Адвокатура Глава 20 Миллион долларов для Марка

                АДВОКАТУРА.
               
                И снова все сначала...
         
         Марк прилетел в Москву накануне Нового года.
Встретить его они собрались  в его маленькой двухкомнатной квартире на Петровско-Разумовской. Они – это Алеся с Катюшей, Миша Гордон с женой и Марк. Отпраздновали весело, с песнями и танцами,  и расходиться не хотелось даже утром нового года.
        А в разгар веселья Марк, став на одно колено, попросил Алесю принять тоненькое золотое колечко (на большее денег не было) и счесть это помолвкой. Что  и было принято. С удивлением и радостью!
            На следующий день, вернее, вечер (днём отсыпались после новогодней ночи) они  с Алесей сидели на маленькой кухне, потягивали винцо и вспоминали свои первые совместные путешествия, после которых люди или сближаются или расстаются. Им повезло. Те путешествия двухлетней давности сблизили их необыкновенно:
           Новогодние праздники закончились быстро, и надо было думать, как и на что жить дальше.
           Краснодарский бизнес как источник дохода иссяк, а ведь Алеся с Катюшей уже поселилсь у него, да еще и студентку Лизу Марку надо было содержать в Монреале.
           Единственной надеждой была встреча с экономистом Романом Шатровым, с которым они успешно сотрудничали еще в 90-е годы, и который к тому времени стал  заместителем министра финансов России. Его реакция на звонок Марка оказалась положительной, и на следующий день утром радостный Марк вступил в холл министерства финансов, где на его имя уже был выписан пропуск.
          Надеялся зря.  Разговор не получился. Вежливый приём и вежливый отказ. Все предложения, как волны об острый каменный мыс,  разбивались о фразу: «Я теперь - чиновник и, к сожалению, помочь вам ничем не смогу.»   
          Единственная надежда приказала долго жить.
          Марк не помнил, как он оказался на залитой зимним солнцем улице в центре Москвы, с неотвратимой ясностью осознавая: «А ведь это конец! Денег с учетом расходов на Лизу хвати, дай бог, на несколько месяцев. Идти в коллегию адвокатов, не имея клиентуры? Писать старушкам заявления о пропавшей курице? И на метро не заработаю. И что дальше? Как, на что жить с  новой семьёй?»
      Голова пуста. Ни одной мысли. И тут его скрутило такое отчаяние, что он застыл на тротуаре, не в силах двигаться дальше.
      Стоя на выбеленной снегом январской улице, Марк смотрел на спешивших мимо людей, а в висках с каждым ударом пульса ухало: «Что делать? Что делать? Что делать? Что я скажу Алесе, вернувшись домой?  Что я - безработный?  Возвращайтесь, девочки, назад в свой Минск?  И это я - претендовавший на статус мужчины её мечты?!»
         Прикосновение к плечу заставило его вздрогнуть.
         - Марк Захарович! Сколько лет, сколько зим! Как я рада вас видеть! А я уже референт старшего партнера в нашей адвокатской  коллегии и получаю второе высшее образование, - щебетала, не умолкая и вся аж светилась в улыбке Светлана, которую пару лет назад по просьбе друзей Марк с большим трудом устроил в свою коллегию адвокатов простой секретаршей. С тех пор  они почти не виделись.
        В дальнейшем, вспоминая эту встречу,  Марк не сомневался: то, что именно в этот день и в этот час Светлана наткнулась на него в центре многомиллионной  Москвы, было определенно волею свыше.
          - Что с вами случилось, почему такой убитый вид? Чем я могу помочь? – сыпала Света вопросами, и в её глазах Марк прочел искреннее желание изменить его настроение. «Благодарная девочка...- подумал он, - помнит добро. Не часто таких встретишь...», и, не скрывая, поведал ей всё по порядку о том, что произошло в его жизни, и в каком аховом положении он сейчас оказался.
        Не успел закончить, как она быстро-быстро заговорила:
        -  А вы знаете, что Евгений Григорьевич Мартов, старший партнер нашей коллегии, в которой вы, между прочим,  до сих пор числитесь, уже год как ищет партнера. Его прежний партнер эмигрировал в Германию. Давайте-ка я с ним поговорю и завтра же перезвоню вам о результатах разговора.
       -   Свет, да он же меня совсем не знает. И что ты ему можешь сказать? Что семь лет назад, придя к нему в коллегию, я выиграл одно уголовное дело? Там, правда, был резонанс на уровне Генеральной прокуратуры России, но что из этого?
       -   Не волнуйтесь. Я найду, что сказать, - довольно самоуверенно, как ему показалось, заявила Светлана.
      И действительно, на следующий день её звонок не заставил долго ждать.
       -  Добрый день! Марк Захарович, у меня хорошая новость.  Евгений Григорьевич ждёт вас в 3 часа дня в нашем офисе. Дорогу не забыли?
       -  Спасибо огромное! Как тебе удалось? – ошарашенно спросил Марк.
       -  Да все нормально. Я сказала, что лучшего партнера ему не найти, а он мне доверяет. Правда, спросил: «А он... не очень жёсткий? Я помню, как в своём первом у нас деле Рубин не пошёл на компромисс ни с прокурором, ни с судом, - «Да, но ведь в конце концов он выиграл дело и престиж коллегии не пострадал, - ответила я, - поверьте, он будет вам надежным партнером.» - Так что ждем вас. Не опаздывайте, Мартов человек занятой.
      
                И снова в бой, покой нам только снится...
      
       Ровно в 3 часа дня Марк подошел к старинному 18-го века двухэтажному особняку, на первом этаже которого располагалась коллегия адвокатов. Евгений Григорьевич встретил сдержанно. Расспросив, чем Марк занимался в последние годы, он заметил:
       -  Когда заключается соглашение о партнерстве, надо сразу определить, как будем расходиться, когда придет время. Я не хочу в будущем заморочек и претензий, решаемых легальным или нелегальным путём.
       -   Евгений Григорьевич, я никогда в своей жизни не ставил деньги во главу угла. Цепляться и убиваться за каждый рубль не собираюсь. Вы, насколько я понял, доверяете Светлане, а она вам партнера со склочным характером не посоветовала бы.
       -  Ну ладно. На первый раз поверим на слово. Кабинет в офисе я вам дам. Зарплату платить не буду, только долю от заработанных вами же денег. Вы  – партнёр. За мной - идеи и офис. За вами – работа 24 часа в сутки. Согласны?
       -  Я буду заниматься уголовными делами? - Надеясь на положительный ответ, уточнил Марк.
       -   Нет. Ваша работа лежит в плоскости корпоративных и земельных отношений. Устраивает?
        Тон безапеляционный. Конкретно и жёстко. Конечно, Марк очень рассчитывал хоть на какую-то поддержку в виде зарплаты. И нырять с головой в абсолютно незнакомую область юриспуденции, не связанную с уголовным правом? Да еще и после стольких лет отсуствия какой-либо юридической практики вообще? Это было немалым риском.
И вновь перед ним – черта.
         - Я согласен, Евгений Григорьевич. Завтра выхожу на работу.
         Они пожали друг другу руки, и Мартов стал объяснять, чем Марку придется заниматься.
        К тому времени все наиболее прибыльные сферы деятельности: углеводороды, металлургия, химическая промышленность и т.д.  были поделены в России между олигархами, сумевшими урвать первыми. И в начале третьего тысячелетия возникла новая тема: земля сельхозназначения, принадлежавшая колхозам и совхозам, преобразованным в акционерные общества.
      Земля, расположенная в пределах до 100 км от Москвы рядом с популярными направлениями автодорог, оказалась лакомым куском. Уставшие от городской суеты и шума состоятельные москвичи с удовольствием покупали построенные на ней дачи - настоящие большие и красивые загородные дома.
       Эта земля в соответствии с указами президента Ельцина еще в 90-е годы стала общей долевой собственностью крестьян, работавших в этих акционерных обществах и ставших их акционерами. То есть  каждый имел свидетельство о праве собственности на пай в общедолевой собственности, но выделить свой участок и начать на нем работать на себя было практически невозможно.
       Таким образом, крестьяне продолжали работать в хозяйствах, занимаясь привычным делом: животноводством, растениеводством и т.д.  Что, кстати, было совершенно необходимым и актуальным в то время, когда убитое в 90-е годы сельское хозяйство страны только начинало вновь подниматься с колен.
      Нужно добавить, что наличных денег крестьяне в этой тяжелой для села ситуации практически не получали. Зарабатывали в хозяйствах копейки и в основном кормились с собственных садов и огородов.
      Так вот, именно на такую землю и нацелили свои хищные клювы различные банки, фирмы с криминальным капиталом и даже такая уважаемая фирма как «Мосэнерго». Они задешево скупали у крестьян их земельные паи и, обладая их большинством, становились фактическими хозяевами земли. Затем они строили дачные поселки и продавали дома горожанам. Прибыль – сотни если не тысячи процентов. При этом сельскохозяйственная деятельность на этих землях исчезала.
        Будучи юридическим советником губернатора Московской области генерала Бориса Громова, старший партнер коллегии Евгений Мартов получил от него задание: вернуть захваченные сотни тысяч гектар земли в распоряжение области, сохранить сельское хозяйство. И сделать это можно было в том числе и через Арбитражный суд.
        В первые недели работы Марк, как прилежный студент во время экзаменационной сессии, с головой погрузился в пучину нормативных документов, регулирующих эти правоотношения. Читал, зубрил, анализировал, делал выписки, стараясь как можно быстрее и глубже  изучить совершенно новый для себя аспект права.
        Работал по 12-14 часов в сутки. И слава богу, что так спешил, потому что когда внезапно получил от Мартова распоряжение срочно мчаться в акционерное общество ЗАО «Рубежное», хоть минимальным, но необходимым запасом знаний он уже обладал.
        Познакомившись с директором, Марк узнал, что дело о банкротстве этого ЗАО уже находится в арбитраже и через пять дней назначены его слушания. Банкротила «Рубежное», владеющее 8000 гектаров земли, корейская фирма с криминальным капиталом и командой из бывших «братков».
        Какое-то время назад этой фирмой-жуликом был заключен договор с предыдущим директором хозяйства о строительстве забора вокруг коровников сметной стоимостью - 200 тысяч долларов в рублевом эквиваленте. В действительности же на строительство забора было потрачено всего 20 тысяч долларов, да еще 10 тысяч долларов - на взятку директору (огромные для того по тем временам деньги).
        Двухсот тысяч долларов  у ЗАО, естественно, не было, и,  заключая такой кабальный договор, бывший директор конечно об этом знал. В случае удовлетворения иска о банкротстве, и последующей продажи имущества, корейцы за бесценок скупили бы всё хозяйство вместе с 8,000 гектаров его земли.
      Марку пришлось остаться в «Рубежном» до заседания арбитражного суда.  Ночевал в офисе на диване.  С  утра до вечера вместе с бухгалтерами они упорно и скрупулёзно наводили порядок в старой документации и создавали новую. Ему даже удалось собрать крестьян-акционеров и провести общее собрание ЗАО, утвердившее вновь созданные документы.
      Участвуя в арбитражном суде, первое время чувствовал себя новичком и единственное, что удалось добиться - отложить рассмотрение дела на месяц. Но это тоже была хоть и маленькая, но победа. За месяц он смог подготовиться к процессу гораздо лучше и, хоть заседания суда еще не раз переносились, в конце концов  Марк выиграл дело. Первая победа на новом поприще.
      Как ни странно звучит, но позже, к 1 мая, Марк получил красочную открытку от бывших процессуальных противников с тёплыми поздравлениями с праздником и предложением перейти к ним на работу на любых, устраивающих его условиях. Но, помня своё разнообразное общение с этой публикой в 90-е годы, предложение вежливо отклонил.
      Со временем пошли и другие дела. Все разной сложности и с разными обстоятельствами. Это были совсем не те острые и короткие схватки на юридическом ринге, какие он  выигрывал ранее по уголовным делам. Наоборот, сейчас шла длительная, вязкая, тяжелая борьба на арбитражном ковре, при которой противники постоянно применяли грязные «броски» и «подножки», представляя сфальсифицированные документы, подкупая свидетелей и даже судей.
        Да, к сожалению, многие дела в Арбитражном суде в то время решались таким образом: зачастую выигрывал не тот, кто был прав, а тот, кто находил тропинку к ящику стола арбитражного судьи. Каждое дело о возврате земли отнимало месяцы, а некоторые длились годами.
         Эта тема еще будет иметь продолжение, а сейчас...

                Свадьба
         
         Итак, Марк с Алесей и Катюшей тихо жили-поживали в маленькой двушке на Петровско-Разумовской улице. Катюшу удалось устроить в детский сад. Жили скромно: зарплату Марк не получал, а занятые у друга деньги таяли быстрее, чем снег наступающей весны за их окошком. Хорошо еще, что Саша Моторный иногда подбрасывал немного с краснодарского бизнеса.
         Нужда была такой, что, проходя как-то с Алесей мимо вещевого рынка, расположенного рядом с домом, и предложив купить ей в подарок шарфик за 100 рублей (3 доллара по тем ценам), в ответ услышал:
         - Не надо, Марк. У тебя долги.
        Марк несколько раз предлагал ей узаконить отношения. Ответ был неизменным.
          - Зачем? Брак убивает романтику. Главное, что у нас с тобой и так все хорошо! Бумаги счастья не добавят.
         Счастье и  Несчастье. Они как добро и зло, всегда бегут рядом, стараясь опередить друг друга.  Бывает,  что одно из них влечёт за собой другое, и их приход не зависит от нас. Только в редчайших случаях нам позволено выбирать, принять одно из них или нет.
        Марк вспомнил об этом после  недавнего разговора с Игорем:   
        - Дружище, ты хоть понимаешь, что ты делаешь? Алеся младше тебя почти на поколение. Ты не хочешь заглянуть хотя бы в ближайшее будущее? Год, три, ну максимум  пять лет и ты ей надоешь. А, зная тебя,  я представляю, ЧТО с тобой тогда будет. Ты просто не перенесёшь этот удар.
      - Знаешь, даже если ты окажешься прав, и это будет лишь один год счастья,  он – мой, - ответил Марк, - ты предлагаешь мне отказаться от пусть короткого но СЧАСТЬЯ, чтобы потом не познать горя? Я понимаю, как друг ты хочешь уберечь меня. Но это мой выбор. И я выбираю СЧАСТЬЕ! А сколько оно продлится: год, два  или десять – всё моё. Если придет горе, я постараюсь с ним справиться. И мне помогут воспоминания о том, что этот год, или два, или десять я был по-настоящему СЧАСТЛИВ. Я прожил их не напрасно.
          Неизвестно, как долго бы продлился их с Алесей гражданский брак, если бы не случай. Однажды, отпраздновав день рождения Игоря 31 января, после полуночи они возвращались на машине домой. Только въехали в полутемный двор и направились к своему подъезду, как к ним, чуть не сбив, подлетела милицейская машина, из которой выскочили двое офицеров с автоматами наперевес.
           - Стоять на месте! Предъявить документы! – грубо потребовал один из них.
           Паспорт Алеси был дома, с собой не взяла. Офицер приказал ей сесть с ними в машину.
          - Стойте! Я сейчас вынесу вам документы!– пытался остановить их Марк и резко сунул руку во внутренний карман пиджака, чтобы достать удостоверение адвоката. Но офицер, передёрнув затвор, направил на него дуло автомата, очевидно решив, что Марк потянулся за оружием. Через секунду их машина с рёвом умчалась в сторону отделения милиции, расположенного в двух кварталах от дома.
         Сбегав наверх и взяв документы, Марк уже через десять минут подходил к отделению милиции и первое, что увидел, это ту же машину, на которой увезли  Алесю. Сидевший в ней офицер, видно, ждал. Он приоткрыл окошко, поманил рукой и сделал характерный жест пальцами: «Деньги принёс?».
         Не обращая на него внимания, Марк вошел в отделение милиции, представлявшее собой в тот момент не самую приятную картину. За решеткой матерились пьяные задержанные всех мастей: от проституток до бомжей. И стойкий, бьющий в нос дух от них был явно не от «Кристиан Диор». Алеся стояла в стороне от решетки, бледная и напуганная происшедшим.
       Достав удостоверение адвоката и её паспорт, Марк обрушил на дежурного капитана такую лавину гнева, кипевшего в нём все это время, что тот в течение двух минут заполнил все необходимые бумаги и с извинениями освободил Алесю.
       Когда через несколько минут они вернулись домой и вошли в квартиру, Алеся твёрдо и убеждённо произнесла:
       -  Всё, Марк. Ты был прав. Нам действительно пора пожениться. Больше попадать в такой кошмар я не хочу!
            Но обстоятельства сложились так, что ему пришлось улететь в Канаду, а Алесе с Катей – в Минск. И только в конце марта они вновь встретились в Москве, где Марк  опять завел разговор о женитьбе. Возражений не последовало.
           В один из первых дней апреля 2002 года, он приехал на  станцию метро «Тимирязевская», где располагался Дворец бракосочетаний весьма популярный среди звезд эстрады и кино. У дверей толпилась длиннющая очередь из желающих подать заявление о вступлении в брак. Постояв пару минут, Марк услышал из разговоров в очереди, что заявления принимают только на июнь, т.е. ждать регистрации нужно более двух месяцев.
           Попав к заведующей Дворца бракосочетаний, Марк предъявил своё удостоверение адвоката, заставившее женщину забеспокоиться – кто и по какому поводу прислал к ней адвоката?
           Выждав минутку и широко улыбнувшись, Марк с предельной вежливостью попросил её в виде исключения, зарегистрировать брак через два дня. Прямо в свой день рождения.
        На лице женщины появилось явное облегчение,  и она, тут же просмотрев свой журнал, о чудо, находит именно в этот день время для регистрации брака. Как и просил Марк.
        Свадьба получилась очень теплой и очень скромной. На торжестве присутствовали Миша Гордон с женой, Саша Моторный  и Игорь Добрин с Жанной. Еще  несколько знакомых присоединились к ним в грузинском ресторанчике на  стадионе «Динамо». Запомнились танцующая Алеся в длинном белом платье с невероятно сложной высокой прической на голове и маленькая смеющаяся Катюша на плечах у Миши, подружившегося с ней с первых же минут.

                Дела житейские
         
          Шли дни, месяцы. Марк упорно работал, расходуя последние оставшиеся деньги, а света в конце туннеля в виде гонорара за уже выигранные дела, что могло бы дать семье ощущение хоть какой-то стабильности, так и не было видно.
          Этими вопросами ведал его партнёр Мартов, но никакой информации от него за все это время не поступало. А ходить к нему спрашивать, будто просить милостыню, Марк не хотел.
          Иногда, придя домой, в сердцах бросал Алесе: «Надоело. Больше так не могу. Непонятно, за что  работаю. Завтра же уволюсь.» Но наступало утро, которое вечера мудренее, и он снова ехал в свой кабинет и  продолжал работать. Да и жалко было расставаться с накопленным за эти месяцы багажом уже выигранных судебных дел.
          В конце июля Марк снова на последние деньги сумел отправить Алесю с Катей на солнечный юг к любимому Черному морю. А его  друг и сокурсник Паша Орловский, обеспечил им жильё в одном из филиалов своего университета бесплатно.
      И вдруг буквально через несколько дней абсолютно  неожиданно, как снег на голову, на Марка обрушился его первый и действительно солидный гонорар. За всё прошедшее проработанное время. Обрадованный и изумлённый он смотрел на эти деньги и не верил: «Неужели это всё моё?!».  Ведь он даже втайне не мог мечтать о такой сумме! Неужели получилось?!
      Никогда ни раньше, ни позже деньги не вызывали у него ощущения радости. Но в тот момент, этот гонорар означал конец невыносимой восьмимесячной пытки страхом, сумеет ли он обеспечить семью в Москве и Лизоньку в далёкой Канаде?
       В общем, Марк  наконец-то вздохнул свободно и с удовольствием отправился искать другую квартиру. Просторней и поближе к своей работе.
      И сразу повезло: попалась трёхкомнатная квартира на втором этаже  кирпичного дома с потолками высотою в пять метров и мощными стенами шириной в метр, с прекрасным ремонтом и огромной ванной в тихом дворе рядом с парком и всего в десяти минутах ходьбы от работы. Марк сразу в неё влюбился и в течение недели оформил сделку.
      Ничего не сообщив Алесе, перевёз вещи с предыдущей квартиры, выставив ту на продажу.
      И вот в конце августа он встречает загоревших и отдохнувших жену с Катюшей на Курском вокзале, усаживает их в такси и везёт...
      - Я не поняла. Что за фокусы? Куда мы едем? Опять сюрпризы?– обеспокоенно спрашивает Алеся, сразу заметив, что их маршрут лежит совсем не в сторону Петровско-Разумовской.
      -   Успокойся. Все нормально. Мы едем в наш новый дом.
      Войдя в залитую светом потолочных ламп новую квартиру в абрикосовых с узорами обоях, с большими тремя комнатами, высоченными потолками и огромной бело-голубой  ванной его девочки были настолько поражены, что даже и не пытались это скрывать. Радость и восхищение струились из глаз Алеси:
      -  Неужели это НАША квартира? – только и вымолвила она.
      Эти радость и восхищение окончательно смыли с его души остатки тягостных переживаний и опасений, накопившихся за весь прошедший период, как набежавшая морская волна смывает рисунок ребёнка с прибрежного песка. В очередной раз Марк был счастлив. Счастлив до предела.
       И зажили они втроём в милой и уютной квартирке так славно, что вспоминая тот период, Марк всегда ощущал тепло и нежность, ставшие непременными гостями, нет, законными хозяевами их дома. Алеся сумела создать такую мягкую и обволакивающую теплом семейную атмосферу, какой он никогда не знал ранее. И если приходилось засиживаться на работе после шести часов, в душе закипало раздражение - так сильно тянуло домой.
      Иногда он возвращался с работы нервный, уставший после судебных процессов или деловых переговоров, и единственное, чего хотелось, это покоя, который он всегда находил дома.
      Вкусно поужинав, они рядышком усаживались на диван. Марк смотрел телевизор, Алеся вязала рядом. Они почти не разговаривали – Алеся чувствовала, что ему сейчас не до разговоров. И это молчаливое понимание и просто само ощущение исходящих от неё тепла и нежности наполняло его душу умиротворением. Марк очень ценил эти молчаливые диалоги и эти вечерние часы, проведенные вместе.
       К  этому времени в Канаде Лиза с партнером, потренировавшись всего год, выиграли чемпионат страны по бальным танцам. Марк предложил им приехать в Москву и брать уроки у европейских тренеров. Занимались отчаянно. Каждый день. По 8 часов на паркете. Каторжный труд. Но вскоре он дал плоды.  Ребята сумели осуществить свою мечту, и более того, перейдя в профессионалы, войти в полуфинал – 12 лучших пар мира!
      Новое погружение в любимое дело, в адвокатскую деятельность в Москве, принесло Марку не только ощутимый гонорар. У него  появился новый друг. Настоящий друг. Понимающий дружбу. Умеющий её ценить. Умница и профессионал в любом деле, за которое брался. Сергей Устьин. Когда-то он был одним из лучших журналистов газеты «Московский комсомолец», затем писал детективы, которыми зачитывалась вся страна и по сюжетам которых снимались сериалы, показываемые по центральным каналам росиийского телевидения.
      В 90-е годы, когда власть швырнула народ в пучину хаоса и нищеты, Сергей, как он сам признавался, совершенно случайно занялся недвижимостью и к моменту их знакомства уже был одним из крупнейших девелоперов  Московской области.
     Они успешно сотрудничали, и не было партнера честнее и порядочней, чем он. Даже в том, что Марк получил свой первый и такой значительный гонорар была заслуга именно Сергея Львовича. Но истинное удовольствие Марк получал от общения с ним вне бизнеса. Их души, взгляды и понятия существовали настолько в одном энергетическом поле, а глубина эрудиции Устьина настолько  поражала, что Марк мог беседовать с ним бесконечно. Он не так часто встречались, но каждый раз им не хотелось расходиться.
         
                Верочка-Веруся
         
      Конечно, с тех пор как Алеся переехала в Москву, они мечтали о ребенке. Прошел уже год, как жили вместе. Мечты так и оставались мечтами. И вот, наконец,  жена положила на стол тест с двумя полосками, показывающий, что в ней уже зародилась крохотная новая жизнь. Сначала Марк от счастья улетел на седьмое небо, в затем стал мучительно думать, к кому  обратиться  за медицинским сопровождением во время беременности. Хотелось, чтобы оно было самым лучшим.
     То, что произошло буквально на следующий день можно считать настоящим чудом: в 7 часов утра у Марка дома зазвонил телефон. «Кто бы это мог быть так рано?», - подумал с тревогой.  Но тут же успокоился, услышав в трубке голос партнера Мартова:
     - Доброе утро! Марк Захарович, вас сейчас наберет одна моя добрая знакомая. У неё вчера арестовали сына. Вы у нас - спец по уголовным делам. Надеюсь, и сейчас не подведёте коллегию и меня лично.
    И действительно, через полчаса Марку позвонила женщина, представившаяся Татьяной Александровной. Договорились встретиться у его дома.  Татьяна приехала на машине, и они сразу  помчались на окраину Москвы в Видное, а по дороге она рассказала о сути дела.
     Её единственный восемнадцатилетний сын Виталий работал в шведском мебельном супермаркете IKEA и за какую-то незначительную провинность был уволен. Спустя пару дней в ящике супермаркета для писем обнаружился лист бумаги с написанными на нем угрозами: «Аллах акбар! Смерть неверным собакам! Час расплаты настал! Умрёте все! Всё взлетит на воздух! Счёт идёт на минуты!!». Без подписи.
      «Заведомо ложное сообщение об акте терроризма». Статья 207 часть 3 Уголовного кодекса Российской Федерации тогда была невероятно актуальной в России, а особенно в Москве, еще не пришедшей в себя после террактов в торговых центрах и взрывов жилых домов, унесших жизни многих сотен ни в чем не повинных мирных граждан. Статья - от 6 до 8 лет лишения свободы.
       Служба безопасности IKEA решила, что почерк на письме с угрозой похож на почерк Виталия, сына Татьяны Александровны, и на следующий день его арестовали прямо в подъезде их дома на глазах у матери. Марк живо представил  ужас, охвативший их в тот момент.
          Подъехав к Управлению милиции и оставив Татьяну Александровну в машине, он вошёл в здание. У лестницы на второй этаж - целый взвод автоматчиков, будто ждут нападения террористов. Предъявляет им адвокатское удостоверение, ордер на защиту и просит сообщить следователю, ведущему это дело. Сообщили.
       Но пришлось простоять еще не менее часа, пока  следователь соизволил его принять. Дал понять, КТО тут ВЛАСТЬ.
      Виталий тоже сидел у него в кабинете. На сером лице - печать бессонной ночи. Измучен и испуган.
     - Вы опоздали, господин адвокат, - с иезуитской улыбкой встречает следователь, - мальчик уже во всём признался. Протокол допроса с его признанием подписан час назад!
     - И вам доброе утро, товарищ следователь. Предоставьте мне возможность побеседовать с подзащитным.
      Следователь вышел. Всё оказалось как Марк и предполагал. После ареста сначала оперативники всю ночь «работали» с парнем, а утром следователь завершил начатое ими ночью. Признательные показания у Виталия просто выбили, когда уже не было сил терпеть.
     -   Скажи мне только одно. И только правду. Ты писал эти угрозы? – спросил Марк Виталия.
     -  Конечно, нет. Да мне и смысла никакого не было. Я уже устроился на работу гораздо лучше, чем в IKEA.
     -   Подними рубашку.
     То, что Марк увидел на худом теле парня, заставило отвернуть глаза.
     -   Ладно. Не переживай. Если твои слова - правда, мы выйдем отсюда вместе.
     Даже беглого знакомства со следователем хватило, чтобы понять: с ним разговаривать не о чём. Поэтому, выйдя из  кабинета, Марк сразу направился в приёмную начальника управления МВД города Видное. К счастью, тот был свободен. Поздоровавшись, и предъявив ордер, объяснил ситуацию со своим подзащитным и попросил избрать ему мерой пресечения подписку о невыезде, освободив из под стражи.
    -  К сожалению, ничего не могу сделать, - развёл руками полковник, - парень полностью признал свою вину.
    Тогда Марк вынул и положил на стол удостоверение советника начальника Главного управления внутренних дел по Центральному федеральному округу РФ, которым уже около года являлся с подачи того же Сергея Устьина и которое не раз выручало в запланированных и незапланированных эпизодах общения с доблестной московской милицией. Подождал, пока полковник внимательно изучит содержание удостоверения.
     -   Выслушайте меня внимательно, товарищ полковник, - твердо и чуть с угрозой в голосе начал Марк, - у моего подзащитного  спина и живот - чёрные от побоев! Всю ночь ваши заплечных дел мастера «трудились» над парнем, которому только недавно исполнилось 18 лет. Во-первых, я потребую медицинское освидетельствование, которое неизбежно покажет, что парень был избит, и что побои свежие. А это – должностное преступление ваших подчиненных. Во-вторых, никакой экспертизы, подтверждающей, что почерк Виталия совпадает с почерком на сообщении об акте терроризма у вас нет и быть не может. Парень мне не врёт. Он этого не делал. И в - третьих, если я сейчас же не выйду на улицу вместе с ним, то уже через два часа подробный доклад о вопиющих беззакониях, творящихся во вверенном вам управлении, ляжет на стол начальника Главного управления МВД по Центральному Федеральному округу генерал-полковника Сергея Федоровича Щадрина, в штате советников которого я имею честь состоять. И вскоре  в вашем кабинете будет комиссия, которая наряду с этим случаем досконально проверит всю текущую деятельность вашего управления. Вы что, на сто процентов уверены в безгрешной работе ваших сотрудников? Вы уверены, что комиссия ничего не найдёт? В любом случае, ВАМ ЛИЧНО ЭТО  НУЖНО???
        Полковник молчал. Потом попросил подождать в приёмной. Через пять минут к нему в кабинет зашел следователь. На долгие тридцать минут. Наконец, он вышел. Его лицо напоминало переспевший помидор, который вот-вот лопнет. Пронзив Марка злобным взглядом маленьких черных глаз, жестом пригласил с собой. Всё остальное происходило в гробовой тишине. Следователь молча заполнял бланки документов в том числе и подписку о невыезде. Виталий подписал её и они вместе вышли на залитую солнцем улицу, вдохнув такой сладкий после затхлых кабинетов милиции воздух свободы.
     Заждавшаяся их  мама Виталия, вынырнув из машины, со слезами на глазах бросилась обнимать сына. Радостные, с замечательным настроением, они отправились в Москву. Подъехав к дому, Марк с Татьяной Александровной вышли из машины.
     -  Марк Захарович, у меня нет слов. Спасибо огромное! Я не очень богатый человек, но чем я вам обязана помимо гонорара, внесенного в вашу коллегию адвокатов? – начала она.
    - Татьяна Александровна, больше ничего не нужно. Все нормально, и я искренне рад, что удалось так быстро вам помочь.
    -  Ну что ж. Еще раз спасибо! И попрошу учесть, я работаю ведущим врачом в Центре матери и ребенка на Севастопольском проспекте. Если кому из ваших знакомых понадобится рожать...
   -   ЧТО-О?, - аж подпрыгнув, перебил её Марк, мгновенно сообразив, что этот Центр - один из ведущих акушерских центров Москвы, где рожали самые известные мамы страны, - моя жена беременна!
   -  Все ясно. Завтра жду её к 10 утра, - уже совсем другим, деловым тоном произнесла врач и написала на бумажке свои телефоны.
    В дальнейшем Алеся регулярно и счастливо наблюдалась у неё, а в один из ноябрьских дней 2003 года Марк впервые присутствовал при родах.
    А уже через пятнадцать минут медсестра передала ему, и он взял на руки казавшееся невесомым и такое хрупкое родное существо, доченьку.  Марк смотрел на этот маленький курносый розовый комочек и горячая волна любви и нежности заливала всю его душу, полностью растворив и отстранив от мира сего.
    - Может ты, наконец, покажешь мне нашу дочь? – вернул его в этот мир слабый еще голосок Алеси.
     СЧАСТЬЕ! СЧАСТЬЕ И СЧАСТЬЕ! ОДНО ТОЛЬКО СЧАСТЬЕ! НИЧЕГО КРОМЕ СЧАСТЬЯ!
      Так его семья пополнилась еще одним любимым человечком. Верочкой. Верусей.

               
                Сражение с банком «Золотой»
      
      А в это же время на адвокатском фронте вот уже несколько месяцев подряд гремели  залпы судебных сражений  с одним из одиознейших финансовых структур России — банком «Золотой».
     Скупив за копейки часть паёв у крестьян-акционеров ЗАО «Огнево», банк долбил ЗАО исками. В случае удачного исхода дела «Золотой» оказывался безраздельным владельцем  десяти тысяч гектаров земли.
      Процесс был длительным и сложным. По два раза в месяц Марк с ощущением канатоходца над пропастью сражался со своими противниками в Арбитражном суде, и чаша весов попеременно склонялась то на одну, то на другую сторону.
      Противник отправил в бой целую группу юристов банка с участием начальника службы безопасности, бывшего полковника КГБ, которого все звали просто «Семеныч».
      Они шли на всё, чтобы выиграть дело.  Попытались подкупить Марка, не получилось. Пытались через него договориться с Главой района о разделе земли. Не договорились.
     А на кону-то —  десятки миллионов долларов. И тогда... 
     Однажды летним утром — звонок на мобильный телефон, и незнакомый низкий металлический голос, не здороваясь, прорычал:
       — Рубин? Ты еще дышишь?! Дыши-дыши. И слушай. Код замка двери твоего подъезда — 2433? Твоя  Алеся отводит Катю в садик «Солнышко» к 8-30 утра, а няня гуляет во дворе с Верочкой с 10 до 12 дня? Все верно? Короче, Рубин, жить хочешь? Семью любишь? Что надо делать, соображаешь? Объясню: заболеть! И чтобы духу твоего не было на следующием заседании суда! Врубился?.. — последовали короткие звонки, шантажист бросил трубку.
     Сердце понеслось галопом, всё быстрей и быстрей: «Ого, как добрые десять лет назад —  бандитский беспредел  живёт и процветает. Что в девяностые, что в нулевые».
     Первой мыслью было рвануть к генералу Щадрину, на совещаниях которого он как советник бывал не раз. Но что он ему скажет? Реальных доказательств того, что угроза шла от банка «Золотой» у него нет, а звонок явно с «левого» телефона.
     Немного успокоившись и вспомнив, что вся семья только вчера уехала к бабушке в Минск, и в ближайшее время им ничего  угрожать не может, решил рискнуть.
       Нашёл визитную карточку и набрал номер телефона президента банка с которым раньше виделся не раз.
      — Добрый день, господин президент! Рубин беспокоит.
      — А, Ма-арк Заха-арович, как я рад вас слышать, — пропел елейный голос президента банка, хоть на хлеб намазывай.
      — Мне тут от ваших ребят только что поступил звонок. Полагаю, нам надо встретиться лично. Есть что обсудить. Надеюсь, проблемы не нужны никому, и мы можем прийти к общему знаменателю. Буду ждать вас на Поклонной горе напротив мемориала в 14-00, — и выключил телефон.
      Ровно в 14-00 Марк прибыл на Поклонную гору. 
      Никого нет. Прогуливался взад и вперед напротив мемориала, пытаясь успокоиться. Ветер гнал по небу густые тёмные облака, как пастух  гонит отару овец, спеша укрыться от надвигающегося ливня.
      Прошло более получаса.
       — Чёрт, зря звонил в банк... Кто — я, а кто — они. Вырубить меня — для них — раз плюнуть. Семью не найдут, так меня вечером в подъезде встретят. Код знают. Шарахнут битой по голове или по хребту, и ойкнуть не успею.  И, даже если живой останусь, то в деле участвовать не смогу. И ведь даже не докажу потом, кто меня искалечил. Менты спишут на обычную попытку разбоя.  У Миши Гордона спрятаться на время? Точно. Всё лучше, чем рисковать, возвращаясь домой, — безголосой метелью кружились мысли в голове.
        Но тут как на параде нарисовались три черных джипа, затормозивших рядом с ним.  «Ух ты! Прям как на «стрелку» в лихие 90-е, — пронеслось в голове, — ну что ж, пан или пропал!»
      Собрав волю в кулак, Марк подошел к президентскому джипу, открыл заднюю дверцу и, приблизившись к лицу президента на расстояние ближе приличного, впился взглядом в его серенькие масляные глазки, а затем яростно одним духом выпалил, перейдя на «ты»:
     — Слушай меня внимательно. С тобой тут десять отморозков. Вы можете легко вывезти меня в лес и там зарыть. Но ты отлично знаешь, на кого я работаю. На губернатора Громова. Завтра на моё место придут трое, четверо, пятеро юристов. Столько — сколько он пошлёт. И  ты своими идиотскими угрозами их всех не запугаешь! А может Губернатора грохнуть хочешь?! Попробуй! — и  с этими словами, громко хлопнув дверцей,  Марк повернулся и, едва сдерживаясь, чтоб не помчаться прочь изо всех сил,  не спеша, направился к станции метро. По взревевшим и вскоре затихшим моторам понял — уехали.
         
       Реакцию президента банка на этот спич он случайно узнал через несколько лет от одного из юристов банка, который  уже работал на друга  Марка — Яна Ровного.  Работал в качестве адвоката (зигзаг судьбы).
         — После вашего «демарша» — рассказывал юрист, — все долго молчали, слишком неожиданным и стремительным он был. Ведь мы ждали, что вы, испугавшись, предложите уладить дело за деньги, тем более, что  президенту вы перед этим сказали, о намерении найти общий знаменатель. «Этот Рубин что, совсем безбащенный? Или – просто идиот? – наконец, выдохнул президент банка. — От таких денег отказался. Оставьте его в покое. Пока. А там посмотрим… Купим судью. Так проще, дешевле и надёжней».
            И у Марка не было оснований не верить его словам, ведь доказательства им он получил гораздо раньше. Уже на следующий день после той «стрелки» на Поклонной горе.
      
                «Приятная» новость
    
      Дело шло к завершению, и следующее заседание Арбитражного суда должно было быть решающим: выигрывают или банк, или Марк.
      За три дня до судебного заседания к нему в кабинет неожиданно вошла референт Светлана, которая в своё время сосватала его партнером в коллегию к Мартову.  Она бывала в Арбитраже гораздо чаще и успела завести там кучу полезных знакомств.
     — Марк Захарович, у меня для вас две новости: плохая и очень плохая. С какой начинать?
     — Начинай с плохой, — а сердце уже начинает отплясывать бразильскую самбу.
     — В вашем процессе заменили судью. Судьёй будет Петрова.
     —Так, — чуть успокоился , — а какая же  «очень плохая»?
     — Петровой уже «занесли», — понизив голос, сообщает Светлана, имея ввиду взятку переданную банком «Золото».
     — Что? Это точно? — самба перешла в искромётный джайв.   
     — Точно. Я знаю через кого они это сделали, и кроме того все последние дни юристы банка как прописались в арбитраже, из кабинета судьи не вылезают.
     — Ясно. А что ты знаешь о судье Петровой?
     — А вы не слышали как Андрей Караулов недавно опарафинил её на всю страну в прямом эфире по федеральному телеканалу?
     — Нет, расскажи.
     — Ну, Петрова вынесла решение по подмосковному мясокомбинату, фактически узаконившее его рейдерский захват мощной корпорацией. Караулов в своей передаче «Момент истины» раскрыл всю мошеническую схему захвата, а потом прямо из студии позвонил ей домой и в прямом эфире спросил, каким законом она руководствовалась, вынося такое чудовищное решение? Судья смешалась, стала заикаться и, наконец, промямлила, что давать комментарии она не вправе. Короче, опозорилась по полной программе.
     — Спасибо, Света! Твоя информация бесценна. Пока  не знаю, что я буду со всем этим делать, но все равно тебе еще раз огромное спасибо!

                Золотой ключик
       
         Обычно для того, чтобы отыскать выход из трудного положения, Марку нужно было время.
         Иногда, как когда-то на приёме у Председателя уголовной коллегии Верховного Суда Украины, верные решения прилетали мгновенно. Но гораздо больше случаев, когда правильный вариант находился после хорошего обдумывания, и из нескольких  подходящих выбирался лучший.   
        Так было и сейчас. Сидя за рабочим столом,  он в который раз перебирал пухлые папки с документами по делу. Ничего нового. Все аргументы и факты выучены за длинные месяцы арбитражных сражений почти наизусть.
        Задача казалась неразрешимой.  Он отчётливо понимал: позиция у него — довольно сильная (поэтому  банк «Золотой»  и попытался вырубить его из процесса).
        Но в случае принятия судьёй взятки, никакие его супербетонные доводы не сработают. Решение будет в пользу банка-взяткодателя.
       «Против лома нет приёма, окромя другого лома, — размышлял Марк, — но «другого лома» у меня нет. А даже если б и был, я бы им не воспользовался. Хватит урока, полученного четверть века века назад».
     И тут его взгляд упал на первый документ досье, с которого и начиналось всё это дело — исковое заявление банка, предъявленное от имени крестьянки Валентины Борисовой,  акционера ЗАО «Огнево», проживающей в селе Ильинка.
   — Валентина Борисова... Валентина Борисова... Стоп... А кто же она такая эта Валентина Борисова и какая её связь с банком «Золотой»? — словно из глубины подсознания выплывает вопрос — в чем её интерес разрушить хозяйство, в котором она работала? — в душе загорается огонёк надежды, —  а что если слетать туда? Ведь у меня еще целых два дня...» — Марку вспомнились его самостоятельные расследования, проведенные по  уголовным делам в прошлом.               
      Открывает карту района. Находит деревню Ильинку на территории Дукаревского сельского поселения с центром в Хлебовске.
      «Ну, что ж, тогда завтра с раннего утра – в Хлебовск. Может именно там и отыщется золотой ключик от заветной дверцы».
      В муниципальном образовании сельского поселения Марка встретили с истинно русским радушием. На столе тут же появился чай, карамельки и свежие баранки, как будто здесь ждали приезда адвоката из Москвы.
      Марк, наскоро описав  ситуацию, поинтересовался:
      — Знаете ли вы  Валентину Борисову из деревни Ильинка и что могли бы рассказать о ней?
     — Ой, так у нас же её родной племянник работает. Владимир Козырев. Сейчас  его кликнем.
     Через минуту в кабинет вошел небольшого роста приятный мужчина лет тридцати пяти и с улыбкой протянул руку.
      — Козырев. Владимир.
      — Ну, а я — Марк Захарович Рубин, адвокат из Москвы. Прибыл к вам по поручению губернатора Московской области Бориса Громова, — улыбка слетает с лица Козырева.
       — Владимир, вы знаете, что от имени Валентины Борисовой подан иск в Арбитражный суд Московской области чтобы забрать всю землю в пользу банка «Золотой»?  По каким же таким причинам ваша тётя, Владимир, родное хозяйство в чужие руки банка-мошенника передать задумала? Со всеми десятью тысячами гектаров земли. Она что,  не понимает, что оставляет триста человек её земляков без куска хлеба? Поля застроят дачами, и заниматься сельским хозяйством там никому  уже не придётся. И это ваша прямая родня, Владимир, а вы, между прочим,  представитель власти!
     Мужик густо покраснел. Взгляд на Марка, взгляд на свою начальницу. Опять на Марка, опять на начальницу.
     — А я-то думаю, на какие деньги моя двоюродная сестра, в Москве себе «Ладу» купила, — подавлено проговорил он, — теперь ясно. Сама тетя Валя уже год, как с постели не встаёт. С позвоночником у неё проблема. Ладно. Чем я могу помочь?
     — Вот это другой разговор. Едем к ней и попытайтесь объяснить, сколько людей возненавидят её после того, как вся земля перейдёт банку, а колхоз станет банкротом. Попытайтесь достучаться до её совести: ведь это её руками банк пытается загрести её родное хозяйство.
      Заехав в районный центр, Марк с Козыревым пригласили нотариуса и вместе помчались в Ильинку. Через полчаса были на месте. Неказистая деревянная хатка, с выцветшей синей краской на стенах и покосившимся забором вокруг участка.      
      — Итак, мне нужны, — объясняет Марк, — Заявление Валентины Борисовой в Арбитражный суд Московской области об отзыве её искового заявления (даёт им все реквизиты иска),  а также отзыв доверенности, на ведение от её имени дел в Арбитражном суде (вручает копию доверенности).
      Владимир вошел в дом один. Медленно, текли минуты. Десять, двадцать, двадцать пять.
       «Да… видно, шансов у меня немного, — неотрывно глядя на ветхую входную дверь, размышлял Марк, ожидая Козырева в машине вместе с нотариусом — ведь банк попросту купил Валентину Борисову. А цена сделки — «Лада». Вряд ли она пойдёт на то, чтобы вдруг порвать с банком. И её можно понять: а вдруг потребуют «Ладу» обратно? Да... тут уговоры племянника не помогут. Скорее всего, не видать мне удачи, как... — отчаяние охватывало его все больше и больше.
       Наконец, Козырев вышел на крыльцо. Широко улыбнувшись, он поднял большой палец вверх, жестом пригласив нотариуса пройти в дом. А Марк замер от удивления, боясь поверить в то, что сейчас произойдёт.
        Через пару часов, вернув Владимира и нотариуса на места их работы, Марк помчался в Москву в нотариальную контору, выдавшую доверенность и оформил отзыв этой доверенности.
       Вот теперь можно и в бой.
      
                И грянул бой...
       
       В то утро Марк приехал в Арбитражный суд, пригласив с собой знакомого фотографа, который увлекался документальной съемкой и имел большую профессиональную видеокамеру. О том, чтобы тот захватил её с собой, попросил заранее.
     Скромно сидят на лавочке рядом с дверью зала судебного заседания. Ждут.
       Сначала нарисовалась бригада юристов банка вместе с Семенычем, начальником службы безопасности. Проходят мимо, даже головы не повернув и не ответив на приветствие.
      А вот и сама «ваша честь» в образе судьи Петровой, пожилой полной женщины.
Как и юристы банка, не ответив на «Здравствуйте, ваша честь!»  Марка и подойдя к его противникам, она расплывается в милейшей улыбке, здороваясь с каждым из них.
        — Третий участник процесса еще не явился. Будем слушать дело или перенесем судебное заседание? — Неожиданно напрямую спрашивает(?) судья у юристов банка, такой же стороны по делу как и Марк,  на которого она — ноль  внимания.
      Вот тут-то последние сомнения в том, что Петрова получила взятку, улетучились, как дымок под порывом ветра.
      «Она даже не пытается скрывать своих особых отношений с банком?!» — поразился Марк.
       Начинается процесс. Первым слово предоставляется истцу.
       И юристы, поднимаясь один за другим, четко и уверенно бросают свои козыри, подтверждающие их исковые требования.
      Выступление завершено. Очередь ответчика.
      — Ваша честь! — начинает Марк, поднимаясь из-за стола. — Я не стал перебивать уважаемых истцов, хоть мог бы сделать это еще до того, как они начали свои выступления. Ведь в сегодняшнем процессе они не имели права сказать ни одного слова!
       В зале — звонкая тишина. Марку казалось, что он слышит  стук сердца судьи Петровой.
       Изумление и непонимание — на лице судьи. Непонимание и злоба — во взгляде противников.
        — Прошу ознакомиться с оригиналами отзыва искового заявления по рассматриваемому делу и отзыва доверенности, которая давала право представителям Валентины Борисовой находиться в этом зале и выступать от её имени… — небольшая пауза, — а сегодня этого права у них больше нет! — Развел руками Марк, передавая  судье оба нотариальных документа.   
       Если бы в этот миг в зале суда взорвалась ядерная бомба, это бы не так поразило судью и юристов банка.
       В их глазах читалось: «Это неправда! Этого не может быть, потому что не может быть никогда!».
       Нетвердыми руками судья берет документы, не сводя при этом затравленного взгляда с раскрывших рты юристов банка. Затем начинает читать. Снова взгляд на них.
    — И что прикажете с этим делать? — с оттенком вселенского горя в дрогнувшем голосе, обращаясь к юристам,  вопрошает судья.
     — Отложить дело!
     — Мы должны убедиться в подлинности этих документов!
     — Это подделка! — орут те, перебивая друг друга.
     Не давая судье ни секунды возможности подумать и согласиться с их требованиями, Марк врезается в их истошный лай, повысив голос, почти до крика и на одном дыхании:
      — Ваша честь! У вас нет ни малейшего основания откладывать дело! Истица Валентина Борисовна отозвала своё исковое заявление, она отказывается от иска, что заверено государственным нотариусом района в установленном порядке. Иска больше не существует! Кроме того, истица отозвала доверенность, выданную ранее своим представителям.  После этого они не имеют право ни на одно слово в этом процессе, и вы это прекрасно знаете.  Отзыв доверенности оформлен  нотариальной конторой Москвы, выдавшей ранее эту доверенность. Две государственные нотариальные конторы из разных городов принимали в этом участие, поэтому ни о какой подделке речи быть не может.  — Марк перевел дух.
      —  А то, что вы, ваша честь,  даже после ознакомления с этими документами, продолжаете незаконный диалог со стороной, дважды лишённой этого права, вызывает серьезные сомнения в вашей беспристрастности, — продолжал, не давая возможности перебить себя, Марк — но только имейте ввиду: проходя в зал судебных заседаний вы не могли не заметить в коридоре человека с видеокамерой. Это репортер того самого канала, где ведет свою популярную программу «Момент истины» мой старый друг Андрей Караулов. Так вот, не позднее, чем на следующей неделе, в прямом эфире я расскажу о чудесах, которые творятся в Арбитражном суде Московской области. А снятый прямо сейчас в корридоре видеоролик, запечатлевший ваш такой любезный, но абсолютно незаконный досудебный диалог с юристами банка «Золотой», послужит хорошей иллюстрацией с места событий, — продолжал Марк разжигать атмосферу, и так накаленную до предела.
        — Я расскажу, как государственный арбитр незаконно поддерживает частные структуры далёкие от сельского хозяйства и, более того,  разрушающие сельское хозяйство России! И как вы думаете, какой будет реакция миллионов  телезрителей — народа нашей страны?! — еще более повысив голос,  завершает он свою речь.
      При упоминании имени Андрея Караулова судья Петрова, уже поднявшая руку, чтобы остановить этот гневный спич, побагровела, опустила руку и слушала молча, впившись в него ненавидящим взглядом. (С  благодарностью вспомнилась Светлана и её информация).
      А когда Марк закончил, враз посеревшее и осунувшееся лицо судьи выражало только одно: она  смирилась с поражением. Своим поражением.
     Обернувшись к юристам банка, Петрова отрицательно покачала головой и развела руками.
     — Прекращайте дело! — хмуро выдохнул старший юрист, оставив за собой последнее слово.
     И вот Марк стоит в коридоре в ожидании лифта вместе с юристами банка.
     Подняв на него совершенно спокойный взгляд, юрист, возглавлявший команду, пожилой сухощавый мужчина с болезненной желтизной на лице без тени иронии произносит:
     — Поздравляю, Марк Захарович! Ювелирная работа. Триумф? Сегодня — да. А завтра… Кто знает…  В нашей жизни, как вы догадываетесь, за все платить надо… — неожиданно  царапнул по душе когтями, проигравший. — А тебе, — повернулся он к Семенычу, начальнику службы безопасности, — самое время подумать о другом месте работы. Твой косяк! И днём, и ночью бабку сторожить нужно было. Самому сторожить, лично!
       
                Голос
      
     Марк вышел на крыльцо Арбитражного суда.
     Замечательный летний день. Солнышко в безоблачном голубом небе согревает приятным теплом, будто разделяет радость  его победы.
     Но ...  непередаваемая  усталость. Опустошение.
     Холодные и липкие руки дрожат. Струйки пота стекают по спине. Пошатывает…  в голове, как перед началом шторма, перекатываются  волны. Майка, рубашка и даже пиджак — хоть выжимай.
        И тут неожиданно то ли над ним, то ли внутри него, отчетливый и внушительный голос медленно произнёс: «Хватит, Марк! Успокойся... Заканчивай эту работу... Пора...».
       Трудно объяснить, что это было.
       То ли ментальная и нервная усталость после  всех процессов, проведенных за  эти годы. То ли  стресс во время сегодняшнего, самого сложного дела.
        А голос  продолжал:
       «Нельзя работать и жить в таких условиях! Хватит подкупленных судей и бандитских угроз!  Хватит рисковать  собой, и своей семьей!  Никакие деньги этого не стоят.  Да, ты сдаешься, опускаешь руки... Но заменить систему, породившую все это, или  пытаться бороться с ней — силенок не хватит. И главное, где у тебя уверенность, что в следующий раз удасться избежать опасности и защитить семью?!»
         Марк не спеша возвращался домой, а в ушах все еще звучал голос с неба.
         Вскоре, переговорив с Алесей и получив ее согласие, Марк купил билеты в Канаду. На всю семью.

                Конфиденциальный разговор
       
         А через неделю в офисе банка «Золотой» шел разбор полетов.
         Старший юрист докладывал о случившемся, только что вернувшемуся из заграничной командировки президенту банка Георгию Садовскому, а начальник службы безопасности, войдя вместе с ним в кабинет, как вонзил глаза в носки своих ботинок, так ни разу их и не поднял.
          А вот взгляд небольших масляных глазок президента, грузного мужчины лет пятидесяти пяти, с каждым словом старшего юриста чернел прямо пропорционально тому, как наливались алой краской его полные и гладко выбритые щеки:
          — Вон! Все вон! — вдруг заверещал он неожиданно для такой туши тонким голосом. — А ты, Семеныч, куда? Стоять!
          Юристы испарились, а начальник службы безопасности, словно через силу двигаясь на ватных ногах,  вернулся на свое место, все так же не поднимая головы.
          — Ну, что, сволочь, проспал дело?! А?! — все больше и больше накручивал себя президент, — Я за что тебе такие бабки плачу, дармоед проклятый?! Отвечай, когда тебя спрашивают! —взвизгнул шеф.
          Семеныч молчал. Пауза затянулась.
          «Уроет, гад… — обреченно думал он, пытаясь успокоить сердце, ухавшее, будто  в Царь-колокол били, — не простит… такие бабки не простит…   уроет»
           «Урыть бы тебя прямо сейчас, — думал Садовский,  тоже напрягаясь в борьбе с отчаянно тарахтевшим «мотором» — стоп, надо успокоиться, а то еще  раньше Семеныча в ящик сыграю» — и он медленными и глубокими вдохами  попытался затормозить биение сердца.
           Тяжелое молчание продолжалось.
           «Нет, не сейчас, — решил, наконец, президент — ты мне, голубчик, еще сгодищься. Вот сделаешь дело, и… тогда будет в самый раз. Вот тогда ты мне уже больше и не нужен будешь».
           Он не раз проверял Семеныча на вшивость, и тот ни разу не подвел. В его верности сомневаться не приходилось. Но дело, которое он собирался поручить начальнику службы безопасности, шансов на жизнь тому не оставляло.
          « Береженного бог бережет» — решил президент.
           — Слушай меня внимательно, — чуть охолонув, начал Садовский, — ты понимаешь, что этот урод Рубин у меня полста лимонов баксов из кармана вытащил?
          Услышав столь неожиданный перевод грозных стрелок с себя на Марка, Семеныч мигом встрепенулся, ожил.
          Он вскинул на шефа пылающий преданностью взгляд и усиленно закивал головой, потому как членораздельные звуки его голосовые связки  воспроизводить еще отказывались.
        — Ты со мной в банке с первого дня и знаешь, что еще ни одна тварь меня не уделала. А это чучело худосочное… Ты только врубись: ему такие бабки предлагали — отказался. Семьей припугнули — не повелся. Судью купили с потрохами, так он и ее «сделал»! И поди сейчас по всей Москве трубит, как он, падаль, меня по стенке размазал! И что...  после всех этих художеств ты полагаешь я должен утереться, пропустить?! —  снова взвизгнул президент банка.
        — Ни в коем случае, у меня такого и в мыслях не было , шеф, — обретя, наконец, голос, зачастил Семеныч.  —  вы полностью в своем праве. Тут мне сорока на хвосте принесла, что он  скоро улетает, в Канаду билеты взял…  так.. — губы бывшего полковника растянулись в усмешке, больше похожей на волчий оскал, —  прикажете тормознуть?
        — Улетает? В Канаду когти рвёт?! — глаза Садовского расширились так, что казалось, они сейчас выскочат из орбит, — нет, Марк Захарович, никуда ты не полетишь! В родной земельке упокоиться должен...  Пятьдесят миллионов «зелени»… И пусть земля эта тебе пухом... Ты меня понял или опять накосячишь?! — обращаясь к Семенычу, вновь повысил голос Садовский.
              — Понял шеф, — опять, как китайский болванчик, закивал начальник службы безопасности.
              — Все понял?!
              — Все.
              — Все,  да не все… Кроме нас двоих об этом ни одна живая душа знать не должна. Никого не привлекай из общих знакомых. Врубился?
               — Шеф… обижаете… я ведь полковника получил не за то, что бумажки перекладывал. Опыт есть…
               — Смотри, тут человек нужен такой, чтоб даже подумать не мог, что банк — заказчик.  Нужен такой, с которым ты долго не встречался и который не подозревает, что ты сейчас на меня работаешь. Что скажешь?
              Семеныч вновь опустил глаза и задумался. Надолго.
              Он перебирал в памяти все более менее подходящие кандидатуры, с которыми имел дело, когда надо было отстреливать зарвавшихся «братанов» в недавние 90-е и которых он курировал не один год.
             Президент не мешал ему, понимая, что задачу он поставил нелегкую.
             Наконец, Семеныч поднял голову и посмотрел прямо в глаза Садовскому:
             — Есть такой человек, шеф. Он, уже очень давно к работе не привлекался, но хлопец то, что надо. В конторе у нас в свое время он проходил под псевдонимом: «Чистый». Чисто работал, а если надо, и подчищал за собой. Все акции завершил, ни в одной не напортачил. Правда… — Семеныч опять замолчал.
             — Ну что там еще? Говори!
             — Не знаю, подпишется ли он на работу…  я давно с ним не пересекался.
             — А ты ему такие бабки предложи, чтоб и мысли отказаться не возникло. Ты же знаешь: деньгами надо не подкупать, а глушить! Короче, любую сумму называй и задаток дай. Любую сумму… ты же все равно часть себе скрысятничаешь, а? Я знаю…
            — Шеф!.. Ну зачем вы?!
            — Ладно-ладно… пошутил. Да, и еще. Тут предусмотреть все надо, понимаешь? Никаких фоток Рубина ему не давай. Случайностей быть не должно. Знаю я этих русских киллеров-шмиллеров… Ты ему задаток, а он — к Рубину: «Так, мол, и так. На тебя — заказ. Если перебьешь деньгами, я заказчика хлопну». И что? Потеряю я тебя, Семеныч, ни за хрен собачий… — осклабился шеф. — А сколько там Рубин бабок накосил, раз от наших отказался, мы с тобой не знаем. Может и перекупить стрелка.
           Семеныч понимающе кивнул:
           — Я пробью, когда адвокат вылетает и буду в машине недалеко от дома, а «Чистого» под крышу одного из домов напротив подъезда, где Рубин живет уложу.
Как только тот  из подьезда выйдет, я стрелку маякну. Он его и упокоит…  по вышему сценарию. Годится?
          — Соображаешь же, когда хочешь, — соизволил, наконец, похвалить президент,  — Ладно. Иди работай… Времени у тебя не так много. Да… и как только твой «Чистый» заказ выполнит, ты и его…  подчистишь… Чтоб никаких концов не оставалось. Лады?
            Семеныч кивнул, хотя понимал, сделать это будет ох как непросто.
         
                До свидания, Росиия… до свидания!
      
            За три дня до отъезда Марк позвонил своему старшему партнеру:
         — Евгений Григорьевич, вы где?  Помните, я говорил, что отбываю в страну Кленового листа?  Хочу заехать попрощаться.
         —  Давайте! Я обедаю в ресторане «Пушкин», если вы недалеко, подъезжайте прямо сюда.
          В ресторане Марк застал Мартова, обедающего вместе с заместителем председателя Правительства России. Пожал обоим руки и присел за их столик.
            — Вот, знакомьтесь, Николай Иванович Хустенко — представил сначала высокого чиновника Мартов, — а это, — жест в сторону Марка, — мой партнер Марк Захарович Рубин. Адвокат, выигравший кучу дел, в том числе и у таких монстров как «Мосэнерго» и банк «Золотой».  Но главное, при этом он не занёс в арбитраж ни одного доллара! Поверите?
            — Выигрывать в нашем арбитраже без денег?! — Хустенко взглянул на Марка с нескрываемым интересом, — ну, Марк Захарович, вас надо по городам и весям показывать. Показывать, что законность у нас не только существует, но и побеждать может.  Поздравляю!

              В день отъезда Марк проснулся с тяжелым сердцем.  Он наблюдал последние хлопоты Алеси с чемоданами, приготовленными для вылета, и не мог понять, откуда взялось гнетущее предчувствие беды.
               Как всегда, сделал зарядку и, войдя в ванную подумал: «Что за настроение? В душе, как кошки нагадили. Ну совсем улетать неохота. Ностальгия? Так рано еще, не вылетели даже. Приму холодный душ. Может отпустит?»
               Не отпустило.
               Выйдя из ванной, он вдруг вспомнил слова старшего юриста в арбитраже у лифта: «Поздравляю, Марк Захарович! Ювелирная работа. Триумф? Сегодня — да. А завтра… Кто знает…  В нашей жизни, как вы догадываетесь, за все платить надо…».
              И хоть никаких негативных движений со стороны банка в прошедшие со дня последнего суда время не наблюдалось, настроение упало ниже некуда. Даже завтракать не стал.
            «Может отложить полет? — внезапно пришла мысль. — Только как я объясню? Нет настроения? Предчувствие нехорошее? Ерунда какая-то. Хлопнуть рюмку водки… на посошок?..»
               Но и после этого легче не стало. Тогда он присоединился к Алесе, уже одевавшей детей, и стал быстро собирать свои туалетные принадлежности и книжки для чтения в предстоящем десятичасовом полете.

               А в это самое время «Чистый», худощавый широкоплечий мужчина среднего роста с коротким ежиком светлых волос, уже устраивался поудобнее, у окна на чердаке пятиэтажки напротив подъезда из которого должен был выйти объект.
             «Ну, что «старушка» — мысленно обратился он к своей СВД — cработаем  разок? Братанов серьезных поубавилось, а вот с адвокатами ихними, по словам Семеныча,  нам еще работать не доводилось. Хотя, такая же мразь, раз бандитов защищают… Ну, да не проблема. Давненько, правда, не выступал, но… мастерство ведь не пропьешь. Так? Справимся».  И он любовно погладил приклад  снайперской винтовки.
             С его позиции двор был виден, как на ладони. «Чистый» сразу заметил «Ниву» с
заляпанными грязью номерами метрах в пятидесяти от подъезда, а  в силуэте
человека на месте водителя он без труда разглядел Упыря — так про себя он звал
Семеныча.
             При появлении объекта бывший полковник должен был дать сигнал.
            «Странно… — размышлял «Чистый» — первый раз Упырь  ни имени объекта не
сказал, ни фотки не дал. Шифруется? А ведь знает меня не первый год. Ну да ладно…
Главное — гонорар… такие бабки падают нечасто. На них и дом поближе к Москве прикупить можно, и тачку сменить…» —  воображение  вырисовывало ему пасторальные картинки в ближайшем подмосковье.
             Он увидел, как рядом с  наблюдаемым подъездом остановилось сначала желтое
такси, а затем серебристый РАВ-4, из которого вышли двое мужчин и, переговорив с
таксистом, вошли в подъезд. Это были друзья Марка, прибывшие проводить его в
аэропорт — Миша Гордон и Саша Васильев.
              Через несколько минут они вышли, каждый с двумя большими чемоданами,
Затем появилась девочка лет восьми и придержала дверь для миловидной женщины
с детской коляской и ребенком в ней. Все они направились к такси.
               Приникший к окуляру прицела «Чистый» перевел его с дверей подъезда на
Семеныча и обратно. Сигнала не было.
               Дверь подъезда снова открылась и из нее вышел высокий мужчина в синей
рубашке и джинсах с  чемоданом в руке.
              И сразу пискнул телефон. Сигнал.
              «Работаем» — скомандовал себе «Чистый», припав к прицелу.
               Мужчина у подъезда остановился, прощальным взглядом окидывая просторный ухоженый двор с зелеными тополями и детской площадкой на нем. Он явно не спешил покидать его.
              В окуляре прицела возникло худощавое лицо объекта: высокий лоб, длинный прямой чуть с горбинкой нос, большие карие миндалевидные глаза… и в тот же миг  ослепительная вспышка из прошлого взорвала мозг Искандера, а из его открывшегося рта чуть не сорвался крик: «Рубин… Марк?»
              У стрелка перехватило дыхание, а палец заледенел на спусковом крючке.
 Он приклеился к окуляру и не мог оторваться от лица человека, о котором столько раз думал и вспоминал с благодарностью, и имя которого уже восемь лет носил его любимый сын.
              «Ликвидировать Марка?! За что?!  За то, что вытащил и уберег от зоны, где меня бы в первый же день завалили?! Марка, имя которого я дал… моей кровинушке любимой, сынуле моему…  Убить его — это же…  это же все равно, что…  Маркушку моего завалить… Ну нет… никакие бабки этого не стоят…»
              А Марк, как нарочно, не двигался с места, будто сознательно подставляя себя под пули.
               Сигнал прозвучал во второй раз.
             «А… Упырь!..  Значит вон в какие игры ты со мной играешь?..  В бандитские киллеры запрягать надумал?! Марка Рубина адвокатом дьявола выставил? Поэтому  и фотку его специально не дал, чтобы  не знал я, кого валю?!»
             И когда сигнал пискнул в третий раз, дуло винтовки сделало небольшой плавный поворот, и аккуратная маленькая дырочка украсила переднее боковое стекло заляпанной грязью «Нивы». Пуля насквозь прошила мозг Семеныча.  Тело завалилось на бок.
             «Не я тебя, так ты меня… за то, что заказ не выполнил…» — мелькнуло в голове Искандера, не спеша покидавшего свою позицию.
               А когда он сел за руль своего «Фольксвагена», припаркованного за три квартала от дома Марка, к нему неожиданно пришло:
               «А ведь прав ты оказался,  Марк Захарыч, когда на вопрос мой после суда: «Как же я с тобой рассчитаюсь?»,  ответил: «Жизнь подскажет…»  Вот она и подсказала сегодня. Жизнь — за жизнь… В рассчете мы с тобой, адвокат…»

            Зарегистрировавшись в аэропорту, Марк тепло попрощался с Мишей и Сашей. Но не с Россией.
            Он знал, что будет возвращаться сюда ещё не раз.
            Здесь остались его друзья. Остались могилы родителей.
            Осталась его душа…

                ***
               
                ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...