Страстная пятница по Чехову рассказ Студент

 Чехова при жизни обвиняли в безыдейности. Он с этим не соглашался. Свой рассказ «Студент» он назвал любимым, поэтому стоит присмотреться к нему.  Рассказ посвящен  событиям Страстной пятницы – пятницы Великой недели - последней недели перед Пасхой по православному вероисповеданию.

Герой рассказа – студент духовной академии Иван Великопольский – в этот день охотился с ружьем  и вечером  возвращался домой, голодный и озябший, а потому недовольный и пейзажем, и историей России. Он встретился с двумя женщинами  в поле у костра, разведенного, видимо, работниками, которые в тот момент поили лошадей у реки, разговорился на темы дня и почувствовал душевное облегчение. Ему показалось, что не так плохо на свете и все лучшее впереди. Ему показалось также, что он пережил опыт духовного общения, ощутив связь времен и духовных событий.

    На первый взгляд может показаться, что перемена состояния прямо связана с темой беседы Ивана с вдовами, Василисой и ее дочерью. Он говорил с ними о событиях почти двухтысячелетней давности – о предательстве Иисуса Христа его народом и его учениками, из которых один донес на Него, другой отрекся, а прочие (кроме Иоанна) в испуге бежали. Он рассказывал, как Петр страдал от того, что видел мучения Христа, а еще больше от того, что тут же трижды отрекся от своего Учителя. «В Евангелии сказано: «И исшед вон, плакася горько». Воображаю: тихий-тихий темный-темный сад, и в тишине едва слышатся глухие рыдания…»

    Характерно, что Иван делает упор на переживаниях апостола, не восстанавливая подлинной картины его отречения. А она запечатлена в Евангелии от Матфея во всей последовательности и присутствует у всех четвероевангелистах.

    Сначала Петр следовал за Иисусом, которого вели к первосвященнику, но на расстоянии, издали. Во дворе первосвященника он сел с работниками.  Тут одна служанка сказала, что и он был с Иисусом Галилеянином. Петр испугался слов женщины, простой служанки, и сказал: «Не знаю, что говоришь». И отошел к воротам, то есть подальше от места мучения Учителя и поближе к выходу. Но там другая служанка сказала – и не ему, а стоящим рядом с ней: «И этот был с Иисусом Назореем». Ее указание людям на Петра произвело на него еще больший эффект, и он на этот раз не просто, а с клятвою отвергся – он не знает Этого Человека. Но окружающие приблизились к Петру, создавая угрозу его захвата, и высказали серьезный довод в пользу подозрения служанок, указав, что его обличает речь – особенное произношение галилеян. И тогда он начал усиленно клясться и божиться, что не знает этого человека. Так Петр удалялся от Христа духовно, душевно и физически: неверием в Него как в Бога, трусостью и бегством.

    По-человечески всё это очень легко оправдывается: страшно. Но ведь на Петре была особенная благодать. Он первый исповедал Иисуса Христом, Сыном Бога Живого, то есть он первый признал в учителе Спасителя. Господь сказал, что это открыто было Петру свыше (Евангелие от Матфея, 16 – 16) и что на этом исповедании, то есть на вере в Господа как Сына Божия, будет основана Его Церковь, священники которой получат ключи Царствия Небесного. Под этим имеется в виду благодать священника, дающая ему власть отпускать грехи на исповеди.

    Петр уверял Господа, что пойдет за Него на смерть, и получил предупреждение: «Прежде чем пропоет петух, трижды отречешься от Меня» (Евангелие от Матфея, 23 – 34). Когда Петр произносил слова третьего отречения, закричал петух, и апостол вспомнил слова Христа и не мог не восстановить в памяти всех обстоятельств того момента, когда слова пророчества были произнесены. Петр убедился, что мучимый и содержимый в неволе - Бог. И все же не мог кинуться на мучителей или к ногам Иисуса. Не смог разделить Его участь. Он не мог осознать невероятное, происходившее на его глазах. Он вышел за ворота.

    Но об этом Иван не рассказал. Для него было важным другое: ему надо было не анализировать предательство, а вызвать сочувствие, так как сам он нуждался именно в нем, а не в исследовании какого-то бы ни было состояния. Им двигали душевные, а не духовные мотивы. Это видно из того, что при встрече с женщинами первые его слова были не приветствие, а жалоба на холод: «Вот вам и зима пришла назад». Только после этого он произнес: «Здравствуйте!» Так вежливость была приглушена желанием пожаловаться и получить утешение.

    Он знал тех, кому жаловался. То были две вдовы, мать и дочь, содержащие огороды.
    Первая реакция старой женщины на появление прохожего – испуг: «Василиса вздрогнула». Страх - это естественная реакция слабого человека на внезапное событие. Менее естественно реагирует Лукерья, «деревенская баба, забитая мужем». Она молчит. Выражение ее лица «странное, как у глухонемой», что означает еще большую ее слабость. У этих слабых женщин Иван неосознанно ищет поддержки.

    После первых слов последовала беседа, о которой ничего не сообщается. Об этом одно слово: «Поговорили». Но очевидно, что эта беседа не отвлекла Ивана от его состояния, и он неожиданно заговорил на евангельскую тему, уподобив ночь предательства Христа сегодняшней, той ночи, в которой он  вел беседу. Для женщин это не было неожиданностью: они знали собеседника, сына дьячка и студента духовной академии. Но для читателя это полная неожиданность.

    Начинается рассказ с описания охоты на вальдшнепа, выстрел по которому «прозвучал в весеннем воздухе раскатисто и весело», при хорошей, тихой, то есть безветренной, погоде. Потом стемнело, подул холодный, пронизывающий ветер, и в лесу стало «неуютно, глухо и нелюдимо». Переменилось и настроение Ивана. «Казалось, что этот внезапно наступивший холод нарушил во всем порядок и согласие, что самой природе жутко». Это ощущение совершенно справедливое. Любой верующий человек переживает это же всегда в Страстную пятницу независимо от погоды.

Но мысли студента шли иным путем. Он не  вспомнил о том, какой это день в жизни Христа и Православной Церкви, а вспомнил  Рюрика, положившего начало Русскому государству, Ивана Грозного и жестокого Петра 1, укрепивших его. Он думал, что и при них было то же самое: «бедность, голод,.. невежество, тоска, такая же пустыня кругом, мрак, чувство гнета – все эти ужасы были, есть и будут, и оттого, что пройдет еще тысяча лет, жизнь не станет лучше». Свое ощущение голода и озноб он перенес на всю историю целой страны и, в сущности, обвинил ее правителей. И не понял этого. Для него на первом плане стояли его собственные дискомфортные ощущения.

    «Точно так же в холодную ночь грелся у костра апостол Петр, - сказал студент, протягивая к огню руки». Этим самым он прямо уподобил себя апостолу. «Значит, и тогда было холодно», - говорил он. - «Ах, какая то была страшная ночь, бабушка! До чрезвычайности унылая, длинная ночь!» В сущности, он продолжает жаловаться на свое собственное состояние, ссылаясь на страдания Петра.

Не понял студент, что не он настроил женщин на воспоминание о евангельских событиях, а они, простые русские бабы, согрели его сначала своим приветом (словами: «Бог с тобой. Богатым быть», сказанными деликатно, с улыбкой), а потом теплом костра. Согревшись физически и оттаяв душевно, Иван вспомнил об апостоле. Чуть позже он так и скажет: «Около костра стоял Петр и тоже грелся, как вот я теперь». Библейская начитанность сказалась в нем лишь при виде костра и в присутствии русских женщин, вчера слышавших в церкви чтение двенадцати отрывков из Евангелий, повествующих о страданиях Христа. Тогда Иван пересказал историю отречения Петра.

    «Студент вздохнул и задумался. Василиса вдруг всхлипнула, слезы, крупные, изобильные, потекли у нее по щекам, и она заслонила рукавом лицо от огня, как бы стыдясь своих слез, а Лукерья, глядя неподвижно на студента, покраснела, и выражение у нее стало тяжелым, напряженным, как у человека, который сдерживает сильную боль».

    Студент пошел своей дорогой и думал: «если она заплакала, то, значит, всё, происходившее в ту страшную ночь с Петром, имеет и к ней какое-то отношение…» «Он продолжал думать о том, что так давно происшедшее имеет отношение и к обеим женщинам, и к нему самому, и ко всем людям. Если старуха заплакала, то не потому, что он умеет трогательно рассказывать, а потому, что Петр ей близок, и потому, что она всем своим существом заинтересована в том, что происходило в душе Петра». Такой странный вывод. Разве Василиса отрекалась от Христа? Почему она «всем своим существом заинтересована в том, что происходило в душе Петра»? В рассказе нет свидетельства ее отступничества от Господа или другой параллели с апостолом Петром. А вот между студентом и апостолом есть прямая связь. Она идет через сознательное авторское уподобление ситуации: ночь, холод, костер, работники, две женщины, беседы. Есть связь и скрытая, неосознанная писателем. Она заключена в фактическом отступничестве Ивана от русских религиозных и национальных традиций.

    В пересказе Ивана главным героем Евангельской истории в этот момент является не Господь, а Петр. О нем студент говорит много и подробно. «Бедный Петр истомился душой, ослабел, веки у него отяжелели, и он никак не мог побороть сна. Спал». Но не выспался. Позже «Петр, изнеможенный, замученный тоской и тревогой… не выспавшийся, предчувствуя, что вот-вот на земле произойдет что-то ужасное, шел вслед» Иисусу. На первом месте в описании состояния студента – его физиологические (не выспался) и душевные ощущения. И только в самом конце фразы сказано о том, что на земле скоро произойдет нечто ужасное.

    «Пришли к первосвященнику. Иисуса стали допрашивать» – здесь у рассказчика не возникает никаких эмоций относительно того, что Бога унижают и мучают. Внимание направлено на окружение: «Работники тем временем развели среди двора огонь, потому что было холодно, и грелись. С ними около костра стоял Петр и тоже грелся, как вот я теперь».

    Осмыслено ли героями рассказа это уподобление Петра студенту? Ведь именно оно так тронуло слушательниц. Возникшее сострадание студент объясняет так: «Прошлое связано с настоящим непрерывною цепью событий… И ему казалось, что он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как дрогнул другой». Здесь ощущение единства времени. Но в действительности не время связывает людей, а способность к сопереживанию. Что же тронуло женщин? Не страдания Иисуса Христа, оставленного учениками и народом, голодного и холодного, избитого и оплеванного, не на этом было сосредоточено их внимание, а на душевных муках отрекшегося ученика. Именно его они неосознанно представили себе на месте Ивана и прониклись сочувствием, ощутив полное одиночество человека и его бессилие преодолеть это состояние.

Они сами, вероятно, переживали в своей жизни подобное и могли понять других в такой ситуации. Василиса долго жила в людях в качестве подневольной - мамки и няньки, а ее дочь была забита своим мужем. Они знали на опыте состояние безысходности и беспомощности. Рассказывал одинокий человек, и слушали одинокие люди. Чувство одиночества объединило их. Это единение согрело душу молодого человека. В этом ничего духовного нет. Это обычное душевное переживание, объединяющее людей по горизонтали, если так можно выразиться.  Но Иван этого не осознал.

    «Он думал о том, что правда и красота, направлявшие человеческую жизнь там, в саду и во дворе первосвященника, продолжались непрерывно до сего дня и, по-видимому, всегда составляли главное в человеческой жизни и вообще на земле…» Какая же правда и красота были в жизни Петра там в то время? Там  тогда человеческую жизнь Петра направляли чувства страха и неверия, трусость и предательство. Этим нельзя жить. Этим нельзя восхищаться. Этому нельзя сострадать. Петра нельзя упрекнуть в обычной трусости, он не мог совместить происходящее унижение его Учителя и даже угрозу Его жизни с тем, что он о Нем знал. В сознании не укладывалось то, что совершалось на глазах.

 Главное и вечное в человеческой жизни в жизни вообще – это даже не муки Господа, а Его воскресение. Вот в чем смысл Его страданий и суть православия. Воскресение Бога славит Православная церковь еженедельно и особенно – в Пасху.

Но об этом в рассказе - ни слова. А много и подробно говорится о событиях пятницы – главном дне для католиков. Для них же именно Петр является наместником Бога на земле, заместителем которого является папа Римский. Главный храм католиков – собор Петра в Италии.

    Рассказ написан русским человеком, выросшим в православной семье. Но не случайно Чехов признавался, что старательно вытравливал в себе раба, – скорее всего, раба Божьего. Он забыл, что в день Страстной пятницы православные не охотятся, да еще с ружьем. В этот день они почти не выходят из храма, так как это единственный день в году, когда в каждом приходском храме совершаются три Богослужения. С утра - чтение Царских часов в течение двух часов, чуть позже – вынос Плащаницы также в течение двух часов. Еще чуть позже – чин Погребения, длящийся минимум четыре часа. После этого народ расходится по домам, чтобы впервые за день принять пищу.

    Студентам духовной академии, как и учащимся семинарии, великим постом не положено покидать свои учебные заведения и церкви. В такой день Иван никак не мог оказаться дома да еще на охоте. И отец Ивана дьячок никак не мог быть дома в такой день, хотя бы и больной. Наоборот - именно для исцеления все страждущие недугами стекаются в церковь в ее великие дни, тем более церковнослужители.

Поведение Великопольского – это действия Ивана, родства не помнящего. Так официально именовались в России бродяги, обычно преступники, отказывавшиеся назвать свое имя. Иван в буквальном смысле слова бродит вне церкви, будущий священнослужитель, предназначенный приносить Богу бескровную жертву, стреляет из ружья с целью убить. Ощутив дискомфорт, он не вспомнил любимую русскую пословицу: «Господь терпел, и нам велел». Он вообще не задумался о том дне. Что это как не отречение? Пусть не оформленное, не заявленное, но осуществленное в поведении и мыслях, а также и в словах. Ведь даже рассказывая о Петре, он так и не дотянулся до темы страданий Христа. Так что не бедной старухе, а ему необходимо «всем своим  существом» прочувствовать всё, что произошло с апостолом Петром.

    Не случайно и то, чем утешился студент. «Чувство молодости, здоровья, силы, - ему было только двадцать два года, - и невыразимо сладкое ожидание счастья, неведомого, таинственного счастья овладевали им». Он нашел утешение в себе самом, в своей молодости и своем здоровье. На основании этого ощущения родилось другое: «жизнь казалась ему восхитительной, чудесной и полной высокого смысла». На этой оптимистической ноте заканчивается рассказ, создавая впечатление у читателя, что героем найден смысл жизни. Так в чем же он? В возникновении ощущения. Герою показалось, что он нашел смысл жизни. Этим ощущением он и успокоился.

    Важная роль ощущения наблюдается нередко в рассказах Чехова. Например, в рассказе «На подводе» учительницей Марией Васильевной тоже овладело ощущение. Ей вдруг показалось, что вернулась ее счастливая беззаботная, обеспеченная  юность. «Она живо, с поразительной ясностью…представила себе отца, мать, брата, квартиру в Москве…чувство радости и счастья вдруг охватило ее, от восторга она сжала себе виски ладонями и окликнула нежно, с мольбой: «Мама!» И заплакала неизвестно отчего». «Она вообразила счастье, какого никогда не было, и казалось ей, что и на небе, и всюду в окнах и на деревьях светится ее счастье, ее торжество. И вдруг всё исчезло. Марья Васильевна, дрожа, коченея от холода, села в телегу». В этом рассказе ощущение исчезло. Вернулась реальность. А в рассказе «Студент» этого не произошло. Он оборван на переживании  комфортабельного ощущения. Почему?

Марья Васильевна была стара и бедна, и потому ее будущее бесперспективно. Студент молод и здоров, с большой вероятностью хорошей перспективы. Возможно, эта вероятность и определила счастливый конец. В таком случае позиция автора близка к позиции статистика, определяющего долю вероятности того или иного события, то есть максимально объективна. В таком случае ощущения студента в финале рассказа никакого отношения не имеют к тому, о чем в нем повествовалось.

    Симптоматично имя героя – Иван, самое распространенное русское имя, символ нации. Не менее символична и его фамилия: Великопольский от слов «великое поле», что может быть воспринято как символ Руси. Когда-то северная Русь граничила на юге с огромным пространством, именовавшемся Диким Полем, где хозяйничали кочевые племена. Позже это Поле вошло в состав России, представляющей собой как бы единое Большое поле. То, что эта фамилия, - изобретение, очевидно. Традиционные русские фамилии известны. Но это авторское изобретение, не соответствующее действительности.
В семинариях и духовных академиях практиковалось искусственное построение фамилий, но те фамилии отражали реалии церковного быта. Чаще всего они происходили от названия церкви, в которой предстояло служить выпускнику духовной школы: Благовещенский, Успенский, Архангельский, Рождественский, Никольский и тому подобное. Получивший такую фамилию навсегда сохранял память о своем первом месте служения Богу, которое часто оставалось единственным. В рассказе Чехова фамилия героя иносказательно указывает на национальность, усиливая значение имени. Это обязывает более внимательно отнестись ко всему, о чем заявлено в тексте.

    Совершенно не свойственно семинаристу, не говоря уже о студенте духовной академии, предаваться мечтательности и воображению. Об этом единодушно предостерегают отцы Церкви. Они настойчиво учат молиться безвидно, без образов. Ими познано на практике, что вслед за малейшей работой воображения идет искушение в виде навязчивых нечистых представлений. Нереально для русского православного священника или монаха самому впасть в чувственное воображение, да еще предлагать это другим, как делает герой Чехова: «Воображаю: тихий-тихий темный-темный сад…»

Вслед за этой  образной картиной – звуковые образы: « в тишине едва слышатся  глухие рыдания». Именно сильное чувственное переживание страданий Иисуса Христа приводит иногда к тому, что у человека, упорно сосредоточившегося на зрительном представлении ран на теле распятого Господа, появляются так называемые стигмы: кровавые язвы. Они возникают иногда именно у католиков и  притом там, где изображены на Распятии: на ладони. Тогда как в действительности гвоздями были пробиты не ладони, а запястья, что подтверждается Туринской плащаницей. Это доказывает, что стигмы являются производными не духовного (по Откровению), а душевного состояния. Не случайно термином «стигма» обозначаются различные кожные язвенные заболевания, возникающие на почве истерии.

    Иван дает такую характеристику Петру: «Он страстно, без памяти любил Иисуса». Ничего более неправославного нельзя вообразить. Православие строго воспрещает всякую страсть. Оно учит спокойному отношению ко всему происходящему. Это спокойствие не означает равнодушия, а является свидетельством подлинной веры в Бога, доверительного отношения к Его правосудию и милосердию, к Его бесконечной и непознаваемой человеком премудрости, направленной на спасение человеческой души. Любить без памяти – безрассудно. О таких случаях говорят: «ревность не по разуму», имея в виду под ревностью большое усердие.

    Возникает вопрос: а как же изображать апостола Петра? - Так, как это сделано в православной литературе: в ней делается акцент на раскаянии Петра. Он так страдал от своего отречения, что слезы его текли непрестанно и проделали на лице глубокие морщины. Перед верующими ставится вопрос, могут ли они так каяться. При такой постановке вопроса не нужны ни темный сад, ни звуки плача. Внимание сосредотачивается на переживаниях духовного, а не душевного свойства, на состоянии своей души, а не чьей-либо. Делается акцент и на том, что за троекратным отречением и раскаянием Петра последовало его прощение, трижды подтвержденное Господом: “Паси овцы мои” (об этом – в Евангелии от Иоанна).

    В русской православной традиции нет отдельного почитания апостола Петра. Он почитается вместе с апостолом Павлом. По окончании летнего (после Троицы) поста празднуется память Петра и Павла в один день. Пишутся парные иконы с изображением обоих святых, создаются храмы в честь Петра и Павла одновременно. Старейший собор в Санкт-Петербурге - Петропавловский. В Москве три старинных Петропавловских храма ХУ11 и ХУ111 веков. Такой подход объясняется тем, что в глазах православных эти два апостола олицетворяют два пути к вере. Апостол Петр прошел путь от тесного общения со Христом до отречения. Апостол Павел шел обратным путем: от  гонений на христиан до самого горячего служения Господу. (Высокопетровский монастырь в Москве назван в честь первого московского митрополита Петра).

    В России очень почитают и Петра, и Павла. Многие мальчики получают эти имена. Фамилии Петров и Павлов распространены наравне с фамилией Иванов. Петр 1 назвал новую, создаваемую им столицу России в честь апостола Петра Санкт-Петербургом. Апостол Петр обычно изображается с ключами от рая в руках. Так высоко стоит он в представлении верующих.

    Во время господства атеизма в СССР русские люди любили этот рассказ Чехова за упоминание о Страстной пятнице и событиях, связанных с ней, закрывая глаза на все остальное. Слово «Иисус» было запретным плодом. Многим тогда казалось пророческим, что Чехов назвал свой рассказ «Студент», а не «Семинарист». С таким названием рассказ был бы запрещен навсегда. (Интересно, что первое название звучало так: «Вечером»). Но ведь Чехов не мог предвидеть советских реалий. Он дал такое название, которое обезличивает духовное содержание учебных занятий Ивана. Не исключено, что это сделано и под влиянием западной, католической и протестантской, традиции, в соответствии с которой богословие изучается не в монастырских, а в университетских стенах. Теперь же надо открывать глаза на всю ту пищу, которая преподносится  как духовная. Очень опасно, когда она таковой не является.

    Главная тема произведений Чехова – одиночество человека. Писатель тщательно исследовал это состояние в самых разных проявлениях, в самых разных обстоятельствах. Он видел самое сильное мучение для человека именно в ощущении одиночества, но не понимал причину этого состояния и не видел способа избавления от него. Эта тема чрезвычайно важна вообще и особенно в наше время всеобщего разобщения вследствие духовного обнищания.

    В данном рассказе одиноки все – от Ивана и вдов до апостола Петра и Христа. Безутешным остался Петр. Самым утешенным оказался Иван. За один день он пережил хорошее настроение днем, мрачное – вечером, затем – задумчивость, сменившуюся  ожиданием счастья. При этом ничего не изменилось вокруг него: тот же холод, та же тьма. Это свидетельствует о зыбкости настроения человека, о непредсказуемости возникновения тех или иных ощущений и об очень большой роли этих ощущений в жизни человека. Главной опасностью представляется необоснованное возникновение ощущений и придание им излишней значимости вплоть до  общеисторических обобщений прошлого и будущего. Ясно, что это возможно лишь при отсутствии определенного мировоззрения, православного или материалистического: ни холоден, ни горяч.

    Вспоминается беседа Базарова с Аркадием в романе Тургенева «Отцы и дети», когда молодой Кирсанов с удивлением услышал от своего старшего друга, что принципов нет, а есть ощущения. Смену ощущений Ивана читатель пережил вместе с ним, найдя пищу для размышлений о необходимости твердой мировоззренческой позиции и  для героя, и для автора, а еще больше о том, что здесь объективно отразилась бездуховность русской интеллигенции конца девятнадцатого века и позже. В течение ста лет никем не было указано на то, что здесь описано. Это свидетельство полной удаленности русской интеллигенции от своих духовных корней.

    Чехов, видимо, считал, что указал на связь времен благодаря религии, тогда    как в действительности он описывает благотворное действие душевного контакта и очень сильную роль ощущения.
Любимым для автора этот рассказ был, наверное, именно потому, что герои нашли контакт в переживаниях. Очень немногие герои Чехова могут этим похвалиться. Как писатель-психолог Чехов должен был забить тревогу по поводу такой роли ощущения в состоянии человека. Но этого не произошло. Значит, автором это не было осмыслено. Значит, изучая этот рассказ, как и другие  произведения Чехова, необходимо отделять объективное его содержание от субъективного авторского осмысления.