Шестеро на одного

   Палатки наши стояли под крутояром, на песочке. Волга образовывала здесь небольшой залив и суводь. В пяти шагах от берега начинались большие глубины. Рыба ловилась всякая, но, конечно не то, что до реформ.
   Однажды, в конце дня, мы сидели за столом, ужинали, обсуждали планы на вечер, развлекали Васёнку, кидали кусочки Кискису. Кискис – большой, совершенно чёрный кот, пришёл к нам из острова и прижился. У него была благородная внешность и очень приятные манеры.
   В конце ужина появился сосед – ну, как сосед, – по здешним понятиям, если стоит меньше чем в двух километрах, то сосед. Впрочем, особо мы с ним не общались, здоровались, когда проплывал мимо. Он, обычно, сплавлялся по течению на вёсельной надувнушке «Волна», занимаясь по дороге отвесным блеснением. В этот раз его занесло течением в нашу суводь, и он не упустил случай проверить её. Минут пять он кружился в суводи, потом вдруг издал неопределённое, но громкое междометие и стал вываживать какую-то серьезную рыбу. Он, кажется, уже почти поднял её, но тут рыба сильно плеснула, лодка качнулась, сосед издал ещё одно междометие, более громкое и продолжительное.
   - Кто был? – спросил я.
   - Судак, - ответил он, - Кило на четыре.
   И, не теряя надежды, начал снова блеснить.
   Тут, снизу по реке, на малом газу поднялась «Аква», мотор – три с половиной лошади, на ней молодая пара, но женщина без снастей, только для компании. Поравнявшись с соседом, мужик крикнул:
   - Кого ловишь?
   - Судака, - хмуро ответил сосед.   
   - И берёт?
   - Берёт, - ещё более хмуро  сообщил сосед.
   - А крупный? – допытывался тот.
   - Крупный.
   Тут парень с «Аквы» оживился, поставил мотор на нейтраль, распустил спиннинг и тоже стал блеснить. Его подруга старательно, но шумно работая вёслами, удерживала лодку в суводи.
   Наши женщины всем видом выражали недовольство, они собирались купаться после ужина.
   События, однако, разворачивались стремительно. Из-за поворота, неся на носу бурун, выскочил катер с пятнадцатисильной «Ямахой» и тремя мужиками на борту, ощетинившимися спин-нингами и подсаками. Крутые мужики сбросили газ, приблизились, крикнули:
   - Кого Бог посылает?
   Сосед промолчал, а молодой парень крикнул в ответ:
   - Судака!
   - Крупного! – крикнула его подруга, принимая участие в разговоре.
   Мужики с катера сноровисто распустили снасти и в три блесны начали ловить злополучного судака, причём один ухитрялся одновременно рулить, на малом газу лавируя между двумя предыдущими лодками. Сильно запахло выхлопными газами.
   - Прямо проходной двор устроили! – возмутилась старшая из наших жён.
   - Действительно, что им другого места нет? – поддержала её младшая.
   - Заняли всю нашу хорошую бухточку! – присоединилась к общему возмущению Васёнка.
   Кискис нервно зевнул.
   Тогда мой могучий сын вышел на кромку и, демонстрируя свою атлетическую фигуру, громко обратился в пространство:
   - Волга большая! Что вы все под нашим станом сгрудились? Навалились вшестером на одного судака. 
   Намёк был понят. Крутые мужики также сноровисто свернули снасти, дали газу и унеслись к противоположному берегу. Дама с «Аквы» сложила вёсла, парень обошёл лодку соседа, и они не очень быстро удалились. Всё-таки три лошади на Волге мало. Сосед дождался, когда кончили маневрировать мотористы и, извинившись и пожелав нам доброй ночи, погрёб к себе.
   - Вот что, - говорю я сыну, - давай поставим донки. Здесь как считают – если у тебя под станом донки не стоят, тебя вроде и нет на реке. Глядишь и того самого судака вытащим.
   - Давай, - согласился он, - только леску потолще поставим. Помнишь, в прошлом году здесь хорошие сомята брали.
   Пока женщины и дети мыли посуду, купались и «всё прибрали», мы снарядили донки на спиннинговых удилищах с лесками 0,8 и 0,9, наловили живцов. Солнце приближалось к закату, наступал «комариный час». Мы установили донки, и мой могучий сын заплывал с грузилом в зубах, чтобы живцы не слетели при забросе. Я повесил бубенчики, проверил, хорошо ли привязаны спиннинги. Это всегда надо делать, потому что ночью могут пойти теплоходы, поднимающие большую волну, которая уносит всё до чего может дотянуться. Да и сомёнок запросто может утащить снасть. Солнце уже было на закате, мы прислушались к первым комарикам, пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по палаткам. Васёнка ночевала с родителями, а Кискис выбрал себе место для ночлега в сене под углом нашей палатки.
   Я лениво подумал, что мы не договорились, кто побежит к донкам по тревоге, и погрузился в первую дремоту. 
   Сквозь сон я услышал звонок и сначала подумал, что это трамвай – в городе у нас возле дома трамвайная линия. Но моя многоопытная жена истошно крикнула «Колокольчик!», взвилась и стала поспешно расстёгивать молнии палатки. Я не стал создавать толкучки и, когда выбрался сам из палатки, она уже была на полпути к берегу и кричала «Это сом, я чувствую!». Навстречу ей бежал наш могучий сын. Колокольчик истошно трезвонил. Следом за сыном вылезла наша молодая мама, сонно спрашивая:
   - Что, клюёт?
   Она ещё не усвоила, что хищная рыба не «клюёт», а «берёт» или «хватает».
   За ней  вылезла и Васёна, категорически и громогласно заявляя:
   - Мама, и я с тобой!
   Я крикнул сыну:
   - Там ноль девять, тащи смелее!
   Он сделал подсечку и начал крутить катушку. Я прихватил по дороге подсак и фонарь и подошёл к нему. Лучи налобных фонариков чертили по песку и по воде, метались тени от людей, катушка трещала, женщины визжали, Васёнка вопила:
    - Папа рыбку поймал!
   К месту событий чинно приблизился Кискис и ненавязчиво уселся поодаль, не комментируя происходящее, но не без корыстного интереса.
   Я направил луч мощного фонаря на воду, осветил режущую воду леску, спросил у сына:
   - Крупная?
   - Подсак не нужен, - разочарованным голосом ответил он.
   И резким рывком выбросил на берег… сомёнка-сеголетка длиной чуть поменьше локтя, больше всего похожего на несколько преувеличенного головастика.
    Общий дружный хохот огласил берег.
   Кискис приблизился к ошеломлённому, безучастно лежащему сомёнку, брезгливо потрогал его и пренебрежительно отряхнул лапу. Только Васёна с прежним энтузиазмом радостно кричала:
   - Папа рыбку поймал!
   - Эх, вы! – сказал я, - Справились с маленьким. Навалились вшестером на одного.
   Сын аккуратно снял сомёнка с крючка и опустил в мелкую воду у берега, просвеченную фонарём так, что её почти не видно было. А я утешал Васёнку, говорил, что мы через пять лет приедем сюда и ещё раз поймаем этого сомёнка, когда он подрастёт. А она, глубоко вздохнув, спросила:
- Пять лет – это очень долго?


(из книги "Лицом к воде" http://ridero.ru/books/licom_k_vode/)