Афоня и поросенок

       - Ты, Калиныч, когда надумаешь, поросенка то своего, колоть, ты меня обязательно позови. Я тут намедни нож новый изладил, правда, не сам нож, а ручку новую, красивую, примастырил к нему. Вот и испробуем ее в деле.

         Это Калинычу, его старинный товарищ, по имени Афанасий,  предложил, придя к нему как-то в гости. Редко посещал, но не забывал лишний раз отметиться. Скорей всего, Афоня был, как говорили в деревне, немного “недоумца”, но это не помешало ему в своё время и семью завести, и  ребятишек народить.

      В школе, скорей всего, и не учился даже, служить, тоже не служил. С молодых ногтей своих в колхозе, а потом в совхозе, на самых тяжелых работах. Правда, в те давние времена, я затрудняюсь даже сказать, какие работы в колхозах были легкими.

      Из села практически никуда и не выезжал. Нет, правда, один раз доехал наш Афоня до Бийска. Не знаю, как его там вычислили местные уркаганы, деньги, вроде как, хотели отнять в уличном туалете, на привокзальной площади. Драка, по всему видать, была нешуточной, коли Афанасий лишился тогда глаза своего. Про здоровье остальных участников, не знаю, не ведаю.

       Здоровый, крепкий мужик, ему равных не было в сеноуборочную страду, за что получил еще одно прозвище, “Афоня-стогомёт”. Пацаны – копновозы, вроде дразня его, пели нескладушки, сидя верхом на своих кобыленках:

        - Афанасий! Восемь на семь! Семь на восемь! Нестандартный! Ха-ха-ха!

           Скорей всего, когда-то, давным-давно, имело место нестандартного размера зарода, что развёл когда-то Афанасий. Сена в логу не хватило, чтобы, по уму, завершить это чудо.

          И вот он наступил, последний денёчек, для поросенка Калиныча. В больших хряков, в этой семье, никогда свиней не выращивали. Лето пробегает, а к зиме, где-то, в районе ноябрьских праздников, по деревне, тут и там, да чуть ли не в каждом дворе, раздаются предсмертные визги Борек и Синок.

         Афанасий, как настоящий маркитан, с ножом за голенищем, нетерпеливо переминался с ноги на ногу, никак, мужик, дождаться не мог, когда же это Калиныч выйдет из дома. Нож свой в деле не терпится опробовать.

          Наконец, двое мужиков зашли в стайку к поросенку, значит, через несколько минут, наступит конец, еще одной молодой, поросячьей жизни.

       Если бы! Визг то раздался, громкий, пронзительный! Затем выскочил и сам поросенок! Обезумев от страха и боли, бедняга рванул по деревне так, что и след его простыл. Следом наружу вылезли обескураженные мужики. Афоня, вертя в руках ручку от ножа, не уставал повторять:

        - Язви тебя в шары то! Вот ведь какая оказия приключилась!

        Плакаться не время. Подхватив у крыльца детские санки, Калиныч с Афоней, как заправские сыщики, по следам поросячьей крови, бросились в погоню.

       Долго отсутствовали мужики, видать, далеко убежал раненый поросенок. Наконец, показались. Впереди, рядышком шли два товарища, Афоня с Калинычем, сзади, на саночках, успокоенный поросенок возлежал.
       
       Так что пошло не так то? А всё дело в Афонином ноже оказалось. Даже не в ноже, а в его рукоятке. Не посмотрел, не проверил Калиныч его изобретение. А зря!

       Старшее поколение читателей, если память свою напряжет, то должно вспомнить, какие у нас были в 50-60-х годах лыжные палки. Да, да, обыкновенные лыжные палки.

           Напомню, на всякий случай. Они были бамбуковыми, на нижнем конце палки красивое деревянное кольцо, что посредством ремешков к этой палке прикреплялось. А заканчивалась эта лыжная палка жестяным набалдашником, насаженным плотно на эту палку и в торец вбивался шип, чтобы палка эта не скользила по твердой поверхности.

           Вот доморощенный умелец Афанасий, подобрав где-то сломанный кусок этой палки, решил, что в хозяйстве он всенепременно ему пригодится.

          Он ножовкой отрезал кусок палки, тот, что был, обернут этой жестью, а так как шипа уже давно не было, он на его место и вогнал нож  концом, где должна быть рукоять. Она была раньше, эта деревянная рукоять, да сломалась, когда хозяин ей что-то решил заколотить. А вот новую, никак не удавалось Афоне сделать, лопались пополам все его заготовки, не успеет он, и на половину в них, железяку загнать.

          А, тут-то, какая красота получилась! Сидит, вроде, нож крепко, да и ручка сама, будто из цельного железа сделана. Вот и не терпелось нашему Афоне, поскорее испытать своё творение на калинычевом поросенке.

         Сунул нож под лопатку левую и не понял сразу наш Афоня, почему в руке то у него, только ручка его красивая и осталась. А ножа то - тю-тю! Опешил мужик, растерялся. Хватку ослабил, Калиныч тоже сплоховал, тут поросенок и рванул.

       Ну, а дальнейшее вам известно. Обсудила деревня этот казус с поросенком, да и забыла тут же. Эти казусы, еще и похлеще, чуть ли не каждый день в деревне случаются, так и памяти не хватит, чтобы запомнить их все.