2. Обитатели психушки. Разные все ребята

     Получить увечье здесь, это я не для словца красного сказал, пришлось в этом убедиться в первый же день пребывания, да что там в первый день – в первые минуты.

    Если опустить, как с нами побеседовал врач, и затем определили наши места в палате, вот не запомнил ее номер, может тоже номер шесть, мы отправились в курилку. Курилкой служила небольшая комнатушка, этакий закуток перед туалетом.

        Не успел еще прикурить сигарету, как вдруг получил сзади сильнейший удар по голове. Да такой, что всё перед глазами поплыло. Оглядываюсь, стоит мужик, моего где-то роста, что-то мычит нечленораздельно и даже не смотрит на меня.

       -Да ты не обращай на него внимания, дурак это конченый,- сказал кто-то из завсегдатаев.

       - Ни хрена себе, не обращай, чуть лён не сломал мне детина этот,- только и подумал я, но урок запомнил влёт – береги тылы свои, лучше всегда спиной к стенке становись. А просто так, на всякий случай. Целее будешь.

         Вот так и произошло моё знакомство с первым обитателем этого заведения. Не из приятных, конечно, но потерпеть придется, их впереди еще немало будет. А парень этот до поры до времени, говорят, вполне нормальным был, пока на лесоповале не трахнула его по голове спиленная лесина, перемкнули у него в голове все мозги к чертовой матери.

        Видать сильнейшие боли мучали его. Вечерами ему медсестра полную ладошку таблеток в рот совала, простому смертному кранты бы от такой лошадиной дозы  пришли. А его они вырубали только до полуночи, потом из палаты раздавался  рёв и стоны, снова приходилось давать ему дозу, чтобы хоть другим спать не мешал. Хотя в палате, а там одни дураки жили, все спали как убитые. Все они на ночь принимали аналогичные лекарства, как и лесоруб этот. Слышал я потом от кого-то, что скончался этот бедняга, отмучился, наконец.

      В нашей же палате, куда заселили нас с Гришкой, обстановка была совсем другая. Несколько мужиков, кто добровольно, как мы с братом, кто под натиском жены любимой, кого по решению парткома, профкома или комиссии по борьбе с пьянством делегировали сюда, но все мы были нормальными, адекватными людьми.

      Кроме нас в палате был главный инженер какого-то предприятия, запомнил даже его фамилию – Рубан, лежал врач-рентгенолог, у которого был красный диплом об образовании медицинском. Еще несколько мужиков, ничем особо не выделявшихся.

      А вот про рентгенолога стоит рассказать. Интересная история получается, с его слов, разумеется.

     После института направили на работу в поликлинику. Вначале всё было хорошо, потом стал замечать, что добром для меня эта работа не кончится. Так и оказалось. К кому в поликлинике или в больнице страждущий персонал идет поправить своё здоровье, то есть опохмелиться? Конечно к рентгенологу, у того-то спирт всегда в наличии. Вот и получилось, их то много, а я один. И надо ведь со всеми чокнуться, не могут они в одиночестве пить.

       Дальше – больше. Потом уже и сам не мог остановиться. Пришлось идти на радикальные меры, достали товарищи французское лекарство от алкоголизма, под названием “Эспераль”,  таблетки, что нужно вшить под лопатку, обычно, до полного их рассасывания в организме.

    Прекрасно знал, что под видом этого лекарства, врачи зачастую вшивают обычный анальгин, поэтому на операционный стол, когда лег, взял с собой маленькое зеркальце. Если место операции будут обрабатывать йодом, значит, туфта полная. Спиртосодержащий йод с таблетками даст такую реакцию, что мама не горюй. Нет, смотрю украдкой в зеркальце, марганцовкой обрабатывают, значит держись парень, расписку, что ты дал, в случае смерти своей, если выпьешь спиртное, врачей не винить, это совсем не пустой звук.

        Вскоре заметил наш горе-рентгенолог, что из ранки что-то сочится, гноится и решил он, что вся эта лекарственная зараза из него вышла. А когда через какое-то время у него умер отец, он на поминках хряпнул стакан водки.

      Говорит, что очнулся через несколько дней в реанимации, с трудом вытащили его коллеги с того света, вроде как и температура тела у него тогда была на градус ниже. Тем не менее, снова вошел в алкогольную форму, коли пришел лечиться в больничку эту.

        Если сейчас, через сорок лет почти, навскидку вспомнить, то любители спиртного занимали в отделении, скорей всего две палаты, у дураков была одна большая палата, палату занимали наркоманы и еще в одной содержался разномастный люд, зеки долбанутые, от армии уклонисты и так далее. В общем, народ всякий и по-своему занимательный.

         Вот яркий тому пример, китаец, то-ли Сунь Хунь Вчай, а может и Вынь Хунь Жуй, сморщенный старичок, вероятно и годков ему немало было, если он еще в 1947 году на своей родине, в Китае грохнул кого-то и через Амур переправился. Не знаю, почему его обратно не депортировали, правда, тогда и КНР то еще не было.

          И вот этот китаец с той поры и пристроился жить, и не где-нибудь, а в психушках Союза. Получается, что когда я его увидел, у него было не менее 36 лет стажа в психиатрических больницах. Чем он занимался все эти годы? Когда я там был, его и еще нескольких “тихих” уводили в другое здание на работу, клеить из серой бумаги пакеты и пакетики.

          Не знаю, не видел этих изделий, не скажу даже, для чего они предназначались, но ему платили какие-то деньги. Неоднократно видел, как он просил санитарку принести ему из магазина кусок вареной колбасы или что-нибудь из продуктов, хотя надо отметить, что питание в больнице тогда было очень даже хорошее.

          Но этот китаец запомнился мне не только своей биографией. Этот дурак, с многолетним стажем, очень любил играть в шахматы. После работы он вытаскивал из своей тумбочки мешочек с фигурами, брал в другую руку шахматную доску, были в то время такие картонные, складывающие пополам, доски и начинал обход палат. Многие отмахивались, нет, не дураки, он им и не предлагал. Отмахивался наш брат, врачи, инженеры и прочие любители Бахуса.

          Сначала я не понял, почему они его игнорируют, может он не умеет фигуры правильно двигать и им не интересно. Но когда я несколько раз подряд кряду проиграл, продул, можно даже сказать, позорно, партию за партией, я очень озадачился. Ладно, нет у меня первого разряда, даже третьего нет, но ведь передо мной сидит какой-то Вынь Хунь Жуй, который всю сознательную жизнь из психушек не вылезает. Феномен или парадокс, но мои сотоварищи, поэтому с ним и отказывались играть, надоело раз за разом ему проигрывать.


          Решил я подшутить над этим доморощенным “гроссмейстером” китайского разлива. В палате было много журналов всяких, в том числе и популярный журнал “Наука и жизнь”, а там, на последней странице, если кто помнит, был разбор шахматных партий знаменитых гроссмейстеров современности.

            Выбрал одну из них, коротенькую, чтобы китайца не утомить и когда он мне, а он уже считал меня своей жертвой, предложил в очередной раз сыграть, другими словами, отведать порцию очередного позора, я ему встречное предложение сделал.

           -Давай, дорогой Сунь Хунь Вчай, сыграем партию великих шахматистов. Не знаю, понял ли он меня, но опрометчиво согласился. Конечно, я же не дурак, я заранее выбрал фигуры того, кто выиграет.

          Расставили фигуры, начали партию. После первых ходов он хмыкал удовлетворенно, но когда я, прочитав в журнале,  передвинул очередную фигуру у него, он, почуяв неладное, стал что-то по-своему бормотать. А когда я сделал последний свой ход и громко, чтобы все слышали,  объявил ему мат, разразилась настоящая буря!


          Он смахнул на пол фигуры, вскочив, он громко кричал, перемешивая русские и китайские слова, смысл которых заключался в том, что это не он играл и, конечно же, не проигрывал.

           Господи, только и подумал я, с кем ты связался, тебе что, жить надоело. Прирежет тебя ночью этот китаёза и не моргнет даже. Ему ведь без разницы. Одного он пришил, пусть теперь два будет. Как клеил свои пакетики, так и будет клеить.

            Больших трудов нам всем стоило успокоить разбушевавшегося китайца. Когда он, наконец, убедился, что все поняли, что он эту партию не проиграл, он затих. Собрал с пола разлетевшиеся фигуры в свой мешочек и ушел в свою палату. Больше играть с ним в шахматы он мне не предлагал. Да и у меня желание пропало.

           Ладно, дураки пока погодят, надо вам, ребятки, немного рассказать, что же с нами делали в первые дни пребывания в психушке. Да ничего особенного, по приходу влили несколько литров укрепляющего, через капельницы. Врач, немолодой мужчина, беседу вёл, щупал вроде бы ничего не значащими вопросами, нашу психику, делал для себя пометки в журнале.

          Сказал, что на протяжении этих двух месяцев мы будем принимать таблетки  “Тетурам” он же “Антабус”. Интересную историю возникновения этих таблеток поведал врач. Еще в сороковые годы рабочие резинотехнической промышленности, это люди, изготовляющие покрышки на автомобили и другие изделия из резины, стали массово жаловаться врачам, что стоит им выпить спиртного, как резко ухудшается их здоровье, тошнота, удушье, были и случаи смерти.

         Заинтересовались этой проблемой врачи и ученые и выяснили, что все они вдыхали какую-то дрянь, что выделяется при варке резины. Оказывается, это вещество накапливается в организме, преимущественно в костях, человек спокойно живет, не ощущая никакого дискомфорта. Но это до тех пор, пока хозяин этого организма не тяпнет водочки или другого горячительного.

           Тогда это вещество блокирует этот алкоголь в крови, не дает возможности для его расщепления и этот злосчастный алкоголь ищет слабое место в организме. У кого это голова, у кого сердце, у кого легкие или печень. Всё, человек загибается, может и не до смерти, но хорошего мало.

          Так это же здорово, скорей всего, воскликнули врачи, а вместе с ними и ученые, сейчас мы эту гадость обратим в таблетки и будем кормить ими неуемных любителей спиртного. Вот так или примерно так обрисовал врач действие этого препарата, добавив, что это ты сейчас вроде как у него на крючке. Молчит, пока ты не пьешь, а если выпил, заполучи неприятности.

          Да, и добавил еще, что вопреки разным слухам и домыслам, эти таблетки на половую активность мужчин абсолютно не влияют. Ну, хоть на этом спасибо, доктор, а то мы уж совсем загрустили.

           Но среди пациентов на этот случай гулял и другой рецепт. Оказывается ближе к зиме, все бомжи вдруг разом хотят вылечиться от пагубных привычек и толпами бегут в психушку. К лету же палаты заметно пустеют. Так вот они утверждают, что достаточно выдавить сок двух лимонов в стакан воды и выпить, тогда вся дрянь, что врачи нам в кости толкают, мигом нейтрализуется. Сам я не пробовал, поэтому утверждать или опровергать, не могу.

            Интересно со стороны наблюдать за поведением наших соседей-наркоманов. Вот к примеру, двое парней. Без улыбки на них смотреть не получается. Может они раньше на зоне сидели, но манера общения у них была своеобразная. Я ни разу не видел, чтобы они вот просто так, сидели и разговаривали.

            Нет, им простор нужен. Хотя бы ширина комнаты. Ну а если коридор, то вообще класс. Ритуал всегда один и тот же, становятся рядом, руки за спину и мне кажется, что начинают движение они даже с одной ноги. Пошли, тут же сразу пошел диалог. Говорят громко, не замолкая ни на секунду и ноль внимания на окружающих.

           Бах!  В стену упёрлись. Резкий поворот и в обратную сторону. Вы не поверите, но это может продолжаться  очень долго. Если сидеть где-то рядом и неотрывно смотреть на них, голова твоя отвалится.

           Тут же где-то рядом мужик, которого вместо положенного тюремного  срока отправили на принудительное лечение. Видать, тот еще фрукт, сам себе на уме. В разговоры сильно ни с кем не вступает, всё какие-то кресты, и молитвы в записную книжку свою рисует. По-моему, тоже пакетики клеит, как и другие, кого нельзя за ворота выпускать.

           А вот куда мы с брательником попали на трудотерапию, может и не врагу, но другу точно не пожелаешь.