболкой  мускулами форма  инкассатора в ресторане «Династия» пришлась ему как раз  впору. 
             А,  главное на него посыпались такие деньги, о которых на Украине можно было только мечтать. Хватало и ему на жизнь, и на помощь родственникам в Николаеве. 
             И тут первая жена Марка — красавица Лера — попыталась вернуться в его жизнь. В один из выходных дней она без предупреждения неожиданно возникла на пороге его квартиры:
           — Привет! Вот приехала посмотреть, как устроился Владик. Впустишь?
             И хоть сама уже в третий раз вышла замуж,  Лера всерьёз взялась за Марка. 
            Её раскаяние было непритворным:
             — Марик, поверь, жизнь вдвойне наказала меня за то, что изменила тебе,  если не втройне. Лешка в Монголии совсем слетел с катушек. Бил меня смертным боем, а пожаловаться  некому. — Лера смахнула набежавшую слезу.
             — Следующий муж, Альберт, тоже прапорщик, хоть и моложе меня и красивый такой — хоть на подиум ставь, но пьет по-черному. А главное, я поняла, что все это время любила только тебя. Понимаешь, Марик, только тебя! — ее глаза вновь наполнились слезами.
              — Поверь, я прекрасно понимаю, что я  стерва и  предательница! И что я заслужила свою судьбу. Но, если ты простишь, я готова быть, где угодно и делать, что угодно, хоть здесь на рынке носками торговать… Лишь бы с тобой! И с нашим сыном... Ты ведь любишь его, как и прежде. Я же вижу. Мы будем счастливы! Ну, Марик… ну, посмотри на меня…
              Присутствовавший при разговоре Владик резко встал и вышел на балкон.
Ничего не ответив Лере, Марк последовал за ним.
               Простить — он простил её давно. Время, как в мясорубке перемололо прошлые чувства и обиды. И в какой-то момент предательская жалость звякнула  в колокольчик.
               Будто  услышав этот звук, Владик повернулся к нему и бросил:
                — Папа, не делай этого!
                Марк изумленно взглянул на него:
                — Почему сынок?
                — Просто не делай и все. Ничего хорошего уже не будет… — он помолчал, — как бы я сам этого ни желал.
              «А ведь парень прав — подумал Марк — умерла, так умерла.»
              В тот же вечер Лера уехала...
          
              На другой день, встретившись с  Мишей Гордоном,  Марк неожиданно получил от него по полной программе:
             — Послушай, я только вчера вернулся с Украины, из Дубен.  Навещал родителей и виделся с твоим другом Колей Гариным. Ты хоть представляешь, как он сейчас живет?
            — Нет. Как-то так вышло, что мы давно не встречались и не перезванивались.
            — А почему?  Ты знаешь, что на Украине сейчас просто беда: средняя зарплата 100 долларов?  А  Коле, классному инженеру, месяцами её не платят!  Чтоб как-то выжить, он  на нескольких огородах пашет, картошку выращивает. Ты знаешь, что он держит козу в будке во дворе городского дома, чтоб иметь стакан молока для своей маленькой дочки? Коля с женой  просили меня узнать, можешь ли ты хоть как-то помочь с работой?
            — Миш, ну какой разговор?  Я же не знал. Сам пашу и день, и ночь...
            — Да знаю я, но  тут  вина обоих. Вы же друзья  и детства, и юности, а это — навсегда.
            Кто бы спорил. С Витей Белым они созванивались постоянно, и каждый год Марк навещал его в Белоруссии.  А вот с момента последней встречи с Колей прошло несколько лет. Тогда у него всё было в ажуре, и Марк даже не представить себе не мог, что ситуация настолько изменилась.
           Да, конечно, он знал, что и в России, и на Украине многомесячные задержки зарплаты до крови бичевали трудовой люд. Но то, что под этот каток попал и его друг,  услышал только от Миши.
           Недолго думая,  Марк набрал номер телефона Коли:
           — Коля, привет! Тут Миша только что «порадовал» меня, сообщив о твоей ситуации. Ну, что же ты молчал?! Короче, найти работу  по твоей специальности вряд ли получится. Но устроить к нам в фирму с зарплатой  в штуку долларов, думаю, что смогу. На жилье тратиться не надо. Жить будешь у меня. Что скажешь?
         —  Марик, ну ты даешь! Что я могу сказать? Только одно: когда билет брать?
         —  Дай мне пару деньков, и сообщи номер вагона. Я встречу.
         Убедив Игоря, что в холдинг просто необходим человек с техническим таллантом  Коли, и что зарплата в тысячу долларов даже в десятой доле не отражает той пользы, которую он принесёт, Марк вскоре обнимал Колю на Киевском вокзале.
         И зажили в своем тереме-теремке  Марк, Коля и Владик дружно и весело.   
         Однажды в ресторане «Династия», входящем в холдинг, руководимый Марком,  и в котором работали Владик и Коля, большая компания из Министерства иностранных дел отмечала юбилей одного из них.
         Событие неординарное, и весь штат ресторана разбивался в лепешку, чтоб угодить высоким гостям.
         В разгар веселья, проходившего на самом высоком дипломатическом уровне с пониженным уровнем громкости, в дверном проеме возникла рыхлая фигура в малиновом пиджаке, обвешанная золотыми цепями и с крупными золотыми «печатками» на пальцах обеих рук.
          И надо же было так случиться, что охранник ресторана в этот момент вышел на задний двор покурить.
        — Танька, ты где?! — обернувшись, проорал браток своей спутнице, — ты китайскую жратву любишь?
            Рядом с ним возникла элегантная брюнетка в высоких сапогах и с дорогой сумочкой через плечо.
            — Люблю, пупсик, люблю… — заворковала она.
            — Извините, ребята,  сожалею, но мест нет, — стараясь говорить повежливее, подошел к ним менеджер ресторана, то и дело оглядываясь на компанию дипломатов, прервавших обед и наблюдавших за этой сценой.
            — Ты на кого пасть открываешь, мудила? Это для меня мест нет?! — и схватив менеджера за галстук, браток влепил того прямо в стену рядом с дверью.
           В зале стало тихо. И как раз  в этот момент в зал вошел Владик. Мгновенно оценив обстановку, он вмиг завернул руку толстяка за спину так, что тот заорал благим матом, а затем вытолкал его на улицу и, дав хорошего пинка, вернулся в ресторан.
            Братан, застрявший во времени начала 90-х, оправил на себе пиджак и, выдав  порцию трехэтажного мата, погрозил кулаком удаляющейся спине Владика.
            Через пару дней вечером в ожидании Марка, ребята готовили ужин на троих.
             — Николай Савельевич, — вдруг заговорил Владик, — а можно вам один секрет доверить?
             — Ну, доверь… — усмехнулся Коля.
             — Только… папе ни слова. Ладно? А то, если узнает, в два счета меня в Николаев отправит.
             — Извини, браток, но у меня от твоего папы секретов нет. Но… если сами разобраться сможем, значит останется между нами.
             — Дело в том, — начал Владик, — что я часто наблюдаю, как братки к ресторану подруливают. На Мерсах, на Бэхах, на Гранд Чероки. Все в таком прикиде, о котором только мечтать можно. А девки какие с ними… взглянуть и не жить!
             — И что? — удивленно спросил Коля.
             — Вчера перед концом смены стою я, с охранником болтаю, как вдруг смотрю, пара качков в мою сторону движется. Я припух: все, думаю, это они меня убивать идут, за то, что вчера ихнего братка из кабака вышвырнул. Остановились, и пальцем меня зовут. Попросил охранника не уходить, а сам на негнущихся ногах, к ним топаю. Смотрю, а они улыбаются, вроде как без агресии. Полегчало немного. И тут один говорит: «Слышь, братан, мы вчера видели, как ты малинового пиджака уделал. А че ты к этой форме инкассаторской (а я еще в форме был) прилип? За копейки, поди, ишачишь. А не хочешь к нам прибиться? Фактура у тебя — ничего.  Видно, не один год железо таскал. Да и ушки завернуты — борьбой занимался. А нам бойцы нужны. Понятливым будешь, поднимешься быстро. Ну как? — Владик замолчал.
              — И что ты им сказал?
              — Сказал, подумать надо. «Думай — говорят— только не долго. Мы к тебе через недельку заглянем. Так что решай».
              — И что же ты надумал? — спросил Коля.
              — Да что… другая такая возможность у меня вряд ли будет… Сами понимаете…  на инкассаторскую зарплату особо не разгуляешься, я ведь еще и домой деньги отсылаю.  От папы, конечно, съехать придется, но тут в «Династии» у меня какая перспектива? Да, никакой! Согласны?
            Коля молчал.
            «Парня спасать надо. Не прощу себе, если не отговорю его. Да и Марк мне этого не простит» — подумал он.
            — Ты знаешь, Владик, мне тут твой батя много чего порассказывал о братках. Только не «братки» они, а бандиты обыкновенные!  И они не только крышуют коммерсантов, но и бьют, режут, убивают людей. И ты готов это делать?! Сомневаюсь, однако. Там чистенькой работы нет, и ни за что деньги не платят. Будешь выполнять все, что они  прикажут. Прикажут прибить — прибьешь. Прикажут убить — убьешь. И это только одна сторона. — Коля сделал паузу.
             — Папа твой мне как-то упомянул, что крыша концерна, в котором он начинал в Москве работать, каждую неделю теряла до десяти бойцов. Прикидываешь?! Все кладбища Москвы и Подмосковья в могильных плитах пацанов. А  большинство из них  и  четвертак не оттоптали на этом свете. Тебе сейчас сколько?
            — Двадцать три…
            — Во-во, самый возраст. Нет, хлопчик, шмотки, тачки, девки  — их за красивые глаза тебе никто не подгонит. Их кровью зарабатывать придется. Твоей кровью, Владик! Понимаешь ты это?! Хочешь ты этого?!
             Парень подавленно молчал.
              — Ладно, забыли, Николай Савельевич… — наконец, вымолвил он.
              Через несколько дней Марк вечерком приехал в «Династию», забрать Колю с работы. Они медленно ехали по Садовому кольцу. Молчали.
              Вдруг Марк протянул Коле руку, и тот, крепко пожав ее, удивленно спросил:
               — Ты это чего? Здоровались же как-будто утром…
               — Спасибо за сына, — произнес Марк, — вовремя ты его осадил.
               — А ты откуда… откуда узнал?
               — Да он сам мне вчера рассказал. Молодец, Ник! Не у каждого получается найти правильные слова в нужную минуту. У тебя получилось. Да, вовремя ты ко мне приехал!  Вовремя...
               А поскольку ситуация на Украине к улучшению не просматривалась, Марк убедил Колю тоже отправить документы на эмиграцию в Канаду. Был уверен, что там-то уж  Колин талант в любом случае пробьет себе дорогу.  Как в воду глядел.
 
                Интервью в Детройте
 
                А весной следующего  года прилетело долгожданное  приглашение  на интервью в американском Детройте. Завершающий этап эмиграции.
         Почему в Детройте? По словам юриста Розенфельда  в Канадском консулате у него был дружбан — консул Рич — и, как уверял юрист, интервью будет  формальным:  поболтав с Марком пару минут о природе и погоде,  Рич вынесет положительное решение.
         Кроме того, Марк шел по категории — бизнесмен, работающий на самого себя, и он имел право на переводчика.  Учитывая, что поддержать его в Детройт приедет Игорь Добрин,  нисколько не волнуясь, ранним весенним утром Марк вошел в здание консулата.
        В приемной, встретившись с Игорем и оживленно беседуя, они стали ждать вызова к консулу.
        Так совпало, что из пяти  претендентов, проходивших интервью в тот день, четверо, включая Марка, приехали из России. И все они по очереди были вызваны раньше него, так что, наблюдая их потухшие лица после прохождения интервью, он понимал, земляки его не прошли.
        Последний из них — огромный широкоплечий мужик с русой бородой,  после интервью выскочил в приемную, как ошпаренный и разразился отборным матом в адрес «крысы вонючей», которую сегодня ночью муж явно обделил вниманием.  Его брань явно свидетельствовала о том, что шлагбаум на пути в страну кленового листа перед ним закрыл  не консул Рич, а какая-то женщина.
        Услышав это, Марк бросился  к секретарю приемной:
        —  Простите, а разве консул Рич сегодня не принимает?
        — Консул Рич заболел, и сегодня принимает миссис Лопес.
        Вот это да!  Как обухом по голове!  Но это был только первый удар.
        Второй он получил через пять минут, когда, войдя в кабинет консула со своим переводчиком, заявившим, что Марк  немного говорит по-английски, но понимает не всё,  услышал ее жесткий голос:
         — Господин переводчик! Если ваш клиент претендует на получение постоянного вида на жительство в Канаду, он должен и говорить и понимать. And you — back off!
         Добавить к этой тираде нездорово-серое, узкое лицо миссис Лопес, длинный остренький с горбинкой носик, ее маленькие черные, как  бусинки, злые глазки, взгляд, не предвещавший ничего хорошего (крыска, как сказал бородач,  да и только), и можно представить, что испытал Марк в тот момент, когда переступил порог ее кабинета.
         И вот он перед ней один. Чувствует себя абсолютно голым. Беспомощным и голым. И с  ужасом осознаёт, что сейчас в один миг из-за него рухнет вся такая налаженная жизнь его семьи в Канаде.
        « Лиза — в канадской школе и вне её, как рыба в воде; Таня устроилась на работу в аптеку; появилась работа и у жены. И все из-за того, что  я сейчас  из-за английского провалю такой важный экзамен?» 
          Конечно, был стресс. Невероятный стресс. Потому что, вдруг,  из самых потаённых уголков  памяти один за другим поползли такие английские слова и фразы, которые он ни за что бы не вспомнил в нормальной обстановке. Вспомнил то, что раньше не знал.
          Слава богу,  интервью началось с простых вопросов: где родился, где учился …  Потом сложнее. Надо было рассказать об адвокатуре и о всех бизнесах, которыми занимался в России. Пар струился с головы Марка, которую еще в армии предательски покинули его кудрявые волосы. Крайним напряжением, медленно, но упорно, используя только три времени глаголов: настоящее, прошедшее и будущее, он доставал и складывал английские слова в фразы. Коряво, неправильно, помогая себе жестами и мимикой.
         Старание понять и ответить фонтанировало из него так сильно, что этот поток захватил и увлек неприступную миссис Лопес. Она невольно даже пыталась помогать Марку донести до нее какие-то неведомые ей вещи. О том, как «выбивал» в Министерстве наряды на полиэтилен, а потом  в Уфе  — вагоны для кооператива «Пласт».  Об адвокатуре. О «Примо кофе», «Главснабе» и «Курскопте».
       И в какой-то момент Марк почувствовал, настроение консула изменилось. В ее черных бусинках-глазках читалась симпатия и одобрение.
          — ОК,  Марк, — сказала она после более, чем двухчасовой беседы, — Последний вопрос: чем вы собираетесь заниматься в Канаде?   
             А вот к этому он как раз и был готов, предупрежденный Розенфельдом заранее,  и свой первый маленький заученный наизусть спич по-английски выдал без запинки.
           — Я юрист и бизнесмен. В настоящее время немало американских и канадских деловых людей интересуются рынком развивающейся России, где прибыль гораздо выше, чем у них дома. Но они не знают ни гражданского, ни уголовного, ни таможенного законодательства России. Не знают ни форм предприятий, ни различных подводных камней, ожидающих их на пути к успеху в российском бизнесе.  Поэтому я надеюсь, что открыв в Торонто юридическую консалтинговую фирму, оказывающую подобного рода услуги,  работой я буду обеспечен.
              Реакция консула поразила — она чуть не захлопала в ладоши:
             — Отличная идея! А то тут перед вами  были несколько русских парней, так они все, как по команде,  собрались открывать магазины русских продуктов!  У нас что, в Канаде, своих продуктов не хватает? Или они хуже русских?  Ладно, ваше интервью окончено. Можете идти.
           — Простите, миссис Лопес, я могу узнать результат?
           —  Я не имею права говорить его вам сейчас. Но...  Утверждение, что вы  найдёте себя в Канаде — не лишено оснований.
           Словно взмахом волшебной палочки Марка вынесло в приемную где, сияя каждой клеточкой своего лица, он крепко обнял Игоря, только сейчас заметив на своём новом фирменном костюме (сквозь майку, рубашку и пиджак) проступившие огромные темные пятна пота.               
           Но это был еще не финал. И Марку пришлось ждать  добрых шесть месяцев, пока пришел сертификат — вид на  жительство в Канаде.